Кто есть кто?

Суббота. В актовом зале средней школы посёлка № собираются десятиклассники, готовятся к дискотеке. Мальчишки настраивают цветомузыку: ставят на сцене большие колонки, вешают в углах зала софиты, всевозможные цветные лампы, тянут провода к музыкальному центру. Девчонки...те заняты собой! А-ах! Необычайно возбуждённые, немного взбалмошные, они так и порхают,так и порхают из коридора в зал, из зала в коридор. Их словно магнитом тянет в отдалённый угол коридора, где стоит большое трюмо. В простые дни на переменах в обыденной одежде они редко подходят к нему. Сегодня иное дело! А вдруг вечернее платье цветом спелой вишни или морской волны мешковато сидит на щуплой, ещё не до конца оформившейся фигурке. Или кожаная юбочка складками собралась у  пояса. Не дай Бог ! ( Честно говоря, сборочки, складочки- всё это так... причина, чтобы подойти к зеркалу. Главное для каждой,- какая она сегодня красавица ! ). Вот и бегают они друг  за дружкой туда- сюда, туда- сюда. А чтобы придать хоть какой- то смысл беготне, словно цыплята к наседке, в одиночку и группами подбегают к классному руководителю с вопросами не требующими ответа.
У сцены за большим столом, покрытым до пола плюшевой скатертью, сидит классный руководитель Вера Петровна Хлыстова, проверяет тетради. Строгая, подтянутая, очень да же симпатичная женщина. Она не замужем, хотя её возраст перевалил ту черту, после которой годы, что самокаты,- ничем не остановить. Своих детей у Веры Петровны нет. Всю жизнь кудахчет с чужими.Она- то знает, как хлопотно растить их.
Рядом с Верой Петровной в дорогом кожаном пальто с песцовым воротником сидит, еле умещаясь на стуле, жена главы администрации Пухлощёкова Ануэлла Павловна. Замечу сразу, дабы не забыть, сам глава администрации супротив жены и вопреки своей фамилии длинный и тощий, как хлыст. Доброта никогда не посещала его тело, так как ей там негде было развернуться. Подчинённые и частые просители думали, глядя на его худобу, что глава болен, оттого и чахнет. Истину знала только жена: Пухлощёков много пьёт и ни грамма не закусывает.
Госпожа Пухлощёкова на вечере присутствовала в двух эпостасях: как член общественного( как же без неё- то !? ) Совета школы и как обыкновенная родительница, дочка которой с минуту на минуту должна придти на дискотеку.
Вера Петровна  пятнадцать лет знакома с Пухлощёковой. Они даже когда- то жили вместе в совхозном общежитии, ещё девчонками. Молодая учителка Вера Хлыстова и учётчица тракторной бригады Анюта Косогорова. Правда, родной дед, живший в соседнем селе Мелешино как, бывало, увидит её, звал Нюркой, чем вгонял внучку в краску и полнейший конфуз.
Когда же она вышла замуж за секретаря райкома комсомола Пухлощёкова, просила всех называть её не иначе, как Анна Павловна.
Жизнь не стоит на месте: идут годы, меняются власти и обстоятельства, полнеют фигуры. Служебное положение мужа ( презентации, всякие там встречи с иностранцами и высоким начальством ) и “архитектурные” излишества её тела не позволяли теперь быть просто Анной Павловной. Слишком обыденно звучит и голо. Бывшая некогда Нюрка- теперь уж Ануэлла Павловна.
-Ве-ерочка,- томно и с ленцой говорит Пухлощёкова учительнице, поправляя пилочкой маникюр,- я смотрю у вас новый музыкальный центр?!- Как член общественного Совета школы она обязана была знать и наверняка знала, что молодые предприниматели Петлицины, родители скромной светловолосой Леночки, сделали школе подарок к новому учебному году. Ануэлла Павловна затеяла этот разговор по той причине, что любила “поплакаться в жилетку”.- Откуда у людей такие сумасшедшие  деньги?! Право, не знаю.Тут над каждой копеечкой трясёшься, не знаешь, что купить: и то надо и это.
Вера Петровна молчаливо кивает головой, соглашаясь с Пухлощёковой в той части, что трясутся они точно над каждой копеечкой. Имея двухэтажный коттедж, натрясли ещё на дачу, построенную в Мелешино на имя двоюродной сестры. Там же строят двухэтажный дом для дочки, так сказать на вырост. Учителя месяцами не получают зарплату. Их деньги Пухлощёков крутит в банке под проценты. Шельмует тощий.
Пришли ещё несколько девчонок. Среди них и младшая Пухлощёкова. Она заметно выделяется среди других броской одеждой. Ни у кого нет таких черных брючек из тонкой- тонкой, словно папиросная бумага, кожи турецкого производства. Блузон из той же кожи застёгнут на две нижние кнопки. Ворот блузона небрежно распахнут так, что золотой кулон на ажурной платиновой цепочке бросается в глаза, будоражит завистливый взор. В тон кулону большие, но тонюсенькие- тонюсенькие серьги из червонного золота, слегка прикрытые прядью пушистых волос. При виде дочери Ануэлла Павловна оживает, сбрасывает с лица томную маску, радостно улыбается, прямо вся светится, как  заря на востоке.
-Жарковато сегодня в зале,- жеманничает она, снимая кожаное пальто. Жары, конечно, нет ни какой. Просто надо раздеться, ибо пальто скрывает туже турецкую кожу, червонное золото и  платину, что и на дочери, только гораздо больших размеров. Ануэлла Павловна жадно ловит каждый взгляд завистливых девчонок. Это подогревает её самолюбие: пусть знают- кто есть кто.
Вера Петровна, наоборот, мрачнеет. Ещё не понимая отчего, но виду не подаёт. Годы работы в школе приучили её не показывать своего внутреннего состояния, прятать свои эмоции. Быть строгой, когда тебе ужасно весело, и веселиться, когда на душе кошки скребут. Хлопотное дело- быть учителем. О личной жизни забудь. Принадлежать самому себе хотя бы несколько часов в сутки- непозволительная роскошь. Всё время думаешь о детях: “Как они ? Что их ждёт завтра?”
-Вера Петровна,- прерывает размышления учителя подбежавшая Лена Петлицина. Большие голубые глаза её замерли в одной точке, начав заполняться искристой влагой. Девочка готова разрыдаться, давясь слезами, шепчет,- Юля Пестова, Люба Калина и Зоя Листова не придут,- губы девочки дрожат, она не выдерживает и начинает плакать,- им... им... не во что одеться.
-Хорошо,- машинально бросает Вера Петровна нелепую фразу и тут же, спохватившись, молча себя ругает. Ну что же в этом хорошего? Какая
несправедливость! Как, наконец, чудовищно всё кругом! Она мысленно представила девчонок, не пришедших на вечер. Душой- то они здесь, со всеми вместе. Только теперь Вера Петровна понимает отчего она мрачнела только что. Девчонки раскрыли ей глаза: не нужно было приходить сюда в своей одежде. Как она сейчас завидует им. Они свободны в выборе: захотели- пришли, не захотели- нет. Учитель же не может позволить себе этого: долг.Теперь вот сидит за столом, специально покрытым скатертью до пола, прячет свои ношенные- переношенные туфли, старую юбку, которой отроду сто лет. Когда закончится вечер и все уйдут, она крадучись покинет свой смешной трон, с которого на правах наседки весь вечер будет ворковать с детьми, давая ценные советы. А сейчас она прикована к столу своей стыдобой. Даже купленная на последние деньги кашемировая блузка на фоне вечерних платьев и кожаных блузонов смотрится,что земля и небо. Ей кажется, что буквально все пялятся на неё, не отрывая глаз. Хоть провались на месте. Слава Богу, мальчишки невольно выручают: врубают музыку и вечер начинается.
Вера Петровна успокаивается. Ануэлла Павловна одевает пальто с песцом, садится на стул рядом с ней.
- От такой музыки аж в дрожь бросает,- кричит Пухлощёкова громко на ухо учительнице. Музыка, действительно, словно “бабкой” забивает сваи: “бум- бум, бум- бум” и всё по голове, и всё по голове. “Иванушки-интернейшнл” сменяют группу “На- на”, гундосая Распутина уступает место астматическому вздоху Варум. Девчонки горохом рассыпались по залу, выписывая ногами, руками и телом необыкновенные кренделя. Мальчики по двое, по трое жмутся по углам. Все радостные, довольно веселы, заняты собой. Житейские заботы где- то там и не скоро коснуться их. Они сейчас беспечны и немного взбалмошны...



...Вечер близится к концу. В один момент, когда музыка замолкает и все с нетерпением ждут начала нового танца, в зал входит Жанна Скакунова. Все столбенеют от неожиданности. Во- первых, она бросила учиться и больше года не кажет глаз в школу. Во- вторых, все знали, что она освоила древнюю женскую профессию и ни под каким предлогом не должна была появляться тут. Но главное, что заставило всех буквально остолбенеть ! Главное- то - как она была одета! Лёгкое норковое манто в пол.  Широкополая шляпа из той же норки. Шея, уши, руки, горели золотом и бриллиантами. Просто царица небесная ! Как тут не оцепенеть. Немая сцена длилась чуть ли не минуту. Наконец, девчонки кинулись к  ней.
-Жанночка ! Жанночка !
Пухлощёкова старшая смутилась, стала темнее ночи, словно у неё из под носа увели приз мисс красоты. Она поднялась, цедя сквозь зубы:
-Проститутки здесь ещё не хватало !- кивнула дочери на выход, громко затопала каблуками по дубовому полу коридора.
А Вера Петровна так до конца вечера и не вышла из- за стола. Стыдоба, казалось, приковала её навечно.