38. Снова о серьёзном

А вот случая, который приведу ниже, почему-то в списке нет. Прочтите статью, а я позже кое-что добавлю...


«Русским террористам Колыма покажется раем.»

В Пакистане их собирались казнить.


Пакистан выдал России шестерых террористов, угнавших в 1990 году самолёт ТУ-154, летевший из Нерюнгри в Якутск. На борту авиалайнера находилось более 100 пассажиров. Всего в теракте участвовали 11 человек. В Исламабаде всех приговорили к смертной казни, но потом приговор изменили на четырнадцатилетнее заключение. В начале этого года президент Пакистана Рафик Тарар амнистировал российских угонщиков. К этому времени, в живых осталось восемь человек — двое террористов покончили жизнь самоубийством, а один умер своей смертью. Ещё двое, украинцы, остались сидеть в исламабадской тюрьме. Властям Украины до них нет никакого дела.

Конвоирам в самолёте не хватило места.


Самолёт был угнан из аэропорта Чульман 19 августа 1990 года, когда вся страна отмечала праздник Воздушного флота. В этот день нерюнгринские милиционеры этапировали из местного СИЗО в Якутск 15 человек, осуждённых за умышленные убийства, разбои, хулиганство и угоны автотранспорта. По всем правилам, такое количество зэков должны конвоировать по меньшей мере два десятка человек. В этом же случае преступников сопровождали всего три сержанта — Смурыгин, Варлыга и Борш. Остальным охранникам на борту самолёта просто не хватило места.


Все бандиты почему-то оказались без наручников. Мало того, им разрешили взять с собой сумки «с личными вещами». В результате один из преступников, Евдокимов, умудрился пронести в самолёт обрез (когда и кто передал ему оружие, так и осталось невыясненным), а другой, Исаков, захватил с собой пакет со связкой проводов, который потом выдавал за бомбу.


Как только самолёт взлетел, Исаков, вскочив с места, поднял над головой свёрток и закричал: «Сейчас всех взорву!» – Его подельник, направив на сидевшего рядом милиционера обрез, объявил его заложником. Уговаривать конвоиров не пришлось — свои табельные пистолеты они сразу отдали преступникам.


После этого осужденный за разбой Петров потребовал, чтобы самолёт вернулся в Нерюнгри и забрал из тюрьмы двух его подельников. Экипаж согласился, но сумел передать на землю сообщение о захвате воздушного судна. По приказу из Москвы сразу же был введён в действие антитеррористический план «Набат». По тревоге был поднят весь личный состав нерюнгринской милиции, полностью блокирован местный аэропорт, подняты в воздух самолёты-перехватчики.


Но от проведения силовой операции отказались. КГБ уже имел печальный опыт: за два года до этого, когда самолёт захватила семья музыкантов Овечкиных, при освобождении заложников погибли и получили ранения несколько десятков человек.


Когда самолёт совершил посадку, на переговоры с террористами отправился зампредседателя КГБ по Якутской АССР Журавский. Ему удалось договориться об обмене трёх конвоиров на двух заключённых, которые присоединились к подельникам. Затем за два автомата, два пистолета, семь бронежилетов, три рации и парашюты преступники освободили всех находившихся на борту женщин и детей. Шесть заключённых не захотели участвовать в угоне и вышли сами.


В салоне Ту-154 остались 36 заложников, включая семерых членов экипажа. «Мужик, не волнуйся,— говорил бандит Евдокимов командиру экипажа Листопадову.— Выполняй наши команды — останешься жив. Мы чуть-чуть отлетим и выпрыгнем».

Но прыгать террористы не стали. Лётчики сами объяснили им, что они разобьются. Сначала преступники потребовали лететь в Красноярск. Там самолёт дозаправили, и он направился в Ташкент. Здесь его ждала прибывшая из Москвы антитеррористическая группа «Альфа». «Мы уже подготовились к штурму,— рассказывали потом её бойцы,— но в самый последний момент руководство передумало».


Целую ночь террористы провели на борту самолёта, который загнали в самый дальний конец взлётно-посадочной полосы. А экипаж они отпустили, чтобы тот мог как следует выспаться перед дальним перелётом. Но спать лётчикам не пришлось — всю ночь их допрашивали.


На следующее утро самолёт вылетел в Карачи. Над аэропортом этого города лайнер кружил более полутора часов — местные власти отказывались принимать самолёт. И только когда лётчики сообщили диспетчерам, что у них заканчивается горючее, им разрешили посадку.


В Карачи после недолгих переговоров террористы сдались. Через несколько часов самолёт с пассажирами был возвращён в СССР, а бандитов отправили в местную тюрьму. Только там они узнали, что за угон самолёта им грозит смертная казнь.


Приговорённые к смерти вешались сами.


Верховный суд Пакистана вынес приговор уже через семь дней: террористов должны были повесить. Одного из них, Сергея Сапова, судебный вердикт привёл в шоковое состояние, и он повесился сам. Остальных власти разбросали по тюрьмам четырёх городов. Условия содержания там были не лучше, чем в советских СИЗО: бандит Владимир Петров скончался от инфаркта, а его подельник Сергей Шубенков свёл счеты с жизнью.


Когда к приговорённым пропустили сотрудников советского посольства, один из них сказал: «Знал бы, что в Пакистане действуют такие законы, лучше бы отсидел на сибирских нарах».


Интересно, что заключённые пакистанцы относились к нашим соотечественникам вполне дружелюбно. Им нравилось, что русские и украинцы сразу же принялись изучать язык урду, а Андрей Исаков и Алексей Боблов даже приняли ислам.


Через пять лет Верховный суд Пакистана смилостивился над террористами, заменив им смертную казнь вначале на пожизненное заключение, а потом на 14 лет тюрьмы. Все эти годы МИД и Генпрокуратура СССР, а потом и России добивались выдачи преступников. Но на родину они смогли вернуться только после того, как в начале этого года президент Пакистана Рафик Тарар в честь 50-летия независимости страны амнистировал угонщиков самолёта.


Исакова и Боблова вернули в СИЗО Нерюнгри. В Хабаровскую тюрьму
этапировали Молошникова, Хаченко, Евдокимова и Сомова. Везли на родину
террористов, помня их прошлые «подвиги», на разных самолётах. Сейчас в
Пакистане остались только два угонщика. Они граждане Украины, а власти этой страны тратиться на экстрадицию преступников не собираются.
 

Нужно отметить, что смена мест заключения большого облегчения террористам не принесла. По словам прокурора Дальневосточной транспортной прокуратуры Валерия Балябы, 8-летнее пребывание в пакистанской тюрьме для российского правосудия значения не имеет. «Все преступники понесут наказание по российским законам, предусматривающим за угон самолёта до 15 лет лишения свободы,— заявил он.— В ходе расследования будет определена степень вины каждого из угонщиков и, соответственно, мера ответственности. Хотя я не исключаю, что наш суд в итоге зачтёт кому-то из преступников срок пребывания в пакистанской тюрьме. Кстати, условия содержания там таковы, что даже Колыма угонщикам покажется раем».




...Командира Листопадова довольно хорошо помню, хотя ни разу вместе не летал. Просто получилось так, что в Нерюнгри организовали свой авиаотряд Ту-154 и переманивали желающих работать из Якутского авиаотряда. Желающие нашлись быстро и «отпочковались» незадолго до того, как я стал работать на Ту-154.


В Нерюнгри «варягам» сразу же дали благоустроенное жильё (собственно, этим и заманивали), построили вполне приличную бетонную ВПП и рейсы организовали неплохие. Лётчики, частенько пересекались в Нерюнгри или Якутске, поскольку и рейсы выполняли практически одинаковые, да и запасным аэродромом Нерюнгри подходил по всем статьям. У нас даже был рейс в Домодедово с ночёвкой в Нерюнгри. То есть, хочу сказать, что все были очень хорошо знакомы – и нерюнгринские лётчики, и якутские... По сути статьи могу сказать одно: есть некоторые неточности и упущения, что вполне простительно корреспонденту, далёкому от скрупулёзного знания лётной жизни и деталей полётов.


В частности, в тексте сказано, что рейсовый самолёт был угнан из Чульмана, а назад Ту-154 вернулся почему-то в Нерюнгри... Это, конечно же, не очень существенно для тех, кто не вдаётся в детали. Но поясню, что Чульман — село, типа Сангара, с грунтовой ВПП, предназначенной, максимум, для приёма самолётов Ан-24, Ан-26... Но в Нерюнгри, находящемся совсем рядышком, красивом и современном городе, построили бетонку, о чём я и говорил. По сути, чульманский аэропорт оказался уже, к тому моменту, слегка устаревшим, но ещё работал и вполне исправно обеспечивал полёты малой авиации и местных воздушных линий. А из нерюнгринского аэропорта выполнялись рейсы по центральному расписанию и грузоперевозки самолётами Ил-76.


То, что преступников-заключённых перевозили с вопиющими нарушениями,
комментировать не стану. А вот то, что в Ташкенте в экипаж включили местного штурмана, надо обязательно уточнить. Об этом в статье вообще ничего не говорится. Но это очень важно знать и понимать.


В те годы на Ту-154 за границу из Якутского УГА вообще никто не летал. Были некоторые экипажи Ил-76, которые выполняли перевозки в Афганистан из Ташкента, но это всё же не те лётчики, которые трудились на Ту-154. Поэтому никакой специальной подготовки для полётов за рубеж никто не имел. А при таких полётах существует весьма много проблем, нюансов и немаловажных деталей. Даже полётные карты совершенно другие. А также используются незнакомые и непривычные единицы измерений. И язык общения с диспетчерской службой специальный: авиационная фразеология радиообмена на английском языке. Это очень-очень специфическая фразеология радиосвязи, используются сборники полётной документации и практически всё... другое и очень важное.
 

Не важного попросту нет, впрочем, как и во всей авиации. И, тем более, никто не знал и не предполагал наверняка, куда преступники потребуют лететь. И ведь действительно, могли сначала потребовать одну страну, а в полёте передумать и переиначить! Поэтому в Ташкенте и приняли решение включить в состав экипажа опытного штурмана, владеющего ВСЕМ, необходимым для обеспечения полётов... в неизвестность, но за границу! И портфель со сборниками уже подготовили «зарубежный»...


И Пакистан вовсе не являлся конечной целью. Так получилось, что захватчикам самолёта деваться уже было попросту некуда. Первоначально, ими назывались некоторые европейские страны, но эти государства поочерёдно и под разными благовидными предлогами отказались принимать такой «подарочек», опасаясь международных скандалов и неминуемых последующих санкций. Потом назвали Израиль, который, в конце-концов, тоже отказал. Да и дипломатические отношения были с этой страной, мягко говоря, не самые лучшие.


И вот, только после этого решили всё-таки вылетать «в никуда», так как нервишки у захватчиков «звенели» на пределе возможностей и силы таяли, будучи на полном  исходе. Они потребовали немедленно вылетать в сторону исламских государств, в тайной надежде, что как только самолёт пересечёт границу СССР, так всё само собой и разрешится. В удобном и наилучшем виде... Ну, а дальше — практически по тексту... Просчитались выродки жестоко, но нервы потрепали и экипажу, и пассажирам, и всем остальным...


Я много раз перевозил зэков. И одиночных, и группами. Правда, в наручниках и с приличной охраной. Наверняка, когда-нибудь и вы летели с ними. Только не знаете об этом... Как правило, их привозят на самолёт ещё до того, как основная масса пассажиров прибудет на автобусах из аэровокзала. И усаживают на самые задние ряды, чтобы пассажиры не придавали значения необычному внешнему виду. И чтобы ни наручников не видели, ни охраны.


Когда случайно встречался взглядом с таким контингентом, морозец-то по коже пробирал до пяток, и мыслишки всякие тревожно шебуршились... Ничего не боится и не опасается только полный идиот! А откуда известно, кого сегодня везут-конвоируют, и кто именно перед тобой — растратчик, мошенник, карточный шулер, вор-карманник, злостный алиментщик?... Или матёрый убийца-душегуб, давно готовый на всё?... Только и ждущий подходящего момента, чтобы...? Взгляды у всех почти одинаковые – затравленные, недобрые, а глаза злые и наглые. Ненавидят всех и всё окружающее...


Известны и ещё несколько попыток угона из Ленинграда, которые почему-то не вошли в вышеприведённый перечень. И как-то так получилось, что случаи произошли почти подряд. Прямо – всплеск! Даже однокашник как-то раз «отличился»... К счастью, эти случаи завершились вполне удачно...



А однокашника и весь экипаж командование премировало, всего-навсего, цветными телевизорами... Видимо, от бедности..., либо от того, что такие телевизоры были в большом дефиците..., либо просто посчитали, что слишком уж много случаев угона происходит, а подарков на всех и в другом виде – не напасёшься... За подвиг. Или за выполненную профессионально, грамотно и качественно работу. Как хотите, так и считайте!


… Всё-таки вернёмся к вертолётчикам. И конкретно – к командиру А.Потешному. Надеюсь, теперь поймёте, для чего сделан экскурс «в сторону» от темы...


Потешный или просто Потеха, как его называли запанибратски, был очень хорошим командиром. Грамотным, профессиональным, имеющим почти все многочисленные допуски. Я летал с ним очень много раз и в самых различных условиях. И в перегонке бывал, и с подвеской летал, и с водосливным устройством лесные пожары тушил... Даже один разок чуть не подорвали нас, когда, в дыму и неразберихе, на земле начали взрывать почву, чтобы отсечь распространяющийся верховой пожар... Пролетали очередной «круг» на очень малой высоте... Несогласованность с пожарными иногда случалась, как и при любой подобной работе, а в тот раз – и не слышали нас, и не видели. Чувствовалось полное ощущение реальной войны и боевых действий на поражение... А жили в Сангаре очень компактно. Очень трудно что-то скрыть друг от друга... Нормальный мужик был! С чудинкой, конечно, с юмором и собственным мнением. А кто не таков?!


Вскоре я перебрался в Маган на новую должность, встречались мы всё реже и реже. Из виду я сангарских лётчиков не терял, но работать приходилось всё больше с другими. В силу нового места проживания и расширившихся обязанностей. Надо было и маганских лётчиков проверять, и в Хандыгу, Олёкминск, Усть-Маю и другие приписные аэропорты с проверками летать. Да и типов ВС прибавилось! Кроме уже освоенных Ми-8 и Ан-2, приходилось летать ещё и на Ми-2 и Л-410...


Таким образом, как-то потихонечку и утерялся Потеха из вида... Но однажды, году в восемьдесят седьмом, подошёл заместитель командира по организации лётной работы. Тот самый, который в шахской охоте на горного барана участвовал и подписывал все бумаги исключительно ручкой с золотым пером. И, между прочим, спросил: « Ты слышал, что наш Потеха-то натворил и учудил?»


Я ответил, что ни сном, ни духом... Тогда он рассказал, что на днях Потешный летел в Москву... То ли в отпуск, то ли на ЦВЛЭК. И в полёте передал через стюардесс экипажу в кабину какую-то записку. Сути написанного заместитель по организации лётной работы тоже не знал. Подробностями владели в деталях лишь те, кто «раскручивал» инцидент и кому по должности положено знать до тонкостей. И скорее всего, из совершенно другого ведомства эти лица, посвящённые... Но по прилёту в Москву, Потеху радостно встретили на спецмашине и с «почётом» под белы рученьки повезли тоже...  «куда положено»...


Совершенно не представляю, был ли он пьян, шутка ли взбрела в голову абсолютно неуместная и неумная, или Потешный решил просто «приколоться», будучи в лётной форме и давая понять, что тоже из лётческой «стаи», просто слегка расслабился и, таким образом, весело шуткует... Много различных версий и предположений можно выстроить... Только, наверняка, в записке было написано нечто недвусмысленное, которое и заставило экипаж немедленно и решительно вызвать спецгруппу по прилёту... Дошутковался!


Только и это – не самый конец истории. Через полгодика, примерно, встретил бывшего сангарского командира Ми-8, которого знал ещё с момента работы вторым пилотом. Даже одно время семьями дружили... Иосиф Мишуто, в какой-то момент, решил прекратить полёты и перешёл на работу в транспортную прокуратуру Якутска, поскольку уже имел юридическое образование... Он-то и рассказал, что не так давно побывал по служебным делам в местной психушке. И увидел бывшего командира вертолёта А. Потешного, сидящего на кровати... в позе некоторых футбольных тренеров. Потешный раскачивался туда-сюда, как маятник, безучастно смотрел в одну точку и что-то скороговоркой неразборчиво бормотал под нос... Финал ли это? Я не знаю...



Повторюсь снова, утверждая, что работа на вертолётах значительно разнообразнее и интереснее, чем на самолётах Ан-2. Удивительного ничего нет. Просто возможности вертолёта позволяют использовать его в самых разных полётных спецификах. И зависнуть можно над чем-то нужным или интересным, притормозить, сдать назад, покрутиться, рассмотреть и... Дайте волю фантазии. Бесконечно большие возможности, которых нет у самолёта!


Особенно нравилось летать на вертолёте Ми-2. Но только не зимой. Зимой в нём очень холодно, как и на Ан-2. Работал один умелец-командир, Володя Берест. Он сконструировал печку для Ми-2 и постоянно таскал с собой на оперативные точки. Грела она очень прилично, была вполне надёжна и безопасна, но... Инспекция, конечно же, запрещала и нещадно наказывала, если обнаруживала печку в его вертолёте. Ведь она являлась «самопальной», несертифицированной и не предусмотренной конструкцией вертолёта Ми-2. А для того, чтобы продвинуть изобретение и внедрить в жизнь официально, требовалось сделать так, чтобы именно в конструкторском бюро Ми-2 рассмотрели вариант, одобрили, что-то доработали по-своему, взяли за это немало денежек с авиапредприятий и... выдали бы потом за своё изобретение... Эдак можно и «мой» персональный стул продвигать в жизнь!
 

Долгая песня, не сулящая мгновенного и положительного решения... Ну, хорошо хоть наказывали пока Володю в довольно щадящем режиме, типа «... запретить, выговор, указать, замечание...» и так далее. И печку не изымали. А Володя упорно таскал её с собой, справедливо полагая, что замерзать в полёте как-то не очень хорошо, если есть возможность выполнять работу с заметным комфортом!


На вертолёте Ми-2 я, как-то раз, даже выполнял весьма интересную работу по определению численности лосей. Происходило это весной на указанном участке местности. Выглядело это так: поступала заявка от природоохранного ведомства, мы вылетали на какой-то, ими выбранный и указанный, остров посреди Лены и кружили на предельно малой высоте. А представитель этого ведомства добросовестно пытался пересчитать поголовье сохатых, находящихся прямо под нами... Хотя бы примерно, поскольку численность лосей очень велика, а всё стадо, конечно же, не стоит на месте... Потом полученная цифра перераспределяется на известную площадь – ареал обитания – и, в конце-концов, выводится средняя численность «лосиного» населения для данного района...


Надо пояснить, что именно по весне лоси приходят по заснеженному льду на острова. Ведь летом они вольно разбредаются по бескрайней тайге, берегам Лены и других рек. Тогда пересчитать и осреднить просто невозможно! А на островах весной очень привольно, и растительности очень много для кормёжки. Лосиные семьи по количеству напоминают крупные стада оленей. Мы зависали на вертолёте непосредственно над рогатыми и безрогими красавцами и красавицами с необычайно умными глазами. Иногда находились примерно на пятиметровой высоте. Поначалу, сохатые беспокоятся и пытаются убежать. Но их настолько много, как в бочке — селёдки, что они просто не могут никуда сдвинуться, не помешав друг-другу... Через какое-то время, чувствуя, что вреда от вертолёта не будет, лоси успокаиваются и продолжают лениво пережёвывать пищу, совершенно не обращая внимания на стрекочущую «штучку», висящую прямо над рогами... Красотища!


Про отстрел волков уже упоминал. Никогда не забуду, что однажды, во время такой работы, при поисках волчьей стаи, пришлось столкнуться с другим красавцем. Произошло это в районе Усть-Маи. Распутывая волчьи следы, летели между деревьев на очень небольшой скорости. И, в какой-то момент, наткнулись на... изюбря!
 

Командир «притормозил» и завис... А это, изумительное по красоте и грациозности, создание от неожиданности вскинуло развесистые рога, присмотрелось, развернулось и... с непередаваемым достоинством удалилось в тайгу, показав роскошные белоснежные «лампасы» на заднице... Это — не в зоопарке и не во сне, а наяву и в естественных условиях!



… О полётах на вертолёте Ми-2 могу многое рассказать и вспомнить. Характер полётов на этом вертолёте несколько отличается от работы на Ми-8... Как-то раз, летал в Ленске пару недель. Мы обслуживали буровые между Ленском и Мирным. Летали вдвоём с командиром, который оказался почти ровесником. Базировка – очень хорошая, с точки зрения климата и проживания. Кормили весьма прилично, а комната в выделенном коттеджике – вполне «цивильная». К этому надо присовокупить хорошее отношение местного руководства, постоянную и интересную работу и... баню! Вот, бани-то, чаще всего, ни на одной подобной «точке» не имелось. Даже наличие примитивного душа повсеместно представляло очень большую проблему... Об этом тоже уже упоминалось.


Одним вечером, заявился местный начальничек, чем очень удивил. День –  субботний, и по всему выходило, что у начальника должен быть законный выходной... Но он неожиданно пришёл и вызвал командира. Вдвоём удалились на кухоньку «пошушукаться». Разговор продолжался минут двадцать, а я особо не вслушивался, полагая, что обсуждается какая-то перспективная работа на следующую неделю. Вскоре командир вернулся, а гость продолжал оставаться на кухне.


Командир начал как-то странно меня «обхаживать» издалека и делать непонятные намёки. Пришлось предложить не темнить и говорить напрямую, как есть. И чётко дать понять, что именно требуется от меня.


А требовалось-то, оказывается, всего ничего — дать согласие или «закрыть глаза» на недвусмысленное предложение: завтра побраконьерить слегка и обязательно подстрелить... лося! Должность моя выглядела достаточно «крупнокалиберной», поэтому не считаться с моим мнением было просто невозможно... Да и находились мы, как ни крути, в «одной лодке», где скрыть что-то подобное практически невозможно!


… Маленькое отступление, но – по теме... Сохатинку все очень сильно уважали. Добывалась она, как правило, неправедными и именно браконьерскими путями. Одно дело, когда угощает егерь-охотник, который иногда имеет право подстрелить лося, но чаще всего, такой деликатес «обламывался» по очень близкому знакомству и совершенно без излишней огласки и рекламы.


Мясо лося очень душистое, сытное и непередаваемо вкусное! Правда, жестковатое немного, но есть ведь и части туши, которые и нежнее и мягче. Парное мясо нам почти никогда не доставалось, чаще перепадал кусочек-другой зимой — мёрзлое, как монолит. Сохатину легко отличить по цвету и структуре волокон. В замороженном виде очень напоминает верх деревянной колоды, на которой мясники на рынках рубят мясной товар. То есть — крупные волокна и переплетения, которые невозможно спутать с подобной структурой любого другого вида мяса, если однажды увидел и оценил.


Жарить сохатину можно и нужно. Только придётся довольно долго это делать, а потом ещё, для верности, «томить» под крышкой, если только не хотите получить вариант «с кровью»... Варить — очень здорово! И весьма наваристый бульончик получается. Но лучше всего — перекрутить в фарш, непременно сдобрив и перемешав с говядиной или олениной. А неотъемлемым ингредиентом такого полуфабриката просто обязана быть жирная свинина... Или простое свинячье сало... И – побольше, не жалеючи и не сомневаясь. Тогда получается такое...! Как говаривают, просто ум отъешь!


Кстати говоря, браконьерство всегда считалось и будет считаться преступлением. Будь то охота или рыбалка. Лов осетра очень заманчив, но надо ведь и законную лицензию иметь! Умные и ушлые рыбаки именно так и поступали. Покупали легально штучек пять лицензий, уезжали на рыбалку и спокойненько ловили столько, сколько получалось... А пяток крупных особей находился в лодке, на самом видном месте. Остальное было уложено в мешки по бортам и привязывалось за горловину длинными верёвками... При приближении подозрительной лодки и любом малейшем опасении, что это может быть рыбнадзор, мешки тут же спускались за борт..., а вострый ножичек давно уже лежал наготове! Если что — мгновенно перерезались верёвки... А в лодке оставался только законно выловленный осётр... В количестве, соответствующем числу лицензий.


Точно так же требовалось иметь разрешение-лицензию на охоту или отстрел любого вида дичи. И пернатой, и лохмато-пушистой, и рогатой, и... В общем-то, чтобы всё осуществлялось строго по закону и установленным правилам! В этом отношении те времена совершенно ничем не отличаются от нынешних или будущих.


Но одно дело, когда с ружьишком промышляешь, долго выслеживаешь, выхаживаешь и выжидаешь добычу в тайге, истоптав не одну пару сапог и откормив собой весь гнус и полчища мохнатых комаров в округе... И совершенно другое, когда подобная охота превращается в простое, по сути, убийство животного, когда используется летучая «стрекоза», именуемая вертолётом, и от которой спасения нет почти нигде...


За браконьерство с использованием воздушного транспорта карали нещадно, если это вскрывалось. Командира понижали в должности до второго пилота и надолго! Но случаи всё равно не прекращались... Слаб человек, падок на дармовщинку, да и начальнички разного пошиба, зачастую, пытаются уговорить и пообещать, что всё останется «шито-крыто», а то и угрожают будущими неудобствами и неприятностями, если не согласишься и не вступишь в явно преступный сговор...


Много случаев происходило, которые никогда не всплыли и не стали достоянием общественности. Но происходили и такие, которые заканчивались весьма печально, как и случай с отстрелом алтайского горного барана аргали в январе 2009 года высокопоставленными чиновниками. И вряд ли, экипаж мог отказаться и воспротивиться в тех условиях. Подневольны лётчики в этом отношении и абсолютно бесправны, я уже говорил...


Когда всплеск браконьерства с использованием вертолётов перерос в совершенно немыслимые масштабы, было принято решение сразу увольнять такие экипажи навсегда и с изъятием лётного свидетельства. Причём, автоматически лишали и будущей пенсии... Интересно, а полез бы после такой перспективы незаконно добытый кусок мяса в горло?... Но отдельные смельчаки всё-таки находились. Они рискованно рассчитывали на извечный русский «авось» и пословицу «Бог не выдаст — свинья не съест»...Поэтому мне совершенно не улыбалось быть замеченным, замешанным и причастным к такого рода истории и возможном скандале. Карьера и доброе имя потом – дороже самого душистого и парного мяса сейчас! Поэтому имелось вполне сложившееся мнение по поводу возможности завтра слегка развлечься, побраконьерить и потом «оттянуться» в баньке под водочку и свежанинку.


… Я вышел на кухоньку к начальничку, затем добросовестно и терпеливо объяснил свою позицию и твёрдое однозначное мнение по его насущному вопросу... Слава Богу, что понял, вроде бы, и именно так, как хотелось. Хотя – ясный перец, при таком раскладе, когда один из экипажа противится, затея попросту теряет всякий смысл. Начальничек ушёл восвояси. Но, думается, затаил обиду и, каким-то образом, всё же сглазил... Потому что буквально через день мы и упали. С высоты трёхсот метров...


Сглазил или нет, на самом деле, не знаю. Но ОНО случилось. День был самый обычный, скоромный... И работа – знакомая и рутинная. С утра слетали на какую-то буровую, потом залетели в Ленск. Пообедали, заправились керосином и отправились ещё на одну точку неподалёку, километрах в семидесяти.


Всего-то минуток десять до нужной точки оставалось, как вдруг, один движок «обрезало» напрочь! А вертолёт Ми-2 на одном двигателе летит, конечно же, но почти как каменюка — с устойчивым снижением и траекторией, весьма напоминающей почти отвесное падение. И никакие попытки командира реанимировать отказавший двигатель, применить взлётный режим работающему или «шебуршать» педальками, чтобы по боковому смещению, каким-то образом, выбрать местечко «помягче», в данный момент не помогали.


Самое обидное, что я оказался натуральным «балластом», не имеющим возможности чем-то существенным помочь. Мог только попытаться подсказать «удобное», на мой штурманский взгляд, место неминуемого и отнюдь не мягкого грядущего приземления. А командиру – всё равно виднее — он ещё как-то управлял машиной и чувствовал ответную реакцию!


… Мои чувства и мысли? Да ничего особенного. Не промелькнула вся жизнь, как непрерывное слайд-шоу... Ведь именно так утверждают те, кто находился когда-то «на волосок от...». Даже какой-то сладковатый интерес появился, а чем же всё, на самом-то деле, закончится и когда?... В животе, конечно, слабость появилась, как перед прыжком в воду с высоченной вышки. Или подобно тому, когда на американских горках едешь и замираешь от... От чего? Вот, от этого же и я замер, расслабился и ждал. Нельзя сказать, что расслабившись, получал удовольствие, если сравнивать с известным анекдотом. Но что-то, примерно подобное, и чувствовалось! Некогда было особенно вдумываться, и на что-то другое, кроме вынужденной посадки прямо перед собой, рассчитывать... И вспоминать родных и близких. Дефицит высоты, времени и ограниченность подходящих мест для посадки — этого имелось, хоть отбавляй!


Надо отметить, что летели в очень красивом, но весьма неудобном, с точки зрения принудительной посадки, месте. Над небольшой и очень извилистой речушкой с обрывистыми берегами. Вдоль них росли громадные сосны и какие-то густые кусты и деревья. Вплотную к реке. Они практически не давали возможности приткнуться ни на одном из берегов. На лёд садиться совершенно не хотелось, так как имелась реальная возможность пробить его и упокоиться... Уже в водичке, навсегда и почти наверняка! И полёт стал очень напоминать авторотацию на вертолёте Ми-8, но с той лишь разницей, что на Ми-8 запаса мощности раскрученных винтов вполне хватает, чтобы «вспухнуть» перед землёй, если знать и точно рассчитать единственный момент, когда требуется рукоятку «шаг-газ» резко выдернуть на себя! И площадка для такой посадки должна быть выбрана заранее и только один единственный раз.


На вертолёте Ми-2 раскрутка винтов послабее, несмотря на то, что и масса меньше, чем у Ми-8. И если прогадать с моментом «поддёргивания» рукоятки, то можно лишь усугубить незавидное положение... А второго шанса уже не будет, так как вся энергия раскрученных лопастей одномоментно и навсегда иссякнет!


Всё перечисленное я понимал не хуже командира. А он упорно петлял над изгибами коварной речки, всматривался в окрестности... и тянул-тянул-тянул... На честном слове и... Мы оба предугадывали траекторию крутого снижения, просчитывая и вычисляя ту самую точку, где неминуемо встретимся с землёй... Я описываю процесс долго. А на самом-то деле, вся недолга заняла, не более трёх-четырёх минуточек. Всего-то! Это потом по барограмме посмотрел и убедился. Для пущего интереса...


На наше счастье, обнаружился впереди небольшой пятачок на берегу, куда можно умаститься или приткнуться. Но ошибиться было нельзя! Сразу же за участочком более-менее ровной заснеженной землицы находился приличного размера бугор, переходящий в сплошые кущи и деревья... Шанс? Да, конечно! И – практически единственный, так как высоты уже катастрофически не хватало ни для какого манёвра... Успели лишь переглянуться... и потом смотрели только вперёд и ниже...


Не помню, был ли командир пристёгнут. Наверное, был. Пилоты всегда пристёгиваются. Положено. В случае чего, командиру Ми-2 в полёте совершенно некогда «перехомутаться», так как некому передать управление. Я успел пристегнуться... Посадка вышла грубоватой, но вполне сносной, с точки зрения того, что травм не получили и вертолёт не «разложили»... Корявенько так и бочком плюхнулись! И точно перед тем самым бугорком, за которым, наверняка, ожидало нечто, более неприятное, чем грубоватая посадка...


Вылезли, не сговариваясь закурили... Ручонки предательски дрожали. И в коленочках ощущалась слабость... Однако, не обнаружил никаких признаков «медвежьей» болезни! А это вселяло и оптимизм, и надежду. Ведь можно было просто растеряться, запаниковать, совершить какую-то ошибку от страха... Не случилось — очень хорошо!


Главное, что мы оба были живы-здоровы и матчасть сохранили... Дальнейшее уже не представляет интереса. Рутина!... По радиостанции связались с Ленском, доложили..., подождали прилёта Ми-8 с бригадой техников и высокой комиссией по расследованию... Как же без комиссии-то?! Комиссия убедилась, что экипаж не виноват ни в чём. Техники скоренько отремонтировали двигатель, и уже к вечеру мы вернулись на базу и даже пошли в баньку! И проработали на точке ещё дней пять-семь безо всяких происшествий и приключений.


… Гораздо позже довелось увидеть фотографии упавшего в тайгу вертолёта Ми-8. Одновременный отказ обоих двигателей. И примерно в этом же районе... Он падал, авторотировал... А подходящей площадки – не было. Кругом сплошной кедрач и дремучая тайга. Вертолёт так и остался висеть в трёх-четырёх метрах над землёй, пронзённый-прошитый насквозь двумя вековыми кедрами... К счастью, никто не погиб. Фортуна!


(продолжение следует)