Печень и мозг. теория доктора в. а. павлова плачь

ПЕЧЕНЬ И МОЗГ. ТЕОРИЯ ДОКТОРА В.А. ПАВЛОВА Плачь по русской общине

Владимир Александрович Палов, доктор медицинских наук, примкнув к семинарам научной общественности, озабоченной результатами «перестроечного обвала», удивлялся мнениям своих гуманитарных коллег и соратников. Ученое сообщество, обижающееся за отчизну, в целом полагало, что проблема в то, что попрана исконная российская ментальность, суть которой есть народная община, крестьянская «помочь». Павлов же вразрез общему настроению выдвигал иное понимание, основанное на его научной теории. Эта теория гласила, что социальные инновации и бури позднего СССР и современной России связанны с распадом сельской общины. Община распалась и её никак не вернуть. Не вернуть, потому что община – не просто нечто юридическое или нравственное, община имеет свою физиологическую и даже где-то расовую подоплеку. Распад общины также означает и потерю тех физиологических свойств, которые могли быть основой общинного феномена.

Теория В.А. Павлова вызвала у меня интерес, так как в чем-то напоминала мне размышления, например, известного ученого Б.Ф.Поршнева, который также предпринимал, исследуя человека и развивающееся общество, применять комплексный подход: социология, психология, физиология мозга, история, антропология привлекались одновременно, так что реконструировалась реальная поступь общественного движения, её механизм. Другое пересечение с теорией Павлова – кастовая система и теория индийских варн. Возникновение системы варн, разведение кодексов поведения, прав и обязанностей для варн, говорит как раз о том, что возникновение цивилизации связано с появлением людей, чьи природные свойства дифференцировались, и сама эта дифференциация закрепилась в идеологии общества. Павлов сделал следующий вывод, что социальные скачки типа Революции или Перестройки также связаны с ощутимо резким уменьшением сельской общины и появлением в большом количестве новых физиологических типов. Не уровень ПС (производительных сил) вошел в противоречие с ПО («производственными отношениями» - этот термин означает тип социального устройства), а новый физиологический состав популяции.

При этом в теории Павлова, на мой взгляд, происходило перепрыгивание с изменения физиологического профиля нации к изменению социального устройства. Человек не объясняется исключительно его мозго-самотическим профилем. Если таковой профиль сравнить с компьютером как «железом», то внутри есть программная начинка. Человек обладает знанием, опытом предыдущих поколений. Это программное содержание имеет нечто сравнительно устойчивое, некую матрицу, но также накапливает новое, возникают новые отправления, новые институты, новые мифы и идеи. Несмотря ни на какие внешние влияния общий стиль, особенно относительно стиля других цивилизаций, сохраняется. Но изменение физиологического профиля народа-страны не может не приводить к резким изменениям. Если община несет консервативно-уравновешенное начало, и составляя большую часть населения придает всему обществу некую естественную устойчивость, то исчезновение общины, означающее появление необщинных (специализированных) типов человека приводит на первом (который, увы, может оказаться и последним) этапе такого «нового» общества к резкой дисгармонии общества. Нужны новые инструменты, стабилизирующие общество. Таким образом, на основе теории Павлова, если расширить её за рамки «физиологизма», можно получить научные политологические прорисовки, корректируя, а быть может, даже и резко опровергая экономические и литературно-пиарные прогнозы развития государств.

Исходя из посылок павловской теории, мы попытались нарисовать свою конструкцию общественного движения (истории), восполняя схематизм строго биологического подхода. Философский подход в отличие от естественно-научного, базирующегося на аргументах, исходящих из анализа наблюдений и экспериментов, прорабатывает теоретические, логические моменты, необходимые для прорисовки картины научного видения, а также решает задачу понимания, работая с устоявшимися и неосознаваемыми предрассудками относительно исследуемого объекта. Научная формула может установить значимость какого-то фактора, но оценка и голографическая реконструкция научных фактов - уже сфера любомудрия, тут важны не только сами факты, но уже логическая дедукция относительно того, что происходит куда и как эволюционирует человек, вышедший из общины. Что такое вообще «выход из общины»? Не только гуманитарные коллеги Павлова грустят по общине, ещё в древности гуманитары «грустили» о «Золотом веке», Фенимор Купер воспевал благородных индейцев, Генон и прочие традиционалисты воспевали старину, благоговели перед домостроем. Но мы вернемся к самой теории.

Два типа адаптации

Существует два типа адаптации: мозговой и печеночный. Печеночная адаптация – прямая, атака на таран. Развитие мозга, цефализация дает другую перспективу для адаптации. Человек является ярким примером мозгового вида адаптации. При наблюдении за этими адаптивными способами возникает соблазн объявить эволюцию общества как усиление мозгового типа в ущерб печеночному человеческому типу, и также объяснять распад общины: от печеночности общинника – к мозговому типу пост-общинного человека.

Но модель человека общиннного и распад общины мы реконстурируем иначе. Община представляет собой коллектив, стремящийся к равновесию печеночной и мозговой адаптации. Сохранение общины, её консервативные тенденции как раз проявляются в том, что община стремится избавиться от отклонений от баланса в мозговую или в печеночную сторону.

Распадаясь же, община как раз дает новые физиологические типы: два типа со сдвигом в сторону развития мозговой адаптации, а два наоборот усиливают печеночные возможности. Если мозговое усиление слабо акцентуировано – это дает прототип варны предпринимателей, сильная мозговой акцент дает варну интеллектуалов. Легкое отклонение в сторону печеночности открывает возможность для профессиональной специализации – появляется варна рабочих и ремесленников. Ещё большее усиление печеночности (то есть, физической силы и выносливости) дает военную или политическую варну.

Общество буквально распадается, но все четыре типа не самостоятельны для их сотрудничества, их сосуществования и создается цивилизация. Первоначально в такой цивилизации присутствует резерв патриархальной общины, но однажды патриархальная сельская община перестает определять стиль социального устройства. Радикальное отстранение общины создает пассионарный толчок, приводит к социальным кризисам и революциям.

Когда возможность паразитирования города на деревне приходит к естественному пределу, появляются решительные стимулы для географической экспансии, научно-технического прогресса. Но когда естественные возможности колониализма, технократизма также приблизятся к своему пределу, возникнет потребность в ещё более радикальных цивилизационных перестройках.

Троглодиты Диденко

В качестве своеобразной экстравагантной иллюстрации нашего взгляда можно привести учение Диденко о троглодитах. Опираясь на ряд идей Б.Ф. Поршнева Диденко выдвинул идею, что человечество не единый вид, а семейство из четырех видов. С точки зрения принятых в современной биологии характеристик биологического вида человек является одним видом. Но Диденко, отстаивая свою четверичную теорию, указывает на тот момент, что разны «виды» человека принципиально по разному адаптированы в окружающей среде. Человек-интеллектуал – принципиально разумное существо, человек-троглодит – хищник, а порой даже и людоед. Другой тип человек приспосабливается посредством последовательной конформистской мягкости. Тип людей-суггесторов отличается от людоедов, от безропотных конформистов, но имеющиеся у этого типа зачатки «разумности» используются для имитации агрессивности человека-каннибала.

Естественно реликтовые троглодиты по Диденко сосредоточились в империалистической Северной Америке.

В целом измышления Диденко согласуются с логикой и по-вдимому, эксплуатируют «биологистский» взгляд на человек, который помещает человека в нишу млекопитащихся-приматов и игнорирует тот факт, что у человека есть нечто вообще не свойственное ни животному н растительному миру. Человек - и животное, но также и нечто сверх того.

Лобные доли
У человека есть вторая сигнальная система. Лобные доли создают некую внушабельность человека, задержанный приторможенный рефлекс. Речь-язык – позволяет возникнуть сознанию. Печень-мозг ещё не вся цепочка, правильней: печень-мозг-культура. Но и «вторая сигнальная система» - тоже ещё не всё в конструкции человека.

Человек эволюционирует дифференцированно. Не только распадается в конце концов община, но человек покрывая землю своими первобытно-патриархальными общинами-племенами, первоначально создает поле человеческих общин среднего типа «единообразного сельского безумия»..

Возникают цивилизации, возникают они в разное время при разных обстоятельствах. Разные сектора ойкумены играют разную функцию, возникает «миропорядок», и цивилизационные менталитеты сохраняют свои особенности столетиями и тысячелетиями.

Перенос культуры
Культурные явления переносятся к соседям гораздо быстрее, чем происходит распад общины, быстрее изменяются соотношения среднего (мозго-печеночного) типа и новых «разделенных» типов. В столицах шум, а во глубине - вековая тишина. Это приводит к странным феноменам. Европейский марксизм, попав в ещё довольно сельскую и общинную Россию, обрел форму практически религиозного института. Сорбонский студент, попав в Кампучию, провоцирует там средневековую резню..

Несамостоятельность новых типов

Несамостоятельность новых типов не только рождает государство, но и миропорядок.

Вновь созданные правила для пост-общинных миров также оказываются тесными Более того, если община тормозила развитие несредних типов, то цивилизация легализует такие типы и как результат новые типы нарушают пропорции.

Воинам не хватает владений для крышевания, а работать или даже торговать они не могут – у них есть только соматическое доминирование , военные навыки либо способность к храбро-наглому интриганству и т.п.. Казачество, викинги, набеги кочевников, нашествия всех этих гуннов, скифов, ариев на боевых колесницах – человечество превращается в бурлящий котел. Также вынужденные экспансировать и отправляться в путь брахманы и бродячие проповедники (саньяси), обнаружив, что в своем отечестве нет пророка. Купечество естественно порождает консорции переселенцев, собственно термин «евреи» означает именно «переселенец». Даже и ремесленники-рабочие не умещаются в «родных» просторах, появляются гостербайтеры, а цыгане как раз ещё в древности составляли социальную группу кочующих ремесленников, произошедших из конкретной касты индийских кочующих шудр.

Цивилизационные сектора

Но даже цивилизации, вполне утвердившиеся на почве, обладают своеобразным специфичным дифференциалом. И это различие стран и народов возникает уже в древности.

Возникли своего рода цивилизационные матрицы. Эмпирическим путем мы определили эти цивилизационные профили:

Дальневосточная матрица - образно-эстетическая.
Индийская матрица – религиозно-письменный канон.
Афроазиатская матрица – кланово-дисциплинарная цивилизация.
Европейская матрица – рационально-логическая.
Североамериканская – прагматическая (военно-идеологическая).
Евразийско-российская – экзогамно-универсалисткая идея (подвижная государственническая модель).
Южная – эндогамно-традиционалистская (новогосударственный мир).

Цивилизационные стили подчиняются некоторой пространственной логике. Возникли древние цивилизации на некотором удобном в климатическом отношении кольце Северного полушария.

Самой древней цивилизацией являетя, видимо, Индийская. В пользу первичности индийской цивилизации говорит то, что идея этой культуры ещё не этнична, этносов-государств нет и первая цивилизация строится на культурно-религиозной идее варн. Индуизм – это «просвященный» традиционализм, индуизм - одновременно антипатриархален, и традиционален. Индия - самая патриархальная из цивилизаций кольца.

Дальневосточная цивилизация (Китай, Корея, Япония) возникла после и под влиянием индийской, но очевидно, что содержит в себе ещё более реликтовые явления, чем индийская цивилизация. В первую очередь, это образное мышление и иероглифическая письменность. Европа дает нам интеллектуально-классическую матрицу. На территории США происходит пересечение военно-идеологической темы с ультра-европейским интеллектуализмом. Восток от Европы до Индии-Пакистана – зона практического разума. На этом Ближнем Востоке нет теоретической, научной изощренности, но нет и застойного индийского консерватизма с её сельско-общинным традиционализмом.

К югу от цивилизационного кольца родовое общение продолжает жить даже в новогосударственном состоянии. К Северу - Россия и её соседи . И Россия, как бы этого не хотелось «традиционалистам», имеет своего рода нетрадиционно-общинную матрицу. Причем оперативные матрицы вторгаются в Россию извне, со всех сторон и дают некий усредненный эффект: Европа + монголоидная Азия + ирано-кавказская Азия + первобытно-общинные анклавы северных народцев. И эти народы-общинники – не резервации белых славян, они их субстрат. В результате здесь появляется некая комбинированная матрица без выраженного устойчивого акцента. Выходцы из соседних регионов (в том числе и славяне) мигрировали сюда, постоянное добавляя что-то, сообщая колебания. Но всегда цивилизация, не первобытность, всегда общегосударственная общинность (космизм). Все прочие цивилизации мира – акцентуированно недостаточны. Россия подчеркивает свою способность к автаркии и нередко её реализует, а также проявляет радикальный интернационализм

Мондиализм
Мондиалистская «глобализация», строго говоря, и невозможна. Как невозможен джихад или глобальная китаизация, русификация или индуизация. Возможны пересмотры границ, войны, миграции, беспорядки, революции. Но изменение характера миропорядка возможно.
Цивилизации в отличие от первобытно-общинных обществ, очень не стабильны, они движутся по экспоненте, развиваются и даже меняют свои так называемы традиционные религии. Если цивилизации уменьшают межобщинные и межэтнические войны, то взамен создают поле для цивилизационно-блоковых войн типа крестовых походов, первой и второй мировых войн. Общины стабильны, неторопливы в развитии, между цивилизациями противоречий гораздо больше, чем между соседними племенами и результаты столкновений тотальней и разрушительней.

Кто?
Интеграция в единое мировое государство возможно при единой мировой религии, при едином понимании особенностей, различий, мифов, ментальностей всех основных цивилизаций, из которых можно составить глобальное государство.

ООНовский проект – тихо, образцово-показательно имитирует некое мировое взаимодействие. Видимо потому, что глобальная идея накладывается на какую-то локальную ситуацию американского прагматизма. Третьемирные страны заинтерисованы в своих приватных интересах, скоре даже - в приватных интересах своих элит. Тут нет субъекта заинтерсованного в создании мирового государства.

Не является ли таким субъектом Россия?
Может ли вообще такой субъект существовать в виде нации-государства? Маркс почему-то полагал, что субъектом-интернационалистом должен быть класс. Он считал, что нации националистичны, а класс интернационален. Скорее всего, эти выводы пришли из ума, из отвлеченной логики.

Если этнос может стать инициатором создания империи, то наверное, этнос может быть заинтересован в создании мирового государства. Наверное, на это способна Америка. Но Америке это не выгодно. Америка прагматична, заботится о чужих не выгодно, напротив выгодно, чтобы у них были проблемы, чтобы они были слабы во всех отношениях, чтобы их можно было использовать.

Европа? То же, что Америка.

Африка или Южная Америка? Разрозненные слабые государства. Выгодно, но не могут стать субъектом

Ислам? Идеология ничего такого не содержит.

Индия? Индия ещё даже консервативней чем ислам, хотя нью-эйдж, имидж древнейшей и загадочной. Но это хорошо для туризма. Имперскость Индии - в прошлом, в воображаемом.

Китай? Япония? Это эстетические культуры. Эстетичность означает некую замкнутость на собственном мастерстве, некий фетишизм. Японцы – это технология, культура делать хорошие вещи. Слабый печеночный тип, работяги-ремесленники. У китайцев к тому же средний общинный тип модифицирует культуру. Японцы воинственей, чем китайцы, но ещё даже более замкнутей чем континентальный Дальний Восток.

России это (мировое многополярное государство) выгодно. Россия не имеет жесткой и древней культурной матрицы. Умом не объять. Мировая революция, перестройка, снятие занавеса, открытие закрытости. У Росссии есть и имперский опыт в отличие от Африки. Она уже имеет межконтинентальный характер - Евразия. Неопределенность то ли Европа, то ли не Европа, то ли Азия то ли не Азия. И так далее.

Нынешняя Россия увеличила новотипные пропорции, резко ушла от среднего старого типа. Типы вышли из привычных ниш. Пауперизация и маргинализация интеллектуалов. Россия становится новичком в рыночно-буржуазном мире. У ней нет активов, нет масс для эксплуатации, обычная деммодель разрушает Россию всё дальше: коррупция, вывоз капитала, воровство, правовой беспредел, медиа-манипуляция сознанием. Синдром цивилизационного поражения. Нет строительства промышленных объектов. Шантаж со стороны Запада. Опасность китайского и мусульманского проникновения. Обычный рынок не дает перспективу.

Когда Нидерланды и Великобритания начали развивать свой капитализм – у них была лишь феодальная периферия. У них естественно были могущественные противники. Но Англия была технически, интеллектуально, географически, сильней, протестантская этика позволяла выигрышную относительно соседей динамику, социальные неурядицы позволяли осуществлять экспансию. Итоги английского и испанского колониализма оказались разными. Испанцы несли своим колониям цивилизацию иерархических религиозных ценностей, англичане либо воссоздавали в новых местах новый буржуазный быт, либо контролировали подчиненные территории, организовывая там торговлю.

Россия, войдя в пост-полуобщинную фазу (общинная – это древние деспотии восточного способа производства и первобытный строй дикарей), не имеет ни полуобщинных конкурентов, ни юга, за раздел которого можно было бы посостязаться с достойным, но по ряду пунктов всё же более слабым противником.

У послевоенных Германии и Японии оказались шансы. Высокая технологичность экономики, помощь США и Запада, которые были заинтересованы в поддержке этих стран из-за опасения экспансии СССР. И они вошли в клуб передовых развитых государств.

Россия, хотя и имеет наработки как индустриальная держава, но помогать России нет резона (у США нет серьёзного паритетного противника, разве что возможный альянс России и Китая).

Современное брыкание России, пытающейся развиваться по опробованной евро-американской рыночной модели – лишь исчерпание того слоя, который ещё можно сжечь: недра, остатки советской экономики, трудолюбивые и недорогие гостербайтеры. Но всё это лишь увеличивает проблемы. Перспектива - лишь красная по ярости и оранжевая по сути революция. Кто-то рекомендует аккуратную диктатуру. В каком-то смысле мягкая диктатура уже есть. Но кто вдохновит российскую элиту или контр-элиту на проекты нового уровня?

Допустим, что мы убедили читателя. Россия – самый естественный и вероятный кандидат для инициации создания мировой интегрии. Как это можно будет делать? Не есть ли это маниловщина и мозгляческий перегрев? И что это вообще «инициация создания интегрии»?

Каков же наш новый стиль? В какой партитуре играть нашу новую песнь, которая нам поможет строить и жить? И при чем тут мозг и печень?

Сложность человека

Человек – сложный агент (обратим внимание на этимологию слова «сложный» - сложенный из множества моментов). Человек не только имеет свою почечно-мозговую пропорцию. Человек имеет разный уровень и содержание знаний, разные идеалы, разное положение в профессионально-цеховом пространстве, разный социально-политический вес. Этногеографическое положение человека тоже отмечает неоднородность – традициональные народы тропиков и крайнего Севера вовсе не одинаковы. Поло-возрастное деление дает ещё комплекс различий. Все эти «паспортные данные», перемножаясь друг на друга, на другие специфические культурные факторы, порождают некую сущность (назовем её Личность). И сложность этой сущности не завершается, человек продолжает меняться минимум под влиянием возраста, биографических и исторических контекстов. Человеку свойственна и культурная «жизнь», он меняется и как личность, как параллельная социопсихологическая сущность.

Человек потенциально есть человечество. Наше время – время появления международного человека. Международный человек символически постулировался уже в древних писаниях: в Ведах, Библии, Коране. Современный мир это называет рынком, транспортно-информационными сетями.

Но пока, а также с учетом исторических знаний, мы видим лишь контуры большой истории человека. Существуют области среднего типа, где сохраняется традициональная родо-племенная жизнь полностью либо как уклад. Существует кольцо государств и цивилизаций, где человечество создало свою культуру с глубокой древности. Очевидно, что государства юга совсем не то, что государства и цивилизации севера. Северный мир доминантен и активен. южнополушарный мир рецессивный и пассивный. Но цивилизационное кольцо не однородно по своей горизонтали. Индия имеет матрицу ссылочности на свою древнюю традицию, Китай организован образно-эстетическим каноном.

К западу от традиционной цивилизационной общины Индии возникают торговые цивилизации. Индусы даже религиозно запрещали покидать свою страну (Вивекананда, Прабхупада, Раджниш были в 20-века как бы революционерами), но арабы, персы с их Симбатами-мореходами торговали, путешествовали, шныряли, кочевали, экспансировались за милую душу.
Ближний Восток - это кланово-копоративный ментал. Экме, переразвитием этой матрицы были евреи. Они уже входили в Средеземноморье как чужаки-переселенцы. Там возникал мир построенный не на практическом расчетливом разуме, а на интеллекте. Сначала логико-математическом, а чем дальше на запад, тем всё более научном и широкообразовательном. Там на Западе - «Тибет» всемирной интеллектуальной или логико-математической матрицы.

Западный край интеллектуального мира расположен на атлантическом побережье Северной Америки. Дикий Запад штатов – это своего рода наложение (встреча) военной модальности и европейской учености, создавая своего рода прагматический мир. Наложение этих двух лидерствующих трендов позволяют Штатам активно доминировать в мире.

Россия-Евразия находится в сердце-средиземье цивилизационного кольца. Если учесть что теплый гольфстрим поднимает параллели в области Атлантики на север, то северный мир восточной Сибири опускается к югу, так что субтропические тигры живут там в заснеженной тайге. Россия соседствует с классическими цивилизациями, но не с Европой, а со всеми цивилизациями кольца. Нам понятен не только галльский дух и сумрачный германский гений, нам понятна практическая активность народов средиземноморья, сакральная имперскость (Святая Русь) индусов, трудовая эстетика китайцев, образно-поэтическое мировоззрение, также россияне - осмысленно милитаристский народ (богатыри, казаки, орды, Суворов, Кутузов, Красная Армия, комиссары, катюша, Калашников, Варшавский блок, атомное оружие, покорение космоса). Но все перечисленные тренды, пересекаясь, взаимно нейтрализуются. Поэтому Россия обретает некий опять же общинный контур. Но эта общинность - не общинность родо-племенной сельской общины и не традиционность цивилизационной общины индусов. Это нетрадиционная цивилизационная община. Говоря заостренно, некий стиль России-Евразии – это колебание вокруг цивилизационного космистского коммунизма. Мы обречены откликаться на веяния соседей. Но мы непременно упростим и универсализируем эти веяния. Русская община – это не восточный способ производства, не первобытнообщинный строй и не конфуцианское бюрократическое государство. Россия действительно вполне самодостаточна и способна, если не весь мир, то ближайших соседей кооптировать к себе в содружество.

Мы ввели понятие «цивилизационного кольца». Это факт, что древнейшие цивилизации возникли примерно на одной широте. В историческом движении это кольцо приподнялось на север. Нам кажется, что это связано с оттаиванием северного ледника.

Итак, перед нами цивилизационное кольцо, юг кольца боле архаичен, север более доминантен. Юг кольца к тому же соприкасается с южным миром вне кольца. Первобытно-общинный мир до сих пор уложен в цивилизации этого южного мира, а цивилизованные люди юга - метисы и мустанги. Итак, мы видим тенденцию подьема от общинности к цивилизации.

Логика указывает на то, что север должен быть некой ещё более крепкой цивилизацией, чем кольцо. Но здесь Россия. До России здесь была монгольская Золотая Орда. Иногда кажется, что этот евразийский север-норд-ост – пустота, но потом вспоминаем, что отсюда пришли ужаснувшие Европу гунны, Чингизхан, Российская империя, поглощавшая Финляндию, Польшу, Аляску, Маньчжурию, СССР с его мифом о мировой социалистической революции, то современный кризис кажется действительно лишь «перестройкой».

Но, тем не менее, мы должны согласиться с тем фактом, что цивилизационное кольцо древности не включало север в свой состав и лишь по краям немножко возникало какое-нибудь скифско-босфорское царство. Тут не было южной первобытности, но тут был какой-то домострой, какая-то отсталость, делающая Россию полуцивилизационным, почти восточным, почти диким миром, требующим модернизации и так далее.

Очевидно цивилизационный первомир – кольцо. Юг был непригоден для древних цивилизаций, а север - тем более. Юг мало помалу подвергался цивилизационному воспитанию, север же был редконаселенным и практически заселялся соседями, и эта внутренняя Америка быстро контактировала с соседними цивилизациями и, кроме того, в отличие не только от южного мира, но и от цивилизационного кольца была миром сравнительно едиными, монолитным и сплоченным.

Почему?

Если вы такие космистские, почему вы такие небогатые? Спросим мы себя по-американски. Действительно, почему? Попробуем порыться в возможных причинах несовпадения теории и практики.

Два свойства мозга.

У мозга есть два свойства: 1) он примет всё, любую чушь, 2) он примет всё, даже нечто нетривиальное, новое, замечательное, благородное. И немыслимую жестокость, и доброта, доходящая до самопожертвования. «Мозг» (с его лобными долями, корой и проч.) может начисто игнорировать реальность, а может учесть её многообразие самыми сложными приемами, особенно если, «мозгоиндивиды» объединятся в сеть и будут творчески (научно, философски, поэтически, исторически и как-то ещё) окормлять, поддерживать друг друга.

Распадение общины порождает конфликты, но разные типы-касты человека взаимозависимы, в биологическом смысле эта дифференциация даже выгодна всем при условии, если обществу удается найти гармонизирующий механизм. История не дает абсолютных примеров такой гармонизации, но дает относительные. Религия, Закон, Культура, Литература, Искусство, Наука. Если невозможен социализм, то возможен патлач, когда социальные ножницы уменьшаются. Свобода – это не состояние, в котором можно или невозможно находиться, это сознательное оставление за собой права мыслить и оценивать мир самостоятельно и оставаться иным, чем другие и уважать инакость других, и совершать на основании своих взглядов поступки. Рабы и рабовладельцы – не свободны. Свобода - между, в сторонке от их симбиоза. Любая мозго-печеночная пропорция, кроме совсем уж патологических отклонений, позволяет выстроиться личности и отстаивать свое достоинство. Горьковское «человек звучит гордо» вполне научно отражает существо личности. Человек отражает практически почти всё общество.

Хотя мы видим в настоящее время чудовищную мешанину из науки, религии, мистической фантастики, отрывков философии, желания широких масс самоутвердиться и разных форм бизнеса, пользующегося этим интеллектуальным хаосом, всё-таки эта ситуация отражает экологическое беспокойство, интуитивную догадку, что общество находится в опасности, естественное, технократическое, псевдоидеологическое (то есть, также технократическое, но вуалирующее себя идеологическим флером) уже не может в ближайшей перспективе существовать. Ни физиологическая составная человека, ни эусоциумная природа человеческих популяций-этносов уже не являются адаптивными. Можно дополнить Павлова, что не просто сельская община разрушается, разрушается и этно-государственная община. Причем эта активность экстенсивно-интенсивного пожирателя всего и всея (человека) уже вошла в так называемую стадию ноосферы.

Современные публицисты придают вполне строгому понятию ноосферы, введенному в науку крупнейшим ученым ХХ века В.И.Вернадским, некое мистико-утопическое значение. Вернадский же подразумевал лишь одно: человечество стало фактором геосферы, человек стал не просто плыть в лодке эволюции как один из объектов-пассажиров биологического путешествия, он стал субъектом эволюции. Неправильно расшифрованный термин Вернадского заставляет ученых говорить о поспешности идей Вернадского относительно ноосферы (Вернадский утверждал, что ноосферный этап уже наступил). Симптомом наступление ноосферы, понятой в духе Вернадского, является экологическая катастрофа, вызванная активностью человеческого разума, индустриально-научно-технического его воздействия на планету в масштабах соответствующим геологическим масштабам.

Адаптивен лишь человек

То есть, филогенез уже не адаптивен, адаптивен лишь человек. Но мы уточним Павлова: адаптивен лишь человек ноосферной формации, ноосферной идеологии. Таких государств, построенных на ноосферных идеологиях, ныне не существует. Это вызывает обвинения Вернадского в поспешности выводов, но сама идеология, порой называющаяся экологической, порой идеократической, иногда альтерглобалистской, (в определенном смысле сюда же можно отнести социалистическую мечту советской науки), уже существует. Существует констатация того факта, что стихийно-рыночный глобализм есть проекция филогенеза на разумную человеческую культуру.

Природа неспособна переработать побочные продукты деятельности человека «естественно». Более того, природа не может сохранять гомеостаза, сохранять разнообразие видов растений и животных. Все растения должны быть культурными, вся фауна должна получить статус домашней, иначе она так резко исчезнет, что «будет уже поздно».

Механизмом ноосферного строя является воля свободного творческого субъекта, мотивированного не только экономическими или разного рода узкими и расширенными формами эгоизма, а интересами биогеосферы, эволюционирующей уже не только под воздействием человека, но уже под воздействием человека, понимающего свою ответственность не на уровне сентиментальных эмоций зеленого патруля, жалеющего бедных дельфинов.

Не только дельфины, тигры, панды, секвойи, баобабы, медуницы, но в последующей перспективе и сам человек, поскольку он относится к своей панкультурной природе по остаточному принципу, неадаптивен. Человек не может жить независимо ни от геобиосферы, ни от других народов, ни от других социальных групп.

Проблема в том, что хотя «разумное понимающее человечество» есть, уровень понимания вопроса этим «человечеством», конкретность инженерно-практической проработки вопроса таковы, что оно ещё слабо и малоэффективно входит в свои «монархические» права. В каком-то смысле идеи религии в образно-символической форме обращались к интуиции стихийно развивающегося разума человека, создавали картины Имагинативного Абсолюта, создавали образ Бога, который выполнял роль надприродного субъекта эволюции. Сейчас мы называем это сферой разума, «уразумевшего» свою ответственность за эволюционный процесс и свою обязанность вести управление так, чтобы всё было «хорошо».

«Птица без перьев»

Марксизм – своеобразная религия. Здесь научное мышление распространялась на прикладную сферу, родился технократизм. Экономическая теория Маркса слабо касается природы человека. Как наука о человеке она псевдонаучна. По всем параметрам марксизм является религиозно-философической догмой, а вовсе не научной дисциплиной. Маркс и марксисты не сумели разделить научное исследование и идеологическое строительство. Примитивно интерпретируя природу религии, сами создали атеистическую религию, которая оказалась ещё более «эффективным опиумом», чем католицизм или протестантизм.

Определение человека как животного, умеющего думать, говорить и рубить дрова, несколько лучше, чем «птица без перьев», но очевидна поверхностность. Человек – «идеологическое» животное. Человек – не стадно-коллективное животное, он сориентирован «логосом», «словесностью-речью». Человек – это не просто умение говорить, человек – это сверхсущество, так как второсигнальная система позволяет человеку развиваться ещё и ещё. Человек развивается уже под влиянием своей надбиологической (культурной) ипостаси.
Так что итоги прошлого должны быть другими.

Например, Россия одновременно совершила в Октябре неполную буржуазную революцию, создала уклад древней патриархально-социалистической деспотии, продвинула свой общинно-космистский северно-цивилизационный проект, и забежала контрабандо в коммунистическое будущее (для полноправного входа в «ноосферно-бесклассовое общество» не было никаких «предпосылок» ни марксистких, ни социопсихологических – человек-личность как массовое и авторитетное явление ещё не возник, советская программа была ещё в целом своего рода смесью радикального протестантизма с атеистичным неоязычеством).

По логике «научного социализма» и прочих экономизмов эдакая смесь невнятна. Но логика присутствует, хотя причины и не те, что у Маркса.
Маркс не учел пространственный фактор, но без этого фактора научной модели не получается. Наконец, основой человеческого бытия всё же является не экономика, а культура, поэтому определенные институты культуры сохраняются с древности и ведут себя особым образом вовсе не по экономической логике. В сущности в исторический процесс может вмешаться не просто менталитет или цивилизационная матрица, может вмешаться научно-идеологическая программа. Конечно, она будет аранжирована менталитетом, формацией, институтами старой цивилизации, но чистый социалистический проект – есть творчество, скачок, а не естественно-биологический прогресс. Увы, человек идущий на Вы, дерзящий звездам, путает «сверхчеловека» с его суррогатной карикатурой.

Наш вывод: не Печень-Мозг, а ПЕЧЕНЬ-МОЗГ-КУЛЬТУРА. А культура – это совсем не то, что развитие видов или геосферы. Упрощенно говоря, Культура – это есть способность живого существа действовать так, как будто оно не только является живым существом, но «вечным нематериальным персонажем».

-

Диденко Б.И. Цивилизация каннибалов. М., 1996.
Павлов В.А., Козлов А.В., Шабанов И.В. Зарождение пассионарной России. Екатеринбург, 2005.
Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории. М., 1974.
Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1979.

ЧИТАТЬ ПРО ПАВЛОВСКИЕ ТЕОРИ ЕЩЁ:
http://www.proza.ru/2010/12/26/1145