Тихое харакири красоты

Дине прекраснейшей из муз




На Благо всех влюблённых сердец
               












Пазолини: "Власть — это система образования и воспитания, разделяющая нас на порабощенных и поработителей. Но следует учесть: всех нас — от так называемых правящих классов до самых бедных — формирует одна и та же система. Вот почему все хотят одного и того же и одинаково себя ведут. Если в моем распоряжении административный совет или биржевые манипуляции, я использую их. Если нет — дубину. И когда я пользуюсь дубиной, я чиню насилие, чтобы добиться того, чего я хочу. Но почему я этого хочу? Потому что мне сказали, что хотеть этого достойно... Я осуществляю свое право-достоинство. Я убийца, и при этом я — хороший.




Камю:
 Агония была бы далеко  не  столь мучительной, если  бы его поддерживала
надежда на жизнь вечную. Богу нужно отчаяться, чтобы стать человеком.



Всё, что происходит от смерти, интересует только умы, достойные этого имени. Сон — не пародия, как театр. Сон — это обучение смерти. Сны — священны
Роже Витрак



"Когда политично все, ничто больше не политично, само это слово теряет смысл. Когда сексуально все, ничто больше не сексуально, и понятие секса невозможно определить. Когда эстетично все, ничто более не является ни прекрасным, ни безобразным, даже искусство исчезает. Это парадоксальное состояние вещей, которое является одновременно и полным осуществлением идеи, это совершенство современного прогресса, и его отрицание, ликвидация посредством переизбытка, расширения за собственные пределы можно охарактеризовать одним образным выражением: трансполитика, транссексуальность, трансэстетика".
Жан Бодрийяр







Титры:
как могли мы проспать смерть мира я вижу ты надела моё любимое платье цвета социализма
ты уходишь одна а приходишь с толпой вооружённых солдат которые расстреливают царскую семью и так каждый день.




Мы всё же продолжаем верить в чудо хотя ходим босыми ступнями по углям апокалипсиса в тени Злого Демиурга наши тела дефрагментированы и истреблены астральным холокостом телемитских потоков


И каждый вечер падать в твои объятья как в полночный катафалк в котором везут труп жениха как слепая невеста в поисках своего трона он будет первым кто обретёт свободу от любви

кровавые сгустки милосердия запекшиеся на обветренном лице нашей любви

белый мрамор тел пылает пурпурным огнём
мы переливаемся и сверкаем как роса подо льдом
мы переступаем порог ночи и растворяем тела в супрематическом стриптизе
души царапают как шипы роз в хрупком мерцании обнажённых грёз

мы бродили в кошмарных лабиринтах замёрзших трюмах сознания слепые клоуны распятые между безумием и алкогольными парами разбитыми лицами и вспотевшими лбами оказавшись на месте
здесь даже наши отражения пахнут гиацинтами и розами
страданием по тайным ласкам
объятья как венки
терновые соблазны
астральной мглы


Пикассо: Готов ли ты вызвать жизнь на дуэль? Поплатившись за это своим талантом?

Бармаглот: скелеты лиц как паутина рвутся как листы бумаги

Пикассо: симптомы тянут к звёздам губы натянуты на табуретку сомнамбулическая печаль распятий водопады дрессированных сновидений славят Бога мрамора и девственного пепла

Бармаглот: Седой карлик повесился в беседке

Алиса: От всего отрекусь, кроме солнца. Розы милы мне садов Адониса, что расцветают с зарей и до заката умрут.

Пикассо:  Дайте мне пройти язычником путь мой, слушая звучанье свирелей заглущающих
суету молитв всё тщетно перед этими порывами ветра



ты – чёрный лебедь подлунного будуара отражающийся в зрачках инфернальных грёз
абсент будоражит и вскипает любовь
мёртвая невеста идёт навстречу свадьбе с небесным женихом
соединившись с ним в вальсе или фанданго


Рыжеволосая богиня
в вельветовом тумане апокалиптических сумерек
ты ставишь мат с первого поцелуя
ты распахиваешь ставни своего тела и мы летим между льдом и пламенем
зажатые в тисках небес
между Богом и Дьяволом
Вельветовые сумерки
пронзает твоя нагота
цепляет на крючья твоя красота
ты ставишь мне мат с первого поцелуя
и распинаешь молчаливо
ничем не рискуя
твоя нагота ножом по телу
искусственной пулей притаилась у виска
мурашкми по телу
распахни ставни тела и мы снова взлетим сквозь детство Алисы в сады Эдема
где рыжеволосая Ева
в вельветовых сумерках ищет Адама пригрев на груди спящего змея
возьми богиня плеть
моя плоть идеально
рифмуется с твоими желаниями и моими аллилуями
не пощади а сразу ставь мат
своими поцелуями



стоны любовников повешенных в чулане обожатели метеоров того непознанного закона что растягивает горизонты "ДЕЛАЙ ЧТО ХОЧЕШЬ" вот и носится вулканический пепел по поверхности вод


На силуэт твой хрупкий ложатся роз вечерние тени
Твоя улыбка как скальпель срезает распятия и хризантемы
Твои поцелуи стирают губы с моего лица
И только падшие ангелы не боятся своего конца


ты тоже склоняешься над могильным холмом вечности
себя заново обретая
разлученные артефактами звёздной осени


Голос за кадром: Как можем мы продолжать существовать в столь убогой экзистенциональной системе координат, когда прошлое приводит к бессоннице и нервным срывам настоящее насилует остатки уставших мозгов а будущее ну а будущее просто размажет нас по этой мостовой к чёртовой матери?


ты снова срываешь с небес наготу
как кожу с моего тела
давай поторопись скоро рассвет
и надо успеть доделать дело
дремлет вожделение в темноте
в приюте твоей кожи
я нашёл убежище в тени твоих бёдер
ты касаешься меня своими острыми крыльями и вот уже запястья ночи в крови
распятья рассыпаются в прах как поцелуи нам они больше не нужны
крещение плетью и вином
что льётся с твоего тела
холод исполненный жара звёзд
надетый как ожерелье твоей наготы
ритм учащённых дыханий возгорается пламя
тела сливаются в одно семя Люцифера в бокале
абсент льётся рекой и в нём мы исчезаем
мы вновь возникаем за чёрной горой
и я познаю грудей твоих холодную тайну
я надеваю терновый венец и опускаюсь на колени
быть ближе к тебе
сгореть и истлеть последнее пожеланье
скиталец твоего ума
твоя нагота укрощает эрекцию ума и соблазны и водопады гениталий
ты и только ты одна делаешь то что повторить невозможно
где то в ложбинке твоего ума
я спрячусь как преданный незнакомец
мы непорочно зачаты
но непрочны объяты тьмой которая нас вскормила
грудным молоком нас вечность отравила
одним взмахом руки ты гасишь светила и прах волос твоих швыряешь в лицо палачу
я скрываюсь в тени твоих бёдер
я плачу и молчу
я снова на коленях
богиня просит встать
её поцелуи ставят мат
начинается головокружение
и время движется вспять
царица в пурпуре парит
она мне даровала прощенье
её прощеньем я от смерти сокрыт
навеки заточён в оковы как её рыжих волос сновиденье

Пикассо: голова чёрного кастрата катится по лестницам борделя тряпичные куклы их лунными всхлипами  пронизан зимний туман и стёкла бьются в экстазе солдаты топчут пулемёты нагота Арто прикрыта маниакальной девственностью Джоконды

Фламинго: целуй хлыст Христа и бремя распятий спадёт с твоего искажённого мукой лица только Ад прощает Быть свиньёй или стать богом купаться в дерьме или милосердии Какая разница для умерших в руинах распятий чёрного смеха из пепла евангельского восстанет Синагога Сатаны и пламя пирамидального холокост сотрёт гримасу вселенского счастья с этой умирающий вселенной

Пикассо: Эрекция Джоконды побивает все рекорды мне пришлось это сделать снять скальп с её вагины чтобы войти в Эдем как Адам и Ева такими безумными андрогинами наши тела шуршат как прошлогодняя листва и шипы розы проступают сквозь плоть образую лунные иероглифы

она вернулась эпоха Арто сквозь пули твоему ум пелтляю меня рвёт из тебя выхожу струёй крови тёмной как закат


скоро выпадет первый снег а ты не можешь забыть цвет его глаз//

Jesus walks on water  с высоко поднятой головой по пропитанным гноем небесным пейзажам


пророчица: Мы будем говорит со смертью на её языке.


реальность Арто зачата не мной а Бурей Столетий

Люциферианство и Кроулианство

Тони Дювер и Алистер Кроули хочется остановися на этих двух именах. Кто ещё поставит их вместе? это два свободных ума. это два символа сексуального люциферианства и оккультного метафорианства. они играли символами - фаллическими симулякрами - точками алхимической дезинтеграции телесного пространства.


корумпирует ум новые глаза мешают я выковыриваю их вилкой съедаю и обретаю зрение ночного видения 


киты на скотбойне а где же свиньи? на завтрак ничего не подавали


после оргии тела образы и знаки смешиваются перевешиваются свешиваются с балконов потребления

прогресс клокочет в генитальных глубинах как автодеструктивный порнографичский симулякр


реальность любви - тихие ландшафты боли растянутые на лике земли плодородие небес


"Метафора исчезает во всех сферах", -  если верить Бодрийяру: "Таков один из аспектов общей транссексуальности, которая, помимо самого секса, распространяется и на другие области в той мере, в какой они утрачивают свой специфический характер и вовлекаются в процесс смешения или заражения — в тот вирусный процесс неразличимости, который играет первостепенную роль во всех событиях наших дней".


Освенцим ума газовые камеры молекулярный уровень солярного психоза вены рвёт шприцами
они вылетают из рук превращаются в распятия потом как томагавки пригвождают плоть к виртуальной Голгофе


симулякры оседлали мозг мерцает и подсматриват за нами смерть ходит и тушит свечи у неё приказ


///... дальше остаётся только Пруст – гейши затерянные в ледяных лабиринтах гигантские пыточные машины, редуцированный Вавилон сознания в городе гермафродитов возобновлены пытки напалмом семя суккубов застывшее на зеркальной поверхности зрительного нерва трупы зверей и людей набиты солярным пеплом страсть к насилию передающаяся по наследству клонированные содомиты пьют инфицированную воду небес мы беззащитны перед новым астральным затмением...



задач элохи Арто - клонировать тела без органов и уничтожать их потому что эти образы становятся вместилищем метастазов и хаотического программирования


Иногда мы на грани любовного психоза и тогда нас возбуждает этот трепет лезвия у горла этот риск холодного дула во рту и сухое хладнокровие  шей в пекле петлей!

звёзды падают как гвозди впиваются в кожу но разве боль от этого утихнет

вечер рисует узоры на полночных холстах наших тел
мы рассыпаемся на плечах друг у друга
волосы губы скелеты роз
рокот поцелуев на фоне бунтующих гроз

ТЁМНЫЙ КАДР ПАУЗА 2/33
ГОЛОС ЗА КАДРОМ ЕСЛИ СЛОВА БЫЛИ БЫ ПРОЩЕ ЛЮБОВЬ ДАВНО БЫ ПОБЕДИЛА ЭТОТ МИР

ФОН:
ШУМ ВЫСТРЕЛОВ ОСВЕНЦИМ И ОТРЫВОК ПРОПОВЕДИ ПАПЫ РИМСКОГО



В ЭТИХ ВЫСТРЕЛАХ НЕТ ЛЮБВИ А ТАК ОНА ЕСТЬ ВЕЗДЕ ЕЁ НЕТ ТАМ ГДЕ ТЫ ЕЁ ИЩЕЩЬ И ТАМ ГДЕ ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ЕЁ НЕ ИСКАТЬ И ДАЖЕ ТАМ ГДЕ ТЫ НЕ СМОГ БЫ ЕЁ НИКОГДА ОБРЕСТИ

ЗВУЧИТ РЕКВИЕМ МОЦАРТА НА ФОНЕ ГОЛОСОВ РАНЕНЫХ
КИНОРЯД:
ХРОНИКИ БОБМБЁЖЕК ПАЛЕСТИНЫ

первые секунды первого плана протекают в тишине потом экран гаснет и в течении 4 минут 33 секунд мы видим в быстром темпе коллаж из разных нарезок из разных фильмов Эйнштейновская лестница Андалузский пёс кадры из Уродов Браунинга кое-что из Братьев Маркс живые мертвецы фрики дальше мелькают портреты серийных убийц и хроники всех войн 20 века кадры операции по смене пола мальчиков проституток калек и нищих фотографии Уиткина Мао Дзе Дуна Энди Уорхола с его банками супа Чёрный Квадрат и писсуар Дюшана завершают этот визуальный яд.

орхидеи в лунном свете
твои поцелуи крылья мотылька
в волосах твоих иней

косы шелка жемчуга и треснувший паркет
куда нам до пьяного корабля
скелет Рембо укажет путь и шрамы засияют
моя любовь всё валится из рук я никого не замечаю
прохожие скрыты погребены дождём а я всё жду у склепа
проснёшься ты и полетишь со мной жена и муза поэта


начинается движение камеры вот мы в спальне римского императора он окружён мальчиками рабами абсолютно голыми ангелочками которые предаются непристойностям - далее камера движется медленно по коридору какого-то мотеля и останавливается напротив комнаты 213


Голос за кадром:
куда нам спрятать обезвоженные от любовных истязаний тела и эти обезбоженные развратом лица?

espressivo
Претензии уставших рук
Потерянные бриллианты разлук
Протезы фартуки и слёзы на губах
Так раны обращают пепел в прах


espressivo
вокруг души твоей совершенство телесных амулетов
это мой неприступный вечный Рим
безумная ночь на исходе где же видения чёрных корсетов

Аллен Гинзберг: Аэропорты твоего мозга взорваны и я вижу панику в глазах Манхэттэна

Грусть. Грусть в образе того, кто блуждает в миртовых рощах с вечной раной в груди. Грусть везде, с каждым мгновением грусть побеждает. Весь мир пропитан грустью в эту ночь. Попробуйте насладиться грустью, если у вас осталось право только на отчаяние. Грусть в этих словах, вырезанных на алтаре чёрного солнца, на нашей коже. Грусть дневная и ночная, грусть, запечатавшая наши пустые глаза. Совершенный человек  - грусть чёрного сияния Вечности


мы дремлем в объятьях метели которая поёт суровые гимны любви и её распятых оков
мы по-прежнму вместе как эхо гибели богов
сумерки догорают на твоём лице отражаясь в тебе я прочно вхожу в твою плоть ты пьёшь меня как чёрное молоко Завета капля за каплей так муза поглощает поэта
тела наши хрупки как карточные домики но прочны как мосты к вечности нам уступает дорогу тьма и мы рукоплещем сиянию рассвета я пью нежность твою с острого ножа прикусив губы как будто началась война этот вальс с перебитыми крыльями уносит нас далеко над горами и над могилами вознеслись мы блаженно и легко пурпур твоих волос и влажный мрамор плечей освещает весь подлунный мир и не надо даже свечей сияние твоей наготы очищает и небеса и землю пробуждая лунные грёзы что заставляют биться наши сердца и окрыляют тоску по объятьям которым не видно конца



Мальчик-первородный грех: Это сон тарантула чёрный паук сидит на клавесине и вальс плывёт над мёртвым городом похожи на склеп где разлучают невинные души.


Ты поведёшь крылом разбрызгав кровь янтарную кругом а мы собираем по каплям эти бриллианты вселенского головокружения

espressivo
твои поцелуи как пули точно поражают цель они свистят просачиваясь сквозь горизонты моих губ

на плечи белые ложится тьма
любовью лунным светом прощена
как зыбучие пески нирваны тянут нас сорваться в бездну так шрамы вечности
холмы преисподней в ложбинах твоего тела
где меланхолия пригнездилась до утра


malinconico
я люблю её и сейчас для меня она и будда и палач и любовница и пророчица. Она и есть тот священный образ к которому я тянусь в каждом сне каждом дождливом вечере надеясь что может быть это наконец то самое чудо которое мне суждено пережить - не этот ли ветер принесёт мне запах её губ не эта ли ночь согреет постель мою не эта ли свеча своим призрачным нимбом вырвет у тьмы её светлый образ не этот ли закат принесёт мне сон где мы будем вместе?


6 часов пополудни капли пота поэта хоронят в китайсой вазе и везут в катафлке под аплодисменты нмых карлиц под бычий рёв и улыбки девственниц Апокалипсиса


Преддверие ада вечерние облака и затонувшие в нашем сознании
табу олюциферят нас и нашу кровь которую по каплям выдавит весна
мы пробудились и любовь брызжет из горьких раны на скелеты роз


невозможно постоянно прикрываться тонкой кожей благородного ужаса вставная челюсть Христа не заправленная постель сарказмы оргазмы проливные дожди молитвы исповеди оргии откровения

когда же мы начнём просто жить?


распятия разврата входят в плоть как в окровавленную вату
кошмары надели мундиры сменив корсеты на разбитые зеркала
в которых порою отражаются нагие карлицы суицида и улыбки палача


           протоколы вечности рабы онанируют в онейрическом сумраке действительности


кто ответит за этот тайный побег из искусственного парадиза


родиться в трюме и жить на острове или родиться на острове и жить в трюме? Где спокойнее и свободнее?


В твою кожу я заворачиваюсь…в твоей коже я исчезаю…я прикрываюсь твоим телом как зонтом…предательская эгоистичная плоть…магия добровольного суицида…моё отчаяние растворяется в твоей коже, твоё горло, перерезанное войной, с собственными чувствами


в реальности боли в теле любовной агонии мы ищем потоки условного покоя который позволит нам обрести на миг друг друга проникая глубже и дальше в бессознательные глубины астрального мазохизма инфернального маоизма деструктивного даосизма


Люсьен: Я представляю себе как я истекаю кровью от красоты моей возлюбленной у её ног – поистине величественное зрелище – медленное харакири любви которая тихо стекает по моему телу мерцанием поцелуев падших звёзд кровь любви заливает как пот мои пальцы мои глаза и это ласковое существо юное и влажное как невинность утренней росы
Люцифериадна:  Любовь – это всего лишь эхо поцелуев далёких лесов у изголовья луны любовь – это ослепительный чёрный свет бьющий в самое сердце влюблённых да я понимаю и даже представляю как сочится кровью лунная ночь твоей любви но что поделать любовь – это всегда жертвоприношение сути твоего бытия так дымятся прерии тел и страдание становится всего лишь игрой слов

Объятья на утреннем снеге это её игра
моя кровь понемногу вскипает
и из ладоней выскальзывает её душа
куда нам спрятать обезвоженные от любовных истязаний тела и эти обезбоженные развратом лица?

весь мир умирает у ног твоих: венки розы и гробы принимают форму сна манекенов смех арлекинов висит на мясных крючьях в цирке одинокий нищий точит распятие чтобы пронзить свою печень

затонувшие корабли твои поцелуи
в слепые гавани ведут нетрезвые объятья
мы разорвали круги обязательств
обезоружили любовь
ты заперла моё сердце в своей груди дарю его тебе бери бери!!!



Мальчик-первородный грех: Единственное, что имеет в мире значение, моя любовь к тебе, и звук босых ног бога по мостовой моей памяти, это больше напоминает нежное прикосновение тумана, когда я открываю двери в твоё тело и вижу звёзды насквозь, или это мне только снится?


я целую тебя как нежное благоухание Луизианы, свастики городов кружатся в ночном небе где-то над Вегасом а мы мчимся в подземке, или может по Малхолланд драйв, обезоруженные дремотой, я молча ловлю взгляды полуденного наваждения, бью рекорды равнодушия, медленные шаги в сторону 5й авеню, я вижу мальчика в потёртых джинсах, как сошедший с рельсов трамвай я мчусь за своими воспоминаниями: и все же он существует где-то в Нью-Йорке, Бронксе, Лонг-Айленде; меня встречает и опоясывает одиночество и холод за игрушечными дверями космополитических амбиций умирающей цивилизации; осенний ветер швыряет нас по мостовой как сухие листья, я возвращаюсь в своё домашнее чистилище, кидаюсь на простыни и превращаюсь в немого зверя - возможно призрак чьей-то любви, я становлюсь сном, выскользнувшим из скользких ладоней ночи, так безмятежно и легко ускользнувшим от всего земного.


сердце пригвоздила ты моё шипами роз
рыдания бури и свежесть росы
на белизне хризантем


Каждое мгновение само по себе абсурдно, но, несомненно, имеет тайный смысл. смерть медленно сбривает нас с лица земли а нагие карлицы отчаянно мастурбируют пока мы исчезаем за бесформенными абстракциями горизонта публичная вербальная экзекуция есть ли здесь автор если здесь кто-то кто пишет дышит и живёт кроме слов которые по-прежнему хранят молчание диалектика невменяемости вербальный мазохизм мир образов позади до него так трудно дотянуться рукой гордо вознестись над оккультным эшафотом прямо в объятья Зверя гипсовые ангелы с золотыми волосами тела горят как рукописи мы опускаем тела в дома и входим во тьму коридоров, поцелуи пожирают миры, блаженство мёртвых фонарщиков

martellato
не оставаться на месте, когда на глазах выступают слёзы, а на руках набухают вены, по которым проходят острые лезвия и всё пространство напоминает вывернутую наизнанку свиную тушу, задача человека – идти в ногу со смертью. Избавившись от чудовищного гнёта родственных чувств, энтропийное подсознание молчит, лишённое сил и жизни. Она садится на меня сверху, и я вижу, как она приближается к оргазму, ёрзая на моём члене. Я невозмутимо дрочу её член и вскоре она кончает на мой живот. Я ставлю её на корточки и вхожу в неё. Но я кончаю только когда трусь своими гениталиями о её, когда держу наши члены вместе тогда я пытаюсь выстрелить и попасть в её лицо, но усталость берёт своё и напор слабый. Силы на исходе, пора бы гасить свет, секс перестал быть символом кровного мятежа, и моя похоть единственная сука, способная отдавать мне приказы. Потом я, конечно, захотел причинить ей боль, нельзя было оставлять шлюху безнаказанной. Слишком уж нежно я обращался с ней в начале. Я начал со шлепков и покусываний, она отвечала стонами и всхлипами. Её беспомощность меня заводила. Я пытался просунуть кулак между её ягодиц, после того как мне удалось протиснуть в её довольно тугую задницу три пальца, тогда она испустила газы. Я тут же вторгнулся в её скользкую от смазки дырку и она зарылась лицом в постель испачканную смазкой и спермой. В ту ночь она была готова на всё, кроме одиночества. На её теле не осталось живого места. Слюна, сперма, в её рту и заднице, следы от шлепков, пощёчин и укусов на грудях, шее, плечах, ягодицах.



fortissimo
О, Любимая Графиня, где ты была во время нашей последней астральной кремации и так Моя кровь всё ещё на твоих руках.  всё ещё на твоих руках. Синтаксис суицида. Могилы праведников заносит инфицированным снегом апокалипсиса.

Пространство сужается, и вот уже стены этой безвоздушной тюрьмы жизни сжимаются, хрустят предплечья и ломаются кости. Над нами под истерзанными молитвами грешников небесами сады наслаждений, новые любовники, перекрёстки хрустальных бульваров, алмазные ливни, фантастический шёлк морей, ароматы чёрного солнца, алкоголь в нашей крови и этот непредсказуемый янтарный дождь смывает с наших лиц остатки макияжа, совести и надежд, мы растеряли остатки памяти в маленьких тесных полутёмных комнатах борделя, похожих на гробы, где тела отчаянных любовников и убийц содрогаются в оргазмах, как в предсмертных судорогах. Ведь смерть это единственное правильное решение, вожделенна и ассиметрична, она так быстро решает все экзистенциальные вопросы.


над водой проносится супрематический вопль и отрезанная рука Пьеро залетает под юбку Анны Блюме та хохочет режет вены и над Веной проливается дождь крови




Голос за кадром: Любовь! Чем провинились мы пред тобой -  руки становятся бледны а душа истерзана ожиданием чуда


мы все готовы исполнить лебединую песнь во славу твою но в миноре…почему?



Твои кудри в птичьей клетке
Соловьи вылетают из моего сердца
В благодарность тебе


Рене Кревель: бросай камни в моё детство оно истлело на глазах плети моей матери в зрачках моего повешенного брата в венки из хризантем забудь о любви мой дорогой ибо даже пепла на ладонях не осталось

 Любовь улыбкою листопада и снега плача сквозит метелью сквозь мою и твою кожу
пока ты спишь меня терзает бесонница твоя нагота вмещает в себя весь мой внешний мир и зори и рассветы и туманные распятья листопадов и горячие языки пламени катарсического бремени поэтического рабства твоя нагота вмещает миры онейрической сумеречной красоты несокрушима как жажда любви твоё миртовое лоно так дивно дурманит и манит я храню в уме привкус терпкий губ твоих андалузская тоска навеки умерла когда я впрвые увидел тебя и радостной лирой отзывается ожившее седце поэта блаженные и нагие мы стоим плечом к плечу и смело смотрим в лицо вечности которая кидает скелеты роз к нашим ногам метаморфозы любовного суицида и распятий из хризантем мы помнить не должны других имен и то что с тобой мы сливаемся в двуединство и я исчезаю в тебе внутри твоей кожи и ты остаёшься одна зеркала вращаясь медлено поглощают нас уводя в пространство грёз и сна

 Любовь улыбкою листопада и снега плача сквозит метелью сквозь мою и твою кожу


Куда нам спрятать наши обезвоженные обезбоженные лица?


Сумасшедшая падает с кровати на циферблате 11 часов вечера огни Синдзюку сигареты прилипают к пальцам слюна молоко моча кто-то топит свою дерзость в подвале где черепа сутенёров говорят на мёртвом языке брызжат слюной как словами кровь стриптиза собрана на шесте распятия вся туалетная буржуазия смыта полночью золотым дождём


Красота не может выглядеть фальшиво, будучи воплощением абсолютного ненасилия. Когда публика покидает зал, нет ничего невозможного. Я облизываю пальцы, слюна растворяется в сперме. В первой стадии самопознания нет ничего сверхчеловеческого. Переоценить свои возможности, изменить жизнь, я не могу изменить жизнь, я могу её только изнасиловать. Я ничего не могу понять. Я не такой как все. Она снова во мне и это распаляет меня, возвращает мне силы. Она может оставаться во мне бесконечно долго. Пусть её кровавое семя полностью проявит свою маниакальную природу. Она трахает меня в двух позах.



Элюар:
Мертвую ночь нашей любви сковало льдом


бархат кожи твоей меняет свой цвет при лунном свете
любовь задаёт одни вопросы но не даёт никаких ответов
нам босым и безрассудным осень кидает в карманы листья



Камера медленно скользит в сторону её лица звучит Бетховен и девушка плачет закрыв лицо руками
-Я же просто говорил о благодарности ты не ценишь и не замечаешь сколько я сделал для тебя посвятил тебе я вверил тебя себе?
-И что я должна теперь делать?
-я выстрадал тебя вспомни когда мы вплыли в ночь вспомни как кровь наша сверкала на острие губ ты спишь во мне кровь мою спеленав собрав пурпурные капли в ладони
-и эти весенние дни зыбучие пески ты как улитка на Фудзи я чувствую как кружится земля к великому счастью мёртвых и...величайшей радости живых
-Ты что-то ещё хочешь мне сказать?
-Нет нет это диалог с самим собой и твоим внутренним нарциссом мой гнев справдлив и пусть его рвут в клочья твои слёзы и попытки суицида - меня спасёт только твоя ложь дорогая и ничего кроме - так что лги лги лги лги лги лги лги лги лги мне дорогая до головокружения до самого Ссудного Дня этого фатального болеро на костях мучеников



Неужели Господь мои муки исчезнут?
и она станет моей?
стою забывшись как в любовный сон погрузившись


Графиня фон Карольштайн: Так Вы утверждаете что между нами что-то было?
Барон Де Гильонь: да, это был сон, ты спала а я ласкал твои груди даже когда я вошёл в тебя сзади ты не проснулась тогда мы были молоды пьяны и безрассудны нас интересовали только абсент опиум и секс

между листьями сновидения чёрных клавиш слезится голос виолончели стремится на стигнуть раненого внгела слепого матадора небес где вакханалия гелиогабала и его воины

утроба преисподней для нас мы можем выносить мусор скелет Данте светится адским светом рёв моторов на шоссе заставлено гробами мёртвые птицы и детские ладони прибитые гвоздями к дверям борделей церквей или скотобоен гроздья винограда слова попав на бумагу лишаются девственного шарма и становятся шлюхами люциферствующими по инфернальным тропам алчущими увидеть очередное распятие Дона Хуана на скотобойне

сады мнутся как бумага слёзы снов как холсты слова как черви выползают изо рта ткань озарений выше потолка


-Неужели во мне сердце Каина?
-Если ты марксист тогда естественно
-Что, по-вашему, хорошего в суициде на почве любви?
-Во-первых, это поэтично и романтично об этом писали все великие  и Шекспир и Берроуз
-Вы не делаете между ними разницы?
-Нет так же как между Кэрроллом и Де Садом мы же не можем смотреть на жизнь только с этой стороны стекла.



imperioso
Осень пришла в одинокий забытый всеми дом,
окружённый виноградными лозами.
и мы с тобой рядом сплелись телами как хризантемы вдвоём.


тишина опускается на город мы прибавляем скорость мотор глохнет невидимая тень чёрного солнца скользит по нашим застывшим телам теперь наши лица извиваются как змеи зеркала заднего вида разбиваются от встречного ветра и падает снег ломается лёд и кровь проливается на свет



мальчик хамелеон кто его видел хоть раз не забудет никогда он срывает себя лицо каждое полнолуние никто не видел что скрывается за кожаной маской голубоглазого спасителя месть отражения другие инстинкты как он грациозен в ультрафиолете в дневном свете его достоинства не видны с наступлением рассвета он прячет своё лицо под чёрной вуалью только в сумерках он может позволить тебе прикоснуться его лица дитя лунных грёз и сомнамбулических полночных откровений ты готов пойти со мной сказал он внезапно отразившись в зеркале его тело увитое плющом речные лилии в его волосах искрящиеся отражения измождённых звёзд таинственный мальчик-восклицание мальчик-цитата



натянуты струны между телами думающих во льдах целующих звёздный песок гной спадает с ушей как перхоть долин

Свинобог или совиный бог машет ангелам рукой трубит отбой

глаза твои андалузской бритвой обласканные
произвол смерти или умирающих лилий

пусть карлицы нагие на страшный суд идут и шлюхи раздвинув колени напрасно кого-то ждут я сам из тех рабыней что головы сложили за тех кого сгноили и заживо зарыли
Тень Донатьена в песках шестого мира я вырву этот скальп из кукольных их рук

мерцают наши имена в предместьях третьего Рима

только смерть не торгует своим телом

как будто ум бросается в бегство

лабиринты супрематических менструаций


божественное зеркало  треснуло
никого не осталось

никого

ни на этом берегу ни на том


ни тебя ни меня ни его

ни Гюго

Цена резни или этих аппетитных свиных ушей в маринаде

В зеркалах отражаются распятия и члены

Католический стриптиз

Девственная плева в чаш беззакония которую я подношу к твоим губам


Как мы здесь оказались


в этом кошмре Квазимодо



чёрное распадающееся на глазах бытиё пожирателей теней этих лающих танцоров нож жизни бесцеремонно вспарывает сифилитичный торс их творчества

дети с простреленными лицами тянут к нам то, что когда-то было их руками а теперь это нечто аморфное гипертрофированное как смех целлулоидного мира



Я ненавижу тщеславие астрального мазохизма, что дремлет в ледяном безмолвии бездонного дыхания вечности.

мы поделим Ад пополам, о, мой невидимый сторож ночей, переливающий свет во тьму, превращающий кошмары в грёзы удивительной красоты

эта комната представляла собой уменьшенную копию нашего сна, где объятия длились вечно, на фоне необузданных совокуплений зеркал а поцелуи превращали кровь в вино, где лунный свет будил в нас солярную похоть, и анатомия грёз выдавала в нас нагих странников, обречённых жить вечно


   Два разорванных лика в витраже, о, если б возникнуть посмели в здании Последнего Суда
   
ты одеваешься в обломки мёртвых теней неблагозвучно роя могилы для звёзд и хороня слова склепе чужого скальпа

порою наши сны встречаются как взгляды и пьяные карлицы устраивают стриптиз срывая друг с друга корсеты на берегу Сены

Херувимы прячут свою наготу в кровавых туннелях

ещё накануне нас пожирало солнце а теперь мы греем кости и наша кровь густеет на ветру

мои губы при свете луны пускаются в бегство
Я бросаюсь в свое детство как в море
брызги летят по театру, который готов, как ребенок, снова вернуться в цирк и стать арлекином рабом слепого акробата

на расвете кровать опустеет и тень ливня этого гаванского одиночества настигнет тебя

слева направо - деревья,
А на нижних ветвях музыканты и звуки их за спиной Господа как уходящее солнце инцест струй речных безымянных



наши сны это струпья душ измождённых небесной гангреной ангелов тяжёлой походкой выходят они из Инферналья и небо с зарубцевавшимися пурпурными ранами и снег тающий на обветренных губах и соловьи в рощах как незабудки и гроздья рябин невинность забытая в камышах невеста хлещет розгами по ногам жениха ослепшего от неонов Сан Франциско ангелы падают с небес как порнозвёзды и диснеевские галлюцинации оживают как подснежники тучи стонут и девочки страдают в пустынных ночах полных ветчины и маминого загара мне снится звук клавесина арто кусает губы и режет запястья влажный запах плывёт по холстам и простыни и сердца размоченные проказой и рвота в подворотне и пот бесплодного поэта чьи губы заплетаются в поцелуи невидимые бокалы в свете горящих как факелы ран никому не уснуть пока не затянутся пурпурные раны небес и не покажутся стены новых храмов


здесь и сейчас в этой фосфоресцирующей тьме имена имеют не больше смысла как и междометия



или скрипки распятия и тромбоны хаоса и лютни беззакония чёрные тени клавиш и белокурые карлицы прячущие свои гениталии в партитурах и пустых глазницах



каждый из нас блуждающий пейзаж перед лицом бесконечности этот милый мир обнажённой плоти и грусти китайской туши

я целую растерзанные следы твои

пока мёртвого жениха моего не занёс этот преждевременный листопад

смех твоего огня я привыкаю к жару твоих немыслимых глаз

иногда он стонет так пронзительно что и стены не помогают мы любим просто чтобы не разучиться любить или не начать ненавидеть?

только так можно не сойти с ума во время составить завещание для тех кто по-настоящему любит и верует




берег моря шум волн чайки к берегу прибило осколки виолончели или арфы как вам больше нравится мужчина и женщина сидят взявшись за руки на берегу крупный план моря:
--Ты любишь ждать?
-Да я буду ждать тебя снаружи твоего лица там где нет запятых снаружи твоего тела
-Ты, правда, сделаешь это?
-Да я устал лезть на твоё тело брать его приступом ведь это же не баррикада
-Ты говоришь о моём теле?
-С каких пор оно стало твоим? Ты можешь вспомнить этот волнующий момент?
-Какой именно я не понимаю тебя?
-Когда твоё тело перестало быть баррикадой, а стало принадлежать тебе
-Мне? я думала, что ты взял меня в плен
-Нет, ты свободна дорогая, а слова они как осколки стекла или как эта виолончель слова им нет конца но музыка моря она ведь продолжает звучать в твоём теле и наших сердцах



твоё тело вызрело как спелый гранат
особенно твои хрупкие плечи на которые падают тени мотыльков
всю ночь напролёт




снова голос за кадром:
ЛЮБОВЬ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ КАК ЭТОТ СВЕЖИЙ СНЕГ СКОРЕЕ ОНА КАК ТЕ КРОВАВЫЕ КРУЖЕВА ЛЕДЯНЫЕ НА ОЩУПЬ


con amore
скоро ли подаришь мне поцелуи свежие как этот снег?
ожидание смерти подобно
но только не в твоих объятьях



МЫ БОРЕМСЯ С САМИМИ СОБОЙ ЗА ПРАВО НА ЖИЗНЬ НА СВОБОДНУЮ ЛЮБВЬ НО ТОЛЬКО НЕ ЗА ПРАВО НА СМЕРТЬ

Бретон: Оглушённый стонами тысяч невидимых существ, я прямо смотрю в лицо хаосу и чувствую, как двигаюсь навстречу хрустальным волнам, драгоценным брызгам космической пены, сдирающим кожу, которые вынесут меня из тела и плоти, и я останусь сгнивать в одном из бесчисленных шрамов вечности.


отречься от образов
чтобы кожа превратилась в бархат
сверкая жарче и жарче


Мы воскреснем в теле Рембо
а не в пространсве Дантова Ада
в этом виновато вино и твоя губная помада



-В силах ли разделить нас Бог если мы в него не верим?
-Я знаю что я благодарил его там в соборе пока ты спала на моём плече когда я услышал голос твоего внутреннего нарцисса -  в жизни всё не случайно и ты наконец обрёл любовь и долгожданное счастье поэта – музу

Голос за кадром: Где ты? Разве это имеет значение?

Пауза. Тишина. Девушка идёт по аллее.

Снова голос за кадром: главное что ты бродишь то ли в Инферналье то ли в Шан Де Бу ты бродишь по аллеям моего сознания сердца памяти там я всегда тебя найду



осень собрала вещи и уже на пороге первый снег
мы дышим сквозь бездонную тьму
как бледна луна и как беззвучны реплики нашего сна


ЛЮБОВЬ ЭТО ОДИН СПЛОШНОЙ ДИССОНАНС КАК В НЕИДИОМАТИЧЕСКОЙ ИМПРОВИЗАЦИИ ОСОБЕННО ЕСЛИ ДОЛГО ДЕРЖАТЬСЯ ЗА РУКИ

мне казалось, ты всё ещё рядом
но постель холодна, где ты любимая?
Ивы за окном склонились и спят, сострадая моему одиночеству
Протоколы ультранасилия,

Механизмы самоизоляции.


Я поднимаю глаза, и кровь, капающая с распятий, заливает моё лицо, я облизываю раны 


Любовь это такая же детская игра, в которой смерть одного есть жизнь другого.


сны и птицы забились в клетки сознания


Я не в силах забыть, как что-то обжигающе ледяное капало с твоих губ на мои плечи. Капало с твоих рук на моё лицо. Это нечто цвета небесной крови.


Нечто изысканно-болезненное, спрятанное в пурпуре хладнокровного безумия.

Как крупнокалиберное порно, очередной апокалипсический мусор


море в кровавых лучах чёрного солнца на фоне респектабельной мудрости палачей и хмурых мальчиков с членами прекрасными как кипарисы чьи мучительные поцелуи пробуждают к жизни инфернальные плечи пилигримов и воскрешают мёртвых павлинов в руинах летних сумерек растворяясь в фонтанах телесных различий в вулканических грёзах воспоминаний и полночных фейерверках астральных туманностей гипотез затмений и сомнительных радостей распятий



смочи губы мои водой луны которая не смачивает рук укажи мне путь к невидимой звезде и белоснежной земле солнечной зимы эта земля героев сожженная светом тайного солнца


солнце снова восходит над его гениталиями. и всякий раз когда он вставал на колени я мысленно приставлял дуло к его виску я видел как воск его кудрей слипался от восторженных брызг крови и тогда начинался дождь как будто все гаргульи Гранады превратились в тучи

Повсюду открытые двери храмов — маски ночи.

Мы — в огромном дворце повешенных самураев.


Графиня Фон Карольштайн: О, дорогой, тени твоих шагов кровоточат как мои кошмары, как простыни, перепачканные слезами чудовищных откровений, но они ласкают мою кожу как чуткие языки небесного пламени

 олюциферь кровь мою любимая и скажи почему мостовые истекают кровью а в забинтованных ранах проступают стигматы детских криков пронзительный суицид дурной славы диссонансы осени приправленные соусом наваждений струящиеся молитвы распятой на мёртвых ветвях благодати тело твоё реликвия проклятой эпохи возможно любовь твоя не переживёт собственную красоту



-Почему Вы решили сделать меня персонажем вашей пьесы?
-Я думаю и надеюсь что смогу попытаться понять Вас.
-Я так странно выгляжу?
-Ты выглядишь прекрасно я хочу познать тебя ближе?
-Вы имеете в виду секс?
-Скорее любовь. да это произошло с первого взгляда.  я не мог забыть Вас поэтому приехал.
-Надолго. нет на три дня. камера отступает и мы не можем разобрать реплики актёров

ВСЁ ЧТО СЛИШКОМ КРАСИВО НА БУМАГЕ ТРЕБУЕТ ПЕРЕПРОВЕРКИ



melancolico
луна и мы на утреннем снеге
немного вина
щадит ли снегопад две влюблённые души?



Графиня Фон Карольштайн:
ЧТО ЕСТЬ У НАС БОЛЬ ЛЮБОВЬ И МОЛОДОСТЬ ЧТО МЫ МОЖЕМ ПРОДАТЬ ОСТАВАЯСЬ ПРИ ЭТОМ ЛЮДЬМИ?


Голос за кадром: Как можем мы продолжать существовать в столь убогой экзистенциональной системе координат, когда прошлое приводит к бессоннице и нервным срывам настоящее насилует остатки уставших мозгов а будущее ну а будущее просто размажет нас по этой мостовой к чёртовой матери?

дальше звучит 3-я соната Бетховена и вид из окна на море

-Но не забывайте что Эрос по Платону, — это то, что, «заполняя душу страстным началом, мутит рассудок безумием».


ЛЮБОВЬ ЭТО КОГДА ТЫ ПОЛОЖИЛА ГОЛОВУ НА МОЁ ПЛЕЧО В ЦЕРКВИ И УСНУЛА А Я БЛАГОДАРИЛ БОГА ЗА ТО ЧТО ТАК СОЕДИНИЛ НАШИ СЕРДЦА



я очнулся на гильотине среди роз и плача и палач склонился надо мной вокруг собрались все кого я любил но бросил и меня казнят меня под аплодисменты всех моих бывших любовников и любовниц


dolcissimo
одинокий поэт может быть нем но не глух к твоей любви
красота твоя от неё отскакивают пули ада
и наши порочные сны





-Тебе нравится когда я целую тебя, - Например в шею. 
-Проснись, наконец, мы никогда не были так близки.


«Рождение — это та доля бессмертия и вечности, которая отпущена смертному существу. Но если любовь…есть стремление к вечному обладанию благом, то, наряду со благом, нельзя не желать и бессмертия».

сердце иссохло от мук
в твоих руках как книгу
хотел его оставить навсегда


на лбу её сумерки ночные и сияние утра
сердце моё как смертельно раненый матадор
стонут чайки над морем



Графиня Фон Карольштайн: моя грусть за все эти годы протоптала к тебе тропу но жизнь больше не закипит в руинах наших тел. больше не улыбаются наши трупы чёрным спальням. ночной снегопад


-Посмотрите на фото этих людей обладая такой потрясающей интуицией и скажите скольких из них вы смогли бы по настоящему полюбить стать друзьями возненавидеть и даже убить при условии что Вас не накажут?



срезаю хлысты кожи с твоего тела
ты разрываешь плоть мою как лепестки камелии
обычная ночь


ЛЮБОВЬ ЭТО КОГДА ТЫ ПОЛОЖИЛА ГОЛОВУ НА МОЁ ПЛЕЧО В ЦЕРКВИ И УСНУЛА А Я БЛАГОДАРИЛ БОГА ЗА ТО ЧТО ТАК СОЕДИНИЛ НАШИ СЕРДЦА

я стою на льду и привыкаю к огню твоего роскошного тела чьи ставни распахнуты и аромат звёзд распространяется повсюду невесомая кровь моя вскипает я нежно ласкаю твои волосы цвета пламени ты раскинула тело своё как шатёр надо мной я целую эти рыжие локоны с упоением проклятого поэта это рук твоих хрупких чары это плечей твоих нежных вечные пейзажи это грудей твоих колыхание это сердца твоего вечный ритм это ресниц твоих песнь любовная это губ твоих шелк пространства это глаз твоих бессоница это голоса твоего юность это шахматная партия твоих объятий это призрачные бриллианты твоих полузабытых мною поцелуев это знакомое эхо твоего тела раскинувшегося надо мной как астральный шатёр о, муза я просто влюблён

Мадам Годар: Нас расстреляли до нашего собственного рождения. они стреляют по нам и сейчас с той лишь разницей что мёртвые всё ещё могут и хотят говорить - власть мертва пролоботомирована между зонтом и швейной машинкой.


я играю на нежных струнах твоих губ
клавишах плеч твоих
виолончель твоих гениталий арфе твоих скромных подаяний

Голос за кадром: Смерть это самая богатая невеста ибо её приданое вечность
Арто: видишь, Мицуко, эта капля крови священна в ней отражается мой мир - ад открытых ран и сверкающих всеми цветами увечий.

Голос за кадром: Бог это всего лишь крик блудницы вырывающийся из распахнутого окна её ночных кошмаров. стон блудницы ставший мраморным отпечатком крика.


Г-н Х: полностью с Вами согласен ибо бессмертие давно вышло из моды как мой фиолетовый галстук он мешает мне жить болтается на мне как удавка вечности


                Инферналье и Шан Де Бу
                места где гуляют наши умы
                под дождём зазеркалья



Сад. Тишина. Ночь. Она стоит на высоком балконе. неподвижна как тьма. кругом мелькают тени и шорохи ослепших сов. из боковой аллеи снова появляется её лицо.


Её голос: то были бесконечные стоны роз как бились в судорогах зеркала во время маскарада


-ЗАЧЕМ ТЫ ЦЕЛУЕШЬ МОИ ВОЛОСЫ ВЕДЬ Я СУМАСШЕДШАЯ?
-Я СЛЫШУ ЛАЙ АНДАЛУЗСКОГО СНА


con amore
ты просыпаешься
встаёшь  и выходишь в сад
чтобы вкусить любовь мою необратимую как  листопад



-Любовь сама по себе есть мучительный сон зачем примешивать к этому истерики измены и ложь?


grandioso
нагота твоя как Венеция
влажная и сводящая с ума
по каналам твоего тела в одиночестве плаваю я


Я своими поцелуями превращаю тело твоё в музыкальную шкатулку, маленький карманный супрематический театр, мы должны опередить Бога и свои сны, потому что позволили застигнуть себя любви врасплох, - не проронить ни одного слова признания ни одной капли надежды и желания, осень надевает листвы балахоны, мы оборачиваемся ангелами и увязаем в зыбучих песках нирваны, но мы радуемся заметив на горизонте маяки любви, к ним спешим мы, блаженные обнажёные, но не обречённые, мы взлетаем над самими собой, пролетаем сквозь друг друга - ставни тел распахнув настежь это ли не чудо, потерпим немного и тогда перед алтарём рассвета признаемся что можем читать по звёздам что можем прочесть на белых холстах тел своих мы преодолели гравитацию любовью, сплетая венки из снов, окружённые созданьями собственных вымыслов, нам ли страшиться боли или непредсказуемых фантазий, мёд моей поэзии как астральня благодать ложится на хрупкие плечи твои так поэт раскрывает перед музой все противоречия жизни, как медиум посредник или странник между мирами, я приношу тебе странные послания, -  наши души как листья увяли, но, соединив уста и руки мы снова взлетаем и лёд небес растопим мы чувствами своими, сливаемся с жизнью сливаемся со смертью, а объятия твои крепчают с каждым новым дуновением ветра; и тело золотое над небесной заводью полыхает, в кожу твою заворачиваю душу свою  с венками распятий из хризантем что ложатся на огонь твоих кудрей, локоны твои как шумные хороводы деепричастий мы пролетаем над улицами спящих муз и застывших в камне слепых девственниц апокалипсиса, нигде не найти двум телам крылатым приюта нас ночь погребёт в паутине созвездий, луна впитает наши стоны, волосы твои опять целует вечер,  и я прохожу сквозь тебя в своё зазеркалье где музы шепчут мне новые слова, а лира Орфея всегда жива, тела наши, сплетённые нежностью грусти переливаются всеми цветами радуги - они хохочут и смеются своими влюблёными устами мы парим над луной взявшись за руки вдвоём, а внизу на земле звуки скрипок отпевают принцесс, тени мёртвых цезарей наедине с миром где то молится море за нас где-то молится река, и так сквозь века, пленники астрального праха, мы будем вместе или врозь, чтобы мрамору наших тел  и объятий крепче спалось

 

     Отодвигается ширма и  зрителям  предстает  Калигула  -  на  пьедестале,
одетый в комический костюм Венеры.


                ты солнечной бритвой кромсаешь меня как свою ненавистную куклу
                давай продолжай если любишь
                так неистово и безрассудно



Мадам Годар: Как можете Вы справиться со своей любовью если не можете справиться с собственной смертью?




                Она то вешалась то травилась
                то резала вены  то скидывалась из окна
                удивляюсь как до сих пор она жива?

Голос за кадром: А мы смотрим с одной и той же высоты на те же лужи и понимаем никто из нас больше никому не нужен!



грешник во мне и грешница в тебе
ведут неслышный диалог распятых хризантем
расплавлены пеплом одиночества и каторгой сгорающих сердец



Голос за кадром: Когда я прохожу по этим комнатам бесконечным анфиладам дверей мимо мрачных колонн лабиринтами снов по этим галлереям где слышатся стоны египетских мумий пересекая времена отели горизонты по вертикали мне кажется я топчу твоё тело



                перед своей жестокой музой снова на коленях я
                оставь меня в тени своей люциферствующей наготы
                которой неведома пощада





Диалог двух неизвестных где-то над уровнем моря. Крики чаек. Возможно, надвигается шторм:

-Так мы говорим о любви или власти. и то и другое опозорено нынешней цивилизацией
-Да, мы научились потреблять даже собственную смерть как гамбургеры.
-Тогда давайте превратим Макдональдсы в крематории
-И взойдём на пьедестал позора
-Так в чём разница между любовью и властью? Вы влюблены во власть, но она вас ненавидит и ваша любовница бросила вас - это же две тождественные силы
-Всё зависит от того какая степень ненависти Вас возбуждает больше.





                Однажды она вынула из кармана звезду
                и подарила мне
                теперь мне никогда не сбиться на пути к тебе




Перед наплывом камеры её голос: В твоей коже отражаются мои рыданья
                как в могиле живу я в теле любви своей
                погибая от голода по твоим ласкам



-Внезапным может быть только побег из этого мира маодаосизма люциферианства неомарксизма постсупрематизма дадаизма кроулианства христианства капитализма проституции и бродячих собак... так вон из этого мира!
-это не вежливо мсье!
-Ну, в конце концов, это Ваше право оставаться в этом дерьме, оставаться и бороться с капитализмом напялив бороду Карла Маркса.



                Туман окутывает твою наготу
                Наши голоса превратились в соловьиные трели
                а поцелуи в снежные шинели




За кадром звучит голос: Бессмертие давно вышло из моды но Вас я попрошу остаться в Шан Де БУ - здесь нет зеркал это место где встречаются наши умы и души.



Её голос: В сиянье луны,  лицо моё прекрасней осенней тишины, прекрасней нас, и наших, таких несовершенных глаз

Голос за кадром: опять в тебе говорит твой внутренний нарцисс
-Да и я веду с ним постоянный диалог


-Я мог бы переписать сценарий у меня есть прекрасная пьеса о гейше и её любви а может быть Вы мечтаете о роли М. Баттерфляй?


                piangevole
                Умы наши как сиамские близнецы
                балуются на закате как дети
                играют в шахматы на рассвете

               

Я:Кем бы ты хотела стать в следующей жизни - Далай Ламой или мальчиком проституткой который живёт свободно от молитв ритуалов и веры в просветления?
Графиня Фон Карольштайн:К моей спине прилипли небеса они мешают мне! избавь меня от них и получишь ответ: в Начале было Ничто или Никто или была только Я или Моё Эго в тени Эдема.



Ледяной ветер за окном влажные простыни, мы вопим, плодимся, резвимся, обнимаемся, танцуем, забыв погасить свет в спальне, потом горячая ванна, гренки с маслом и снова в постель; нет если бы Господь снизошёл к нам лет на тринадцать раньше, мы бы не были так ничтожны сейчас




                con amore
                Когда её голова была на моём плече
                Люцифер ласково шепнул мне
                ты - падший ангел её ума


improvisando
я зачерпнул воду из горного источника твоих объятий
холод и сумрак
кровь на моих руках



-Что Вы от меня хотите?
-Вы же знаете это невозможно
-Зачем ты так жестока я не требую взаимности


Голос за кадром: любовь это когда один страдает а другому всё равно


All-o ma non troppo

свежестью дышит зеркало твоего тела
как облака укутывают твои груди
как две половинки дыни

   

Музыка едва слышна и лишь в полумраке зала проступают как груди статуй голоса: Почему ты так бесцеремонно относишься к своему телу?
- Я едва знакома с ним.
- А твой разум, мне кажется его крысиный нос подёргивается. да это он просто смеётся над нами! разве ты не понял ещё этого дорогой?


    СЛОВА СТЕРЕГУТ МОЮ ЛЮБОВЬ СЛОВА ПУГАЮТ МОЮ ЛЮБОВЬ СЛОВА БЕСКОНЕЧНО ЛЖИВЫ СЛОВА ПОРНОГРАФИЧНЫ КАК ЛОЖЬ ОНИ ФАТАЛЬНЫ ПОТОМУ ЧТО ВЕРТИКАЛЬНЫ               

              ты превратилась в водопад и выплёскиваешь мои поцелуи
                мы скинули свои тела так быстро
                что чуть не утонули




голос за кадром: господа ужин подан!
в зале тишина; крупный план гостей за столом с простреленными висками
и только включённый кем то телевизор оживляет мёртвую атмосферу гостиной полную трупов
-Что здесь произошло?
-У Вас будут крупные неприятности!
-Тогда я выстрелю в Вас ещё раз, простите пусть это и не вежливо звучит, но я должен убедиться что Вы действительно мертвы
-Кто Я?
Стреляйте месье но помните....

Мадам Годар: Нас расстреляли до нашего собственного рождения. они стреляют по нам и сейчас с той лишь разницей что мёртвые всё ещё могут и хотят говорить - власть мертва пролоботомирована между зонтом и швейной машинкой.

ты никому не дарила честных поцелуев
завлекая в паутину своих снов лжи и видений
Приходит морозная зима


Голос за кадром: Смерть это самая богатая невеста ибо её приданое вечность
Арто: видишь, Мицуко, эта капля крови священна в ней отражается мой мир - ад открытых ран и сверкающих всеми цветами увечий.

Голос за кадром: Бог это всего лишь крик блудницы вырывающийся из распахнутого окна её ночных кошмаров. стон блудницы ставший мраморным отпечатком крика.


вижу один лишь пейзаж твоего тела
он исчезает во тьме подобно словам на росе
и снова слёзы прохладой веет





Г-н Х: полностью с Вами согласен ибо бессмертие давно вышло из моды как мой фиолетовый галстук он мешает мне жить болтается на мне как удавка вечности


                Инферналье и Шан Де Бу
                места где гуляют наши умы
                под дождём зазеркалья



Сад. Тишина. Ночь. Она стоит на высоком балконе. неподвижна как тьма. кругом мелькают тени и шорохи ослепших сов. из боковой аллеи снова появляется её лицо.


Её голос: то были бесконечные стоны роз как бились в судорогах зеркала во время маскарада


-ЗАЧЕМ ТЫ ЦЕЛУЕШЬ МОИ ВОЛОСЫ ВЕДЬ Я СУМАСШЕДШАЯ?
-Я СЛЫШУ ЛАЙ АНДАЛУЗСКОГО СНА


con amore
ты просыпаешься
встаёшь  и выходишь в сад
чтобы вкусить любовь мою необратимую как  листопад


Графиня Фон Карольштайн:
-Любовь сама по себе есть мучительный сон зачем примешивать к этому истерики измены и ложь?


grandioso
нагота твоя как Венеция
влажная и сводящая с ума
по каналам твоего тела в одиночестве плаваю я




 
     Отодвигается ширма и  зрителям  предстает  Калигула  -  на  пьедестале,
одетый в комический костюм Венеры.


                ты солнечной бритвой кромсаешь меня как свою ненавистную куклу
                давай продолжай если любишь
                так неистово и безрассудно



Мадам Годар: Как можете Вы справиться со своей любовью если не можете справиться с собственной смертью?




                Она то вешалась то травилась
                то резала вены  то скидывалась из окна
                удивляюсь как до сих пор она жива?

Голос за кадром: А мы смотрим с одной и той же высоты на те же лужи и понимаем никто из нас больше никому не нужен!



грешник во мне и грешница в тебе
ведут неслышный диалог распятых хризантем
расплавлены пеплом одиночества и каторгой сгорающих сердец



Голос за кадром: Когда я прохожу по этим комнатам бесконечным анфиладам дверей мимо мрачных колонн лабиринтами снов по этим галлереям где слышатся стоны египетских мумий пересекая времена отели горизонты по вертикали мне кажется я топчу твоё тело



                перед своей жестокой музой снова на коленях я
                оставь меня в тени своей люциферствующей наготы
                которой неведома пощада



Диалог двух неизвестных где-то над уровнем моря. Крики чаек. Возможно, надвигается шторм:

-Так мы говорим о любви или власти. и то и другое опозорено нынешней цивилизацией
-Да, мы научились потреблять даже собственную смерть как гамбургеры.
-Тогда давайте превратим Макдональдсы в крематории
-И взойдём на пьедестал позора
-Так в чём разница между любовью и властью? Вы влюблены во власть, но она вас ненавидит и ваша любовница бросила вас - это же две тождественные силы
-Всё зависит от того какая степень ненависти Вас возбуждает больше.





                Однажды она вынула из кармана звезду
                и подарила мне
                теперь мне никогда не сбиться на пути к тебе




Перед наплывом камеры её голос: В твоей коже отражаются мои рыданья
                как в могиле живу я в теле любви своей
                погибая от голода по твоим ласкам



-Внезапным может быть только побег из этого мира маодаосизма люциферианства неомарксизма постсупрематизма дадаизма кроулианства христианства капитализма проституции и бродячих собак... так вон из этого мира!
-это не вежливо мсье!
-Ну, в конце концов, это Ваше право оставаться в этом дерьме, оставаться и бороться с капитализмом напялив бороду Карла Маркса.



                Туман окутывает твою наготу
                Наши голоса превратились в соловьиные трели
                а поцелуи в снежные шинели




За кадром звучит голос: Бессмертие давно вышло из моды но Вас я попрошу остаться в Шан Де БУ - здесь нет зеркал это место где встречаются наши умы и души.



Её голос: В сиянье луны,  лицо моё прекрасней осенней тишины, прекрасней нас, и наших, таких несовершенных глаз

Голос за кадром: опять в тебе говорит твой внутренний нарцисс
-Да и я веду с ним постоянный диалог


-Я мог бы переписать сценарий у меня есть прекрасная пьеса о гейше и её любви а может быть Вы мечтаете о роли М. Баттерфляй?


                piangevole
                Умы наши как сиамские близнецы
                балуются на закате как дети
                играют в шахматы на рассвете

               

-Кем бы ты хотела стать в следующей жизни - Далай Ламой или мальчиком проституткой который живёт свободно от молитв ритуалов и веры в просветления?
-К моей спине прилипли небеса они мешают мне! избавь меня от них и получишь ответ: в Начале было Ничто или Никто или была только Я или Моё Эго в тени Эдема.



Ледяной ветер за окном влажные простыни, мы вопим, плодимся, резвимся, обнимаемся, танцуем, забыв погасить свет в спальне, потом горячая ванна, гренки с маслом и снова в постель; нет если бы Господь снизошёл к нам лет на тринадцать раньше, мы бы не были так ничтожны сейчас




                con amore
                Когда её голова была на моём плече
                Люцифер ласково шепнул мне
                ты - падший ангел её ума


improvisando
я зачерпнул воду из горного источника твоих объятий
холод и сумрак
кровь на моих руках



-Что Вы от меня хотите?
-Вы же знаете это невозможно
-Зачем ты так жестока я не требую взаимности


Голос за кадром: любовь это когда один страдает а другому всё равно


All-o ma non troppo

свежестью дышит зеркало твоего тела
как облака укутывают твои груди
как две половинки дыни

   

Музыка едва слышна и лишь в полумраке зала проступают как груди статуй голоса: Почему ты так бесцеремонно относишься к своему телу?
- Я едва знакома с ним.
- А твой разум, мне кажется его крысиный нос подёргивается. да это он просто смеётся над нами! разве ты не понял ещё этого дорогой?


    СЛОВА СТЕРЕГУТ МОЮ ЛЮБОВЬ СЛОВА ПУГАЮТ МОЮ ЛЮБОВЬ СЛОВА БЕСКОНЕЧНО ЛЖИВЫ СЛОВА ПОРНОГРАФИЧНЫ КАК ЛОЖЬ ОНИ ФАТАЛЬНЫ ПОТОМУ ЧТО ВЕРТИКАЛЬНЫ               

              ты превратилась в водопад и выплёскиваешь мои поцелуи
                мы скинули свои тела так быстро
                что чуть не утонули




голос за кадром: господа ужин подан!
в зале тишина; крупный план гостей за столом с простреленными висками
и только включённый кем то телевизор оживляет мёртвую атмосферу гостиной полную трупов
-Что здесь произошло?
-У Вас будут крупные неприятности!
-Тогда я выстрелю в Вас ещё раз, простите пусть это и не вежливо звучит, но я должен убедиться что Вы действительно мертвы
-Кто Я?
Стреляйте месье но помните....



             Ксю в тебе столько тайн
              как познать тебя всю
         сначала я должен привыкнуть к твоему уму



-Чем дальше мы друг от друга тем сильнее нам хочется творить хотя грусть в груди не позволяет до конца адекватно оценить ситуацию




             Ксю в тебе столько тайн
              как познать тебя всю
         сначала я должен привыкнуть к твоему уму



-Чем дальше мы друг от друга тем сильнее нам хочется творить хотя грусть в груди не позволяет до конца адекватно оценить ситуацию




              ты превратилась в водопад и выплёскиваешь мои поцелуи
                мы скинули свои тела так быстро
                что чуть не утонули


Я ПРЕДЛАГАЮ ТЕБЕ КРАСИВЫЕ ФРАЗЫ НО МЫСЛЬ ИЗРЕЧЁННАЯ ЕСТЬ ЛОЖЬ И ТЫ БУДЕШЬ ЧИТАТЬ ЭТО И ПРОДОЛЖАТЬ МНЕ ВЕРИТЬ?


                Лёд застыл на нашем пути
                хрусталь твоего тела как колючий терновый венец
                опутал меня с головы до ног
               


МЫ ГОВОРИМ НО НЕ ЧУВСТВУЕМ КОГДА МЫ ГОВОРИМ МЫ НЕ СЛЫШИМ КОГДА МЫ ПИШЕМ МЫ НЕ ПОНИМАЕМ КОГДА МЫ ПРОПОВЕДУЕМ МЫ ДУРАКА ВАЛЯЕМ
               

Голос за кадром: я столько раз пыталась задушить свой разум что он пятится как краб уползает от меня его не поймать голыми руками


               Мы срослись телами и пустили корни
                ненависть ради любви
                жестокая ночь в ми-миноре


МЫ ГОВОРИМ НО НЕ ЧУВСТВУЕМ КОГДА МЫ ГОВОРИМ МЫ НЕ СЛЫШИМ КОГДА МЫ ПИШЕМ МЫ НЕ ПОНИМАЕМ КОГДА МЫ ПРОПОВЕДУЕМ МЫ ДУРАКА ВАЛЯЕМ


-Тебе приходилось спасать утопающих?
-Нет в это время я пыталась поймать солнечные лучи которые буквально рассекали моё тело на части и я возвращалась домой вся в крови но мама почему-то всегда была пьяна и запирала меня в клозете а я всего-то грелась на солнечном свете.
-Тогда почему ты приходила вся в крови?
-Вагнеризация дорогой.

Бретон: Любовь без границ, без век, без веры и плоти. Слепая Афродита любуется морем. Матросы охраняют её всю ночь, продолжая точить ножи. Новый поэт или художник желает быть затравленным, истерзанным, израненным, живущим в постоянном конфликте с самим собой, или тем, что осталось от его нищей самости.

                ножи ласкают наши тела
                крючья впиваются в кожу
                а мы возносимся к обнажённому пейзажу заката


-Ты опоздал на 40 минут я не поцелую тебя
-Мне нужны твои записи.

-Ты прекрасно имитируешь безумие как тебе роль гейши убивающей всех кто в неё влюбляется?
у неё в левом мизинце яд и каждый кто целует его умирает у её прекрасных хрупких ног



                не бинтуй мои раны
                я хочу истечь кровью на твоих руках
                темнота твоей наготы в ней растворяюсь я

          

-Если учесть что ты трижды проткнула мою печень ножом и присыпала раны битым стеклом я должен был умереть открой комод там мой пистолет одной пули на двоих не хватит но на этот раз ты не должна промахнуться целься прямо в сердце пожалуйста не промахнись!

...и вот я уже вижу птиц с окровавленными глазами перебитыми крылами шлюх с выклеванными глазами торжество социализма или порнократии полная капитуляция
-Я бы назвала это тотальной Шопенизацией - он же был склонен к суициду
-Вагнеризация покончила с христианством и цивилизацией а на остатки ужина гласные Рембо





              мои руки гладят тебя как ребёнка
               ты раскинула надо мной огромный шатёр своего ума
               я не знаю помилован или казнён тобою я


Герман Нитш: Мы уже десятилетиями стучимся в стены проституции если крови овец и свиней не хватит мы вспорем животы девственниц и нагих карлиц апокалипсиса их нимбы прогнили их губы и рты просифилитились их рты гонорейны они должны пойти на убой у нас белые одежды и чистые руки мы создаём красоту из крови золота и мрака пота пепла тел стонов криков тех кто пал жертвой ибо каждая пролитая капля крови есть капля Христа каждая рана есть рана Христа и наша истина восторжествует как катарсис в саду смертельно больных хризантем

              всё на свете есть твоя красота или люциферианство
               ты соединяешь крыльями день и ночь
                превращая всё в роскошное жеманство

perdendosi
медленное харакири тишины
туман и осенний дождь
тихий суицид красоты

Голос за кадром: иногда мне кажется, что я смотрю на мир из тела как из окошка кинооператора, а люди возводят новые дома и кладбища на что ещё они способны?

con amore
хочу чтобы лунный свет скрепил части наших сердец
чтобы блуждание душ по ночам отражалось в наших глазах
давай учиним расправу над одиночеством




Fortissimo Con Pugno
ты мнёшь зеркала как простыни
лицо моё сминаешь как восковую маску
а я кричу я люблю тебя Ксю увидимся в Шан Де Бу


-Только в сумерках мы покорны друг другу милый как будто снова звучит Ноктюрн Шопена и твой пистолет у моего виска и твой нож ласкает мою грудь.
-Да солнечный свет разделяет нас на идеологических врагов.


МОЙ УМ ОН КАК КОШКА НА ТВОИХ КОЛЕНЯХ ТЫ ЖЕ ЛЮБИШЬ КОТЯТ ТОГДА ПОГЛАДЬ МОЙ УМ


-Я бы хотела вскрыть себе грудь под ноктюрн Шопена когда я слышу его мои руки тянутся к самому острому ножу к пистолету и виску.
-Виски потолков жмутся к твоему телу чтобы ты прострелила их и создала нечто в духе Гойи.
-Полная Вагнеризация.


pianissimo
на кресте любви распяв меня
ты плачешь то ли от горя то ли от счастья
я внемлю тебе моя зеленоглазая богиня


Г-н в маске говорит с таким надрывом как будто он уже перерезал пуповину социализма и перешёл на другой берег Иордана или "ещё три Кварка для мистера Марка": С тех пор как Бог умер, стало меньше любви и больше порнографии, серийных насильников, а Вы говорите о Платоне, я согласен  его шестой гипотезой Парменида, Фукуяма и конец истории и Люди и руины Юлиуса Эволы.
-Я имею в виду конкретику:   2-я часть диалога ещё в античности вызывала споры: тем, кто видел в ней всего лишь диалектич. упражнение, возражали неоплатоники, которые в последовательности «гипотез» «П.» видели изображение структуры универсума. Плотин связывал с первыми тремя «гипотезами» учение об едином, уме (нусе) и душе. Амелий 8 гипотез диалога понимал как иерархию единого, ума, разумных душ, неразумных душ, материи, могущей принять формы, упорядоченной материи, чистой материи я формы, соединённой с материей. Порфирий и Ямвлих выделяли 9 «гипотез» ; Плутарх Афинский предложил деление 2-й части на 5 и 4 гипотезы: в первых пяти речь идёт о боге, уме и душе, овеществлённых формах и материи; в последних четырёх изображается то, что реально не существует — поскольку ничто не может существовать без единого. Эту схему уточйил Сириан и разработал Прокл, построивший на основе «П.» свою «Теологию Платона». Неоплатонич. толкование 1-й гипотезы «П.» повлияло на ПсевдоДионисия Арео-пагита, а через него — на всю ср.-век. мысль и философию Возрождения


КОГДА ТЫ МЕНЯ ЦЕЛУЕШЬ МОЙ УМ ИСЧЕЗАЕТ


Цезарь: На колени женщина! или ты думаешь что и я дитя, что ты осмеливаешься шутить надо мной?
Раб!
-Ты сумеешь отсечь голову?
Нубиец кивает и восхищённо улыбается...


-Преступление всегда будет нашим спутником, всегда даже если мы забудем о нём и в нём полностью разочаруемся!


                если умру я не закрывай двери балкона
                пусть дети едят апельсины
                ты будешь по-прежнему дома



                ЗАСТАВЬ МЕНЯ РАЗОЧАРОВАТЬСЯ В МОЕЙ ЛЮБВИ


                наши умы совокупляются в Шан Де Бу
                хороводы искрящихся ран
                мы разговариваем с ними поцелуями



Мадм Годар: Полдень, пляж раскаляется - это хорошо для загорающих, но не для умирающих.


Голос за кадром: я освобожу птиц и сожгу все свои книги к чертям всех живых и мудрых!

               
                любовь моя как андалузское море
                поднится слезами и кровью вены
                а ты гуляешь так легкомысленно рапахивая веер




-Знаешь что мне нравится в тебе больше всего?
--Что?
-Твой взгляд - такой отсутствующий и такой манящий как будто ты уже по ту сторону зеркала
-А по эту сторону Инферналье мне здесь холодно я лишена заботы и ласки а там со мной у камина играю котята и мне не снятся мясные крючья я не слышу крики раненых и выстрелы мне не слышны …всё что я имею по ту сторону зеркала это любовь
-Любовь как кладбище мы все там рано или поздно исчезаем в гробах объятий взаимоотношений и непонимания раздоров скандалов истерик





Я ОТПУСКАЮ СВОИХ ПЕРСОНАЖЕЙ НА ВОЛЮ
ЗАЧЕМ?
ЧТОБЫ НАШЛИ ДОСТОЙНУЮ ПАРУ СЕБЕ
НО У НИХ ВЕДЬ НЕТ СЦЕНАРИЯ
ДА ЭТО МОЙ ПЕРВЫЙ ЗАПРЕТ ДАННЫЙ ЗА ВСЮ МОЮ ТВОРЧЕСКУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ - ЗАПРЕТ НА СЮЖЕТ  В СЛУЧАЕ ПОИСКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ


снова крупный план гостиной только в углах стоят писсуары из них торчат руки с увядшими розами и разбросанные повсюду фотографии как осенние листья и ни капли крови мы видим слепую китаянку которая подметает пол уверенным жестом молча она не видит камеры над старым комодом повешенная молодая женщина лет 35 именно её чёрно-белые фото разбросаны на полу гостиной с писсуарами


                танец ночного моря за нашими спинами
                танго одноногих сердец на склоне
                мы надели корсеты совиные




план фиксирован

голоса за кадром: что здесь произошло?
-я не знаю
-кто эта мёртвая повешенная женщина с кляпом во рту куда делись тела гостей только руки и увядшие розы а эта слепая уборщица после того как подмела комнату подобрала фотографии обнажённой красавицы подошла к столу взяла пистолет направила себе в рот и застрелилась

длительная пауза

голос за кадром шёпотом: Значит это так просто?
-Наверное.
-Да смотрите она сделала это почти машинально как только закончила уборку.

ТЫ МОЖЕШЬ СТЕРЕТЬ ТОЛЬКО ТО ЧТО НАПИСАНО НО ВСЁ ЭТО ЖИВЁТ В ПРОСТРАНСТВЕ ЧУЖОГО УМА И Я НЕ ВЛАСТЕН НИ НАД СЛОВОМ НИ НАД СЮЖЕТОМ

как подсолнухи мы тянемся к чёрным ранам любви
ранам солнца которые тают на наших губах
наше пристанище которого нам так не хватало


pianissimo con amore
гениталии наши как распятия занесло прошлогодним снегом
зеркало зари отражает лишь наш шёпот
как нам сбросить маски - твою и мою?


-мне кажется отель был пуст с самого начала ты всё ещё не хочешь проснуться?
-сначала избавься от лишних женщин они мешаются под ногами лезут в душу врываются в жизнь как знаки препинания они же не требуют подаяния ни раскаяния отпусти их избавься от лишнего бремени и страдания в мире станет меньше
-Да страдание как и любовь растает как снег?
-Исчезнет как знаки препинания

Голос за кадром:
Я ХОЧУ ЧТОБЫ ТВОИ ПОЦЕЛУИ ЗАМЕНИЛИ МНЕ УМ


-Что Вы так уставились на эту каплю крови?
 Вам дурно?
-Что вы думаете о войне?
-Я как будто во сне я слышу выстрелы  мы должны всегда идти в ногу со смертью а не с любовью.


ТЫ ЦЕЛУЕШЬ МЕНЯ СЛЕДОВАТЕЛЬНО Я СУЩЕСТВУЮ ИЛИ Я СУЩЕСТВУЕТ ОТДЕЛЬНО ОТ МОИХ ГУБ МОИ ГУБЫ ЭТО ЕЩЁ НЕ Я

МОЯ ЛЮБОВЬ ЭТО НЕЧТО ВНУТРИ ЧАСТЬ МЕНЯ НО ЭТО НЕ Я НЕ ЭТО
НЕ САМОСТЬ ЛЮБОВЬ МОЖЕТ БЫТЬ ЭТО ПРОСТО УСТАЛОСТЬ


piangevole
апассионата осенних грёз
облака вытатуированы на небе кистью Винсента
вишнёвый сад в огне




-Ты опоздал на сорок минут?
-Извини я перепутал двери заблудился в метро я же второй день в этом городе а сколько я ждал тебя надеялся что ты проведёшь со мной все эти три дня!
-Я этого тебе не обещала.


Джон Бэлэнс: Эта возможная любовь, не ставшая реальной. Я надеваю терновый венец и встаю на четвереньки во мраке пустой комнаты, в животной непредсказуемости я крадусь как послушный пёс к своему невидимому господину. Я хочу знать, кто управляет моим сознанием. Это не человек, не свинья и не ангел. Я знаю, что это существо хочет меня трахнуть. Но я не уверен, что оно где-то рядом. Я даже не знаю его имени. Я смотрю в зеркало и, возможно начинаю подозревать, что в этот момент я ненавижу себя даже больше, чем Бога.

Бланшо: Быть Другим, потусторонним или просто иным. В сердце собственного сердца, в тени своей тени. В тайной обители любви, кто ты для меня? Что приводит к бессмысленным поступкам. Изучение всех человеческих иллюзий временами приводит к безумию. То, что я делаю, противоречит симметрии рассудка. Оргазм растекается по всем скрюченным конечностям. Ты знал. Что, в твоей крови слишком много сомнительных грёз, порождённых алкогольными видениями. Сон прерывается на одном и том же месте. Из моей головы вылетают осколки стекла.

силуэт твоего алмазного платья
вытатуирован на моей могиле
какой ужас безумные дети просят подаяния


Голоса мужчины и женщины за кадром:
-Так ты думаешь мы никогда не расстанемся?
-Только когда по-настоящему проснёмся рассвет похож на развод или на расстрел
-Это всё таки возможно?
-Всё возможно дорогая если ты не будешь танцевать перед тем зеркалом и не покалечишь себя
-Но я так люблю это вальс дорогой
-Тогда танцуй на берегу но не подходи к тому зеркалу
-Оно что ревнует?
-Можно и так сказать


МЫ ЭТО ЛИШЬ ДИАЛОГИ НА ФОНЕ БЕЛОГО ЛИСТА ЦИТАТЫ ПРУСТА ЧЕРЕП ПИКАССО ЧИСТОГО ХОЛСТА

прости меня под этими грозовыми облаками
удуши меня моими же мечтами
и оставь умирать между распятиями и зеркалами


pianissimo:
я собираю тебя по кусочкам как куклу Беллмера
разъятая красота
нагие пряди волос


ЛЮБОВЬ ЭТО КОГДА ТЫ ПОЛОЖИЛА ГОЛОВУ НА МОЁ ПЛЕЧО В ЦЕРКВИ И УСНУЛА А Я БЛАГОДАРИЛ БОГА ЗА ТО ЧТО ТАК СОЕДИНИЛ НАШИ СЕРДЦА


-Так Вы считаете что диктаторы то же способны любить?
-Конечно вспомните Дуче и Клару Петаччи. Впервые Клара повстречалась с Муссолини в 1933 году и сразу же потеряла от него голову. Большую часть времени она занималась туалетами и макияжем, слушала без конца диски Россини, рисовала простенькие акварели или читала любовные романы. При этом она отличалась приступами истерической ревности, часто доходившей до обмороков. Они погибли вместе, счастливая Любовь, как писал Дени де Ружмон, не имеет истории.


Я жду тебя и оплакиваю минуты одиночества.
Сегодня я люблю тебя и призываю тебя
в твоих руках как сорванная тобой роза


ГОЛОС ЗА КАДРОМ: ТОЛЬКО СЛЕПОЙ СПОСОБЕН УСЛЫШАТЬ ЭТО ЭХО РАСТЕРЗАННЫХ ТЕЛ ШАГОВ МОЛИТВ И ВОСПОМИНАНИЙ



-Эта роль для меня уже невыносима!
-Потому что там так много любовных сцен?
-И это да именно в этом дело.


piangevole
наша любовь посвящена яростному вожделению Эроса
мы идём по следам друг друга
своими поцелуями мы раскрываем тайны богам


ДА ЛЮБОВЬ В РОМАНАХ ЭТО УЖЕ СЛИШКОМ А СЕЙЧАС И ЕЁ ТАМ НЕ НАЙИТИ ТОЛЬКО ГОДАР ПОКАЗЫВАЛ НАМ НА ЭКРАНЕ ЛЮБОВЬ


-Ты хочешь проснуться?
-Зачем я хочу жить в полусне среди белых кружев и слушать шум моря и быть с тобой


pi; mosso
лунным светом обожжена кожа твоя
обмануты и низвергнуты в бездну отвращения
кто кроме меня любуется тобою?



Голос за кадром: к чёрту реальность давайте жить в полотнах Магритта туфелька может стать курительной трубкой яйцо превратиться в зонт дождь в снегопад ласточка в жаворонка слова в буквы на языке прилипшие к гортани бутылка вина в колоду карт поцелуи станут платьями крыльями ветром объятьями сна в котором мы все будем кружиться



поцелуи распятые объятьями
распахнуты как гробы в летних платьях
оплёвывают души наши страданьями


дай мне крылья губ своих
дай их мне как бы прикурить
пусть рот твой замкнётся за моей спиной







-А что Вы скажете о серийных убийцах?
-Вспомните Йоркширского потрошителя Питера Сатклиффа у него была нормальная даже банальная семейная жизнь с его женй Соней а знаменитые Майра и Брейди Хиндли или Барби и Кен - Пара Гомолка Бернардо Тед Банди каждый любил и был любим и это не мешало литься крови и невинным умирать страшными насильственными смертями но это скорее экстраполяция любви которая в случае Джеффри Дамера Денниса Нильсена и других некрофилов просто переносится на неживой объект зато какое наслаждение от эффекта обладания ну это слово использовал он в своём последнем интервью - posession



Голос за кадром: у всего человечества руки в крови но кому-то удаётся избавиться от следов преступления раньше.


нищета наших желаний не истекает
иссекает души мучительными скорбями
кастрация неподвижных звёзд



-Что для вас значит политика?
-Это неудачная попытка самоубийства кастрация или последствия несчастной любви всё связано и поэтому власть тесно связана с любовью и философией, но и здесь всё запутано и необъяснимо. Например Хайдеггер и Ханна Арендт. Мартин Хайдеггер еще до прихода нацистов к власти открыто выразил свое отношение к «засилью евреев» в науке. В письме от 20 октября 1929 года Виктору Швереру, вице-президенту «Чрезвычайного общества немецкой науки», философ писал: «Или мы должны систематически укреплять «нашу» немецкую интеллектуальную жизнь, или окончательно смириться с растущим «объевреиванием» в широком и узком смысле слова».




спаси меня из отвращения
спаси меня из-за разочарования
спаси меня из-за покаяния


к грудям твоим прильнув я стану неподвижен
скорбный страж твоей наготы
что сумрачна и недостижима как ночное небо


-Что же мы знаем об истоках?
-Вы имеете в виду мифы о рождении бога любви?
-Это древнее божество, потому что в нем отразились первые, самые ранние представления об устройстве природы и космоса. В древних мифологических представлениях Эрот - одно из четырех космогонических первоначал, наряду с Хаосом, Геей и Тартаром. Некоторые источники объявляют его сыном Зевса или самим Зевсом. Так, по Ферекиду, "Зевс, намереваясь быть демиургом, превратился в Эроса".
      В "Орфических гимнах" Эрот изображается не только как игривый крылатый стрелок, но и как бог, владеющий ключами от земных недр, моря, эфира и даже подземного царства:

      Клич великого, чистого, милого бога Эрота!
      Меткий крылатый стрелок, огневой, летучий, проворный,
      Ты и людьми, забавляясь, играешь, и даже богами,
      Хитрый затейник, двусущий, имущий ключи, что отверзнут
      Равно и недра, и море, небесный эфир, дуновенья
      Ветров, - их Гея, родившая все, высыпает для смертных, -
      Все, что и Тартар широкий хранит, и шумливое море.
      Все это - дом твой, Эрот, и всем этим ты управляешь.

      Таким образом, Эрос в древней античной мифологии - всевластная мировая сила, всемогущее космическое начало. В его образе сливается игривая любовная сила с мощью мировых стихий.
      В олимпийской мифологии Эрос - сын Афродиты и Ареса. Вооруженный луком, стрелами и факелом, этот вечно юный божок постоянно сопровождает Афродиту, выполняя ее поручения. Но довольно часто он помыкает своей матерью, не слушает ее наставлений и служит источником всяческой сумятицы и беспорядка.
      В эллинской поэзии Эрос часто изображается как бог, вселяющий в человека безумие. У Ивика он "темный, вселяющий ужас всем".

      Эрос влажным мерцающим взглядом очей своих черных
      глядит из-под век на меня
      И чарами разными в сети Киприды
      Крепкие вновь меня ввергает.
      Дрожу и боюсь я прихода его.


две стороны любви, которые символизируют Эрос: нежная страсть и любовное безумие, сжигающее ум. Если Афродита означает спокойную уверенность и силу любви, то Эрот - необузданную страсть, лукавство и легкомысленность. Так пишет о нем, например, Плутарх в своем трактате "Об Эроте". О похождениях Эрота, о его любовных приключениях увлекательно рассказывает в "Метаморфозах" Апулей.


сигареты и алкоголь луна за окном
ранено сердце когда тебя нет рядом
всё вверх дном


ничего не хочу от тебя принимать я готов лишь дарить и посвящать
а ты принимай всё что дарую
кто первый кого убьёт поцелуем



слёзы после разлуки не в этом ли спасенье?
наложить на себя руки?
а если ты не будешь против?


-хотя бы наши имена будут рядом на бумаге просто только имена
потом соединятся и сердца
-Ты в это веришь?
-я не давала тебе повода
-Ты просто сделала меня счастливым.


На прибрежной гальке, омываемой волнами она спит,
Её голова на камне я охраняю её сон
или это её стон?




-Ночью мы теряем свои тела сбрасываем их как халаты и отправляемся в удивительные путешествия под раскаты астрального грома а при пробуждении снова напяливаем эти тела неуклюжие маски и идём чтобы быть с теми кого ненавидим идём туда где не созданы для нас места а я просто хочу быть твоим внутренним нарциссом созерцать тебя изнутри ведь ты пркрасна даже если вывернуть тебя наизнанку


con amore pianissimo
Целую ночь напролёт я жду в тревоге.
Скрип окон, наступает рассвет,
такой же безжалостный как ночь без тебя


Иней покрыл висячий мост.
Ночь уже на исходе.
а тебя всё нет рядом

голос за кадром: Мы явно ищем смысл не там смысл это не DASEIN это не Хайдеггер или стойкий оловянный солдатик и не усы Джоконды и не пустой амфитеатр памяти истина она выпуклая как обморок плоти разодранной в клочья потому что слилась с твоей кожей и стали мы с тобой как сообщающиеся сосуды


ТЫ МОЖЕШЬ УБИТЬ ВРЕМЯ НО НЕ ЭТИ БУКВЫ

Белая хризантема под первым снегом
Если бы я хотел сорвать её я мог бы найти её только по случайности
так же как и любовь твою




come prima
я иду по следам твоих поцелуев и распятых хризантем
осени поздней листьев парад
любовь твоя неизбежна как листопад



когда мы шли по городу
она задала главный вопрос:
-Ты реален?
-Как могу я это утверждать - реальностью обладает то невидимое в которое мы верим Бог Любовь Благо Счастье Справедливость всё остальное погребено под масками иллюзиями отделено от нас занавесом экзистенциальной тревоги которая на мгновение высвечивает полноту бытия а потом уничтожает саму идею реального.



con amore
твои волосы на подушке целуя я
пока спишь ты вплетаю в них белые хризантемы
что может быть прекрасней этого?


come prima
луна снова навестила нас заглянув в окно
солнечный пепел унёс тебя в суровую зиму
продрогший поводырь найдёт ли он тебя?


Ту весеннюю ночь, что провел в твоих объятьях
Только во сне такое могло случиться
и отразиться в зеркале вечного сна


ЭТО БАЛ ИДИОТОВ КОГДА ГЛУХОНЕМАЯ СЕСИЛЬ СНОВА ПОРЕЗАЛА ПАЛЬЦЫ ПОТОМУ ЧТО ЕЁ ПЕРСОНАЖ НЕ ЗАВИСИМ ОТ АВТОРА НЕ ЗАВИСИТ ОТ ВООБРАЖЕНИЯ АВТОРА


Да, я влюблён.
Я говорю это ей на рассвете.
Хотя я влюбился, не зная об этом.



Когда я плыву по морю и смотрю в даль,
Волны словно заодно с ослепительным небом
и твоей ослепительной красотой



С тех пор как я расстался с ней, холодной, как заходящая луна,
Нет ничего, чтобы я ненавидел, также как блеск восхода,
отражающийся в облаках.


 
ЛЮБОВЬ ЭТО КОГДА СУПРЕМАТИЧЕСКАЯ ЛОЖЬ ДЕЛИТ ТЕБЯ И ТВОЙ УМ НА КВАДРАТЫ


осень скрывается за твоими поцелуями
почему-то грустно, рыбачьих лодок огни
стелется ночь твоего тела вдоль моих объятий


con amore

нагота твоя иногда требует уединенья...
луна...хризантемы...дожди...поля
где бы ты ни была я буду ждать тебя




come prima
быть жить любить  писать творить образ твой
в суете ночей созерцать наготу твою пленённую лунным светом
но ни на минуту не забывать как придётся расплатиться за это

КОГДА Я ВЛЮБЛЁН Я БУДУ ОТСТРЕЛИВАТЬСЯ ЗАЩИЩАЯ СВОЮ ЧЕСТЬ

Пусть боги шепчутся о нас над нами среди нас
пусть их шёпот разбивается о пристальные взгляды солнечных скал
о, моя муза здесь в этом поздемном Эдеме тебя ещё никто не искал

dolcissimo
 в онейрическом сумраке действительности
кто ответит за этот тайный побег из искусственного парадиза
 забвение лжи и нашей любви наготы


-мы снова в этой пустыни ключи от дома нам больше не понадобятся но почему ты плачешь?
-Я просто хочу пить
-ты можешь пить мои поцелуи

падшие ангелы висячие мосты
бродячие карлики
и дикий плющ который обвивает твоё тело




melancolico
тело твоё плоть Андалусии
Марроканское чудо света
неужели этот поцелуй посkедний в году?






белые капли твоей души
как глубоко проникло моё семя
или это опечатка




ты одна из тех чья красота цены не имеет в мире
прошу лишь об одном
пощади моё израненное сердце!



не думай обо мне с презреньем
все эти частые признания в любви может быть кажутся тебе лишними
в сумраке тают слова и тела...



dolcissimo
твоя нагота пробуждает во мне наготу
телесность vs телесности
выслеживает мёртвых звёзд немоту


слепые музы кидают нам под ноги ножи
а мы уходим в тень распятий
из наших стигмат брызжет дождь





апассионата двух нагих сердец
наши души уснули под эманации наших поцелуев
сакуры уже отцвели



flebile
твоё тело обнажено Венецией покоится в гондоле
сны затерялись в твоей коже
сможем ли мы развеять пепел этой любовной летаргии?





dolce
ты хоронила девственность как реверанс
пока кислотный дождь обливал нас
кровь оргий мы смыли шваброй обычной



dolcissimo
ты зашила все раны в груди моей
этой бледной помадой
и занавесила линией горизонта



espressivo
Эрекция Джоконды бросает тень на наши объятия
твои ресницы как лепестки камелии
наши стигматы выплёвывают сны



во тьме безлунной ночи тела пылают как факелы
я пытаюсь дождаться этого драгоценного мига
красота твоя просачивается наружу как струя крови


-НЕ ВСЕ ВИДЯТ МОРЕ КАК ВИДИШЬ ЕГО ТЫ
-ЧТО ТЫ ИМЕЕШЬ В ВИДУ?
-НУ ДЛЯ ТЕБЯ ЭТА ПЕНА ЭТОТ ПРИБОЙ ЭТИ КРИКИ ЧАЕК КАК ПОХОРОНЫ ТЫ ВИДИШЬ МЛАДЕНЦЕВ УБИТЫХ МОЛНИЯМИ РАСТЕРЗАННЫХ ВОЛНАМИ ИЛИ ВОЙНОЙ И НАЧИНАЕШЬ БИТЬСЯ В ИСТЕРИКЕ ПЕТЬ КОЛЫБЕЛЬНУЮ ИЛИ ИГРАТЬ АПАССИОНАТУ



садизм механического целомудрия,
Дух, нисходящий по сточной канаве,
покрытые ранами сны на палубе страха.


на исходе любовного ритуала мы надеваем венецианские маски
плоды любви как боль едва слышны
в звуковых пейзажах наших тел


твоя нагота бросает вызов ржавчине листьев
ницшеанство подаётся в терапевтических дозах
догматы скрипят на зубах распятия зажаты в дверных косяках


Любовь - разрушительное пламя, сжигающее сердца людей и ангелов.
Музыка телесных вибраций,
Ничто не успокоит наэлектризованную бушующую похоть.


ЛЮБОВЬ - ЭТО ЗАМКНУТЫЙ МИР МЕХАНИЧЕСКОГО ПЬЕРО ЕЁ И МЕНЯ ЭТО НЕ ГОРБ ВЕРБЛЮДА И НЕ ОАЗИС ЧЕТЫРЁХ СТИХИЙ

ПОЧЕМУ ТОГДА ЛЮБОВЬ НИЖЕ ВОЛИ КОГДА ОНА ДОЛЖНА ПРОСТО СООТВЕТСТВОВАТЬ ЕЙ


flebile
Глубоко внутри лязг крови.
Следы пустоты и безумия,
когда плоть срезается, и вырываются вены.



ЛЮСЬЕН:
ТОГДА НАМ ЛЕДУЕТ ГОВОРИТЬ О ВОЛЕ К ЛЮБВИ А НЕ К ВОЛЕ К ВЛАСТИ
ВСЁ ПРАВИЛЬНО ВОЛЯ К ВЛАСТИ КАК ИСТИННОМУ ВОПЛОЩНЕНИЮ ЛЮБВИ
ЛЮЦИФЕРИАДНА: И ДАЖЕ ЕСЛИ ВСЕ НАШИ РЕПЛИКИ ПРОСТО ВЫСОСАНЫ ИЗ ПАЛЬЦЕВ?
ДА ИЛИ ОНИ В КРОВИ?
ЛЮСЬЕН: ВЕЩИ В КРОВИ А НЕ СЛОВА С МОЯ ВЕРА В МОЮ СУДЬБУ ДАЛЕКА КАК ЭТИ БЕСПОЩАДНЫЕ КРИКИ ЧАЕК





пепельно движешься ты
в роще молодого бамбука
закатные облака татуируют твою зыбкую кожу



заполни пустоту белизной снов своих и видений
и время замрёт
я бокалами сцеживаю нежность из твоего тела


-Дорогая Люцифериадна что вы опять играете?
-Снова Моцарт
-Да, Моцарт навсегда! Люсьен.


-ТЫ ХОЧЕШЬ СНЯТЬ ФИЛЬМ?
-ДА О ДВОИХ ВЛЮБЛЁННЫХ
-ОНИ ЗАПУТАЛИСЬ В СВОИХ ЧУВСТВАХ КАК В ЛАБИРИНТАХ СОБСТВЕННОЙ СОВЕСТИ КАК В ПАРТИТУРАХ ГАЙДНА ИЛИ РАВЕЛЯ

Я считаю, что всё происходящее настолько мимолётно, что никогда не закончится. Кругом ничего кроме грусти надежды и страха, безумный мир умирает, в глазах Босха, в улыбке Христа; сама идея бога, это изваянный из раскатов грусти образ, в мутирующих отражениях дионисийских зеркал, вышедший из употребления вирус, который способен создать лучшую версию откровения  в самом центре мироздания.


fieramente
публичный дом страстей господних
слова облачённые в саван здравого смысла
лик Марии Магдалены бесцеремонно проступает сквозь образ Джоконды






Голос за кадром: Убивая, я ищу любовь. Я дрожу и плачу, когда перерезаю чьё-то горло, но моя рука никогда не дрожит, когда я стреляю, поэтому я всё-таки предпочитаю огнестрельное оружие ножу. Хотя такое убийство не так эротично. Острый блеск лезвия в темноте и капли крови на твоих руках несравнимы с  простреленным затылком или разнесенным вдребезги лицом при выстреле в упор. Жалость не находит во мне приюта. Увы. Присутствие посторонних раздражает не меньше чем истории моего врача. Когда я закрываю лицо руками, я исчезаю для мира. Я знаю, что он надо мной смеётся. У убийцы не должно быть ни имени, ни лица, ни пола. Неважно, кто ты, - Джэк, Тед, Эд, Джон, Питер, или Джэффри. Главное это идеально следовать каждому эху собственного внутреннего голоса. Голые мальчики оставленные без присмотра. Чудное зрелище. Они собрались на вечернюю молитву, когда я выхожу из тени и стреляю в упор, кровь брызжет на молитвенники, страницами которых я потом вытираю кровь с лица и пот со лба. На сегодня всё. Я поднимаюсь на второй этаж, чтобы переодеться, смыть грим, вымыть перчатки и перезарядить оружие.


нагота твоя сводит с ума обещая воодпады вожделения
но ты одинока и я одинок
ты отвернута как отвегнут тобою я



Люсьен: когда мертвецы из Денвера купили пистолеты нам стало не до смеха ха-ха-ха-ха-ха-ха
-Кто Вы?
-Я случайный пассажир Вашего ума Люцефериадна.
-Как Вы смеете?
-Я слишком вульгарен для Вас?
-Скажите, чтобы Вы выбрали смерть в Венеции или любовь в Шарантоне, - я имею в виду Томас Манн или Маркиз Де Сад?
-Вы и правда сумасшедший! - Вам пора на баррикады
-Нет, я просто влюблён!
-Именно это я и имела ввиду: стройте баррикады из своего рояля! сломайте скрипки! виолончели, сожгите свой театр! Он больше ничего не должен людям которым всюду мерещится любовь.
-Я могу построить баррикады из собственного тела, дорогая попутчица!


Голос за кадром: уберите знаки препинания
они ведь мешают вам свободно передвигаться и выражать свои мысли


я хочу жить там где согревают луга твоего тела
где между грудями твоими текут горные ручьи
и где мир дышит сквозь обнажённую плоть



наплыв камеры висячие мосты Камбоджа или Вьетнам сбор урожая риса
Люсьен:
-Меня поймёт только тот кто был на Тянь Шане Палестине или Сахаре
бродячие ангелы мне любовь свою отдадут по капле



                melancolico
                В глазах твоих мне слышится
                песня умолкших фонтанов
             Кто я такой чтобы требовать ласки твоей?




куда движешься ты прочь из тела
отравленного моей любовью
все сны высосаны из души человеколюбия
             




осень на пороге мы смотрим туда
где благоухают лотосы с прилётом журавлей
сон подёрнул пейзаж сдёрнул пелену Майи  наших глаз



melancolico
восхода луны ждут наши тела
и поцелуи гасят звёзды
голоса цикад




-ЗАЧЕМ ТЫ ЦЕЛУЕШЬ МНЕ РУКИ ВЕДЬ Я СУМАСШЕДШАЯ?
-Я СЛЫШУ ЛАЙ АНДАЛУЗСКОГО СНА



Голос за кадром: мы изменили и презирали друг друга задолго до нашей встречи



melancolico
в сиянии луны призрачная ночь
ложится тень на твоё прекрасное лицо
когда ты влюблён нигде не найдёшь ты покоя



ПЕРЕСТАНЬ ИГРАТЬ ТЫ НЕ АКТРИСА СТАНЬ ТЕКСТОМ БЕЗ ИГРЫ БЕЗ ЭТОГО ГЛУПОГО ВЫРАЖЕНИЯ ЛИЦА
ИЗБВЬСЯ ОТ ЭТОЙ ТЕАТРАЛЬЩИНЫ - МИМИКИ МАНЕР СТАНЬ ЧИСТЫМ ЛИСТОМ МОЕЙ ПАМЯТИ ТАМ НЕ БУДЕТ ПРЕЗРЕНИЙ ОДОЛЖЕНИЙ РАСКАЯНЙ И ПРОЧИХ ИДИОТСКИХ ПРОЗРЕНИЙ


свежи твои поцелуи как капли росы
где ещё такие найти
свежие влажные губы

ЗАКРОЙ ГЛАЗА ПРЕДСТАВЬ СЕБЕ СТРАНИЦУ 122 ТАМ ГДЕ ЮНАЯ ДЕВУШКА УМИРАЕТ ОТ ЧАХОТКИ


МИР ЭТО НЕ ИГРА А ШЕКСПИР НЕ ТЕАТР

  Ты – чёрный испепеляющий моё сердце свет:
ты спишь, пока моя весна не закончится твои волосы вздрагивают.
я просыпаюсь и вижу как прекрасны твои голубые глаза.


melancolico
ты как луна взошла и исчезла
остался могила недосказанного
и моё больное тобой сердце





мы любуемся первым снегом
целуемся на этих белых холстах
ищем дорогу к солнцу минуя мировую печаль


рунические благословения на твоём теле пишу я
ветер в соснах колышется твоя грудь
как прохладен плеск воды




sotto voce
плоть твоя тонет среди подводных гиацинтов
даже роса в огне
вечер ждёт молнию и луна твой единственный друг





religioso
любовь это ритуальное действие небесной бритвы
удавка Демиурга
и твоя нагота отражается в небесах и о мрамор тела твоего разбиваются хрустальные волны Эдема





тех, что ушли навсегда, из земли выбивались цветы
ландшафты замёрзших теней среди спящих вулканов
и мы вдвоём как два сновиденья проникаем друг в друга


мы встретили осень вместе
ужинали за одним столом
теперь кости наши выбелит ветер





кричат умирающие на руках андрогинов марионетки Беллмера
стоит ранняя дадаистская весна
тела наши пронзительно визжат как электрические провода





альбатросы на палубе
безоблачное небо
это красота глаз твоих и блеск твоего тела








Люцифериадна: Мы с ног до головы укутаны этими дырявыми простынями любви
Люсьен: Боже! это же самый настоящий роман с приключениями с пиратами золотом стрельбой проститутками танцовщицами Кабаре торгующими протезами и ревностью Отелло.
Люцифериадна: Я долго хранила у себя голову своего первого любовника
Люсьен: Но Вы не кажетесь мне безумной, совсем нет.
Люцифериадна: Напротив я безопасная женщина
Люсьен: Нет! Вы пленительная женщина


у изголовья твоей наготы ночное небо
и я ловлю ртом звёзды с небосвода твоего тела
и по-прежнему слышится пение цикад


Голос за кадром: в обществе где коррупция ложь и насилие в любом виде остаются безнаказанными это та же арена полная диких зверей разрывающих друг друга на части.



religioso
пока вино не обратиться в кровь снова.
нагие тела подобны монументам среди галлюциногенных руин.
я прощу тебя снова если ты понимаешь, что только предательство приблизит нашу любовь к  свободе.


-Зачем ты целуешь мои ноги я же сумасшедшая?
-Ты прекрасней всего того что не в силах сотворить не звери ни люди к тому же я слышал лай андалузского сна


Умой своё лицо лунным прахом
твоя кожа холодна как надгробие и желанна как распятие
как влечение люциферствующей плоти твоей

я целую твои протезы и на глазах выступают слёзы
почему ты так в красоте своей жестока
а я бесплоден


в полнолуние я накрою твоё тело роскошным зонтом причастия
и все реплики неба будут заглушены твоими стонами
и сама ночь будет завидовать поцелуям которые не гаснут как падающие звёзды



OMNIA VINCIT AMOR