Столица

Сегодня я не стал как обычно  заходить на почту за свежей новостной газетой, ведь я забыл перевести время на час пораньше и на работу пришлось собираться впопыхах, даже не позавтракав. Это повторяется каждые полгода. Пожалуй, если бы я не должен был просыпаться по будильникам, я бы напрочь забыл о часах, о быстротечности времени и не думал бы, что минута жизни составляет всего лишь 60 секунд.
    По дороге на работу я коллекционирую лица людей. Я фиксирую в своей памяти мимику. Это моё хобби. Большинство людей уверено, что общение возможно, только если ты умеешь вырабатывать как генератор случайных фраз огромное количество слов. Вы и сами не замечает, как много рассказываете сами о себе даже когда перебрасываетесь дежурными замечаниями о погоде при случайной встрече. Ваши глаза и еле уловимые движения лицевых мышц выдадут вашу тревогу, страх, злость в те моменты, когда вы доказываете собеседнику, что здоровы, бодры и веселы.
    Каждое утро я встречаю чужое настроение. Питаюсь улыбками и хмурыми лицами. Я изучил уже всю гамму человеческих чувств, ведь любое тело так бесстыже, не спросив хозяина, выдает все, что тот хочет спрятать. Последнее время люди стали стыдиться собственных эмоций. Так называемая культура поведения ограничивает нас в проявлении чувств просто потому что это неприлично. Громкий смех, искренние слезы, удивление или злость люди стремятся спрятать поглубже внутрь себя и не показывать другим. Все чаще я встречаю на улицах города каменные лица, на которых практически невозможно что-либо прочесть. Людям стало страшно впускать в свой собственный мир переживаний и чувств посторонних. Страшно, что могут порвать тонкие струнки, которые связывают в памяти события и впечатления.
    Я иду на встречу людскому потоку похожему на обезумевшее стадо. Каждый день повторяется одно и то же: я остаюсь без своей утренней порции чужих эмоций. Уже устал питаться детскими наивными мордашками, которые излучают только свет и добро. Весенние лужи разбиваются под ногами в стеклянные брызги, а серое унылое небо сливается на горизонте с асфальтом. Все еще устало подмигивает фонарь неярким светом – видимо его забыл выключить дворник. Казалось, все на своих местах и не предвещает никаких остросюжетных событий. Булочник  выкладывает свой товар на витрину, на огромных экранах гладковыбритый мужчина в галстуке опять предлагает прохожим купить новую стереосистему. Его бархатный голос звучит  так убедительно, что покупатели толпятся у дверей магазина уже в первые минуты открытия. Ну а я иду своей дорогой дальше. Что это? Мой слух улавливает высокие ноты визгливого женского голоса. Иду на звук уже в предвкушении разгневанных лиц. Сворачиваю за угол дома – так и есть! Женщина из последних сил уже с хрипом в груди выдавливает из себя ругань, а мужчина, очевидно выдохшийся из-за бесконечных ссор, не отвечает, а только хмурит брови и сжимает кулаки. Притаившись за кучей мусора я вдохнул поглубже, закрыл глаза в предчувствии мнимого удовольствия и на мгновение мне показалось будто я отрываюсь от земли и голоса этих людей подхватывают меня  с разных сторон, образуя эластичную паутину, по нитям которой незаметно пробрались в нутро их переживания. Я очнулся, скорчившись возле той же мусорки. Минута, чтобы отдышаться, привести себя в порядок. Набравшись чужой энергией, я, наконец, добираюсь до работы.
    Спустя десять часов монотонной работы,  я возвращаюсь домой, и одна мысль об уютной комнате и комфорте заставляет тепло разливаться по рукам и ногам. Тяжелые капли дождя с грохотом опускаются на крыши, пытаясь зацепиться в полете за тонкие лучики света, исходящие от неоновых вывесок. Дождь, вопреки людским мольбам и ожиданиям, бьет все сильнее и сильнее, не жалея сил, так что пар поднимается над неровной дорогой. Это прекрасное вечернее время, когда  можно смотреть на небо, переливающееся всеми оттенками серого  и пытаться разглядеть среди грозных массивных туч едва уловимую хрупкую звездочку. Не успеешь расстроиться, что потерял её из виду как замечаешь целые гирлянды звезд, зажигающиеся как по волшебству.

- АА, черт возьми, смотри куда идешь!!!! – выругалась пожилая женщина, которую  я чуть не столкнул.
Да, когда природа расставляет свои ловушки, сложно обойти стороной эти красоты, которые она предлагает, пусть даже стесненные урбанистическим ландшафтом. Обратно на землю могут вернуть либо такие старушки, которые сами лезут под ноги, либо лужа по щиколотку, в которую я угодил, пропуская леди. Вся романтика одиноких вечеров мигом испаряется и я, озлобившись на этих неугомонных жителей мегаполиса, подстраиваюсь под их мерное марширование. Тороплюсь домой, закутавшись плотнее в вязаный шерстяной шарф, потому что дома без всей этой суеты я могу спокойно выпить благородный скотч, сидя за дубовым письменным столом и ничто не сможет меня отвлечь от поэтических вечеров воспевания алкоголя и одиночества. Яркий свет резко бьет в глаза и затмевает дорогу передо мной. Я судорожно  пытаюсь определить источник света и натыкаюсь на витрину музея. Очередная модная инсталляция со всеми спецэффектами сразу. Сейчас эти выставки могут полноправно заменить цирковые выступления по количеству сжигаемой пиротехники и использованных музыкальных инструментов.
 Современные деятели так называемого искусства считают, что чем ярче и громче будет их авангардный опус, тем глубже смысл ими содеянного. Я уже хочу повернуть  и продолжить свой путь, как меня словно магнитом притягивает внутрь.  Я обеспокоено вбегаю в музей и никак не могу понять, что заставило меня свернуть с дороги. Неужели мой нюх подвел меня и перепутал мои обычные объекты наслаждения с этой громкой клоунадой. Но я буквально парализован. В пустом зале я вижу девушку. Со спины она больше похожа на ребенка 12и лет, который оторвался от родителей и теперь смущенный стоит в странном помещении и ждет, когда за ним придут.
   Весь зал словно наполнен чем-то эфемерно-возвышенным и неуловимым. Подобное я изредка чувствую, когда наблюдаю за людьми в музеях: находясь перед шедеврами мирового искусства, они настолько впечатлены, что не могут словами или жестами  выразить свои чувства, и тогда я собираю в свою воображаемую шкатулку то, что за них говорят глаза.  Я не могу двинуться с места, мой взгляд прикован к девушке. Постепенно прихожу в себя и робко делаю несколько шагов на встречу ей.
Тут только я обратил внимание, на что так долго любовалась моя собеседница. Я стоял в полном недоумении и терялся в догадках. Посреди стены висел небольшой холст метр в длину и где-то полтора  в ширину, обрамленный элементарным багетом из светлого дерева. Это был пустой холст на стене.
Я не просто удивлен, я даже возмущён. Неужели больше нечем наслаждаться в целом музее? Я готов был рассказать этой девице о том, что она упускает. Как только я подошёл к ней вплотную и тронул её за плечо, тело податливо развернулось в мою сторону. Передо мной был манекен.