Прозрение. Глава 15. Ёжиков пугайте голой жопой!

Первыми же своими агрессивными шагами я настроил против себя многих окружающих и они всячески пытались мне досадить. Немного осмотревшись,  я увидел, что в хате преспокойненько проживают пару «пидерастиков», что в российских заведениях подобного типа, мягко говоря, не приветствуется. Такая же картина наблюдалась и в других хатах. Меня это явление никак не могло устраивать и я решил хотя бы одну, четырнадцатую хату освободить от «петушни».

Естественно, добровольно они уходить не хотели. Поэтому я попытался им «аргументировано объяснить», что наше совместное проживание в одной хате никак не возможно. Один из них проникся моими «аргументами» и добровольно-принудительно поменялся местом жительства с Андреем из Литвы, который проживал в третьей хате, где также недостатка в «гомиках» не было. Андрей с удовольствием переехал со всем своим имуществом в гурфу арбатаж и мы с ним начали серьёзную работу по наведению порядка в душе, голове и теле на фоне строгого поста. Работа эта требует спокойной обстановки в хате, что невозможно во время «петушиных» посиделок. Поэтому наведение порядка в нашем жилище продолжалось.

Надо отдать должное Андрею, на тот период времени он достаточно лояльно относился к сексуальным меньшинствам, чего нельзя было сказать обо мне. Воспитание, полученное мной в приблатнённом городке, где прошло детство и отрочество, не позволяло мне с ними даже за руку здороваться, не то чтобы сидеть за одним столом или жить в одной хате. В тот период времени у меня  было пренебрежительно-презрительное отношение к этой братии. Это сейчас, после второго рождения, мне Свыше ясно дали понять, что  гомосексуализм зарабатывается не одним поколением и не одной жизнью. Это не значит, что предки страдали тем же недугом. Просто у них были не правильно расставлены жизненные ориентиры и ценности. Наблюдалась всёвозрастающая зависимость от своих желаний, непомерная гордыня и отсутствие Веры.

В связи с перечисленным выше, Создатель включает программу уничтожения рода. Ведь от однополых связей продолжение рода невозможно. В других случаях это может быть бесплодие, несчастные случаи со смертельным исходом и т.п. Средства у Всевышнего разные, а техника одна: если систематически, из поколения в поколение нарушаются Высшие законы, а потомкам передаётся неправильное отношение к окружающему миру и его Творцу, то, после щадящих напоминаний Свыше, в виде каких-то «болячек» или ударов судьбы, которые становятся всё ощутимее, включается программа уничтожения рода. Сейчас  это явление (гомосексуализм) у меня, кроме сочувствия, никаких эмоций не вызывает. Этой теме я ещё буду уделять внимание в других главах, а сейчас позвольте мысленно вернуться в гурфу арбатаж гостеприимного зиндана, в первую половину 1999 года.

Как я уже сказал, первый «петушок» быстренько и без особого шума покинул нашу хату. Второй же упорствовал и никак не хотел последовать его примеру. Уйти ему всё равно пришлось, но с большим скандалом. Как потом выяснилось, его упорство щедро стимулировалось и «подогревалось» Акрамом. Внешне, всем своим видом проявляя ко мне лояльность, этот хитрец, руками своих многочисленных шнырей, развернул за кулисами полномасштабные боевые действия против «Руси Крэзи» или «Биг Шайтана», как меня называла местная братия после первых же стычек. Частенько дело доходило до мордобоя и тогда мне приходилось идти в штрафной изолятор, а оппоненту в медпункт или в госпиталь, потому как рука у меня тяжёлая и если меня разозлить, то последствия могут быть непредсказуемые. Когда я уверен в своей правоте, то мне безразлично – сколько против меня оппонентов. В буйной молодости шутили: «С этим (имея в виду меня) лучше не связывайтесь, у него - второй удар считается, как издевательство над трупом».

После нескольких «походов» в изолятор, меня вызвали в администрацию нашего заведения и предупредили, что если я и дальше буду себя также вести, то до конца моих дней, место в штрафном изоляторе мне обеспечено. На это я им ответил примерно следующее: «Ёжиков пугайте голой жопой, толку будет больше». Так как в то время из иностранных языков я знал только матерный (но почти в совершенстве), - после разговора с администрацией мне пришлось вернуться в «одиночку».

Надо отдать должное  братцам-арабцам, а вернее сказать - англичанам, по проектам которых строились местные тюрьмы, штрафной изолятор там (в сравнении с нашим) больше похож на санаторий или курорт. Я вспоминаю, как в армии провёл несколько месяцев в одиночке на «губе». Там была конурёнка - метр на два с бетонными корявенькими стенами и бетонным, почему-то всегда сырым, полом. Потолок, высотой метра четыре, а под самым потолком окошечко, размером – чуть больше ладони. Кусок трубы отопления, который в углу выходил из одной стены и входит в другую,  служил мне подушкой. Пилоточку положишь на эту трубу и так тебе хорошо «спится» на бетонном полу. Мысли всякие умные приходят во время «сна». В основном – покаянные. Шинелка, правда, была подо мной, а не голый пол.

А здесь, на берегу Персидского залива, одиночка выглядела примерно так: первое помещение, размером – два с половиной на два с половиной метра, за которым находилась душевая кабина и санузел, плюс кондиционер. То есть - натуральный санаторий. Кондиционер, правда, и воду в душе включали по усмотрению администрации. Если учесть, что на улице летом - пятьдесят пять градусов в тени, то в изоляторе было тоже достаточно «теплая» атмосфера. Кондиционер и вода, в случае со мной, когда я упорствовал, желая очистить четырнадцатую хату от «петухов», в одиночке включались не часто. Ещё одно неудобство – по рукам и ногам тебя заковывали в кандалы и наручники. А в них не очень удобно делать «упражнялки», чтобы пролежней не было.

Со временем я нашёл способ борьбы с кандалами современной конструкции. Конвоирам, как правило, лень было нагибаться для того, чтобы застегнуть «браслеты» на ногах и тогда мне предлагалось это делать самостоятельно. Я застёгивал кандалы на самое последнее звено и расстегнуть их в камере не составляло никакого труда, также как и застегнуть потом при необходимости. Если же конвоир попадался не такой ленивый, хотя это встречалось редко, то я настоятельно просил, чтобы он застёгивал «браслеты» поверх штанин «робы». После того, как достанешь штанину из под кандалов, они сидят на ноге довольно свободно и можно нехитрой манипуляцией, при помощи подручных приспособлений,  совсем от них освободиться.

Делается это очень просто. Отрываешь от бутылки с водой (в одиночке они не были запрещены) язычок, фиксирующий пробку, накладываешь его на зубчатую створку кандалов и вместе с язычком просовываешь её дальше, до предела затягивая «браслет» на ноге. Когда язычок достигнет фиксатора, то резким движением в обратную сторону всей конструкции, можно освободиться от оков. Бывает, что язычок неожиданно обрывается (вина арабских бракоделов) и тогда тебе не повезло – доступ крови к ступне прекращается и она начинает опухать и синеть на глазах. Нужно незамедлительно стучаться в металлическую дверь и звать на помощь аскари. Так как они догадываются о причине «хипежа», то на помощь не торопятся и нога успевает распухнуть до угрожающих размеров.

Но так бывает не часто. Обычно подобные операции проходят удачно. В данном случае, я имею в виду не только свой опыт, но и ситуации, в которые попадали сокамерники. Дело в том, что иногда в одиночном изоляторе содержались по два-три штрафника и были случаи, когда в летнюю пору, при отключенном (в воспитательных целях) кондиционере, аборигенов выносили из одиночки без чувств. Один индус, что меня очень удивило (казалось бы они должны быть привычны к любой жаре) дал «дуба» от теплового удара. А нам – нипочём. Человек не скотина, ко всему привыкает. Особенно, если есть вера в победу и надежда на светлое будущее.


ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://www.proza.ru/2011/01/08/1765