Через дорогу

На четвертом этаже ничем не примечательной блочной девятиэтажки жила девушка Женя. Частенько она выставляла стул на холодный пол крохотного балкончика и, поджав под себя ноги, устраивала  маленький праздник. Нет, она не куталась в уютный, но такой банальный клетчатый плед, не рисовала хмурые московские пейзажи, воображая себя непризнанным гением, и даже не держала в руках чашку кофе, думая о проблемах мироздания. Женя смотрела на балкон дома напротив и мечтала. И иногда еще тихонько плакала от осознания недостижимости своей мечты.

  В красной кирпичной башне напротив, через дорогу,  тоже на четвертом этаже, жила Даша. На свою огромную застекленную и утепленную лоджию она не выходила. Ну разве что очень редко, покурить с каким-нибудь товарищем, в ходе очередной вечеринки уставшим от оглушительной музыки. А музыка в ее доме играла часто. О, у Даши вообще была веселая жизнь. За свои двадцать четыре года девушка не проработала ни одного дня, зато треть сознательной жизни протусовалась. У нее было все, и, в отличие от Жени, мечтала она не о карьере биохимика и поездке в Рим на недельку. О чем грезят люди, у которых уже исполнились все желания? Об этом даже словоохотливые пенсионерки на лавочке не могут рассказать.

А у Жени близилась защита кандидатской. И времени не хватало ни на друзей, ни на себя, ни на личную жизнь. Из университета она спешила домой, к компьютеру, а когда глаза, неустанно вглядывающиеся в монитор, уставали до того, что начинались резь и жжение, вставала и выходила на балкон, и снова вглядывалась в огни окон дома напротив. Свет там зажигался обычно тогда, когда в ее квартире начинали готовиться ко сну, а гас уже после  пробуждения, часов в 6 утра. Женя не могла позволить себе понежиться в постели до полудня, за ней не приезжали красивые молодые и не очень парни на дорогих авто, предлагая подвезти до университета. Ей приходилось полчаса трястись в автобусе, а потом еще сорок минут давиться в метро. А как ей хотелось хоть раз вальяжно расположиться в теплом салоне своей машины, как хотелось примерить те чудные беленькие сапожки,  которые были на Даше в день их первой встречи. Но куда там! Ей разве что галоши покупать, в них грязь месить как-то сподручней. Да, она завидовала соседке. Ее сытому обеспеченному существованию, отсутствию необходимости вставать ни свет ни заря на работу и видеть скучные лица коллег-биологов. Завидовала и веселому образу жизни, и тому, что Даша может целые дни проводить в салоне красоты, и тому, что вокруг соседки увиваются такие мужчины, по сравнению с которыми все ее бывшие и рядом не валялись.

О, как бы кляла себя за эту зависть Женя, если бы знала, с какой тоской смотрит на ее прекрасные волосы Даша, вынужденная носить парик, с какой болью в сердце она каждое утро рисует себе здоровый румянец, и каких трудов стоит ей сохранять беззаботную улыбку и делать вид, что отправляешься за покупками, когда на самом деле путь лежит в онкоцентр.  Каково это, знать, что все хорошее уже позади и что осталось только мучительно ожидание неизбежного, Жене было не понять. Как не узнать ей и того, сколько физических сил уходило на то, чтобы «держать лицо», поддерживать видимость беззаботности, устраивать вечеринки…

Эту историю рассказала мне одна хорошая женщина, преподаватель. Мне кажется, что одна из этих девушек ее родственница, но это не суть, конечно.