Вдохновение

Чарльз, лежа на постели, подумал о том, что необходимо перебрать бумаги, пока жена и дети будут в церкви. Его размышления прервала жена, тихо войдя в спальню.
- Ты уже проснулся, Чарльз? Я и дети уже собираемся. Может, ты сходишь с нами, в церковь заходить не обязательно. И мне, и детям будет приятно побыть с тобой.
Желания в церковь, точнее до церкви, идти не было, но обижать жену отказом он не хотел еще больше.
- Хорошо, Эмма. Дай мне немного времени, я соберусь, и мы вместе выйдем.
Губы жены тронула легкая улыбка. Глаза стали мягче, и она, с нескрываемой радостью вышла из спальни. Чарльз, потянулся и, встав, пошел умываться. «Видимо, ничего не поделать, – подумал он, – придется идти».


Воздух на улице был свежий и бодрящий. Неспешные прогулки были всегда приятны ему. Детей, радостных оттого, что можно побыть рядом с отцом, невозможно было успокоить. Но необъяснимое чувство волнения, не давало ему покоя. «Раньше он никогда не провожал жену, почему же сегодня согласился и когда успели вырасти дети, он же помнил их совсем маленькими»? – задавал он себе вопросы и не смог на них ответить. Дорога до церкви оказалась короче, чем он думал. Жена сказала, что их ждать не обязательно и если он хочет, то может возвращаться домой. Он сказал, что подождет их, и присел на скамейку, наблюдая, как Эмма с детьми исчезают вдали. Когда он престал различать их фигуры, увидел перед собой мужчину, который попрощался с женщиной и направился к скамейке, на которой сидел Чарльз. Мужчина был высокий, крупный. Черты его лица, Чарльз не смог рассмотреть из-за густой бороды и длинных волос.


- Сэр, прошу прошения, вы позволите присесть? – обратился он к Чарльзу.
- Да, конечно присаживайтесь, – ответил Чарльз, показывая рукой на свободное место на скамейке.
- Пока жена находится в церкви, я жду ее здесь, – сказал незнакомец, обратившись к Чарльзу.
- Моя жена и дети сейчас тоже там, и я решил подождать их здесь, – ответил Чарльз, удивившись, что незнакомец не представился.
- А! Мы в одинаковом положении?! Вот так казус! Но, я вас раньше никогда здесь не видел, – с нескрываемым любопытством обратился к нему собеседник.
- Я раньше никогда не провожал жену на утреннюю службу, даже сам не знаю, почему согласился сегодня пойти, – обернулся Чарльз к соседу, чтобы лучше его разглядеть.
- Хотели сделать ей приятно. Просто, порыв чувств, – непринужденно сказал мужчина.
- Да, действительно, – удивленно согласился Чарльз, поразившись, как точно все описал прохожий.
- Но, сами вы не ходите в храм? – поинтересовался мужчина.
- Нет, я и сейчас-то пошел лишь для того, как вы правильно заметили, чтобы сделать жене приятно, – ответил Чарльз.
- Вы ученый? – спросил прохожий.
- Да, я занимаюсь изучением природы, – подтвердил Чарльз.
- Я тоже принадлежу к научной среде. Меня интересует современная интерпретация текста Библии. Если быть более точным, то Ветхого Завета.
- Вы верите в бога? – с равнодушием спросил Чарльз.
- Верю ли я в Бога? Вопрос одновременно и легкий и трудный. Вот вы, верите ли Вы в Бога? – хитро улыбаясь, спросил Чарльза собеседник.
- Годы моих наблюдений привели меня к тому, что все происходящее в мире объяснимо с научной точки зрении. Но я получил богословское образование, – ответил Чарльз.
- То есть не верите. Но вы, как будь-то, оправдываетесь за свои убеждения, – расстроено сказал мужчина, – Как только ученый начинает сомневаться в том, что он считал незыблемой догмой, так тут же все его представления о мире рушатся, и он уже не может найти себе места. Его душа никогда не найдет покоя. А вера, это аргумент тех обстоятельств, которые не может обосновать наука… при чем, на всем протяжение истории человечества, – подумав немного, заключил собеседник.
Чарльз с интересом посмотрел на своего соседа, как и он, ожидавшего жены.
- Да, но именно в этой тяге к постижению неизвестного, к сотворению нового, ученый более близок к богу, чем верующий в бога человек, – парировал Чарльз.
- А принесли ли открытия ученых радость миру, такую же, какую Богу принесло сотворение мира? Насколько я знаю, нет. Кроме боли, страданий и новых вопросов, творения ученых не принесли миру, ничего, действительно стоящего. И как, после этого, можно говорить, что иррациональная тяга к открытиям и, якобы, творению, ближе к Богу, чем иррациональная вера в Бога? Хотя я соглашусь, что и последняя принесла боли ничуть не меньше, чем достижения науки. Но, при этом, вера в Бога непоколебима веками, тогда как знания относительны, и бесспорны до тех пор, пока не откроется новое знание. В мире, коллега, нет ничего более твердого, чем вера, и ничего более зыбко, чем знания.
- Из ваших слов я прихожу к выводу, что вы верите в бога. Но, в тоже время, исходя из того, что вы сказали о своих интересах, вы хотите интерпретировать слова Ветхого Завета, с позиции современных научных знаний. Я вас правильно понял? – спросил Чарльз.
- Вы правильно меня поняли, – без колебаний ответил мужчина.
- Уважаемый, но вы пытаетесь совместить абсолютно противоположные позиции. Либо наука, либо вера, – бескомпромиссно заявил Чарльз.
- Вы очень категоричны для ученого. Как вы знаете, открытия совершаются, путем предположения самого невероятного, так сказать, открытия, на кончике пера, без каких-либо серьезных доказательств. И в эти открытия, на первом этапе, можно только верить, так же как и в то, что написано в Ветхом Завете. И почему, собственно говоря, вы так строго разделяете науку и божественную веру, как будь-то они, несопоставимы? – спросил Чарльза сосед по скамейке.
- Это не я их разделяю, а научная мысль. Это разделение возникло, как следствие тех достижений, которые были сделаны в науке и технике, – ответил Чарльз.
- И какие же достижения в науке и технике опровергли слова в Священном Писании? – поинтересовался незнакомец.
Чарльз задумался и, через некоторое мгновение, продолжил.
- Создание жизни, в целом, и Адама-первого человека, в частности. Такие события не могли произойти в течение дня. Сама жизнь опровергает это, – ответил Чарльз.
- А кто вам сказал, что эти события происходили в течение дня? Дня, в понимании человека? Или вы кладете в основу буквальное восприятие слов в Ветхом Завете? Не забывайте, что эти слова были написаны более тысячи лет назад и люди, которые их написали, исходили из тех понятий, которыми владели в тот период. Может быть, период сотворения жизни длился миллиарды лет. И жизнь, чтобы приобрести известные нам формы, прошла огромный пласт эволюции, постоянно совершенствуясь. Люди, написавшие, эти слова, могли объяснить этот период лишь одним, понятным для всех словом – день. А слово Адам, на иврите, означает человек. Так что Бог сотворил не просто Адама, а человека, и не обязательного одного. Это же очевидный абсурд, что все люди появились от Адама и Евы. Если бы так было на самом деле, то людей вообще, и ученых, в частности, попросту бы не было. В результате инцеста, все люди бы выродились. Так что Ветхий Завет писался достаточно обобщающими словами, понятными для всех. Так же поступают и ученые в настоящее время. И их задача в том, чтобы исходя из современных знаний, раскрыть слова, записанные в Библии, – закончил собеседник, переведя дыхание.
- Вы хотите сказать, что Библия, это шифр, который нужно интерпретировать с помощью достижений науки, для раскрытия тайны создания мира и жизни? – удивленно сказал Чарльз.
- Абсолютно верно, – торжественно сказал незнакомец.
Чарльз еще раз задумался и, склонившись к собеседнику, продолжил шепотом.
- Но если так, то выходит, что научные знания не опровергают слова Библии, а лишь раскрывают содержащийся в ней смысл, – сказал Чарльз.
- Бесспорно. При чем заметьте, вы сами к этому пришли, – сказал мужчина, явно довольный тем, что помог Чарльзу сделать этот вывод.
- Но если так, то может и Бог, это тоже слово, за которым стоит вовсе не то, о чем думают все верующие? – спросил Чарльз.
- Возможно, но пока научные знания не способны это объяснить. Не забывайте, что в первый день Бог сотворил свет. Но, что было причиной появления этого света, ученые не узнают еще долгие столетия, а возможно и не узнают никогда. Уж поверьте мне. Пока же, у вас есть все для того, чтобы объяснить происхождение жизни и эволюцию, суть пятого дня творения, – серьезно сказал незнакомец Чарльзу.
- Не понимаю вас, объясните…


Но, не успел он закончить, как кто-то положил ему руку на плечо и стал звать по имени. Обернувшись, он увидел перед собой Эмму. Но странно, она была в домашнем туалете, а он лежал на постели в спальне.
- Чарльз, дорогой. Я собираюсь в церковь, – сказала Эмма.
Когда Чарльз понял, что он спал, и разговор с незнакомцем ему приснился, он встал с постели.
- Хорошо, я подожду тебя и после прикажу подавать завтрак, – он прижал ее руку к своим губам и закрыл глаза.


Когда жена ушла в церковь, он еще долго ходил по кабинету, пытаясь вспомнить сон, который видел. Его не покидало ощущение, что во сне было что-то очень важное, как для него лично, так и для человечества. Что это, он не мог вспомнить. Лишь смутные контуры образов остались у него в сознании. Но как человек, услышавший эхо, не может воспроизвести фразу целиком, так и Чарльз, не мог воссоздать полной картины сна из бессвязных обрывков, которые оставило ему сновидение.
Сев за стол, Чарльз просмотрел свои записи, которые вел многие годы, изучая природу и животных. В голове зрела мысль, которую он не мог еще четко сформулировать. Она ускользала от него всякий раз, как только он пытался сосредоточиться над ней. Чарльз взял в руки перо, постучал его кончиком по чистому листу бумаги и написал: «Происхождение видов путем естественного отбора»…