У колыбели Прекрасной Дамы

В начале апреля 1882 года двое мужчин вышли из Адмиралтейской церкви и пошли через Дворцовый мост. Они впервые встретились полчаса назад и целью их встречи было преступление, которое по совершении не только не останется тайной, а напротив подлежит оглашению. Один из них должен был понести наказание, а другой по возможности смягчить для него этот удар судьбы.

Некоторые из прохожих узнавали, кто одного из них, кто другого. Прихожане Адмиралтейской церкви раскланивались со священником отцом Николаем Куткевичем, а студенты Университета, к зданию которого и направлялись наши герои, почтительно здоровались с профессором Дмитрием Ивановичем Менделеевым.

Подробности предстоящего дела решено было обсудить за ужином. Прислугу отпустили, подавала сама хозяйка, которую Менделеев представил гостю как свою супругу Анну Ивановну. Она знала, о чём предстоит разговор, и потому с надеждой смотрела на священника, веря, что от сегодняшнего вечера во многом зависит её дальнейшая судьба.

Она не была венчанной женой Дмитрия Ивановича. Законным браком он сочетался с другой женщиной двадцать лет назад. Феозва Никитична была для него в то время единственным человеком, полностью и во всем его понимавшим, разделявшим все его интересы и устремления. Вместе пережили они смерть первого своего ребёнка, вместе растили сына и дочь. Но с годами отношения их ухудшались, взаимопонимание сменилось раздражительностью. Тут сказался и трудный, неуравновешенный характер Дмитрия Ивановича, и болезненность Феозвы Никитичны. К тому же она была на шесть лет старше мужа. Это не так ощущалось, когда ей было тридцать пять, но оказалось заметной разницей в пятьдесят лет.

К весне 1877 года отношения Дмитрия Ивановича с женой стали такими недобрыми, что он вовсю старался быть от нее подальше. Но, отправив жену с дочерью в свое Тверское имение Боблово, он чувствовал себя не очень уютно в казенной профессорской квартире из одиннадцати комнат. В это время сестра его, Екатерина Ивановна, вдова чиновника Капустина, была столь стеснена в средствах, что приняла предложение брата переехать жить к нему, чтобы не тратить денег на квартиру. Вместе с семейством сестры в доме Дмитрия Ивановича поселилась подруга ее дочери Нади. Девушку звали Анна. Она прекрасно играла на рояле, училась в Академии художеств и делала большие успехи в живописи. Высокая, стройная, с правильными хотя и несколько крупноватыми чертами лица, она, семнадцатилетняя, вошла не только в квартиру Менделеева, она вошла в его жизнь.

Узнав об этом, отец Анны, Иван Евстафьевич Попов, казачий офицер из Урюпинской станицы, примчался в Петербург. Екатерина Ивановна боялась этого крутого человека, который может обвинить её в том, что недосмотрела за его дочерью. Но Иван Евстафьевич направился прямо к Менделееву.

«Хоть он и профессор и даже самому государю известен, а я против него особа весьма незначительная, но честь своей дочери марать никому не позволю» – подбадривал он себя, подходя к кабинету учёного.

Разговор был трудным. Отец как бы не слышал слов Дмитрия Ивановича о его любви к Анне, а только повторял: «Вы – человек женатый, а она девушка порядочная». В конце концов Дмитрий Иванович вынужден был дать Ивану Евстафьевичу обещание не видеться больше с его дочерью.

Семья Екатерины Ивановны вместе с Надей и Аней съехали с профессорской квартиры.

«Дмитрий Иванович не мог сдержать слово и всё-таки встречал меня в залах Академии и даже у ворот Академии, откуда ученики и ученицы выходили после вечерних классов... – это из книги воспоминаний Анны Ивановны. – Всё это было досадно и больно...»

Предложение поехать в заграничную командировку сроком на год Менделеев воспринял с радостью. Ему думалось, что там он успеет отвыкнуть от Анны Ивановны.

Но и через год в их отношениях ничего не изменилось, они по-прежнему любили друг друга.

Дело о разводе шло чрезвычайно медленно. Прежде всего потому, что Феозва Никитична на развод не соглашалась. А без согласия, да и без какой-либо вины супруги расторгнуть церковный брак было невозможно. Только узнав о том, что Анна ждёт ребенка, Феозва Никитична, наконец, уступила.

Осенью 1881 года Дмитрий Иванович с Анной поселились в университетской квартире. Но до тех пор, пока за дело о разводе не взялся известный юрист Е.Ф.Головин, пока он не вручил секретарю консистории солидное «вознаграждение за хлопоты», которое равнялось профессорскому окладу почти за два года, до тех пор оформить развод не удавалось. Но и после этого развод оказался связан с церковным покаянием – в течение семи лет Менделеев не мог венчаться вновь.

Положение Анны продолжало бы оставаться двусмысленным, если бы судьба не смилостивилась и не свела бы Дмитрия Ивановича с отцом Николаем. Оба они, и священник, и ученый, стояли перед невозможностью обвенчаться с любимой и любящей женщиной. Отец Николай рано овдовел, его жена умерла в первых родах, оставив мужу слабенького Ильюшу. Ребенка выходила Катерина, подруга покойной жены. Сперва она растила Ильюшу в доме своих родителей, куда чуть не каждый день приходил отец Николай. Вскоре родители Кати заметили, что молодых людей связывает не только забота о малыше. А поскольку вдовому священнику нельзя жениться во второй раз, родители не нашли другого выхода, как только попросить его перестать посещать их дом. Катерина решила свою судьбу иначе: она перебралась с ребенком в маленькую квартирку при Адмиралтейской церкви, объявив родителям, что поступила на службу к отцу Николаю экономкой и воспитательницей его сына Ильюши. Один Бог знает, сколько молитв исходило из его и ее уст, жаждавших поцелуев, с просьбами укротить эту жажду и не вводить их, невенчанных, в грех плотской любви, но вскоре у Ильюши появился братик, а затем и другой, и третий. Чтобы жениться на Катерине отец Николай должен был снять с себя священный сан, но это грозило и потерей заработка, чего он, единственный кормилец семьи, позволить себе не мог.

Безвыходные проблемы и отца Николая и Дмитрия Ивановича легко могли разрешиться одна за счет другой.

Священник согласился обвенчать Дмитрия Ивановича с Анной. Было ясно, что за нарушение запрета консистории он сразу будет лишен духовного звания. Но 10000 рублей, обещанные Дмитрием Ивановичем, помогут попу-расстриге нанять другую квартиру для своего семейства, завести собственную пекарню или купить лавку и, обвенчавшись с Катериной, жить не беднее, чем прежде.

Дмитрию Ивановичу казалось, что отец Николай все же колеблется, и, боясь, что священник передумает, Менделеев оказал:

– Не соблаговолите ли пройти со мной в другую комнату? Мне хотелось бы представить вам одну особу.

Мужчины прошли по коридору, подошли к двери и, видя с какой осторожностью Дмитрий Иванович нажимает на дверную ручку, отец Николай понял, что в комнате кто-то спит. И действительно это была дверь в детскую. Толстощекая четырехмесячная девочка спала в колыбели. Дмитрий Иванович осторожно взял ребенка вместе с одеяльцем и положил на руки отцу Николаю. Священник, привыкший крестить младенцев, взял малышку более уверенно и вопросительно посмотрел на Дмитрия Ивановича.

– Ради будощности этого ребенка помогите мне стать законным её отцом, – сказал Дмитрий Иванович.

Девочку положили обратно в кроватку.

– Каким именем окрестили? – спросил отец Николай, чтобы заполнить неловкую паузу после взволнованных слов Дмитрия Ивановича.

– Любовью...

Через две недели, как только окончился великий пост, отец Николай обвенчал родителей девочки, она получила новую метрику с другим годом рождения и полное свое имя – Любовь Дмитриевна Менделеева. Оно известно нам не только как имя дочери величайшего ученого, но и как имя Прекрасной Дамы и жены поэта Александра Блока.