Тайности древней кириллицы. 4

                4.И  ВСЁ-ТАКИ  ОНА  ЧИТАЕТСЯ!

    Чтобы  максимально  избежать  субъективности, предположил, что  первоначально  основной  буквенный   состав  Кириллицы  строго  соответствовал  порядку  букв  ионийско-аттического  алфавита   с  его  последовательными  числовыми  рядами, благо, и  кирилличные  буквы  «пронумерованы».
    Расставив  их  таким  образом, получил  ряд  из  27  слов: азъ, веди , глаголь, добро, есть, sело, земля, иже, фита, i, како, люди, мыслете, нашь, кси, онъ, покои, червъ, рьцы, слово, твердо, укъ, фертъ, херъ, пси, отъ, цы, соответствующих  по  графике  греческому  «уставу».
    Учёл, что  диграфы  и  лигатуры  «оу», «ю»  и  «я» («ia»)  того  же  вида.
    Следовательно, нет  противоречий  в  утверждении  Храбра  в  том,  что
букв, писанных  в  Кириллице  «по  чину  греческих  письмен», именно 30!
     Но  в  их  названиях  присутствуют  буквы, которых  нет  в  основной  азбуке. Это  «ять», «ъ», «ь», «ы», «б», «ж», «ш». Следует  упомянуть  и  букву  «щ», отсутствующую  в  первых  27  словах.  Ведь  слово  «рьцы»  это  повелительное  наклонение  глагола  «рещити» («говорить»).
    Написание  указанных  «вспомогательных»  букв  явно  отличается  от  греческого  «устава». И  это  именно  те  восемь  букв,  которые  писаны  «по словенстей  речи».
    Всё  сошлось:  букв  действительно  38!
    Что  же  касается  «юсов», передающих, видимо, отсутствовавшие  в  солунском  диалекте  древнемакедонского  языка  звуки, свойственные  некоторым  другим  славянским  говорам, то, очевидно, правы  исследователи, считающие, что  эти  буквы  добавлены  в  Кириллицу  значительно  позже.

    Теперь  «устроенный»   по  нашему  принципу  буквенный  ряд   вполне  поддаётся  прочтению. Для  большей  наглядности  снабдим  его  элементами  современной  пунктуации.
    Вот  что  получается: 
   
    «Азъ  Веды, -Глаголь, - Добро  Есть  Sело  Земля, Иже  Фита. I  Како  Люди  Мыслете: Нашь  КсиОнъ   Покои  Червъ».  Рьцы    Слово  Твердо: «Укъ  Фертъ  ХерПси   ОтЦы».

     Нужно  помнить, что  это  написано  на  древнем  солунско- македонском  изводе   9  века  н.э.  и  некоторые  слова, бывшие  тогда  в  ходу, в  дальнейшем  могли  исчезнуть.
     В  тексте  среди  славянских  слов  вкраплены  явные  грецизмы   и латинизмы  («sело», «ферт», «фита»),  что  было  вполне  закономерным  в  условиях  совместного  обитания  этих  народов  в  Македонии.
    Среди  «непонятных»  слов   - «КСИ»  и  «ОНЪ», которые, может  быть,  сливались   в  одно  слов   – «КСИОНЪ», что  с  учётом  предполагаемого  смысла  «КСИ»  могло  означать  «крещен» («крещеный»). По  тому  же  принципу   могли  быть  слиты  «ХЕРЪ»  и  «ПСИ», причём  всё  слово  получало   смысл «мудрописи»  или  «рукописи». 

    Подобные   неологизмы   вполне   закономерны   для  любых  языков, особенно   в  периоды   появления  новых  технологий.
    Так, с  конца  19-го  века  в русском  языке  появились  «аэроплан», «локомотив»  и  др.  Вскоре  они   обратились  в  «самолёт»,  «паровоз», а  вот  «велосипед»  так  и не  стал  ни  «быстроногом», ни  «ногокрутом».
Характерны  и  «слова-кентавры», сложенные  из  разноязычных  слов, например, «аэросани».
    Мощная   экспансия  в  русский  язык  англицизмов   произошла  с  появлением   электроники.  Россиянин  20-го   века, даже  второй   его  половины, вообще  бы  не  понял, о  чём  говорят   нынешние  его  соотечественники.
    Попав  в русскую  речь, «варваризмы»  подпадают  под  законы  русской  грамматики, по-русски  склоняются, спрягаются.  Словом,  переплавляются      
в  горниле  национальной  лексики. В  других  языках  «варваризмы»  обречены  той  же  участи.  При  этом  одни  слова  вытесняют   другие, изменяется  их  значение, появляются  слова,  производные  от  данного  коренного  и  т.д.

    То  же  происходило  и  во  времена  крещения  славян, прежде   незнакомых   с  христианской   терминологией. Отсюда  возможны  и  упомянутые   неологизмы.  Но  коли  это  и  так, то  они  явно  не  прижились  в  старославянском  языке.  Предполагаемый  «херпси», видимо, был  заменён  его  славянизированным  аналогом «рукопись», или  «рукпьсание», а  может  быть  и  грецизмом-синонимом  «грамота» ( греч. «грамма» -«буква»), в  смысле  грамотности  как  умения  читать  и  писать,  и  грамоты -  конкретного  рукописного  документа.
    Слово  «херпси»  могло  включать   все  эти  понятия  и, кроме  того, имело
иносказательный   смысл  Божественной  Мудрости  и  Духовности.  Почему  оно  не  привилось  на  славянской  почве (если, конечно, вообще  существовало!), сказать  трудно: ведь  пути  лингвистики  неисповедимы!  А  вот  «sело»  в  своём  прямом  значении  сохранилось  в  русском  языке  до 
19-го  века.

    С  учётом   сказанного,  перевод  текста  на  современный   русский   выглядит  примерно  так:

    «Я  знаю (сведущ), -  скажи, - благо  есть  великое – земля (страна),  что  обращена (в  христианство). И  по-человечески (как  люди)  рассудите:  наш  крещеный  мир  прекрасен!»  Изреки  слово  твердое:  «Наука (Учение) плодна  мудрописью (рукописями)  отцов».
 
    Оставшиеся  11  букв -  «ять», «ъ», «ь», «ы», «б», «ж», «оу», «ш», «щ», «ю», «я»  также  вполне  достаточны  для  построения  осмысленной  фразы. В  их  числе  целые  слова: «живете», «ять», «еръ», «еры», «ерь»,  личные  местоимения  «ю», «я», и  буквы-слоги, складывающиеся  в  «оущаша». Это  даёт  основание  сконструировать  часть  фразы: «живете, ущаша  ю (я)».
    Но  что  тогда  обозначают «еръ», «еры», «ерь»?  Как  эти  «ежи»  укладываются  в  смысл  фразы?  Здесь  опять  может  выручить  определённая  доза  фантазии.
    Что  если  «Ъ», «Ы», «Ь»  или  «ЕРЪ-ЕРЫ-ЕРЬ»  это  аналог  латинских     «L», «M», «N»  (Эль, Эм, Эн), из  которых  произошёл  неологизм  «ЭЛЕМЕНТ»?  Это  слово, как  известно, обозначает  с  одной  стороны  «первичную  материю», «первоначало», с  другой, в  латинской  грамматике, буквы  как  таковые, алфавит  в  целом.
    Ведь  и  «ЕРЪ-ЕРЫ-ЕРЬ»  имеют  все  основания  нести  тот  же  смысл.  Они -  подряд  идущие  односложные  слова  с  похожим  звучанием, к  тому  же  несущие  некую  грамматическую  функцию – «свёртывающиеся»  и  «развёртывающиеся»  гласные.  В  таком  случае  «ЕРЪ-ЕРЫ-ЕРЬ»  или  «ЕРЪЕРЫЕРЬ»  это  «первооснова», «зачаток  грамоты», что  подчёркивается  словом  «БУКИ» - «буквы». Тем  более, как  сообщалось  выше, эти  буквы – производные  «Б».
 
    Поскольку  11  «подсобных»  букв, в  отличие  от  букв  основного  текста, численно  «не  устроены», порядок  их  расположения   может  быть  определён  с  учётом  частоты  их  встречаемости  в  словах.
    Явное  преимущество  здесь  имеет  «ЯТЬ», затем «Ъ», «Ы», «Ь»  и  другие  с  последовательно  убывающей  встречаемостью.
    Тогда  и  эта  фраза, возможно, выглядела  следующим  образом:

              Ять  ерЪерЫерЬ  Боуки  Я (Ю), Живете,  ОУЩаШа    Ю (Я) 

    То  есть:

         Взять (взяв)  первооснову – буквы  их  (её), живите, изучая её (их)

    Важно, что  все  слова  кирилловской  беседы  составлены  именно  теми  38  буквами, которые, по  свидетельству  Черноризца  Храбра, писаны  «по  чину  греческих  письмен»  и  «по  словенстей  речи».
   
   Несомненно, перед  автором  стояла  задача  подбора  слов  для   «беседы  Евангельской», удобной  для  запоминания, и, следовательно, для  освоения  новой  грамоты.
   Текст  Беседы  несёт  большой  нравственный  заряд. В  нём  есть  все  признаки   художественного  произведения: прямая  речь, сравнения, метафоры  и  др.  при  ярко  выраженной  авторской  концептуальности, отражающей  его  идейную  позицию.
    Краткость  и  выразительность  текста  роднят  его  со  стихами  Библии.

    Здесь-то  и  возникает  новый  аспект  его  анализа.

    Как  мы  видим, числовые  ряды  кирилличных  букв-слов  состоят  из  трёх  порядков:  единиц (от  «Азъ»  до  «Фита»), десятков (от  «I»  до  «Чрьвъ»)  и  сотен (от «Рьцы»  до  «Цы»). В  каждом  из  них  по  девяти  букв-слов.    

    Тогда  все  слова  Кириллицы  можно  расположить  в  трёх  «численных»  и  одной  «нечисленной»  строках:
 
    «Азъ   веды, - глаголь, -  добро  есть  sело  земля  иже  фита.
      I  како  люди  мыслете:  нашь  ксионъ  покои  червъ».
      Рьцы  слово  твердо:  «укъ  фертъ  херпси   отцы».
      Ять  еръерыерь  боуки  я, живете,  оущаша  ю».       

     Не  стану  возражать, если  специалисты-слависты  высмеют   мою  попытку  толкования  «непонятных»  слов, дилетантское  знание  старославянской  грамматики. 
     Но  скажите, ради  Бога, были  на  свете, существуют  ли  ныне  любые  другие  алфавиты   со   столь  ритмичным  буквенным  составом, явно  осмысленным  во  многих  местах?

    Ведь  это  самое  настоящее  стихотворение!
   
    Чтобы  убедиться  в  этом, достаточно  прочитать  сам  текст.
    Перед  нами  типичный  акцентный  или  тонический  стих, основанный  на  более  или  менее  одинаковом  числе  ударений  в  строке, независимо  от  числа  слогов  между  ударениями.  Это  весьма    популярный  в  ту  эпоху  тип  стихосложения («сапфическая», «алкеева»  строфа).

    В  каждой  из  «численных»  строк  насчитывается  по  шести  ритмических  ударений. В  четвёртой  их  семь, что  допускается  правилами  тонического  стихосложения.  Тем  более, что  это  никак  не  нарушает  ритмику  стихотворения.

    Перевести  его  дословно  на  современный  русский  язык, как  и  любое  иноязычное  стихотворение, невозможно, не  нарушив  оригинальной  мерности  подлинника, а, главное, - порядка  букв-слов.  Если  всё  же  взять  на  себя  смелость, то  приближённый   к  авторской  архитектонике   с  сохранением  общего  звучания  стиха, его  ритмических  ударений  и  общего  смысла, оно  может  выглядеть  так:   
       
        «Мне  ведомо, - молви, - благо  из  благ – Земля  обращенна.
        И  по-людски  рассудите, сколь  красен  наш  Мир  крещен!»
        Реки  твердь  Слова: «Ученья  плод – мудрость  Отеческих  книг.
        Первооснову – буквы  прияв, живите, познав  ее»
   
    Без  сомнения, это – лирическое  стихотворение. Его  герой -  сам  автор, уверенный  в  необходимости  христианского  просвещения  и  стремящийся  убедить  в  этом  своих  собеседников. Авторская  мысль  вполне  закончена  и  не  требует  дополнений.
     Стихотворение  исторично, т.к.  оно – следствие  конкретной  исторической  задачи. Его  форма  соответствует  традиционному     древнегреческому  стилю  стихосложения, но  по  содержанию  оно  совершено  ново, ибо  освещает  одну  из  насущных  проблем   распространения  православия.  В  этом  его  основное  значение,  подкрепленное   заботой  о  создании  национальной  славянской  письменности. Тем  более, что  стихотворная  форма  Азбуки  наиболее  удобна  для  запоминания.
    
    Композиционно  четверостишие  делится  на  две  части.  Автор  дважды  обращается  к  условному  последователю, видимо, уже  познавшему  преимущество  христианства  и  славянской  грамоты.  Теперь  сам  ученик  должен  учить  других  познать  красоту  Истинной  Веры  и  уважать  мудрость  предков, заложенную  в  их  писаниях. Это  гуманистическое, идейно-эстетическое  кредо  автора  и  его  последователей.

   В  первых  двух  строках  отчётливы  звуковые  повторы  «ла», «ле», «ло», «ль», «лю», «ля»: «глаголь», «sело», «люди», «земля», «мыслете» , придающие   мелодичность  стиху. Интонационно  они  как  бы  предваряют  его  основную  суть: «СЛОВО - ЛОГОС».   
   Но  греческий  «Логос»  не  только  «Слово», но  и  «Понятие», «Мысль», «Разум», «Рассуждение», «Наука».   Поэтому  в  тексте  «Слово»  также  представлено  в  разных  ипостасях : «Веды», «Мыслете»,  «Укъ»,  «ОУщаша»  и  тесно  связанными  с  ними:  «Рьцы», «Глаголь», «Боуки». 

   Многозначность  «Слова»  предопределяет  использование  его   в    переносном  значении,  в  виде  поэтических  тропов.
   Тропами  служат  сравнения -  «Како  люди»;  эпитеты – «Добро  есть  sело», «Земля  иже  фита» и  др;  метафора – «Укъ  фертъ  херъпси  отцы», где  глагол  «Фертъ»  подразумевает  «плодоносный», а  «Фита»  это  и  «росток», и  «цветущий», и  «обращенный».

   В  каждой  из  трёх  строк  основного  текста  содержатся  буквы-символы  христианства:  в  первой «ФИТА» («Бог- Отец»), во  второй  «КСИ» («Бог- Сын»), в   третьей – «ПСИ» («Дух  Святой»), что  обусловливает  апокрифичность  сравнений  и  метафор.
     И  всё   это  в  одном  четверостишии!

     Должно  быть, именно  оно  положило  начало  новому  жанру  стихотворных  православных   проповедей.
     Например, «Азбучная  молитва»  Константина  Преславского, ученика  Мефодия:

    «Аз, буки,  веди – этим  словом  молюсь  Богу:
    Боже, всех  тварей  создатель,
    Видимых  и  невидимых!»  …  и  т.д.
(перевод В.Я.Дерягина)

      Или  «Стихотворный  букварь»  Кориона  (Кирилла) Истомина (18-й  век  н.э.):

      «Начало  АЗА  писмене  долг  знати
    Бытность  въ  адаме  людей  всехъ  смотряти»…  и  др.

     В  то  же  время, стихотворная  беседа  Кирилла  в  корне  отличается  от  последующих  подобных  произведений  тем, что   к а ж д о е   слово  в  ней  начинается  с  порядковой  буквы  уставного  ионийско-аттического   алфавита  с  их  славянским  значением.
    Остаётся  предположить, что  Кирилл  в  своё  время  написал  азбучное  стихотворение  на  знакомом  ему  салунско-македонском  наречии, придав  греческим  буквам-словам  смысл  лексики  этого  наречия. А  затем  эти  слова  стали  названиями  букв  Азбуки.  При  выборе  иных  слов  и  названия  букв  были  бы  другими.

    Но  почему  же,  в  таком  случае,  Кириллица   не  вошла  в  старославянскую  грамоту  в  виде  стихотворения?  Для  чего  понадобилось  разрушить  текст, совершенный  и  в  художественном  и  в  учебном  отношении?  По  какой  причине  буквы  этой  «Первокириллицы»  нарушили  численный  порядок  традиционного  греческого  алфавита?

    Здесь  опять  же  возможны  лишь  догадки.

    Вспомним  о  нападках, которым  подвергались  братья-просветители  со  стороны  католического   клира, всячески  тормозившего  распространение  православия  на  подведомственных  ему  землях.  Все  славянские  княжества - Великая  Моравия  и  Паннония, где  проповедовали   Кирилл  и  Мефодий, в  церковно-административном   отношении   находились  под  юрисдикцией  католического  Баварского (Зальцбургского)  архиепископства.

    Католические  священники, искушённые  в  риторике  и  схоластике, могли  при  желании  отыскать   в  стихотворении  нечто, дискредитирующее  его  в  глазах  верующих.
   Ход  их  рассуждений   мог  быть  таким.   

   Греческий  алфавит – один  из  трёх, церковью  освящённых:  ибо  надписи  на  Кресте  Господнем  были  сделаны  на  латинском, греческом  и  еврейском   языках. Так  зачем  же  ещё  один  христианский  язык?  Но  уж  коли  эта  Азбука  предложена, да  еще  на  основе  греческой  графики, то нужно  сравнить  их  святость.
    Греческий  алфавит  начинается  буквой  «Альфа»  и  кончается «Омегой», о  значении  которых  в  Откровении  Святого  Иоанна  Богослова   приведены   слова  Бога: «Я  есть  Алфа  и  Омега, Начало  и  Конец, Первый  и  Последний» (Откр. 23:13).
    Если  же  сложить  первую  и  последнюю  буквы  основного (численного) текста  Кириллицы – «АЗЪ» («ЯЗЪ»   по-македонски)  и  «ЦЫ», то  получится  «ЯЗЪIЦЫ», т.е. «Язычники». Если  ещё  тот  же  текст  прочесть  как   
а к р о с т и х, т.е.  сложить первые  буквы  каждой  строки, то  выйдет
«а-i-р-э», корень  греческой   «аiрэсiс», то  есть  «ереси».  Вот  и  получится  «языческая  ересь»!

    Есть  и  ещё  одно  весьма  непонятное  обстоятельство.

    Дело  в  том, что  вскоре  после  безвременной  кончины  Кирилла, его  старший  брат  Мефодий  был  обвинён  в  арианской  ереси.

   Чтобы  уяснить  чрезвычайную  странность  обвинения, вспомним  суть  этого  раскола.

    В  начале  4-го  века  н.э.  популярный  среди  христиан   Александрии  пресвитер  Арий, аскет  и  краснобай, объявил, что  в  Божественной  Троице    лишь  Бог-Отец  является  Вечным  и  Старшим,  а  Сын  (Логос)  есть  его  творение. Значит,  Сын  не  равен  Отцу, а  только  подобен  Ему. Отсюда  следует  что  Бог-Отец  и  Бог-Сын  не  Единосущие, а  Подобосущие.
    Никейский  собор  христианских  епископов  Римской  империи  в  325 г.  признал  взгляды  Ария  противоречащими  Символу  Веры. Отступника  сослали  в  Иллирию, к  северу  от  Македонии.  Однако,  арианство  продолжало  приобретать  сторонников  среди  знати  и  простого  люда.  Император  Константин, не  слишком  разбиравшийся  в  нюансах   богословия, переменил  своё  первоначальное  мнение  об  изгнаннике, вернул  Ария  из  ссылки, сослав  в  свою  очередь  противника  арианства – Афанасия  Александрийского.
    Горячие  споры  между  никейцами  и  арианами   продолжались  более  полувека, вплоть  до  381 г., когда  следующий  Собор, в  Константинополе, окончательно  признал  арианство  ересью.  Так  к  нему  относились  и  последующие  века.
   
    Но, в  таком  случае,  как  же   Мефодий, праведный  сын  Церкви, воспитанный  в  безоговорочной  преданности  Символу  Веры, мог  допустить  в  своей  деятельности  арианскую  ересь?
    Такое  обвинение  было  бы  необъяснимой  нелепостью, если  бы  не  одно  «но»…

    Дело  в  том, что  Арий  был  к  тому  же  и  поэтом   и  многим  своим  проповедям   придавал  стихотворную  форму, чем  особенно  привлекал  ремесленников,  матросов  и  других  простолюдинов.  Кажется,  ни  до  него, ни  веками  позже  никто  из  христианских  проповедников  не  прибегал  к  подобному  приёму.
    Поскольку  арианство  было  призвано  ересью, то  и  всё  связанное  с    ним, в  том  числе  и  его  приёмы,   попадало  в  ту  же  категорию. 

    Не  стихотворная   ли  форма  Первокириллицы   явилась  обоснованием  осуждения  Мефодия?  Не  является  ли  это  ещё  одним  аргументом  в  пользу  нашей  гипотезы?

    В  узилище  Мефодий  томился  долгие  два  года, после  чего  папа  Иннокентий  Восьмой  все  обвинения  с  него  вдруг  снял  и  Мефодий  вновь  занял  епископский  престол  в  Моравии.
    Что  стало  поводом  для  его  реабилитации? Может  быть, именно  к  этому  времени  ученики  Кирилла  и  Мефодия  решили  пожертвовать  стихотворным  размером  Азбуки,  дабы  унять  её  гонителей?

    Для  этого  ряд  букв  изменили  свои  места, сохранив, однако,  свои  числовые  значения.
    «Боуки»  из  вспомогательной  строки   переместилась  на  второе  место,   между  «Азъ» и  «Веди».  Ведь  прежде  она  там, явно, не  стояла, о  чём  свидетельствует  древнее  название  Кириллицы: «АЗЪВЕДИ», а  не  «АЗЪБОУКА». 
    «Живете»  встала  впереди  «Земля», а  «I»  опередила  «Иже».  Три  буквы-символа – «Кси», «Пси», «Фита»  встали  троицей  в  конце  Азбуки, а  замкнул  её   «V», прежний   «Укъ», переименованный  в  «Ижицу».  Прекрасный  «Чьрвъ»  превратился  в  «червя».
     За  всем  этим  исчез  и  текст. Нет  уже  ни  «языцы»,  ни  «аiрэ». 
    
     Теперь  почва  из-под   гонителей  славянской  письменности  выбита. Но  происки  их  не  ослабевают,  они  требуют  вовсе  извести  Кириллицу, вернуть  славянские  церковные  книги  в  латинское  лоно.
     Но  Азбукой  уже  овладели  десятки  учеников, а  сотни  учат  её.  Сколько  уже  книг  написано  по-славянски!  Да  и  с  какой  стати  православным  славянам  творить  молитвы  на  чуждой  им  латыни?            
    Поэтому   вполне  естественен  очередной  шаг  ревнителей  новой  грамоты: так  загримировать  её, чтобы  ни  один  недруг  не  угадал  под  этой  маской  великое  творение  Солунских  Братьев.
    И  вот  буквы  теряют  свой  вид, становятся  совсем  не  похожими  на  прежние. А  вот  названия  их  те  же: «Азъ», «Буки», «Веди»  и  т.д.   Но  узнать  их  можно  только  на  слух, глаголя  их.  Кстати,  вполне  подходящее   название  для  этого  варианта  Азбуки:  «ГЛАГОЛИЦА».  Теперь  писанные  ею  рукописи  можно  выдать  за  коптские,  армянские  или  ещё  какие-нибудь.  Вряд  ли  недруги, невежественные  в  языкознании,   поймут, что    этими  замысловатыми  значками   записана  всё  та  же  славянская  речь!

    Поэтому  там, где  богослужение  по-славянски  совершалось  открыто,  потребности  в  глаголической  письменности  не  возникало.  Она  стала  необходимой  в  условиях  гонений  на  новую  грамоту. 
     О  более  раннем  происхождении  Кириллицы  по  сравнению  с  Глаголицей   может  свидетельствовать  сама   раздробленность  кирилличного  буквенно-числового  ряда, т.к.  в  этом  видна   не  столько  её «неустроенность», сколько  целенаправленная  «расстроенность».
     А  когда новый  порядок  букв  устоялся, да  к  прежним  38  из  них  добавили  ещё  несколько  букв  болгарского  извода, вот  тогда  и  появилась  Глаголица.
    Ради  её  «устроения»  изменилась   и  вся  цифирь  Кириллицы: теперь  глаголичные  «Буки»  и  «Живете»  получили  свои  числа.  А  с  этим  и  остальные  буквы  Глаголицы стали  отличаться  по  числовым   значениям  от  кирилличных  букв.

    Конечно, то, что  в  древнейших  рукописях  кирилличные   тексты   бывают  поверх  глаголических, -  довольно  веский  довод  в  пользу  старшинства   Глаголицы.  Но  и  тут  можно  предположить, что  самые-то  первые  рукописи, писанные  Кириллицей, были  попросту  изъяты  в  период  гонений  на  Азбуку, или     просто  затерялись, с  учётом  того, что  их  в  то  время  было  ещё  считанное  количество.  Писать  же  Глаголицей  по  соскоблённой  Кириллице  на  сохранившихся  листах  было  бы  нелепо: кто  бы  тогда  принял  такую  рукопись  за  неславянскую?  Зато  глаголические  рукописи  остались  и  со  временем  на  их  пергамене  стало  возможным  восстановить  первозданное  письмо.

    Всё  это  совершалось  на  отрезке  времени  всего  лишь  в  20-30  лет.  Для  отдельного  человека  это  целая  жизнь  с  её  радостями  и  горестями,  победами  и  поражениями. А  с  высоты  пройденного  тысячелетия  это  только  миг,  одновременность.

     Если  признать  предложенную  гипотезу   достойной  внимания, то  можно  выделить  и  примерные  этапы  становления  старославянской  Азбуки:

     Первоначальная  кирилловская  азбучная  стихотворная  беседа  на  основе 38  букв («Первокириллица»)  -  до  855  г.;
     Азбука-Кириллица, буквы  которой  названы  словами  стихотворения – между  855  и  863  г.г.;
     Разрушение  стихотворного  текста  Кириллицы (после  кончины  Кирилла) – 70-е  годы  9-го  века;
     Второй  вариант  Кириллицы  из  43  букв – конец  9-го  века;
     Глаголическая  Азбука -  последние  годы  9-го -  первая  половина  11-го  веков (существовала  вместе  с  Кириллицей);
    Восстановленная  Кириллица  из 43  букв, вытеснившая  Глаголицу -  11  век  и  позже.

     Справедлива  или  нет  наша  версия, покажут  время  и  доводы, обоснованные  безусловными  фактами.