Клаустрофобия

От осознания действительности несчастного спелеолога прошиб пот.  С потолка пещеры сорвалась набухшая капля и ударилась об сталагмит, разлетевшись на тысячу мелких частиц. Затем, еще одна. Третья с неприятным булькающим звуком угодила прямиком в озерцо.

Спелеолог дрожащими руками ощупал холодные, липкие от воды булыжники. Еще недавно здесь был небольшой разлом, через который он проник в огромную залу, не уступающую по размерам и красоте пышным залам Лувра. Буквально десять минут назад, он самозабвенно любовался на барельефы карстовых образований. Ровно до того момента, пока не раздался страшный грохот. Казалось, вся пещера сейчас ухнет ему на голову, и он непроизвольно схватился за голову. Грохот был похож на раскаты грома. Звук поднимался ввысь и, достигая потолка, отдавался эхом, а затем уходил глубоко в грот. Это продолжалось недолго. Словно, по взмаху руки, замолк оркестр, и лишь глубоко в пещере еще были слышны отзвуки.  Наступила тишина. Но ненадолго. Тут же со всех уголков пещеры раздался писк, и целая туча летучих мышей взмыла в воздух. Закружилась в диком танце, и начала подниматься вверх к своду пещеры, желая быстрей улететь прочь. Прочь от нависшей опасности.

Спелеолог осторожно поднял голову и осмотрелся. Казалось, никаких изменений не произошло. Но рассудок его помутнел, едва он заметил, где произошел обвал. Главный вход был прочно закупорен. Теперь это больше не было похоже на Лувр – пещера напоминала ему могилу, причем полностью усеянную врагами. Он попытался успокоить свое сбивающееся дыхание и трезво оценить ситуацию, но у него это получалось плохо. Сознание то и дело грозилось покинуть его, и потому  спелеолог достал из сумки флягу с водой и судорожно отпил, преждевременно выключив луч налобного фонаря, который отчаянно плясал на стенах пещеры, превращая игру светотени в бутафорских гипертрофированных монстров.
Когда организм пришел в норму, а глаза немного привыкли к кромешной темноте, он достал трутницу и зажег свечу, которая немного смягчала ужас и успокаивала мозг своим жизнерадостным огоньком.

Огромные камни, которые преграждали ему путь, выглядели настолько большими, что казалось, лишь Геракл способен очистить проход. Но спелеолог решил попытать счастья. Он ухватился за скользкий остов и принялся  в ярости, что есть сил, толкать его прочь. Горная порода не поддалась на угрозы. Она словно срослась со стеной и стала единым целым. Спелеолог собрал всю свою волю в кулак и с новыми силами бросился в нападение. Булыжник издевался над ним. Он выскальзывал из рук и просто не желал сходить со своего нового места. Но, точно обезумев, человек снова и снова кидался на камень.

Когда же по прошествии времени, он истратил все свои силы, то оперся на булыжник, и прижав израненные ладони к лицу, горестно завыл. Пламя свечи задрожало и потухло, признав безнадегу, окутавшую пещеру.

Спелеолог почувствовал, как впадает в безумие. Ему казалось, что тысячи светящихся глаз с вожделением смотрят на него, будто ждут дальнейших действий несчастного. Представлялось, как пещерные сталактиты извиваются, подобно щупальцам осьминога и тянутся к нему. А пещера начинает неумолимо сжиматься в размерах.

Все также, капля за каплей сочится с купола пещеры вода, словно из неплотно закрытого крана. Пахнет смрадом и затхлостью. Слышится шелест крыльев успокоившихся мышей, которые рады вернуться домой.  Еще мгновенье, и пещера поглотит его.  Он уже чувствует недостаток кислорода и начинает задыхаться.

Он поднимается и идет наобум по какому-то тоннелю, ведущему неизвестно куда. Голова кружится и чтоб не потерять сознание, он держится руками за стены. Кажется, что за ним молча следуют все его враги, злобно посмеиваясь между собой. Он кричит им, чтоб они шли прочь, но те лишь гогочут в ответ на его крики. На каком-то выступе он поскальзывается и падает на землю. Голова его становится такой тяжелой, что он не в силах поднять ее. И потому лежит несколько часов не шелохнувшись. В его больном сознании пробегают целые сценки из прошлой жизни. Сколько лет назад это было? Он не может точно сказать. Но уверен, что там наверху сейчас идет дождь. Последнее небо, которое довелось ему увидеть в своей жизни, было пасмурным и обволакивающим…