Непедагогичное решение из детства тридцатых

 


Непедагогичное решение (из детства тридцатых)

Между Бенькой и Женькой было всего два года разницы. Младший, Женька, был рослым
и крепким, а Бенька был меньше ростом, худой и выглядел младше своих лет. Именно по-
этому Беньку принимали за младшего, а тот, страдая от собственной ущербности, изобрел
брату кличку – Толстый. Женька не обижался и в ответ прозвал Беньку Хиляком, и обиднее всего было то, что это прозвище подхватили ребята и кличка намертво прилипла
к мальчишке. А Бенька вовсе не хиляк и заморыш:  у него уже три значка «Ворошиловский стрелок» (не выменянные, а полученные на стрельбах!) и четыре прыжка с парашютом, чем он страшно гордился, да и учился он гораздо прилежнее Женьки, за что получал больше поощрений от матери, и та всегда говорила, что у Женьки
есть достойный пример его старшего брата, которому просто необходимо подражать! Отец тоже постоянно хвалил Беньку  и все время подчеркивал его успехи в учебе.
С успешностью брата в учении Женька соглашался, по поводу стрельб и прыжков
напоминал, что просто его, Женьку, еще не допускают к соревнованиям по возрасту.
- А через два года посмотрим еще, кто больше успеет! – говорил он отцу.
- Ой! Женька, боюсь, что тебе Бенечку не догнать! – смеялся отец.
Женька бледнел, кусал губы, а Бенька сиял, как электрическая лампочка.
 Мать, чуть нахмурив белый лобик, тут же давала срочные поручения обоим сыновьям и, отправив их, начинала выговаривать мужу, что тот вызывает чувство зависти у Женечки по отношению к брату, а в итоге это может обернуться враждой между детьми! (Что она побуждает те же чувства в душе Женьки, и оба уверенны, что Бенька ее любимчик, ей даже не снилось!) Отец отшучивался и говорил, что соревновательный дух всегда полезен.
Мальчишки же прекрасно знали, что отстаивает каждый из родителей, и давно научились извлекать пользу для себя из их принципиальных разногласий. Ребята очень хорошо понимали, что обращаться с просьбами к матери бесполезно, поскольку она всегда говорила: «Посмотрим на поведение, прилежание и будем исходить из возможностей». А мальчишеская жизнь больше состояла из проколов, то и ожидать ничего не приходилось. Зато к отцу, когда он прекраснодушествовал, можно было обратиться со своими нуждами. Он либо обещал подумать, либо отвечал цитатой из полузабытого детского стихотворения: «Погодите, дети, дайте только срок. Будет вам и белка, будет и свисток!»
Эта фраза всегда служила сигналом: отец выполнит просьбу обязательно!
А матери можно было наябедничать на брата и устроить ему «счастливую жизнь» по полной!
Приближались зимние каникулы, обоим братьям не терпелось получить свои подарки – новые коньки – и опробовать их на льду! (Коньки уже видел в кладовке Женька
и показал их Беньке.) Как назло у Женьки не заладилось с арифметикой: последняя контрольная была написана на «два», и в четверти уже красовалась жирная «тройка».
Получив свою ведомость, Женька, по совету друга, аккуратно лезвием срезал «троечку», а на ее месте старательно вывел «четверку»,как ему казалось, один в один похожую на учительскую. Довольный собой, он тут же убежал на улицу, позабыв, что обещал Беньке убрать за него комнату, так как задолжал ему уже два дежурства  (мальчики убирали в своей комнате и на кухне по очереди, установленной матерью).







Вечером ребята стояли перед родителями и слушали мамины упреки в том, что не
выполняют ее требований, кроме того Беньке грозило наказание, так как убирать в тот день должен был он. Потом мать потребовала ведомость, Бенька с готовностью протянул
свою. Мать, увидев пятерки по всем предметам, улыбнулась, но ничего не сказала и протянула руку за Женькиным листком. Женька дрожащими пальцами подал свою ведомость, мать подозрительно взглянула на него и внимательно стала рассматривать
листок, она нахмурилась и гневно взглянула на Женьку. У обоих мальчишек сердце упало
разом.
- Что это? – ледяным тоном спросила мать и поднесла листок к глазам Женьки.
Помертвев, Женька увидел предательски расплывшуюся «четверку» по арифметике.
- Ты его научил? – обратилась мать к Беньке. Тот только испуганно замотал головой.
Ни слова не говоря, мать накинула шубку и вышла из дома, отец, встревоженный и расстроенный, вышел за ней. Тут только бедный Женька вспомнил, что учитель живет
в соседнем доме, а мама дружна с его женой.
- Что ты натворил, Толстый, ты хоть бы у меня спросил!
- Я думал, что обойдется…
-  Думал! Индюк тоже думал, что купается, пока вода не закипела!
 Сам ты не мог до этого додуматься, кто подсказал?
- Котька.
- Ты знаешь, что этому Котьке будет, если  мама его отцу скажет?!
- Не скажет.
- Еще как скажет!
- Я ничего не скажу.
- Ну, смотри, тогда тебе будет!
- Пусть будет.
Вернулись родители. Молча разделись, сели на диван. Отец подавлен, мать холодна и неприступна, она знаком подозвала сыновей.
- Я хочу знать, чья это инициатива.
- …
-  Ты сам это сделал?
- Да.
- И Беня тебе не помогал?
- Нет.
- Так…
- Мам, не верь ему, это его друг научил! –  с испугом воскликнул Бенька.
- Какой друг?
- Не знаю.
- Не лги мне, Беня! Женя, какой друг тебя научил?
- Я сам придумал.
- А Беня говорит, что нет.
- Он сам не знает, что говорит.
- Ну, что ж… Я хочу, чтобы вы поняли оба, за что я накажу Женю и тебя, Беня, тоже.
Итак, Женя,  за твою ложь, заметь, не за то, что ты получил «тройку» в четверти, а за то,









что обманул и за то, что водишься с лгунами, я лишаю тебя общения со сверстниками
на полгода. Никаких прогулок с друзьями и никаких друзей у тебя! А ты, Беня, за то, что
вовремя не убираешь и перепоручаешь брату, а также за то, что не остерегаешь брата от
дурных поступков неделю не выйдешь на улицу!
- Неделю! – воскликнул Бенька. – Это же половина каникул!
- Ты хочешь разделить наказание с братом?!
- Не..ет, - прошептал Бенька.
- А не мешало бы, - мрачно промолвил отец и устало махнул рукой, - Женьке вообще не
придется в эту зиму на коньках побегать, а тебе неделя кажется длинной! Эх, ты!
- Все. Можете идти к себе, - строго сказала мать.
Мальчишки понуро ушли в свою комнату. Они знали, что возражать матери бесполезно, а отец никогда не отменял ее наказаний.
Вскоре жизнь вошла в свою колею: Бенька был занят учебой и тренировками, а
Женька старался пораньше отправиться в школу и идти из школы как можно дольше, учиться он стал гораздо прилежнее и вскоре нагнал в успехах Беньку. В свободное время читал, рисовал, играл «сам на сам» в шашки и шахматы или выжигал на дощечках затейливые орнаменты и невиданные парусники… Уже сданы последние экзамены.
До окончания его «домашнего ареста» оставалось два дня. Дом находился в центре, между сквером и городским парком, и со стадиона все призывнее раздавались голоса мальчишек, гонявших мяч. Женька уже предвкушал, как через два дня выбежит на поле с ребятами и, казалось, ничто не могло омрачить его ожиданий! Но жизнь горазда на сюрпризы! В летний кинотеатр привезли новый фильм – «Чапаев»! Все мальчишки потянулись за билетами в предвкушении удовольствия. Бенька, несмотря на жару, в новой вельветовой курточке со множеством карманов, покрутил перед носом Женьки монеткой и  беспечно похвастался:
- Толстый! Я в кино иду!
- Иди! Глазей! – с ненавистью крикнул Женька и сам испугался своего крика. Бенька тоже оторопел, потом примирительно сказал:
- Ты чего, Толстый? Ну, хочешь, я тоже не пойду, а?
- Не хочу! – зло отозвался Женька и отвернулся.
- Ну, дело хозяйское, было бы предложено, - обиженно засопел Бенька и вышел.
Женька сорвался с места, впервые, ясно понимая, что бесполезно упрашивать мать, и где-то в глубине души надеясь на чудо, он обратился к ней с просьбой:
- Мама, фильм «Чапаев» привезли…
- И что? У тебя еще два дня наказания.
- Мам, можно я потом отсижу? Я все буду делать, что ты скажешь! Я даже больше дней отсижу! Отпусти меня в кино, мама! – канючил Женька со слезами в голосе.
- Нет. Фильм еще привезут, а вот понять, что за все человек расплачивается, ты должен  сейчас.
- Я уже понял, мама! – отчаянно воскликнул Женька.
- Видимо, не понял, если пришел просить о фильме.
Горько плача, Женька вышел в коридор и уткнулся в стену. Плечи его сотрясались, из груди вырывались всхлипы, которые он тщетно пытался подавить.
- И прекрати истерику! – послышался из комнаты голос матери.








Вошел отец.
- Ты чего ревешь белугой?
- Пап! Все ушли смотреть «Чапаева», а у меня еще два дня наказания! – всхлипывая, проговорил несчастный Женька.
- Ты у мамы разрешения спрашивал?
Женька кивнул, размазывая кулаком слезы по щекам.
- Погоди-ка, - сказал отец и вошел в комнату, прикрыв дверь.
Женька слышал, что родители о чем-то спорят, слышал твердый голос матери, и сердце замирало от сознания бесполезной попытки отца.
- Вот тебе на билет, беги, еще успеешь, - сказал отец, протягивая заветную монетку, -  но два дня за тобой! Отсидишь!
- Отсижу! – эхом отозвался Женька и выкатился за порог в буйную зелень июня 1934 года…