Мнение одного бога. или желание на рождество

                Сегодня я претерпел страшную аварию- воспоминания, на всей скорости, врезались мне в голову. Оставив за собой неизгладимый шрам величиной в несколько лет, теперь криминалисту придётся снимать отпечатки пальцев врезавшейся памяти. Но от них же не осталось и следа, они так тщательно разогнались, позабыв о собственной безопасности, что лишили самих себя. Вернее сказать- лишили самих себя присутствия во мне навсегда. Надо же знать практически всё, или скажем там- кое что из многого, и абсолютно не помнить всего прошлого. Есть знания...но словно не было ни какой жизни. Как будто я только что родился на свет, со всеми имеющимися у меня умениями и способностями к этой жизни, не зная, что вся жизнь уже прошла, и прошла она мима меня. Но теперь- если я буду кого либо из знакомых мне прежде людей встречать хотя бы просто на улице- это будет для меня новая встреча,- значит я смогу начать всё заново, не прибегая к тому, чтобы для этого нужно было уйти для смены своего настоящего лица. Отлично, но ни то помнят всё то, что я натворил, но я буду прощён- по их милостивому сожалению к моему горю. И ещё раз- это отлично.
                Обязательно появится тот, кто всё изгадит. Я чётко вижу вход, эту самую дверь, которая должна за своими мощёнными складками исповедать меня к новой жизни. Излить душу, переступив порог. Загадать жизнь и закрыв глаза проснуться уже в новом, исполнившемся мире, остаётся только подобрать более подходящее желание. А я желаю многого и многого. В первую очередь мне не терпится снять с себя каблуки на шпильке- как я называю это идиотское тело, затем- ощутив себя мощным ничем,- объять пространство, и поднатужившись утащить его туда, где мне поудобнее будет присесть, а вот когда я уже определюсь с местом своей посадки, вот тогда и начнётся всё самое интересное. Я стану перебирать чётки жизни каждого по отдельности, пока не устану, или не надоест, а когда почувствую, что надоело- решу судьбы всех сразу- гурьбой.
-Молодость тебя не напрягает? -Нееет, а должна?
                Дикие твари преследуют меня. И безмерная по своей величине, огромная, необъятная луна освещает, задуманное на их искорёженных лицах, злодеяние направленное против меня. Она освещает их дикий галоп и моё бегство, их жадный дикий звериный оскал, и мой нечеловеческий испуг. В её холодном свету отчётливо видно всё, кроме того куда мне следует бежать, и где возможно скрыться. Как только я успеваю увидеть, едва различить некое укрытие или возвышенность представлявшие бы для меня обнадёживающее укрытие, как только я замечаю безопасное для себя место, так тут же оказывается, что моё спасение уже слишком далеко от меня, оно на столько позади моего бегства, что я не верю в свою способность такого стремительного бега.
                Мой бледный жалкий труп, ты лежишь в сугробе, и полынь трава прикрывает твоё изуродованное мясисто-костяное тело, лежишь и взираешь на звёзды,- в первый раз за всё это долгое время они видят тебя в глаза, видят прямо смотрящие на них твои раскрытые глазные яблоки. В верху звёзды, а рядом проходят уродские тела, пронося в своих руках яркие, леденящие светом скальпели, вырванные из чужих челюстей клыки и бивни, заострённые и отточенные до красна, или это холодная запёкшаяся кровь их прежних жертв. Сейчас, вот, когда в моих лёгких почти совсем уже не осталось кислорода, и тело моё ещё сохранит своё естественное тепло, уже совсем скоро- даже не позволив уйти моей последней мысли о неизбежности- они примутся за трапезу, и начнут насыщать свои изголодавшиеся чрева моей плотью. Подумать только- куски меня разойдутся по желудкам этих отвратительных существ- они будут насыщаться и восклицать от радости, а я буду постепенно исчезать из под пристальных взглядов играющих холодным светом звёзд.