Спокойных дней не будет - часть 2

Проводив гостя до машины, Илья остановился перед дверью Сониной спальни, обеими руками пригладил волосы и, наконец, постучал. В ее комнате негромко играла музыка, и он не сразу понял, что это "Реквием" Моцарта. Не самое веселое его произведение, тем более - для отхода ко сну. Могла бы послушать что-нибудь полегче, а не изводить себя понапрасну похоронными мыслями. Играет в трагедию? Устроит ему сейчас сцену? Он понятия не имел, как поступит сестра, и в глубине души страшился этой неизвестности.
- Войдите.
Соня в темно-синем кимоно, расшитом замысловатыми белыми жар-птицами, неуместно шикарном для девушки ее возраста, сидела перед большим зеркалом, по краям которого были прикреплены фотографии членов семьи. Сюда же затесались две яркие открытки, присланные когда-то Ильей. Одна с видом на площадь перед собором святого Петра пришла прямо перед самым их переездом в Москву на Рождество. Другая, похожая на картину, с изображением какого-то замка, живописно расположившегося на скале, была доставлена с оказией еще раньше с горнолыжного курорта в Швейцарии. В подписи на обратной стороне Илья поздравлял маленькую Соню с днем рождения и щедро обещал убить дракона и завоевать для нее такой же замок, когда она вырастет, чтобы его любимая девочка всегда могла чувствовать себя настоящей принцессой.
Соня привычно трогала взглядом острые зубчатые стены все еще чужого замка и в задумчивости расплетала косы.
- Уже собираешься спать?
В голосе Ильи звучала нежность и нечто, похожее на попытку извиниться. Неуловимо-чужая Соня, не оборачиваясь, кивнула ему в зеркале и взялась за щетку для волос.
- Наверное, нам стоит поговорить о том, что случилось...
Он не знал, как снова приступить к этой странной теме, а она даже не попыталась помочь. Только подняла бровь и посмотрела ему прямо в глаза. Илья чувствовал себя немного увереннее оттого, что их разделяло зеркало, словно разговаривал с собеседником, который находился не в двух шагах от него, а на другом конце мира за тысячи километров. И в то же время зеркало искажало реальные чувства, которые отражались на ее лице, делало ее образ размытым и отстраненным, как неудачный снимок начинающего фотографа. А она как будто специально продолжала сидеть к нему спиной и молчала в ожидании дальнейших объяснений.
Хор мальчиков трагически грянул "Lacrimosa dies illa", и Илья теперь уже вслух снова удивился ее музыкальному выбору:
- Не очень подходящая музыка для окончания вечера. Что у тебя с настроением, девочка?
- Ничего. Это просто Моцарт, - ледяным тоном ответила она и через плечо уменьшила пультом звук на музыкальном центре. - Ты знаешь, что я люблю Моцарта...
В дискуссию о музыке он решил не ввязываться, тем более что совершенно не помнил о ее любви к Моцарту.
- Если ты обиделась на меня, то совершенно напрасно. Я, как и ты, был ошарашен его спонтанной идеей насчет женитьбы.
- Вот как? И что же?
Она быстро перевела глаза на фотографии и через секунду снова вернулась взглядом к его отраженному зеркальному образу.
- Тебе показалось, что я был излишне резок с тобой? Ну, прости, ради Бога. Я, действительно, не хотел, чтобы так вышло.
Соня с достоинством опустила ресницы, несколько раз задумчиво провела щеткой по волосам и сверху вниз пригладила образовавшиеся легкие волны другой рукой. Илья расценил ее молчание как знак примирения и тут же собрался с духом, чтобы сказать то, зачем пришел.
- Знаешь, я подумал... Это может показаться странным... Но его неожиданное предложение не лишено смысла.
- Ты, правда, хочешь, чтобы я вышла за него замуж? Ты этого хочешь?
Она сделала явный упор на слове "ты". Как эта часть речи называлась в учебниках? Местоимение какого-то лица какого-то числа, или фамильярное обращение, неуместное для посторонних, или символ близости и взаимопонимания между людьми. Неужели он действительно хочет отдать ее первому встречному?
Ему показалось, что она вот-вот обернется. Однако Соня сдержала свой порыв и осталась сидеть к нему спиной. Только опустила щетку на колени и театральным жестом прикрыла глаза рукой.
- Тебе уже двадцать два... И вряд ли я вскоре найду тебе более достойного жениха...
- А разве это твоя забота - искать мне жениха?
- Я когда-то обещал твоей матери...
- Найти мне мужчину на свой вкус, которого я должна буду полюбить? Не думаю, что мама взяла с тебя такое сомнительное обещание...
- Не дерзи, Софья, - с раздражением оборвал ее Илья, сознавая справедливость обвинения. - Ты же понимаешь, что мы не примем в семью человека с улицы.
- Мы не примем... Позволь тебе заметить, дорогой братец, что ты рассуждаешь, как какой-то мафиози...
- Я рад, сестрица, что у тебя такое богатое воображение и хорошо развитое ассоциативное мышление, - в тон ей ответил Илья, - но мне нужно, чтобы ты обдумала свое единственно правильное решение.
Соня поморщилась при слове "решение", потому что подозревала, что настоящее решение за нее уже принято, и весь этот разговор с его стороны - попытка оправдаться в собственных глазах. Или всего лишь вежливая форма приказа.
- А тебе не приходит в голову, что я вообще не хочу выходить замуж? Не хочу ни с кем связывать свою жизнь? Настоящий брак строится на желании двоих быть вместе и дать жизнь третьему. А я, и ты лучше всех это знаешь, не могу иметь детей. Так зачем обманывать чьи-то надежды и вступать в формальный брак с нелюбимым человеком?
- Но однажды тебе все равно придется выйти замуж, - пропустив всю эту логичную аргументацию мимо ушей, сказал он. - Хотя бы затем, чтобы не остаться в конце жизни одной.
- Никто не знает, когда наступит конец жизни, ни ты, ни я... Поэтому замуж надо выходить по любви или не выходить вовсе. А одиночество... я прекрасно знаю, что это такое. Меня оно не пугает...
- Ах, вот как? И ты, конечно, не замечаешь, что сама себе противоречишь? Все дело не в том, что ты собираешься дать обет безбрачия или посвятить себя какой-то высшей цели, Богу, своей семье. Ты, как шестнадцатилетняя девчонка, ждешь хваленого принца, который прискачет к твоей одинокой башне на белом коне и заберет тебя в тридевятое царство...
Их язвительная пикировка, казалось, достигла своего апогея, но Соне удалось оставить за собой последнее слово.
- А ты хочешь, чтобы у этого мифического принца оказалась целая конюшня Мерседесов, недвижимость по всему миру, банковские счета в Швейцарии и пакет акций в нефтяном бизнесе, не так ли? - парировала она и раздраженно сплела пальцы рук в замок.
- Touche!
Илья с усмешкой признал за ней победу в этом раунде и слегка поклонился, отступая назад, но Соня отмахнулась и отказалась принимать игру, и он продолжил свой монолог, не обращая больше внимания на ее непочтительный тон.
- Безусловно, это был бы идеальный вариант. Нищий гитарист из подземного перехода вряд ли бы вписался в обстановку, к которой ты привыкла с детства. Или, может, хочешь инженера на государственной службе или прораба из глубинки?..
- Перестань. Вот уж никогда не думала, что ты такой спесивый. Но, если на то пошло, давай будем объективны: твой профессор Кондратьев тоже не финансовый воротила и не потомственный баронет в пятнадцатом колене.
- Во всяком случае, он точно не дворовый парень на мотороллере, торгующий в подворотне контрафактными дисками. - Илья сдвинул брови и кашлянул. - Считай, что Николай - это некий компромиссный вариант. Ни тебе, ни мне.
- Ни тебе, ни мне? - наконец возмутилась Соня, пораженная таким цинизмом. - Довольно странная формулировка, ты не находишь? Между прочим, действительно, не тебе, а мне придется с ним жить... Объясни же, в чем тогда смысл моей жертвы? Или ради чего ты жертвуешь мной?
Да, действительно, ради чего? Стоит ли задаваться таким вопросом, когда одна из каждодневных задач - не думать о ней, как о женщине, ради которой хочется бросить привычную жизнь и в ее объятиях обрести то, что когда-то в молодости мыслилось, как счастье. А вместо этого он должен уверить себя, что этот брак принесет избавление от сомнений и искушений им обоим. И не найдя других аргументов, больше для себя, чем для нее, Илья преодолел комнату и оказался прямо за спинкой ее стула.
- Я убежден, что это правильный выбор.
- Твое внутреннее убеждение ничего мне не доказывает. Ты не хочешь, как раньше, просто поговорить со мной? Впрочем, я уже не удивляюсь. Это твой выбор, а не мой!
Ее голос почти сорвался на крик, и он властно опустил руки ей на плечи, удерживая ее на месте.
- Прекрати орать и попробуй быть объективной. Замужество - серьезный шаг, и ты пока не можешь самостоятельно оценить всю глубину проблемы. Я всего лишь помогаю тебе понять...
- Я уже сделала свой выбор несколько лет назад.
Она с вызовом подняла голову, готовясь встретить в зеркале его взгляд. Но мужчина в ответ только нахмурился и покачал головой, и, оскорбленная его молчанием, она попыталась стряхнуть его руки, давая понять, что разговор окончен. Но у него было на этот счет свое мнение.
Что бы ни случилось, он не станет обсуждать с ней события пятилетней давности. Тогда она была совсем еще несмышленышем, и ее первое девическое увлечение могло закончиться большой проблемой для них обоих. Илья по привычке отогнал прочь воспоминания о том вечере, когда услышал от Сони неожиданное тайное признание и, вопреки всему, смог удержать ситуацию под контролем и не поддаться искушению.
- Это была всего лишь детская игра. Все уже давно позади. Помнишь, пару лет назад ты увлеклась Брюсом Уиллисом... Все фильмы с ним пересмотрела, читала статьи в журналах. И что из того? Ты же замуж за него не собиралась? Ты выросла, и должна понимать, что этот брак станет важным событием в твоей жизни, надеюсь, на долгие годы вперед. Если ты постараешься, а я уверен, что ты очень постараешься, то будешь Николаю хорошей женой. Довольно уже по ночам мечтать над глупыми книжками о придуманных героях. Пора начинать жить.
- Неправда, ты знаешь, что это не было игрой, - проигнорировав все его разумные доводы, прошептала Соня и посмотрела ему прямо в глаза. - Мне не нужен другой человек. Он никогда мне не заменит...
Ему казалось, что пальцы сводит судорогой на ласковом шелке кимоно. Сонино дыхание стало прерывистым, а взгляд подернулся опасной дымкой, и Илья едва сдержался, чтобы не поднять ее со стула, не повернуть к себе...
- Ты, как всегда, мечтаешь о невозможном.
- А ты требуешь невозможного... Ты заранее знаешь, что я поступлю так, как ты скажешь. Не понимаю, как ты можешь! Этот брак - это же типичный мезальянс!
- Ну, в некотором смысле, конечно... Но в нашем положении для тебя сейчас почти любой брак будет мезальянс. В общем, он хочет тебя в жены, и, ради Бога, не надо драматизировать ситуацию. Пребывая в несбыточных мечтах, ты даже не поймешь, как незаметно впустую пройдет твоя жизнь. Я помню, как принес тебя из роддома, когда мама умерла. Совсем недавно ты была очаровательной трехлетней крохой, сидящей у меня на коленях, еще вчера - прилежной школьницей с яркими бантами и большим портфелем, а сейчас ты стала настоящей красавицей, которая может осчастливить любого мужчину.
- Кроме одного... - Соня резко изменила тактику и с нежностью потерлась прохладной щекой о его сильную руку, все еще лежащую у нее на плече. - Но я не хочу никакого любого...
Однако ее маленькая хитрость не удалась. Все, чего Илья хотел в ту минуту, - поскорее закончить этот нелепый разговор. Ему бы следовало прижать к себе девочку, судьбу которой он с самого рождения держал в своих руках, утешить, защитить от враждебного мира и даже от самого себя. Но именно потому, что это желание так часто посещало его в последние годы, он понимал, что единственно верный путь: снять с себя хотя бы часть ответственности за ее жизнь. Поэтому он отмел минутные сомнения и сделал вид, что не слышал ее последней фразы. И пока Сонины темно-серые глаза искали в зеркале его взгляд, он, мысленно сосчитав до десяти, внешне спокойный продолжил.
- Мы оба хотим с тобой одного и того же: чтобы твоя жизнь была полноценной и успешной. И Николай как нельзя лучше подходит на роль человека, который может дать тебе очень многое в смысле человеческих отношений. Он образованный, умный и глубоко порядочный человек. И внешне привлекателен. Ты ведь не можешь не признать хотя бы это?
- Да, - безо всякого предубеждения согласилась Соня. - Он симпатичный. Но это не значит...
- Я рад, что мы понимаем друг друга, - жестко прервал ее Илья. - Думаю, что он - достойная партия для тебя. Он будет заботиться о тебе, как раньше заботились все мы. Он не станет, как мальчишка, бегать за каждой юбкой, чтобы удовлетворить свой инстинкт самца!
- Это все, конечно, справедливо... - без прежнего энтузиазма возразила она, почувствовав, что в эту минуту окончательно решилась ее судьба. - Но ведь ты тоже должен понять, что я не могу так сразу... До сегодняшнего вечера я вовсе не собиралась замуж...
- Но ты у меня такая разумная девочка!
Илья, с облегчением понял, что сопротивление сломлено и осталось только дать ей время свыкнуться с мыслью о неизбежности этого замужества, по-отечески поцеловал ее в светлую полоску пробора на макушке и улыбнулся. Соня задержала дыхание и закрыла глаза, желая продлить это мгновение до бесконечности, но он, занятый мыслями о грядущих переменах, спешил покинуть ее спальню.
- Подумай обо всем хорошенько, Соня, я не тороплю тебя с ответом. А теперь ложись, у нас обоих был непростой день.
Она устало изобразила улыбку и кивнула в ответ. Илья наклонился, взглянул на ее профиль со стороны, отвел ладонью волосы с нежной щеки и поискал в памяти теплые слова, чтобы как-то утешить ее.
- Я не хочу, чтобы ты грустила. Все образуется...
"Неужели я дожил до того дня, когда она будет стоять в подвенечном платье рядом с мужчиной? И как мне пережить этот день?" Соня смотрела на него во все глаза, стараясь догадаться, о чем он думает. "Какая разница, если это все равно будет не он. Не сегодня, так через полгода или год он отдаст меня первому встречному. Он знает, что я не хочу быть счастливой без него, но отсылает меня от себя. Что же, если он так хочет... Я выйду замуж, и буду счастлива. Назло ему! Назло всему миру!"
Когда он уже подошел к двери и взялся за ручку, у нее не осталось времени на раздумье. Она окликнула его со своего места, пряча мстительное выражение под упавшими на лицо волосами.
- Подожди минутку!
- Ты что-то сказала?
- Я сделаю так, как ты хочешь. Я выйду за него замуж. И буду любить его.
Она сидела к нему в четверть оборота, опустив глаза и сжав на коленях нервные руки, как подсудимый, только что услышавший приговор суда. В тот же миг ему показалось, что стены в комнате готовы сложиться, как карточный домик. Почему она решила согласиться прямо сейчас? Без слез и стенаний...
- Это шутка?
Она эффектно откинула волосы за спину. Синий шелк вспыхнул, как предзакатные волны, гонимые ветром к берегу.
- Я согласна стать его женой. Не будет тянуть с этой свадьбой... И я ужасно устала. Уходи.
Потрясенный ее внезапным согласием, он, как сомнамбула, побрел в кабинет, чтобы посмотреть свое напряженное расписание на ближайшие дни и сделать пометки в ежедневнике относительно предстоящего события.
И впервые с начала разговора Соня отвернулась от зеркала и, без сил уронив на колени руки, с тоской посмотрела на закрывшуюся за братом дверь. Чтобы насладиться изумлением в его глазах и своей детской местью, нужно было иметь немало сил. Но с его уходом все силы разом покинули ее.
- Я все сделаю так, как ты хочешь... - Обреченная на послушание снова повторила она и прижала ладони к пылающим щекам. - Но почему ты хочешь именно этого? Почему ты так легко готов отдать меня, как надоевшего котенка? Почему мои чувства для тебя совсем ничего не значат? Ох, Илья, если бы ты только попросил меня о чем-нибудь другом...

Роза с постаревшим без косметики лицом сидела в постели с ручкой в руке и журналом на коленях. Наверное, опять подсчитывала результаты очередного идиотского теста. Она и его когда-то пыталась втравить в это бесполезное и убыточное для ума занятие.
- Когда ты пришла? - расстегивая рубашку, спросил Илья.
- Только что, - не отрывая глаз от страницы, ответила жена и смахнула со лба непослушную челку.
- Не рано. - Илья искоса взглянул на часы, хотя и без того знал, сколько сейчас времени. - Ну, опять ты бросила платье в кресло! Неужели нельзя сразу повесить его на место?
- Что? Ах, платье... Не придирайся, пожалуйста. Я сегодня ужасно устала. Утром все уберу.
- Каждый день одна и та же история уже тридцать лет. Черт возьми, Роза, когда ты научишься следить за своими вещами?!
- Только не надо мне читать лекций о здоровом образе жизни. Мы не в обществе "Знание". И процесс перевоспитания нерадивой жены тоже подождет до утра. К тому же, зачем, по-твоему, нужна горничная, если всю работу я буду делать за нее?
Она подняла на него светло-карие глаза, слегка выцветшие за годы их брака, и вопросительно наклонила голову, глядя на него поверх очков.
- Даже если я уволю горничную, все равно ничего не изменится, - желчно заметил он.
- А тогда незачем и говорить об этом. - Ее оружием была убийственная логика, с которой не стоило и браться спорить. - Я на самом деле устала. Ложись уже и гаси свет.
- Устала отдыхать? - Илья, заведенный неизвестными ей событиями, не мог остановиться. - Да, это достойная причина. В доме, как всегда, бардак, а ты и твои подружки набираетесь в барах за мой счет.
- Как будто ты обеднеешь оттого, что девочки выпили по лишнему коктейлю.
- Очень надеюсь, что хотя бы твои девочки не ставят себе задачи разорить меня.
- Ладно тебе, перестань, - примирительным тоном сказала Роза, почувствовавшая, что настроение мужа не способствует мирному разрешению пустякового конфликта, и отложила журнал в сторону. - Если хочешь, расскажи, как у тебя прошел вечер. Встретились с приятелем?
- Угу, - придержав эмоции, пробурчал он, не зная, как приступить к трудному разговору, но Роза, сама того не подозревая, подвела его к нужной теме.
- Соня уже спит? Опять ей пришлось слушать ваши скучные мужские рассуждения про работу и футбол. Бедняжка!
- Надо было взять ее с собой, если тебе так жалко ее, - не смог удержаться от язвительного замечания Илья.
- Но она наотрез отказалась ехать с нами в клуб.
Даже пытаясь оправдаться, Роза выглядела уверенной в себе, чем неимоверно раздражала мужа.
- Она, не в пример тебе разумная девочка. И не хватало еще, чтобы твои старые тетки сбивали ее с истинного пути.
- А я считаю, что ей не помешало бы чаще бывать в обществе. Ты напрасно поощряешь ее добровольное затворничество, как будто она готовится в монастырь. Между прочим, в клубе было много молодых людей ее возраста.
- Не сомневаюсь. В основном, бездельников и альфонсов.
Илья даже помыслить не мог о том, что Соня окажется в подобном заведении, да еще в компании наглых молодых повес.
- Вовсе нет. Очень приличные молодые люди из хороших семей. Или, по-твоему, только в Москве найдется достойный для нее человек? Ей нужно уже начинать думать о будущем.
- Пока вы там напивались и крутили хвостами, ее будущее определилось.
Илья уселся на кровать спиной к жене и ощутил легкую тошноту то ли от недостатка сна, то ли от выпитого коньяка. А может, это давление меняется. Или нервы.
- Что это за пошлость - "крутили хвостами"? Мне что, пятнадцать лет? Что ты себе позволяешь! - Роза, погружаясь в свою обиду, натянула повыше одеяло и отвернулась к противоположной стене. - Мы не так часто встречаемся, чтобы выслушивать потом твои упреки... Постой, а что значит, ее будущее определилось?
Осознав значение брошенных им слов, она снова села в кровати и повернулась к мужу. "Началось!" - с тоской подумал Илья и, стараясь казаться спокойным и уверенным, пояснил бесцветным голосом:
- Соня собирается замуж.
- Соня - замуж? Что за глупости? Как она может выйти замуж, если у нее и поклонников-то нет?
- И тем не менее.
Действительно, как это она так быстро согласилась? И как он, начавший вечером разговор с Николаем с категорического отказа, завершил сегодняшнюю ночь с противоположной установкой? Выдать девочку замуж только потому, что не можешь жениться на ней - это ли не самая изощренная насмешка над собой? Получается, он выбрал Соню орудием своей мести несуществующему Богу. Ему теперь уже недостаточно сказать: "Бога нет, если я не вижу его участия в своей жизни!" Или грозить небу кулаком, как отчаявшийся Иов, стоящий на краю пропасти. Ему давно уже нужны были находящиеся в ведении Господа Бога аргументы. Наркотик власти. Власти над кем-то, кто не имеет железной воли противостоять ему. А таких сотни тысяч, миллионы... Всего лишь через несколько дней он распорядится чужой жизнью, как собственным имуществом, и, бегло взглянув вверх, гневно спросит: "Ну, что же ты опять не вмешался? Почему ты позволил принести ее в жертву?"
- Как это "и тем не менее"?
Илья, только теперь увидевший дно пропасти, еще не желал смириться с мыслью, что надо бы отбросить пустые амбиции и вовремя повернуть назад.
- Сегодня она согласилась выйти замуж за Николая Николаевича.
- За кого? За этого Кондратьева? Да ведь он же в два раза старше ее. В отцы ей годится. Он ведь твой ровесник, если не ошибаюсь? И откуда она его знает?
- Они познакомились сегодня. - Илья, стиснув зубы, пропустил мимо ушей реплику жены о своем возрасте. - И он сделал ей предложение.
- Но это невозможно! Чтобы Соня вот так, не сказав двух слов, по собственной воле... Не морочь мне голову! Ты заставил ее, да?
- Соня сделала свой выбор сама, - неторопливо чеканя слова, как царские червонцы, ответил Илья, стараясь удержаться в рамках корректности.
- Глупости! - вскрикнула Роза, не поверившая ни единому его слову. - Не могла она такого сделать! Это противоречит всякой логике. Тут не обошлось без твоей руководящей и направляющей руки. Только я понять не могу, зачем это тебе? Ведь у нее возраст пока не критический. Куда ей спешить, сам подумай?
- В отличие от тебя, я всегда думаю перед тем, как что-то сказать или сделать!
Почему-то любая ее апелляция к его мыслительной деятельности, выводила его из состояния привычного равновесия. Похоже, она считала его устаревшим и примитивным, словно отслуживший свой век токарный станок. За все годы совместной жизни она научилась с легкостью будить в нем дремлющего зверя.
- Тогда я сама поговорю с ней. - Роза откинула одеяло и принялась искать под кроватью домашние туфли.
- Сядь и успокойся. С ней все в порядке.
- Зато со мной не все в порядке. Она мне как дочь, и я не могу позволить просто так, в угоду чьим-то интересам, загубить ей жизнь!
- Не забывай, что я ей тоже, в некотором роде, родственник. И переживаю за ее судьбу не меньше твоего.
- Ты переживаешь? Да у тебя вообще нет сердца. Ты и думаешь-то только о бизнесе. А о своих детях ты давно в последний раз вспоминал?
- Роза, - угрожающе начал Илья, ощущая, как подергивается левое веко и холодеют кончики пальцев. - Этот фарс начинает действовать мне на нервы.
- Ах, да, я забыла, у тебя же трудная и нервная работа и еще какой-то депрессивный синдром. - Илья постарался, отведя глаза в сторону, уговорить себя, что не замечает одного за другим ядовитых укусов, но его мнимое спокойствие распаляло ее еще больше. - Как ты можешь! Соня не игрушка. Не уличная собачонка, с которой поиграл, а потом спихнул на дачу к приятелям. Подумай о чем-нибудь, кроме бизнеса и себя самого!
- В данном случае, я думаю исключительно о ней. И чем больше я думаю, тем тверже убеждаюсь, что этот брак - оптимальное решение.
- Но ведь это ясно даже ребенку, что замужество для молодой девушки, которая еще даже ни с кем не целовалась толком, не может быть "оптимальным решением"! Неужели тебе нужно объяснять такие элементарные вещи?
- Ах, простите, я совсем забыл, что нынче не принято выдавать замуж девственниц! - Илья одним яростным движением смахнул с прикроватной тумбочки книгу, часы, лекарства и поискал налитыми кровью глазами, на чем бы еще сорвать злость. - Ты и Марину в этих ультрасовременных принципах воспитала. Любовников меняет каждый месяц, если не чаще.
- А что же ты, великий гуманист, так поздно заинтересовался своими дочерьми? - не обращая внимания на рассыпавшиеся по полу вещи, продолжала нагнетать обстановку она. - Если я плохая мать, так и растил бы их сам. Нет же, тебя никогда не было дома, когда требовалась отцовская рука.
- Хватит со мной пререкаться! Я сказал все, что хотел. Соня выходит замуж. Я обещал ее матери заботиться о ней и сдержал свое слово. Но теперь в ее жизни должен появиться мужчина, который возьмет эту обязанность на себя.
- Ты сам-то слышишь себя? Такое ощущение, что ты просто торопишься спихнуть бедную девочку с рук. Она что, тоже слишком много твоих харчей проедает? Так посади ее на хлеб и воду, и она сбежит от тебя с первым встречным, которого выберет сама. Но ты не можешь указывать ей, за кого выйти замуж. Нет, даже не мечтай, я не позволю тебе сломать ей жизнь!
- Позволить мне что-то или нет, слава Богу, не в твоей власти. А то бы ты наворотила дел!
Он снова повысил голос, заметив, что привычная ирония не возымела никакого действия, но остановить Розу было не просто.
- Речь идет о судьбе нашего ребенка!
- Ах, вот как! Тебе необходимы судьбоносные разговоры на ночь глядя? Ну, давай, расскажи, праведница, как мне надо жить и что делать! - потеряв терпение, взорвался Илья.
- Да ты со мной уже несколько лет вообще не разговариваешь, с тех пор, как твои дела пошли в гору, а дети подросли.
- Заметь, именно с тех пор ты стала значительно лучше жить!
- И это ты называешь жизнью?
Теперь уже было ясно, что скандал перерос рамки одной темы и с грохотом обрушился на обоих, сметая на своем пути все остатки хороших воспоминаний, которых за долгие годы накопилось не так уж мало. Кто-то должен был остановиться первым.
- Роза, не начинай. Потрепали друг другу нервы - и хватит!
Осознав, куда заведет их этот разговор, Илья без особого успеха попытался остановить разошедшуюся жену, напоминающую в своем праведном гневе летящий под откос грузовик.
- Нет, не хватит! Не хватит! Почему я должна молчать? Тебя ведь теперь помимо работы интересуют только твои шлюхи.
- Придержи язык, черт возьми! Еще раз позволишь себе что-то подобное, в два счета окажешься свободной дамой в поиске работы.
- Ты не посмеешь! Наши дети...
Только сейчас и она начала понимать, что предмет разговора перешел от Сониного замужества к ее собственному разводу. И ухватилась за мысль о детях, как споткнувшийся на лестнице - за перила, заботливо спроектированные архитектором, чтобы опрометчиво спешащие вниз по ступеням не переломали себе шеи.
- Еще как посмею! И наших детей сюда не впутывай! Я разведусь с тобой, а не с детьми. А они уже достаточно взрослые, чтобы я мог им все объяснить насчет их матери.
- Да ты и соврешь - недорого возьмешь! - слегка сбавив обороты, огрызнулась Роза.
- А мне и не придется врать. Они же не слепые, сами все видят. Ты забыла, что уже лет двадцать палец о палец не ударила? Ни работы, ни обязанностей по дому. Только магазины, клубы, салоны, курорты. Ты живешь, как любой кровососущий паразит, за мой счет. И все твои друзья и подруги, такие же сорняки, как и ты, живут за мой счет.
- Ты обязан заботиться обо мне, потому что я твоя жена.
- Безусловно. И именно поэтому у тебя есть все, что пожелаешь!
- Да, но я такой же человек, как и ты! - Затухающий скандал вспыхнул с новой силой, как только она вспомнила о своем человеческом достоинстве. - И почему ты считаешь, что за свои деньги купил мое мнение о судьбе моих детей?
- Прекрасно сказано! Даже у меня бы не получилось так предельно ясно сформулировать суть. Именно так. Я купил тебя целиком и полностью, вернее, даже выкупил за все эти годы. И твое мнение относительно моих решений больше меня совершенно не волнует. Просто держи его при себе, как любимого хомячка, и не выпускай бегать по дому. И тогда ни у кого не будет никаких проблем, ясно?
Теперь он уже понял, что перехватил инициативу, и в этот раз обошлось без серьезных взаимных оскорблений и битья посуды. И снова он удержался от того, чтобы раскрыть ее многолетнюю тайну, которую она наивно считала тайной.
- Но...
- Я повторяю в последний раз: Соня выходит замуж. И если мне только покажется, что ты пытаешься вмешаться, я тебе обещаю полный комплект неприятностей вплоть до встречи с адвокатом.
- Да прекрати уже мне угрожать! Ты почему-то думаешь, что мне нравится такая жизнь! А может, тогда просто попытаешься вспомнить, когда ты спал со мной в последний раз? - Он нахмурился, но она опередила его ответ. - Вот и у меня тоже не получается! Так что у меня есть все основания самой подать на развод!
"О, Господи, опять она валит все в кучу. Сто тысяч раз уже договаривались, что обсуждаем конкретный предмет, а не все обиды за последние тридцать лет. Ладно, тогда еще раз вернемся к обсуждению развода, только на моих условиях. Хотя это уже даже и не забавно".
- Ты сказала "развод", я не ослышался? Хочешь воспользоваться своими гражданскими правами? Роза, дорогая, я ведь не возражаю. Прямо с утра и пойдем.
- Ну, уж нет, я не доставлю тебе такого удовольствия!
Каждый раз, как только скандал подходил к решающей черте, за которой брезжила сомнительными преимуществами свобода, Роза отказывалась претворять в жизнь назревшее решение.
- Вот как? Жаль, честное слово, жаль! Во всяком случае, если развод неизбежен, то, по крайней мере, не сейчас. Не накануне Сониной свадьбы.
- О Господи, Илья, откажись от этой идеи!
- Довольно! Лучше, чем вздыхать понапрасну и рвать на себе волосы без причины, расскажи девочке, как это все происходит в первый раз. Ну, ты знаешь...
- А почему бы тебе самому не прочитать ей лекцию о сексе? - продолжая язвить, она в действительности уже спустила пар. - Ты же все можешь сам и прекрасно справляешься без меня.
- Не во всем, Роза, ты же знаешь, что не во всем. - Он улегся на свою половину кровати, даже не потрудившись собрать с пола разбросанные вещи. - Ну, ладно, поговорили - и забыли. Хватит уже злиться.
- Ты здесь такого наговорил...
- Ты начала этот разговор первая. Я совсем не собирался выяснять отношения, - вяло оправдывался Илья, взбивая под собой подушку.
"Черт возьми, как в детском саду! Почему я опять должен становится миротворцем? Пусть катится к своему любовнику!"
- Знаешь, - вдруг сказала она и впилась в него прищуренными глазами, - я даже рада, что мы поговорили. В последнее время мне казалось, что у тебя вообще никаких чувств не осталось. Что тебе на все наплевать.
- Ну, убедилась, что это не так? - со вздохом спросил Илья, предпочитающий обходиться без выяснения отношений, и, в ответ на ее едва заметный неохотный кивок, притянул жену к себе за руку. - Почему ты всегда выбираешь для выяснения отношений самое неподходящее время? - Она фыркнула, но промолчала, и это был хороший знак. - Ладно тебе, мамочка, закрыли тему. Лучше, иди ко мне. Я знаю неплохой способ помириться.

Кажется, в его дом опять пришло утро очередного дня. Если умножить количество прожитых им лет на триста шестьдесят пять дней в году, не забыть сделать поправку на високосные годы... Кстати, сколько их там накопилось за всю жизнь? Так вот, если все правильно умножить и сложить, то можно будет точно сказать, утро которого дня его жизни наступило. Интересно как-нибудь взять и подсчитать...
Слава Богу, что сегодня выходной, и у него нет ни дежурства в клинике, ни обязательств перед родными, ни даже собаки, которая настойчиво могла бы потребовать ежеутренней прогулки. Ни-ко-го!
На старинных часах, купленных очень давно в комиссионке, было двадцать три минуты пятого. То есть, судя по солнцу за окном, семнадцать двадцать три. Ага, на утро это уже не похоже. Так... Как всегда нужно не забыть вычесть восемь минут. Эти чертовы часы в первые же сутки убегают на восемь минут, а потом идут в соответствии с каким-то своим представлением о точности... Да какая, в сущности, разница! Все равно невозможно поверить, что он проспал все это время. И даже, как ни странно, голова почти не болит. Но давеча они с Ильей ничего себе посидели. Он совсем не помнит, как ночью попал домой. Все-таки надо взять за правило пить только хороший коньяк. Тогда жизнь наутро не покажется совсем уж пропащей. Сколько же они вчера выпили?..
Соня! Это не вспышка, не озарение, а прохладный оазис в душной пустыне одинокого похмелья. Волосы, плечи, бедра...
Кажется, он вчера собирался жениться на этой девушке. Илья что-то кричал, потом он что-то доказывал. Полнейший бред! В тяжелой голове Николая прорезались и зазвучали вчерашние слова: вопросы и ответы. И опять он поймал себя на мысли, что совсем не помнит черты этой девушки, не может описать ее словами. Неожиданно и совсем не к месту ему вспомнилась "Фигура бегущей женщины" Донато Крети. Длинные линии, изящная техника рисунка, скрытая страстность и бурная стремительность ускользающего образа.
- Соня... - прошептал Николай пересохшими губами, словно озвучив ее имя, как магическое заклинание, он мог вызвать ее зыбкий образ из темноты коридора.
Но в квартире, как всегда, было тихо, только над кроватью в привычном ритме тикали часы, на кухне изредка вздрагивал старый холодильник, да кровь сильнее обычного стучала в висках.
- Соня? - громче и уверенней спросил он у невидимого собеседника
И, похоже, сам начал верить в то, что говорил Илье вчера: он готов стать ее опорой в жизни, готов любить ее столько лет, сколько ему отпущено судьбой.
- Соня! - зажмурившись, почти крикнул он.
Губы, ресницы, руки... Загадочная и бесценная статуэтка, красивая и недоступная, она сейчас где-то далеко в незнакомом доме. Пожелав ее снова, он словно осквернил храм чужой веры. Но ведь этого никто не узнает...
Даже настойчивое кашлянье дверного звонка не сразу вторглось в его сознание, распаленное запретными образами. Он недовольно встряхнулся, как мокрый пес, привычным движением стянул со стула тяжелый "барский" халат и босиком отправился к двери, по дороге нащупывая в кармане пачку сигарет. "Надо бы сначала сделать кофе, прежде чем курить..." Даже не взглянув в глазок, Николай распахнул дверь незваному гостю и сразу же окончательно пришел в себя.
- Ты?
- Я смотрю, ты не проснулся еще, - с насмешкой констатировал Илья, отметив его взъерошенный вид, и, не дожидаясь разрешения, по-хозяйски прошел в дом.
Николай выглянул на лестничную площадку, словно предполагал застать там еще какого-нибудь непрошеного посетителя, и, обшарив взглядом пыльную и прокуренную пустоту, понуро поплелся вслед за гостем.
- Ндааа... - Илья обвел скептическим взглядом не отличающуюся чистотой и достатком обстановку и направился к подоконнику. - У тебя хоть домработница-то есть?
- Что? - Недоумевающий по случаю неожиданного визита профессор потер рукой лоб, без особого успеха пытаясь сосредоточиться на его вопросе. - Да, кажется... О, Господи, домработница! Есть, конечно. Раз в неделю соседка приходит убираться.
- Надо бы чаще...
Гость брезгливо отодвинул ребром ладони пыльную штору и бросил короткий взгляд за окно.
- Может, ты и прав...
Но незначительная тема, не успев начаться, сразу же потеряла свою актуальность. Илья в одностороннем порядке выразил отношение к предмету разговора, и полемика по этому вопросу его нисколько не интересовала.
- Хочешь кофе? - не дождавшись реакции гостя на свой почти риторический вопрос, хозяин попытался стать гостеприимным. - Посмотрю, что там есть на кухне перекусить...
Отрицательным движением головы Илья отмел все лишнее, что встало между ними.
- Ты хоть помнишь наш вчерашний разговор? - строго, как экзаменатор, спросил он, разглядывая двор внизу.
Им обоим не было необходимости уточнять, о каком отрезке длинного разговора идет речь. Еще минуту назад лелеявший образ чужой и недоступной женщины, Николай уже устыдился самого себя, словно кто-то мог подсмотреть эротические картинки в его голове.
- Конечно. Вчера мы говорили о твоей...
- Да, о Соне, - удовлетворившись возможностями его памяти, подтвердил Илья, не дав себе труд дослушать собеседника. - Так вот, представь себе, она согласна.
- Что? - изумился Николай Николаевич и поискал за собой край расстеленной кровати.
- Не ожидал? Она согласна выйти за тебя замуж. Надеюсь, ты рад, что получил то, о чем просил? И надеюсь, ты нас не разочаруешь. - Илья в упор взглянул на профессора, оставшегося сидеть на постели с приоткрытым ртом и по-детски вздернутыми бровями. - Я по своим каналам проверил все, что ты вчера наговорил, уж извини. - Очевидно, что он нисколько не извинялся, и это была простая формальность, фигура речи. - Так вот, я возьму на себя материальные вопросы, а ты будешь заниматься остальным. Ну, ты знаешь, - поморщившись, добавил он и в ответ на недоумевающее молчание Николая с неохотой пояснил: - Ей уже пора быть с мужчиной, а не читать по ночам любовные романы. Я ведь не смогу вечно оберегать ее... Стоит отвернуться, и обязательно появится какой-нибудь мерзавец, сукин сын, альфонс, польстившийся на мои деньги... Да и в какую сторону завтра повернутся девичьи мечты про любовь и все такое одному Богу ведомо. В общем, можно назначать день свадьбы, нечего с этим тянуть.
- Ты заставил ее, да? - скорее даже сообщил, чем спросил, Николай. - Поверить не могу, чтобы девушка так просто... не сказав постороннему человеку даже двух слов...
- Перестань! Я просто поговорил с ней после твоего ухода, - упирая на слово "поговорил", отмахнулся Илья. - Она разумная девочка и все понимает.
- Что она понимает? - переспросил помрачневший Николай Николаевич. - Что я буду заботиться о ней? Что буду любить ее? Что не сделаю ей ребенка? Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Зачем, по-твоему, ей я?
- Да откуда мне знать, зачем? Возможно, она понимает, что ей не удастся выйти замуж по большой любви за первого встречного. Ну, по крайней мере, пока я жив. И я не позволю всякому... - Илья снова помотал головой и прервал себя на полуслове. - Это ее шанс, может быть, и не последний, но очень неплохой. Я никогда не верил в то, что браки бывают идеальными. Но вы оба постараетесь быть хорошей парой. А пока считай этот союз браком по взаимному расчету. Глядишь, и любовь придет...
Они некоторое время смотрели друг на друга, как дипломаты враждующих государств по разные стороны стола переговоров, но оба не верили последним его словам. Откуда ей взяться, этой любви? Разве любовь вырастает из сделки? Это сказки для юных девушек, не для убеленных годами мужчин.
- В общем, - с легким раздражением закончил свою речь гость, - надеюсь, ты не передумал за ночь? Мы начинаем подготовку к свадьбе или нет?
- Да-да, - согласился новоявленный "жених", - конечно... А подготовка... Ты ведь захочешь ресторан, много гостей?
- Зачем? - с облегчением пожал плечами Илья. - Позвать-то можно и полгорода. Только я думаю, что маленькое торжество в кругу близких будет в самый раз. У Сони здесь нет друзей-подружек, только мы. Семья, - значительно пояснил он. - И ты тоже пригласи только самых-самых... О кольцах, костюме, подарках и другой мишуре не беспокойся, это моя проблема.
- Хорошо, - как во сне согласился Николай и попытался сосредоточиться, чтобы спросить что-то еще, но гость торопился покинуть его более чем скромное жилище.
- Организуем все в следующее воскресенье, потому что дальше у меня начинается горячая пора. Я пришлю тебе консультанта, пусть посмотрит, что можно сделать здесь перед свадьбой. Впрочем... Нет, пожалуй, не поможет! - Илья пересек комнату, снова исподлобья оглядел обстановку и покачал головой, как будто не верил, что в этом доме удастся что-то изменить. - А Соню отправлю в Москву, пусть выберет себе наряды, какие захочет. Успеешь собрать родственников?
И, не дожидаясь ответа, закрыл за собой входную дверь. Затхлый сквознячок с лестницы воровато просочился в прихожую и надолго завис возле вешалки облаком чужих запахов.
Николай задумчиво возобновил поиск сигарет и спичек в кармане халата, размышляя о том, что, похоже, на старости лет окончательно сошел с ума, если ввязался в такую невероятную авантюру.

Первый человек, которому он поторопился рассказать о грядущих переменах, конечно же, была Лида. Ничего толком не объясняя, покашливая и путаясь в словах, как в бесформенном балахоне, он попросил ее о срочной встрече прямо сегодня, сейчас, и вскоре появился в их тесной двухкомнатной квартирке на пятерых - двое взрослых, трое детей - уже через сорок минут после ухода Ильи. Как назло все семейство оказалось в сборе, и пять пар глаз на тесной кухне пристально вглядывались в него, пока он нервно раскуривал очередную сигарету, искал на подоконнике между цветочными горшками пепельницу, прочищал горло глотком воды, в который уже раз проводил рукой по волосам.
- Ну? - не выдержав напряжения, коротко и нетерпеливо поощрила его Лида. - Что там у тебя стряслось? Говори уже, не томи.
- Я женюсь. - Вместе с этими словами облачко дыма вырвалось на свободу и победно расползлось над обеденным столом. - То есть, я вчера сделал предложение и получил согласие.
- Ты шутишь, папа?
Сережа, не зная, как реагировать, нахмурился и покосился на мать.
Лидина реакция для всех была непредсказуемой. Не так часто бывший муж сообщал ей о предстоящей свадьбе. В последний раз они вместе были только на собственной свадьбе, на их с Михаилом бракосочетание он после бессонной ночи и мучительных размышлений благоразумно рассудил не ходить.
- Так, - протянула она, поднимая "домиком" короткие светлые брови, и обернулась к дочерям: - Ну-ка, брысь отсюда обе! Это разговор для взрослых.
- Мам, ну, ма-ам! - хором вскрикнули Маша и Люда. - Мы уже не маленькие. Дядя Коля, ну, скажите, что нам можно остаться!
- Да ладно тебе! - взмахнул рукой Николай и на этот раз обратился к своему бывшему сопернику, а теперь Лидиному мужу: - А ты-то что скажешь?
- А что я могу сказать? - развел руками изумленный Михаил и внезапно широко и искренне улыбнулся. - Наконец-то! Тебе давно уже пора остепениться!
- Вот и я тоже подумал, - ободренный его неожиданной поддержкой Николай Николаевич попытался впервые за сегодняшний день по-настоящему обрадоваться, - что хватит мне жить одиноким медведем!
- Медсестра? - Лида была все так же лаконична, как и тридцать лет назад, когда их семейная жизнь только начиналась. - Из этих молодых да ранних?
- Нет, она не медсестра. - Его задел ее ироничный тон. - Совсем не медсестра. Хотя и молодая.
Действительно, если задуматься, он вообще ничего не знает о Соне. Ни где она училась, ни какие фильмы любит, ни даже когда у нее день рождения. Самые простые вещи были ему совершенно неизвестны... Она - закрытая книга. Тайна за семью печатями. И для чего ему все это: свадьба, семья? Что он так безрассудно готов приобрести: бесценный экспонат или проблему на всю жизнь?
Да, раньше, в прошлые века, когда браки заключались по договоренности между родителями, те просто обменивались портретами, сторговывались о сумме приданого - и дело было сделано. По крайней мере, жениху было все известно и о семье невесты и о самой избраннице... А он... Он теперь оказался в весьма странном положении... Даже друзьям не о чем рассказать... Не совершает ли он ошибку? И, что еще более непонятно, для чего все это Соне?
- Ну, хоть не в два раза моложе? - потребовала ответа Лида и заранее покачала головой.
Николай понимал, что бывшая жена не просто ведет допрос с пристрастием, она все еще искренне переживает за его жизнь, за то, что у них много лет назад не сложились отношения по ее вине, и даже за двух своих дочерей, не ставших его детьми.
- Нет, не в два, - после короткого раздумья обнадежил слушателей он и на ее притворный вздох облегчения скороговоркой добавил: - Немного больше.
- Господи, о чем ты только думаешь, Коля? Это... это безответственно, по меньшей мере!
Она вскочила со своего места и бросилась к закипающему чайнику, словно он один мог решить возникшую проблему в лице ее внезапно поглупевшего бывшего супруга.
- Перестань, мам, - вмешался в разговор Сережа. - Они уже взрослые люди, сами разберутся.
- Ты еще будешь меня учить, кто тут взрослый, а кто из подгузников никак не вырастет, - огрызнулась на сына Лида. - Его невеста тебе в подружки годится.
- Ну, ты не перегибай.
- А завтра ты придешь ко мне со словами, что женишься на малолетке?
- Вот еще! - фыркнул он. - Я пока погуляю.
- А этот на старости лет догулялся! - Она с ехидством во взгляде обернулась к бывшему мужу. - Нашел себе дочку в жены.
- Подожди, Лидуша! - Николай остановил поток ее возмущенных мыслей, чтобы не допустить стихийного бедствия. - Давай-ка я начну с самого начала. Ты поймешь...
И он пересказал всю историю изумленным и благодарным слушателям, начиная с момента, когда Илья впервые вошел в его кабинет, и заканчивая сегодняшним утром. Однако некоторые сомнительные подробности вчерашнего разговора он все же опустил.
Едва его последние слова растворились в напряженной тишине, пятеро посвященных взорвались фонтаном эмоций. Николай не смог выделить конкретные голоса из общего хора и некоторое время просто переводил глаза с одного говорящего на другого. Наконец, итог подвела, как всегда, хозяйка дома.
- Это самая сумасшедшая история, которую я когда-либо слышала, - безапелляционно заключила она, и четыре головы одобрительно, но вразнобой закивали: "и мы, и мы". - Но ведь ты все равно уже никуда не денешься! Ты сам загнал себя в эту ловушку... Отказаться теперь - значит оскорбить девушку и всю ее семью...
- Да я и не хочу никуда деваться, ты же видишь! - с горячностью подтвердил серьезность своих намерений Николай, но Лида остановила его уверенным взмахом руки.
- Я не знаю, что тебе сказать. Наше благословение тебе ни к чему. Советы давать уже поздно. Одно радует, что ты предупредил нас хотя бы за неделю, а не накануне вечером перед церемонией. Ты ведь хочешь, чтобы мы пришли, да? - И в ответ на его убежденное "ну, конечно!", подвела итог: - Ну, что же, женись. Может быть, это твой шанс.
Все опять принялись кивать и на этот раз дружно заулыбались, словно знали о нем что-то важное, что ему самому пока еще было не известно. Интересно, о каком шансе она говорит? Но спросить он почему-то не решился, а больше никто ничего ему не объяснил. Кухня наполнилась радостными выкриками, улыбками, одобрительными похлопываниями по плечу и поцелуями. Но главная мысль звучала все громче и многообещающе: да, это мой шанс.
Он повторял про себя эти слова, пока ехал домой в забитом до отказа автобусе. И начал верить в то, что именно этого события ждал долгие годы после развода с Лидой. Что Соня сможет изменить что-то не только в его каждодневной жизни, но и нечто важное в нем самом. Правда, глубже он постарался не копать, чтобы не наткнуться на злые и скептические мысли о значительной разнице в возрасте, о скоропалительном и, по большому счету, даже и не его собственном решении, о слишком размытых перспективах, об очень непростых будущих родственниках. И, наконец, о неотвратимо приближающейся старости.

До чего же странное и утомительное это мероприятие - свадьба... Возможно, так ему казалось потому, что он давно и бесповоротно забыл, как должна проходить предсвадебная суета. У него все было слишком давно, а сын пока еще не собрался жениться, слава Богу.
Нормальные люди, заранее запланировавшие вступление в брак, на всю подготовку тратят несколько долгих и, увы, не всегда приятных недель. Молодые успевают за этот период поссориться, помириться, устать от родственников и их советов. А ему уже на следующий день один из референтов Ильи привез кольца на выбор прямо в кабинет и потребовал, чтобы он срочно отправлялся покупать костюм. Тот аргумент, что прекрасный костюм, практически новый, купленный в Венгрии пять лет назад, висит у него в шкафу, был корректно оставлен без внимания.
- Костюм к свадьбе велено было приобрести сегодня. - Николай содрогнулся от непривычного слова "велено", а молодой человек тем временем с нескрываемым сознанием собственной значительности в голосе бойко продолжил: - Я жду вас через сорок минут в машине. В магазине о нашем приезде уже проинформированы.
И, как выяснилось позднее, не только в одном этом магазине. За всю свою жизнь профессор никогда не провел столько времени перед зеркалами, обласканный внимательными взглядами менеджеров и умелыми руками продавщиц, как в этот безумный день. К вечеру Николай Николаевич, обвешенный фирменными пакетами и коробками, как записная столичная модница, в сопровождении все того же четко сориентированного и не проявляющего ни малейших следов усталости референта вошел в подъезд собственного дома. Телефон с порога каким-то особенным визгливым голосом потребовал к себе внимания, и голос Ильи на другом конце провода деловито и, кажется, даже с искренним участием поинтересовался результатами сегодняшнего дня.
- Да-да, - как заведенная игрушка повторял Николай. - Мы все купили, а финансы, право слово... Я бы и сам в состоянии...
- Брось, - фыркнула трубка. - И говорить не о чем. Мы тут с Соней только что подыскали вам квартиру.
- Квартиру? - удивился профессор. - Зачем? У меня же есть квартира.
- Да в Москве квартиру! - с доброжелательной усмешкой пояснил Илья. - Небольшую, конечно, по нынешним меркам. Но это на первое время. Потом подберем что-нибудь более подходящее. Я бы предпочел, чтобы Соня выбрала дом за городом, но она наотрез отказывается. Так что пока вы будете в свадебном путешествии, тут организуем ремонт. Да, завтра займусь вопросом твоего перевода в первопрестольную, а девочка пока прогуляется по здешним магазинам. Ну, сам знаешь, украшения, платье...
- Так ты из Москвы звонишь? - это все, что способен был выдавить из себя потрясенный Николай.
- Из Урюпинска, - снисходительно огрызнулся непонятливости собеседника Илья. - Тебе тут будущая жена поклон передает. Ну, все. В четверг вернемся.
- И ей тоже привет, - запоздало спохватился Николай в надрывно гудящую трубку.
Больше всего на свете после ухода вышколенного помощника ему захотелось рухнуть в любимое кресло и напиться до чертиков, но вместо этого он начал разбирать пакеты и коробки, раскладывать по полкам в шкафу пахнущие магазинами вещи.
"Неужели все это происходит со мной?" - уже за полночь, засыпая, подумал он и вызвал в памяти зыбкий образ стройной девушки с печальными глазами, торопясь провести эту ночь не в привычном одиночестве.

"Во дворце уже шли приготовления к свадьбе. Горели хрустальные люстры, блестели начищенные полы, столы ломились от яств". Эта фраза из детской сказки все время крутилась у Сони в голове, хотя она понятия не имела, как будет выглядеть ее собственная свадьба. Этот вопрос с ней даже не обсуждался, словно она была всего лишь подружкой невесты, приглашенной в последний момент. Подготовкой занималось какое-то модное агентство, все должно было быть на высшем уровне. И Соня была уверена, уж что-что, а уровень будет запредельным.
Ее задача была выбрать себе наряд, обновить гардероб и вообще купить все, что заблагорассудится. Илья не позволил Марине улететь за границу, поручив старшей дочери присматривать за Соней, водить ее по магазинам, развлекать и отвлекать от мрачных мыслей о предстоящем мезальянсе.
Так и не иначе называла Марина будущий брак Сони и профессора, но, однажды напоровшись на ледяной взгляд отца, быстро сменила генеральную линию. По магазинам, так по магазинам. От нее не убудет.
К тому же, девочкам выделили неограниченный кредит по случаю предстоящей свадьбы, и Марина намеревалась воспользоваться такой возможностью по полной.
Однако мнения своего насчет предстоящего брака Сони она нисколько не изменила. Поменяла лишь собеседника, которому и выложила все.
- Дура ты, Сонька!
Отцовской безапелляционности ей было не занимать. Соня оторвала задумчивый взгляд от длинного ряда платьев, мимо которого они медленно шли, вытаскивая одну за другой вешалки с нарядами и прикладывая их к себе перед зеркалами.
- Почему это?
- Потому что в твоем возрасте надо делать упор на секс, а не на послушание. Ну, уж на романтику, как минимум.
- У меня не было никого, ты знаешь. И как я могу делать на него упор? А романтика для Ильи не аргумент.
- Еще какой аргумент! Самый что ни на есть аргумент, чтобы поскорее выдать тебя замуж.
- Я сама согласилась.
- А я такая наивная, что поверила в твою добрую волю и любовь с первого взгляда к импозантному старичку.
- Он не старичок совсем, - Соня отвернулась, чтобы скрыть улыбку. - Они с Ильей одного возраста.
- Ну, ты же за папу замуж не собиралась!
Соня подавила вздох и выдернула из ряда очередную вешалку.
- Если бы нашелся такой мужчина...
- Как папа? - Марина задорно заблестела глазами. - Да, папуля у нас хоть куда. Ни одной дамочки не пропустит. И как только мама терпит? Но если ты думаешь, что жизнь с таким - сахар, то сильно ошибаешься...
- Ничего я не думаю!
- Вижу, что думаешь! Ты с самого начала была папиной дочкой.
- А ты ревновала...
- У меня для этого была масса поводов. И у Левушки тоже.
- Давай не будем, а?
Соне совсем не хотелось возвращаться мыслями в свое беззаботное детство, до краев наполненное любовью к брату. Она прекрасно помнила то, о чем говорила Марина. Как не слезала с колен Ильи, едва он появлялся дома, как ходила за ним хвостом от дома до машины и обратно, как караулила его вечерами и утром просыпалась раньше всех, чтобы первой попасться ему на глаза и услышать "чего тебе опять не спится, Сонька?". Как, читая романы, искала в них человека, похожего на брата, и придумывала себе истории, где этот герой, не Илья, мог возить ее по балам, или страдать от любви, или даже жениться на ней. И всегда в ее фантазиях все заканчивалось хорошо, иногда даже очень хорошо. Они любили друг друга долго и счастливо и вообще не умирали, потому что умереть просто не могли.
Соня стояла посреди магазина, комкала в руке платье, смотрела невидящими глазами мимо Марины, и лишь спустя несколько минут выхватила из длинного монолога сестры удивительную фразу, и встрепенулась, застигнутая врасплох неожиданной мыслью.
- ... просто уехать, и все. И куда ему деваться? Он все равно простит тебя, может, и не сразу, но простит. Зато этот дурацкий брак не состоится, и ты будешь и дальше искать своего принца.
- Куда я уеду?
- Да куда угодно. Давай сбежим на Ривьеру, например. Я знаю один отличный отель в Сан-Тропе...
- Но он найдет нас в два счета...
- Да и пусть! Зато ты сможешь донести до него, что ты не хочешь замуж. И эта глупая затея выдать тебя за старика, чтобы оградить от придуманных опасностей... от большой любви...
- Он не поймет...
- Соня, наплевать, поймет он или нет! Это твоя жизнь, и ты не обязана исполнять его команды, как дрессированная шавка.
- Он вырастил меня, он был не обязан заботиться обо мне. И как я могу предать его?
- А себя ты можешь предать, да? В угоду его эгоизму взять и предать. Не просто переспать с кем-то из его друзей, а выйти замуж и жить с ним день за днем. Ты считаешь это нормальным, да, Соня?
- Я не знаю...
- И ты считаешь, что наш папочка так выражает свою любовь к тебе?
- Марина...
Ее глаза наполнились слезами, потому что она верила в высшую справедливость. Не божественную, нет. В справедливость, которая исходила от него, как бы сурово он ни выражал свои мысли, каких бы жертв ни требовал от окружающих. Он был почти богом в ее глазах. Богом, с мыслями о котором она просыпалась в своей постели столько лет и с мыслями о котором засыпала. И он не мог просто так оставить ее, разлюбить, отдать другому, даже руководствуясь высшей справедливостью, просто не мог. Ей надо было только донести до него, как она любит, как будет нужна ему рядом, а не где-то далеко в мифическом и совершенно невообразимом браке. Она, его маленькая девочка, его тропинка в другую, свободную от забот и проблем жизнь, его сестра, готовая на все, лишь бы остаться с ним.
И вместо того, чтобы воспользоваться мудрым и одновременно безрассудным советом Марины и банально сбежать, как героиня итальянской комедии, оставив брата наедине с его сомнениями, она стала дожидаться удобного момента, чтобы сказать ему, что он совершает ошибку, которую исправить будет трудно, почти невозможно.
Однако Илья твердо внешне и совершенно малодушно в душе не желал ничего слушать. "Я занят, Соня! Мне некогда. Я на совещании. Не морочь мне голову, у меня премьер на проводе". И ей никак не удавалось вклиниться в плотный график его встреч, совещаний и деловых обедов и не приходило в голову, что он просто не желает услышать то, что она хочет ему сказать. А она плакала в подушку каждую ночь, пока ждала возвращения его машины после долгого дня. И не знала, что в городской квартире он напропалую пьет и любит красивых и чужих женщин, и ни за что не приедет домой, пока в своей спальне она ждет и надеется, что можно что-то изменить, вернуться на много лет назад и начать с чистого листа.

В последнюю ночь перед свадьбой Илья так и смог в полной мере почувствовать себя любящим отцом, отдающим младшую дочь замуж. Он всеми силами постарался воскресить в себе воспоминания о маленькой девочке, которую растил как собственного ребенка, но вместо этого в голову полезли знакомые опасные мысли, от которых так и хотелось выть на луну. Много лет назад он впервые назвал это чувство ревностью, шесть лет назад он признался себе, что любит эту девушку не так, как отцу положено любить дочь.
Роза, прилежно исполнившая супружеский долг, мирно похрапывала. Эти привычные звуки сегодня не давали ему ни уснуть, ни забыть о своем возрасте, о взрослых уже детях и их проблемах, о долгих годах, проведенных рядом с Соней. И о предстоящей завтра потере. Илья в раздражении отбросил одеяло и спустил ноги с кровати. Роза, не просыпаясь, что-то забормотала во сне и почти сразу же затихла. В конце коридора по другую сторону от лестницы пыталась заснуть в своей девической постели Соня. Илья знал это, как знал, что не может просто пойти и поговорить с ней, успокоить перед свадьбой. Вдев руки в рукава халата, он тихо вышел в коридор и, стараясь двигаться бесшумно, отправился в кабинет, решив пропустить рюмочку-другую на сон грядущий, если тот, конечно, соизволил бы посетить его сегодня.
Однако ни коньяк, ни тишина не смогли заставить его отвлечься от мыслей о предстоящей свадьбе. Его маленькая девочка, его любимица готовилась навсегда покинуть родительский дом.
Глядя невидящими глазами в пространство, он собирал по крупицам воспоминания о своей любви к ней. За годы, прошедшие с выпускного вечера, эта любовь так и не стала меньше, не остыла, несмотря на все усилия утопить ее в работе, в длительных отлучках из дома, в продажной страсти дорогих любовниц.
Но выдуманный Сонин образ нисколько не померк с годами. Он отдалился, вознесся на недосягаемую высоту и остался там, окруженный мыслями о долге и ответственности за ее жизнь. Бремя этой ноши становилось все тяжелее, и он понимал, что уже ничего не сможет изменить ни в своем отношении к жизни, ни в самой жизни. Для того, чтобы что-то менять, нужен был мощный стимул, уверенность в безошибочности выбора, поддержка близкого человека. Но он много лет, как вол, тянул свой воз один, и выбирать дорогу было слишком поздно. "Долг и ответственность - проклятие всей моей жизни". Илья вздохнул, искоса взглянул на часы, отмерившие два часа ночи с четвертью, погасил свет и вышел из кабинета. Завтра он должен выглядеть счастливым отцом. Надо взять себя в руки и хоть немного поспать.
- Соня?
Глаза, привыкшие к свету, не сразу смогли разглядеть ее, но запах жасмина почти зримо витал в тишине коридора. Соня стояла у противоположной стены, зябко обхватив руками голые плечи, и Илья различил сначала длинную светлую рубашку, потом белеющее в темноте лицо в рамке распущенных волос. Ночной призрак, сладко пахнущий июньским садом, искушал его воспоминаниями о далекой ночи.
- Что ты тут делаешь? - в замешательстве прошептал он, невольно подавшись к ней, но вовремя спохватился.
- Жду тебя, - так же тихо ответила она.
- Давно? То есть, зачем? Тебе надо выспаться...
- Я увидела свет под дверью и подумала, что ты тоже не спишь. Но не решилась мешать тебе. Ты работал?
- Иди уже к себе, - не объясняя причину своей бессонницы, приказал он. - Я тоже собираюсь спать.
- Поговори со мной немного.
Она нервным жестом убрала волосы за ухо. Теперь он уже мог разглядеть сквозь темноту устремленный на него умоляющий взгляд и тонкие пальцы, пока еще не скованные обручальным кольцом.
- Нам всем надо отдохнуть перед завтрашним днем, Соня. Так что отправляйся к себе...
Ему почудилось, что в Марининой спальне приглушенно зазвучали шаги, и он с опаской покосился на ряд дверей вдоль стены.
- Илья, я боюсь, - пожаловалась девушка и шагнула к нему.
Но он, испугавшись ее порыва, отодвинулся и попытался остановить ее взмахом руки, правда, без всякого успеха.
- Ты сама согласилась на этот брак. Я не заставлял тебя
- Нет, конечно, но...
Она почти нарушила его жизненное пространство и остановилась лишь на расстоянии вытянутой руки, когда он почувствовал спиной, что отступать больше некуда.
- Я всегда думала, что в моей жизни все будет по-другому... - Теперь она тоже услышала звуки в соседней комнате и подняла к нему лицо: - Может, мы поговорим у тебя в кабинете?
- Нет! - Его голос прозвучал очень тихо, но твердо. - Завтра ты выходишь замуж, и тут нечего обсуждать.
- Ну, пожалуйста... - Соня просительно сложила руки, но он качнул головой и в раздражении сдвинул брови. - Господи, неужели ты не можешь просто поговорить со мной!
Она спрятала лицо в ладонях, и он понял, что слез не вынесет. "Чистой воды шантаж! Все эти женские штучки... Да уйдешь ты, наконец? Это выше моих сил!"
- Что ты за человек такой, Илья? - Она опустила руки и, не веря себе самой, потянулась заглянуть ему в глаза. - Железный ты, что ли? Ведь прошло столько лет!
"Для тебя, не для меня", - мысленно огрызнулся он, но вслух не произнес ни слова и не отвел беспощадного взгляда.
- Я просто не знаю, что мне делать, - снова пожаловалась Соня. - Вдруг мы ошибаемся?
- Правильно ли я понимаю, что ты хочешь завтра устроить скандал? - спросил он, глубже пряча сжатые кулаки в карманах халата. - Тогда лучше скажи мне об этом сейчас. Мне не нужны сюрпризы.
Она несколько мгновений непонимающе морщила лоб, но, в конце концов, вздохнула и приняла правильное решение.
- Нет, конечно. Я все сделаю так, как хочешь ты!
"Как хочу я?" Двусмысленность этой невинной фразы была для него настолько очевидна, что он не сразу осознал, что девушка уже отвернулась и удаляется в сторону спальни. Он догнал ее лишь тогда, когда она взялась за дверную ручку.
- Соня!
- Оставь меня!
Она не обернулась, упрямо наклонила голову и замерла, ожидая невозможного. Илья помедлил и, затаив дыхание, обнял ее напряженное тело, нежно, едва касаясь, поцеловал в еще влажный, пахнущий шампунем пробор.
- Я все сделаю, чтобы ты всегда была счастлива.
- Я еще могу быть счастлива прямо сейчас.
Она взяла его руку и положила к себе на грудь. И прямо в середине ладони он услышал, как ее сердце несется галопом к пропасти, а в следующую секунду они сорвутся оба, она увлечет его за собой и им суждено погибнуть вместе на дне своих желаний. Соня прижалась к нему и почти застонала, подставляя шею под его поцелуи. Илья на мгновенье зажмурился и разжал объятия.
- Нет, не сейчас!
И тут же оставил ее одну, испуганную и непонимающую, на пороге грядущих перемен. Она обернулась и попыталась понять, почему счастье, которое было таким близким, ускользнуло от нее. Но слезы хлынули потоком, сметая последнюю надежду, и она хлопнула дверью своей спальни так, что Марина подняла голову от книги, Роза заворочалась на своей подушке, а Илья опрокинул в себя целый стакан коньяка и налил второй, надеясь, что хотя бы алкоголь поможет ему пережить эту ночь.