1214

Рисунок 97г: Букет

***

Все они «себе на уме» – кроме себя, нет у них ничего на уме. Нет, среднее лучше и не  пытаться любить, заведу себе лодку и остров раз всюду не огонь, а вода…

***

Сбор ягод: распрямился - и  свежак, нагнулся - и  умираю. Пять часов сбора, как-никак. Но все же распрямился и сразу забыл, как умирал. И снова захотел нагнуться за ягодкой и смертью, потому как невменяем…

А что вы хотите, каждая ягодка в таком трудном для сбора положении находится, что если думать и рассчитывать, то не сорвешь  ее никогда! И невменяемость нужна, а отговорок всегда придумать можно много…

На полную глубину в главный лес залез – раз при дорогах сорваны уже лучшие ягоды искусства. Здесь хорошо и кусаются не волки, а те же муравьи и комары и светит солнышко, что поможет мне уйти насовсем и вернуться обратно…

Только труд до седьмого пота способствует честности, но только честность сильного чего-то значит, а я как мальчик ягоды здесь собираю в корзинку а потом – на бумагу – слова. Но все же я мальчик силы и честности в мире, что лежит в условности и расслаблении…

Истина доступна уловлению и передаче, но только – от личности к личности, а не от личности к обществу или от общества к обществу. Жаль, что все, как я не желая горбатиться, ради общества себя покидают…

Когда шел обратно, повстречалась нагретая солнцем машина в лесу и мне сразу вспомнилось детство. Сказкой пахла нагретая солнцем машина в лесу, потому что машин тогда было мало и в городе  они еще не выездили душу. Приехала, мол, она с лесом дружить и жители ее, как хорошие люди, ягоды сейчас в лесу собирают, ее оставив пахнуть пустою…


***

Творить что плавать. Странно хвалить меня за то, что я так много плаваю. И, конечно, вряд ли кто-то изменит жизнь свою от лицезрения пловца. Я вот неделю на физических работах «поломался» и тоже стал такой «тугой» даже при взгляде на самого себя. Тяжел стал взгляд на людей и вещи у меня и хочу на берегу проспать три дня, и чтобы меня ласкала самая разная волна…

***

«Сезанн», он говорит: «Сезанн. Я понял, наконец, Сезанна, дорос, вступил в заветный храмм». И я молчу, я только усмехаюсь на это коварство психологии. Подумаешь, открыл он, что материя наша гниловата и что больны мы, антики, больны и, значит, лучше нас не трогать, мы лечимся в больнице, где всех нас объявляют новаторами и императорами, вот только самых разных странн…