Операция Мангуст

  Невыносимый зной изматывал  экипаж сторожевого корабля все лето и осень. И только приход зимы 1974 года, когда температура воздуха снизилась до 25 градусов, принес облегчение. Весь декабрь мы торчали в заданной точке у острова Сокотра и слушали море.  Слушали, конечно, гидроакустики, а остальные просто работали и учились. Тревоги шли за тревогами. Тушили условные пожары, заделывали условные пробоины и обслуживали технику. Встретили Новый 1975 год на траверзе острова.  Новый год в трусах и тапочках? Это, конечно, занятно. Но не об этом я хочу рассказать.
Только в конце января мы получили долгожданный отдых, и пошли к берегам Сомали в порт Бербера. Стали в бухте на якорь и, отработав задний ход, закрепились кормой к пирсу.  На следующий день я, Виктор Сорокин, молоденький матросик, корабельный электрик и нештатный водолаз, был вызван к нашему «бычку». Так мы называли командира БЧ-5,  капитан-лейтенанта Миронова Бориса Ивановича. Но, как только я спустился в офицерский отсек, меня перехватил наш «особист» - капитан3 ранга. И затащил в кают-компанию.  «Особисты» или офицеры особого отдела КГБ были на каждом корабле. Это они запихали весь экипаж по кубрикам и боевым постам, когда мы проходили узкий Малаккский пролив, на траверзе Сингапура. Из-за боязни, что экипаж попрыгает с борта в теплые воды пролива и сбежит от «счастливой жизни». И я, только в щелочку люка румпельного отделения, смог наблюдать как  «буржуи» рассекают воды на своих яхтах и наслаждаются жизнью на крошечных островках с «бунгалами» посередине и непременной пальмой. Вот такой офицер и затолкал меня в открытую дверь кают-компании. Там мы оказались одни. Он усадил меня на диван, а сам принялся расхаживать по кают-компании и, не произнося ни слова, о чем-то напряженно думал. Затем остановился и присел ко мне, глядя мне в глаза. Я не люблю смотреть в чужие глаза, и отвел свой взгляд, занялся рассматриванием сервировки стола. Гарсон, видимо, уже начал готовиться к обеду и на столе стояли красиво расставленные столовые приборы.
- Смотреть мне в глаза! Я хочу заглянуть в Вашу душу, товарищ старший матрос. Сейчас я скажу Вам  такое, что может круто изменить Вашу жизнь. И сейчас будет зависеть от Вас, в какую сторону она повернется. Только прежде подпишите-ка вот здесь и здесь, что Вы не разгласите ту тайну, которую я Вам сейчас расскажу.
Я подписал какие-то бумаги и с волнением стол ждать дальнейших событий.

- Я сразу представлюсь, что бы у Вас не было какого либо недопонимания всей важности момента.   Я офицер КГБ и выполняю важное задание партии и правительства.  И теперь Вам предстоит сделать свой выбор, с нами Вы или нет, - КГБешник посмотрел мне в глаза и от этого взгляда у меня по телу побежали «мурашки».
- Конечно с вами, - севшим голосом ответил я.
- Ну, вот и хорошо, я и не сомневался. Мы о Вас знаем все, ну почти все. И о Вашем отце, и о службе в  КТОФ. Знаем, что любите приключения и часто ходите по краю законности. Но еще ни разу серьёзно не переступили эту черту. И это хорошо, это говорит о Вашем твердом моральном облике. Даже те мелкие преступления, что Вы все же совершили, находясь в карауле и похищая из окна военторга сухое вино, и  из квасных бочек – квас, Вам прощается и списывается на Вашу молодость.
Я похолодел, откуда он всё знает? Это же было в самом начале службы на флоте, и я был уверен, что об этом никто не знает.  А если он знает, почему я не в дисбате, а в Дальнем походе?
КГБешник опять встал и начал ходить по кают-компании.
- Теперь о главном. На нашем корабле враг! Агент Моссад.   И Вы его хорошо знаете, это Ваш непосредственный начальник мичман Михаил Лесман. Мы не можем его арестовать, при его аресте будут сорваны планы нашего руководства и падет подозрение на наших нелегалов. А нам он мешает. Принято решение его убрать. И убрать его должны Вы.
- К-как я? – спросил я, заикаясь от волнения.
- Будет инсценирован несчастный случай, Вы, конечно, будете арестованы и отправлены в Москву. Но, не волнуйтесь. В Москве Вам будет оказан почет и уважение. Вероятно, и дальнейшая Ваша жизнь будет уже связана с нашим ведомством. А это, я Вам скажу, очень почетная миссия.
КГБешник снова присел ко мне на диван. Положил руку на моё плечо.
- Пока Вам информации хватит. Идите, Вам пора уже на вахту. Только о нашем разговоре никому! С мичманом держите себя, так как будто ничего не случилось.
Я встал и направился к двери.
- И мы с Вами не разговаривали. Для инструктажа Вас вызовут.
Весь оставшийся день прошел как в тумане. Я отвечал невпопад,  один раз в руках взорвалась контрольная лампочка, когда я по рассеянности ткнул её на 380 вольт. Это было замечено моими друзьями и послужило им поводом для подшучивания надо мной.

Прошло несколько недель, корабль все стоял у пирса порта Бербера, и мы занимались мелким ремонтом, покраской и большую часть дня проводили,  купаясь на пляже.
С Михаилом у меня отношения не изменились, только один раз, когда я в задумчивости сидел на комингсе люка и смотрел на него, он поднял голову и спросил:
- Витя, что-то ты в последнее время стал странный. Смотришь на меня так, как будто хочешь что-то спросить. Спрашивай.
Я смутился. Я не знал, что сказать. Ведь я смотрел на Мишу и думал о том, что мне его предстояло убить. А убивать я его совсем не хотел, он хороший был парень. И мы с ним часто разговаривали на разные темы, вспоминали свое детство и делились впечатлениями о прочитанных книгах.
- Да нет, Миша, я просто сидел и думал, что скоро дембель и разъедемся мы по своим городам и больше никогда не встретимся. А я так к вам привык и поэтому мне грустно.
- Ну, ты даешь, нашел, о чем грустить. Вы то разъедитесь, а мне все служить и служить на этой железяке. Это мне грустить надо.

А время шло и постепенно стало спадать напряжение, вызванное разговором с КГБешником. Появилась надежда, что всё отменится, и про меня забудут компетентные органы. Но мои надежды рухнули, когда меня вызвал «бычок» и я снова увидел этого офицера.
- Здравствуй Виктор. Пришло добро на операцию «Мангуст». И знаешь, давай снимем напряжение в отношениях. Зови меня Николай Сергеич. Я более гражданский человек, чем военный и жду не дождусь когда смогу снять это одеяние с себя.
Николай Сергеевич был одет как и я, в легкую тропическую форму.
- Прослушай проект операции. Экипаж  на шлюпке отправится за кораллами, ты   вместе с ними. Мичман старший. Только у тебя будут ласты, маска и трубка. За кораллами нырять будешь только ты. При погружении, в условленном месте на дне, ты увидишь автомат. Его возьмешь и поднимешь на поверхность. При передаче в шлюпке произойдет яко бы случайный выстрел. Совсем не надо стараться его убить, только ранить. Дальнейшее уже дело техники. Понятно?
 У меня отлегло от души. Ранить можно в руку, в ногу.

- Понятно.

Мы с Николаем Сергеевичем ещё долго обсуждали план предстоящей операции.
- Ну, всё. Иди и скажи в кубрике, что ты Борису Иванычу  розетку чинил.

И вот наступил этот день. 12 февраля 1975года.  Свободные от вахт погрузились в шлюпку и отправились за кораллами. Только сразу не пошло по плану Николая Сергеича.
 Мичман не направил шлюпку в условленное место,  а завернул на косу, которая отделяла бухту порта от Аденского залива.  Когда шлюпка ткнулась форштевнем в песок и мои друзья высыпали на чистейший первозданный берег, Михаил объявил, что он и старший матрос, то есть я, идут на шлюпке за кораллами. Всем отдыхать и ждать шлюпку. Мы запрыгнули в нашу посудину, и ребята оттолкнули нас от берега. Мичман повел шлюпку вдоль берега, удаляясь от порта. Желтый песчаный берег с зелеными пальмами и редкие хижины проплывали по левому борту. Бескрайний океан по правому борту.

  Внезапно мотор затих, и шлюпка закачалась на пологих волнах.
- Мне по секрету сказали, что на траверзе вон тех развалин, - Михаил ткнул пальцем в видневшееся на берегу разрушенное здание, - находятся не тронутые  и очень красивые кораллы. И здесь нас полиция не поймает.
В действительности, ломать коралловые рифы категорически запрещалось, и полиция за этим следила. Но, как теперь я понимаю, это была деза, запущенная Николаем Сергеевичем. Ему понадобилось, что бы мичман остановил шлюпку именно в этом месте.
Только плохо, что не было  свидетелей. Но, проект запущен. Надо его выполнять.
Я надел маску и ласты, взял в зубы загубник трубки.  Перекинулся через планширь и погрузился в теплую воду.  Подо мной открылся удивительный мир, здесь кипела  жизнь.
 Вокруг сновали рыбы самых необычайных окрасок, парили над кораллами медузы и стремительно проносились хищники. Им тут было чем поживиться.  Я чувствовал, что кислород в моих легких  тоже стремительно куда-то уносился, и мне все больше хотелось вдохнуть свежего воздуха.   Схватив первый попавшийся коралл, я стукнул по его веточке. Она легко отвалилась и я, сжимая добычу, стал всплывать.  Вынырнув,  перекинул руки через планширь и разжал пальцы.  Коралл со стуком упал на дно шлюпки. О, с каким наслаждением я вдыхал свежий морской воздух.
- Миша, много времени и воздуха занимает погружение. Надо мне взять груз, дело пойдет быстрее.
- Так вот якорь, на капроновом конце. Бери его и ныряй.
В шлюпке и на самом деле лежал якорь, довольно тяжелый.  Мичман его подал мне и я, вновь глубоко вдохнув, сбросил якорь в воду и, не отпуская его, стремительно полетел ко дну. Глубина была не более пяти метров, и путешествие закончилось очень быстро. Тут я уже спокойно, оставив якорь лежать на песке, принялся изучать и выбирать кораллы. Они были живые, разнообразных цветов и форм. Я знал, что как только их поднимут на поверхность, их жизнь будет обречена. И домой мы повезем только их скелеты. Я выбирал и поднимал на поверхность этих морских животных, где в недалеком будущем их ждало ведро с концентрированным раствором хлорки. И их красота растворялась, и оставался лишь белый скелет. В одно из последних погружений, когда я уже чувствовал усталость, и меня перестали забавлять смешные «морские коньки», неожиданно на песке  одной из полянок среди зарослей кораллов, я увидел то, за чем и прибыл в это сказочное царство.
 На розовой ветке коралла лежал черный автомат. А я уже почти забыл о цели моих погружений. Меня будто током ударило. Сказка исчезла.
Я взял автомат и всплыл к шлюпке.  Ухватился  левой рукой за планширь, правой поднял из воды автомат.
- Миша, смотри, что я нашел, - закричал я, сдвинув на лоб маску и выплюнув загубник.
Вода, стекая с волос, попала в глаза и я что бы что-то увидеть, рукой сжимающей автомат, провел по  глазам.
- Ты смотри-ка, Калаш!
Я почувствовал, как твердая рука Михаила сжала автомат и вытащила из моей руки. Я не ожидал, что мичман переместится с кормовой «баночки» и так быстро окажется рядом со мною. Но шлюпка была пустая, и никто ему не мешал.
- И патрон в патроннике, и стоит на стрельбе очередью. Откуда ты земляк?
Я уже забрался в шлюпку и смотрел с испугом на мичмана. А что если он сейчас всадит мне в брюхо очередь и смайнает за борт.   Он же шпион! И под рукой нет моего водолазного ножа. Обычно, при погружении, я его закреплял на лодыжке, а тут не взял его с собой.
А Миша перегнулся через борт и прополоскал автомат в воде, удаляя песок, щелкнул затвором, при этом патрон выскочил из автомата и исчез в бирюзовой глубине. Миша нажал на спусковой крючок автомата. Та-та-та загрохотало над морем.
-Вот это да! Вот это техника! – восхищенно проговорил мичман, - сколько же он времени в воде пролежал, наверное, не меньше года. Араба - Еврейская война  не так давно закончилась.
Внезапно он забеспокоился и закрутил головой.
- Если аборигены услышат, полицию вызовут и хана нам.
- Миша, давай его вернем морю и никому ни гу-гу.
- Да, Витюха, ты прав. Прощай шедевр техники 20 века, - и мичман разжал пальцы.
Автомат ушел в воду, а у меня отлегло от души,  мичман завел мотор и мы пошли к косе, где подобрали накупавшихся ребят.

А когда шлюпка подошла к борту корабля и экипаж,  по шторм трапу поднялся на палубу, я увидел удивленные глаза Николая Сергеевича.
Он не подошел ко мне, соблюдая конспирацию. Но я был вызван в офицерский отсек, едва зашел в кубрик БЧ-5.  Рандеву на этот раз проходило в каюте командира корабля. Командир был на мостике и нам никто не мешал.
- Что случилось? Вы сорвали задание. Докладывайте.
Я рассказал о тех накладках, что помешали мне выполнить приказ.
- Да, мичман далеко не так прост, как мы о нем думали. Ну что ж, доложу в контору, пускай там подумают.
 А меня вскоре, под предлогом заболевания желтухой, забрали на флагманский крейсер «Дмитрий Пожарский», где поместили в изолятор. Там со мной занимались офицеры КГБ и ГРУ. Но, через неделю выжав из меня все, что можно они прекратили меня допрашивать и я «выздоровел». К сожалению мичмана, я больше не увидел. Он  погиб под колесами автомобиля, сразу по возвращении в Союз. Погиб нелепо, тело его нашли в стороне от дороги и сбившую его машину, конечно же, не нашли. А мне было настоятельно рекомендовано помнить лишь то, что разрешено и забыть всё остальное.