Письмо в Россию

Дорогие мои родители,
Как Вы там поживаете в заснеженной России, в древнем граде Владимире? Морозна ли зима нынче в пределах «Золотого кольца» и хватит ли до весны капусты, огурцов да грибочков в бочонках и кадушках?
Желаю вам много снега, много хлеба и дожить до поры, когда Клязьма река разольется по лугам. На ежегодную премьеру этой весенней сюиты можно будет попасть без билетов, только выйди на остановке троллейбуса у Филармонии или в Парке «Липки», пройди до  смотровой площадкой на древнем оборонительном вале и смотри сверху вниз, как  зимняя, скованная льдами, укрытая глубокими снегами скромница – речка, вдруг становиться и барыней и сударыней. Значит «час пришел бурлить вешним водам» и глаз не отвести, стоишь и смотришь с высоты завороженно на   этот весенний бунт разлива и очищения.

И все же причудливы изгибы судеб! Здесь в Дубоссарах подруга – художница Оксана Пономаренко выткала чудесный гобелен с моим родным и любимым видом: «Храм Покрова на Нерли. Разлив». Другая подруга, прекрасная скрипачка Милада Рябко много лет не дает угаснуть незабываемым  вечерам Русского Романса.

Когда уезжала  в Молдавию в 1985, где « и небо синее и солнце светит намного ярче», уговаривала себя: «Все будет хорошо, а дураков… их в любой нации хватает». Никто не знает какие природные или неприродные катаклизмы повлияли на жизнь в постсоветском « Диком поле», но только русскоязычным на левом берегу Днестра не сладко пришлось. Чего только стоят лозунги тех лет: «Чемодан, Вокзал, Россия!», «Русских за Днестр, евреев в Днестр!». Да и за Днестром, в бывшей Херсонской Губернии Российской Империи, нас в покое не оставили.
Жизни и смерти, крови и слез стоили эти лозунги.

Помню, отец, ты говорил мне, повторяя слова другого мудреца: «Человек столько раз человек, сколько языков он знает».
 Истинно так, тем более, мне – врачу, изучавшему латынь, не стоило особого труда выучить язык большинства. Но. Это был великий обман.
Величина его равнялась утерянным надеждам и перспективам, искалеченным и уничтоженным  жизням  людей и многим, многим неизвестным, ушедшим и уходящим в бесконечность вечности.

Как сказал один очень Ученый секретарь нашего Института: «Глупая, 5 лет вам, русским дали для того, чтобы вы успели убраться с нашей земли. Да и что хорошего русские дали нам? Отравили нашу землю ядохимикатами, насажали своих берез - сорных деревьев…»
 Может быть, березы в  Молдавии не нужны или вредны, не знаю, не ботаник, но люди-то не сорняки, не бурьян. Людей было очень жалко. И тех, кого убивали и даже тех, кто убивал. Казалось, что они, ослепленные ненавистью, не знали, что творили.
Удивительно, но именно здесь в Приднестровье я впервые испытала гордость за принадлежность к родной нации после коллективных  унижений и самоуничижений. Это случилось ясным летним днем, когда озабоченно и торопливо пересекая городскую площадь, чтобы не попасть под пулю, вдруг  увидела белые листовки. Они кружась, летели с голубого неба. Всего несколько слов, от которых кровь застучала в висках, словно взбунтовалась память предков, засекреченная в генах. Всего несколько слов: «Русские, сдавайтесь!» Как во сне, словно в замедленной съемке, люди читали, глаза их белели от гнева, а сжатые кулаки поднимались к летнему небу, к грохочущим вертолетам: «Русские не сдаются!», «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях».
Родные мои, как часто в то страшное, стреляющее лето, я вспоминала музейную панораму: «Осада Владимира татаро-монгольской Ордой» и уговаривала себя, отпуская мужа на передовую:
«Все верно, все правильно. Доля такая у мужчин – выходить на крепостные стены  и защищать от врагов женщин и детей».
Какое уж тут непротивление злу насилием, уважаемый Лев Николаевич. Даже в уголовном праве самооборона оправдана, а если государство уничтожает своих инакоязычных граждан? Это как?       
Там, в 92-ом бывший коллега по птицеводческой науке сказал, прощаясь: «Я – буду жить в Европе, а ты – на окраине Российской Империи». Лично я, не против продолжить традиции своих предков – кубанских казаков. Казаки со времен Екатерининской Империи служили «буфером», жизнью и смертью, обозначая границы России.
Десять лет прошло. Ваша внучка Саша учится по российским учебникам, спасибо мэру Москвы Юрию Лужкову.
Большое это дело – единое информационное пространство. Слава богу, по телевизору одни и те же любимые передачи смотрим, и все же до сих пор удивительно услышать вдруг в дорожной маршрутке из Кишинева в Дубоссары позывные сквозь пространство и время: «Русское Радио! Все будет хорошо». И очень хочется верить, что все будет хорошо, и  для всех, и долго-долго.

Январь 2003 года