Засада дикой орхидеи, глава 3. Желтый жакет

В моей жизни случалось неоднократно, когда основательно продуманный план срывался из-за пустяковой случайности. Так и на этот раз окончательный анализ возможностей «желтого жакета» превратилось в очередную психодраму. Вначале все шло по задуманному: улетный раствор, притаился в  бутылке из-под финской водки, и занял центральное место на круглом столе в окружении грязных стаканов. Я тоже разместился неподалеку, размышляя о скрытом несоответствии упаковки и содержимого. Наверное, мне следовало размышлять о чем-нибудь ином, типа, думать, как хреново жить в этом жестоком мире. Но, честное слово, мой планируемый залет в психушку вовсе не определялся убожеством окружающей действительности. Каюсь, я вспоминал свою неверную любовницу - парикмахершу Кристину из салона красоты «Ассоль», которая мечтала стать верной подругой любому, кто приедет за ней на красном «бумере», и увезет  в мир фальшивых бриллиантов и поддельных векселей. На самом интимном месте воспоминаний в комнату без стука ввалился сосед по квартире, дворник Иван Спиридонович, и позвал меня к телефону. От неожиданности я растерялся, и  не обратил внимания на перекошенное лицо соседа. А ведь по его виду следовало догадаться, что накануне он хватил лишнего, и теперь мучается в поисках этого лишнего.

Достать меня по квартирному телефону практически невозможно, и не потому, что Кулик сутками висит на нем. Просто я остерегаюсь нашего телефона. Я думаю, компетентные органы наделили его диктаторским режимом.  Даже его повседневная форма, - черная труба на массивном постаменте, - калька времен «железных Феликсов». И в славных традициях прошлого он бездушно диктует -  кому и с кем говорить, даже если говорить неохота. И у него есть бездумные слуги, которые беспрекословно  приглашаю к нему тех, кого он требует. Задавшись целью избежать рабской подчиненности телефону, я с самого начала постарался вычеркнуть его номер из памяти. Что касается немногочисленных знакомых, то они звонят мне на мобильный номер, а прочие, незнакомые,  просто не интересуются моими номерами. В общем,  я так увлекся гаданием, кто бы это мог звонить, что оставил без присмотра «улетный» раствор и страдающего дворника, и поспешил на ковер к диктатору. Звонил пенсионер Бочкин, бывший учитель физики, а ныне почетный пациент областной психбольницы. Разумеется, я забыл, что по субботам он играет с главным санитаром корпуса в нарды, на интерес, и всегда выигрывает. На этот раз он выиграл звонок другу, то есть мне. Ничего существенного, чего бы я не знал, он мне не сказал. Зато я посулил ему скорую встречу с трефовым королем в казенном доме, и он дал слово встретить его лично.

Я, конечно, не юрист, но сформулировать логическим образом собственную вину в происшедшем  постараюсь: «Не оставляй открытой дверь, если на столе стоит бутылка водки!» А может так: «На каждую бутылку водки, оставленную без присмотра, найдется больной дворник!» Или так: «На каждого безнадзорного дворника найдется своя беспризорная  водка!». Впрочем, это поверхностное определение вины. И если копнуть глубже и подумать лучше, то можно сказать проще: «Раствор, приготовленный для единоличного употребления, следует употребить единолично, и, по возможности, немедленно!». Итак, водка с «желтым жакетом» была украдена из моей комнаты похмельным дворником и распита в компании бабы Фроси.  Для Ивана Спиридоновича
употребленная жидкость стала последней каплей в море жизни – «Пусть земля будет ему пухом!»  Отныне грязный двор с желтыми листьями станет мне укором, перманентным памятником  очередной жертве «желтого жакета». А новому служителю метлы и лопаты стоит посоветовать -  не дружить с бабой Фросей. Хотя любые предосторожности бесполезны: потомственная алкоголичка найдет повод предложить новому дворнику, в кредит или в рассрочку, купить полбанки, разумеется, паленной. Остается только один идеальный совет: «Не пить нигде, никогда и не при каких обстоятельствах!» Но, кажется,  этот совет из области фантастики: где вы видели трезвого дворника в третьем пролетарском поколении? Впрочем, сейчас пошла мода на дворников из Таджикистана. И в этом я вижу начало искоренения поголовного пьянства среди дворников, также и самих дворников.

Есть такие открытия, от которых  голова идет кругом. Выяснилось, у меня есть ангел-хранитель -  Эдуард Николаевич Кулик! Вообще-то мне повезло, большинство людей всю жизнь ищут собственного ангела-хранителя, и умирают, так и не найдя. А весь секрет встречи с ним в том, чтобы создать условия для преждевременного ухода, сами знаете куда, и в последний момент повернуть, сами знаете откуда. Вот тут-то он и появится! Один знакомый, несостоявшийся студент духовной семинарии, как-то сказал по этому поводу, что «Армию Царя небесного зря называют ангелами-хранителями. На самом деле они вечно опаздывают, и только с радостью освещают вам путь в небытие. И все это небесная  канцелярия списывает в графе «Свобода выбора». На эти слова я тогда  не возразил, поскольку не имел опыта общения с ангелами. Теперь я знаю, что не все ангелы так безответственны! Мой ангел-Кулик появился в нужное время и в нужном месте: именно в тот момент, когда я вернулся в комнату и хватился бутылки с «желтым жакетом». Появился, просек все сразу и,без лишних вопросов, посоветовал сделать вид, что у меня ничего спиртного не было, а, значит, ничего не пропадало. И добавил, что обвинять честного дворника в хищении бутылки водки будет не честно, и что лучшее решение -  присоединиться к дворнику, а там  действовать по обстоятельствам. Мы так и сделали: ввалились в комнату дяди Ваня, но там было пыльно и пусто. «Все дороги ведут к бабке Фросе» изрек Эдик, и оказался прав. В комнате запойной алкоголички  и булькали, и матерились, но нам не открыли, как мы не стучали. Кричать о том, что пить краденную водку вредно для здоровья, ангел  запретил, сказал: «Все равно не нальют!» 

Результат действия «желтого жакета» появился к вечеру, когда бабка Фрося определила время смерти Ивана Спиридоновича. Понаехали разные бригады, начиная с жэковской. Но с поисками истины никто особо не старался: для них истина оставалась где-то рядом. Следователь вообще демонстрировал образцы равнодушия, скуки и моральной чистоплотности. Я же стойко держался советов Кулика: «ничего не знаю, ничего не видел». Хотя о причинах нашего желания  попасть в комнату бабы Фроси,- интересно, кто Иуда местного разлива, - следователь все-таки спросил. На этот вопрос мы с Куликом дали верный ответ, даже не сговариваясь: «Хотели выпить!». В коммунальной квартире, где половина жильцов страдает известным российским недугом, другие варианты ответов  не звучали, именно поэтому следователь нам поверил. Между прочим, выяснилось, что Иван Спиридонович в далеком прошлом служил в органах НКВД, и там приобрел одно завидное качество – умение держать  рот на замке: бабка Фрося так и не узнала, что пила краденную водку. У безупречного работника метлы и лопаты во всей истории проявилось лишь одно отрицательное качество: он оказался патологически жаден – практически всю жидкость выпил сам, налив сто граммов хозяйке комнаты. Но и это, в данном случае смертельное качество характера, несомненно, имело родословную еще со времен государственной службы. Не хочу ничего наговаривать на современный аналог, сами знаете какой службы, ведь его продвинутые питомцы уже не допускают фатальных ошибок, их даже допускают на высшие государственные должности, и выбирают секс-символами всея страна. И в этом я вижу один из парадоксов истории: нельзя очернить истоки, если на выходе идет чистая слеза!!!

Поздно вечером, после отъезда всех служб, наша коммунальная квартира устроила пышные поминки Ивану Спиридоновичу. Выяснилось, что прапорщик из второй комнаты пользовался неограниченным кредитом у покойного. К счастью, кристально честный прапорщик сознался, что задолжал дворнику энную сумму денег, и теперь, видимо страдая от приступа порядочности, предложил пропить часть этой суммы по печальному поводу. На вечер памяти пригласили гостей, в частности вдову из второго подъезда. Идея, пригласить вдову, возникла в голове Кулика. Он,  будучи уже не ангелом, просчитал, что в присутствии любовницы прапорщик отдаст на поминки всю сумму долга и даже с лишком. Все обернулось, как Эдик предполагал. И в этом я даже не вижу парадокса. Ведь однажды побывав ангелом, он приобрел ангельское прозрение. Что касается самого мероприятия, то оно прошло, без сучка и задоринки, по отработанному веками сценарию. Было много водки и много песен. А также был долгий спор, - местами интересный для филологов, местами переходящий в натуральное рукоприкладство, - о том, как следует квалифицировать преждевременную смерть  Ивана Спиридоновича. В результате пришли к общему знаменателю, что покойный дал дуба. Ведь о смерти бывшего работника ответственного органа нельзя сказать нелицеприятно, поскольку, уважая органы, надо уважать его носителей!

Похороны назначены на послезавтра, и нам с Куликом отведена почетная роли – придумать некролог и эпитафию. Кстати, я точно знаю, как пишут эпикриз российские врачи, но имею слабое представление о том, как пишут эпитафии российские спецслужбы.  Возможно, данные эпикриза по этому случаю  дадут простор моей фантазии…

Странно, сама по себе смерть парадоксальна, но явления, сопутствующие смерти, не богаты парадоксами.