Туманный Агадир

Марокканские хроники - 2010-07

Мысль об Атлантике не покидала меня с тех пор, когда нам не удалось доехать до Нанта и Лярошели во Франции. Я рассчитывала, что в это лето удастся съездить куда-нибудь два раза и поэтому первый раз – обязательно к океану. С этим я и приехала в очередной раз к Ване. Неотвязная идея о норвежских фьердах растворилась в баснословных ценах на эти туры.  Лярошель тоже отменилась. И вдруг Марокко – недорого и нежарко. На том и порешили.

4-07.10 Воскресенье. Рассвет в Домодедово.

Приколы начались с известия, что рейс дневной заменен на ночной, а я-то порадовалась: вот, хоть раз по-человечески поеду, без ночных будильников. Но радость была преждевременная. К якобы 4-часовому  вылету отправились мы в 12. Витя почему-то решил ехать по западному МКАДу , т.е в два раза длиннее.  Ехали где-то час с лишним, в порту были в 1-30. Это было самое подходящее время узнать, что рейс задерживается до 7 утра. Сдав чемодан и проводив Витю, промаялась шесть часов. Его джемперочек оставила себе, т.к. прохладно. У меня в течение всего времени даже и не появилось желания его снять. Поскиталась по Дьютифришкам. Кошмар! Путеводитель стоит 750 рублей, а у меня всего 500.

Сажусь на свободное кресло и встречаю великолепный рассвет в первом ряду перед стеклянной стеной, как какой-то фантастический спектакль. К 6-ти часам объявили выход номер 18. Вся толпа устремилась туда. Через час  позвали к нему, но не на посадку, а за «прохладительными напитками». Ну, думаю, началось! Потом еще полчаса молчания. А потом вдруг сразу: «Продолжается посадка на рейс Москва-Агадир у 6-го выхода». Часть толпы метнулась туда, там уже  другая часть сидит, но еще не регистрируют. В 7-30 начали сажать в Боинг с грехом пополам. Периодически вырубаюсь в течение пяти часов, даже кофе не помогает. Всю Европу пролетели, Мадриду ручкой помахала. Прилетели на три часа назад. Погодка  встречает неважная: туман, очень плотная облачность, нежарко – 22. Но это даже лучше для меня, жариться-то уж совсем нельзя. На лету подхватываю, что в порту хороший курс, и по ходу к автобусу успеваю поменять стольник. Курс: десять восемдесят дирам к евро, приблизительно четыре с половиной к рублю.

Отель Риад Карам -  такая средненькая отстойная трешечка. Ваня меня предупреждала, что в Агадире нужно брать не меньше четверки. Но это уже на порядок дороже. Да еще от воды минут пятнадцать. Это даже не третья, а бог весть какая линия. Кругом – пустыри с долгостроями. Видно, в кризис тут все заморозили. Но, чувствуется, что строительство затеяно с размахом, развитие турзоны на пике.

В номере на четвертом этаже обстановочка спартанская: переходника на холодильник и ТВ  и пульта от кондишена нет, унитаз шумит, одно маленькое окошко на стройку с кранами, вдалеке – океан. Пришлось побегать и пободаться с менеджерами, подкрепляя нестойкий французский энергичными жестами. Мне объяснили, что пульт от кондишена не положен, но моя решительная физиономия была убедительна. Я и не предполагала, что это только начало. Потом принесли и переходник, включили телик. Но ни наших каналов, как было обещано, ни даже Евроньюс нет. Врубаю холодильник на полную катушку. Проверяю фотик. Та же картина: фиолетовая мазня, начавшаяся еще в мае в Питере. Т.е. конкретно остаюсь без фото. Теперь только одна камера. Но с нее снимки никакие. Роуминг тоже не подключается, хотя положено, как всегда, полторы тысячи. Наверное, женин дешевый тариф не имеет роуминга. Потихоньку приучаюсь уже не заморачиваться на все эти мелочи. До пятичасовой встречи с гидом нужно купить симку и разведать окрестности.

Высокий симпатяга менеджер провожает меня к соседнему отелю, но там офис закрыт. Иду по дороге в центр города, но понимаю, что не дойду, и сворачиваю к пляжу. Набережная выстроена основательно, по единому проекту, подходы отстраиваются. Возвращаюсь к своему выходу. Полно местных. Волны большие. Это, наверное, рай для серфингистов. Ноги – хоть оторви! Постояла в прибое и  назад. После душа вырубаюсь напрочь. Очнулась, посмотрела на часы, подумала, что опоздала. Но внизу пришлось еще подождать. Наташа повезла нас в другой отель, где, как водится, озвучила все возможности пребывания. Решаю пока смотаться в Асувэйру. А потом посмотрим. Есть еще поездка в Марракеш и на джипах. Конного похода, к сожалению, нет. Спрашиваю насчет машины.

К ужину возвращаемся. Но ситуация в ресторане не радует. Есть практически нечего, никакой молочки, жуткие тефтельки тут как тут, овощи самые обычные. Тут же кто-то сообщает информацию про Маржан неподалеку, что-то вроде нашего Ашана. Направляюсь прямиком туда через пустырь с кустами и колючками. Покупаю симку, плачу после того, как дозваниваюсь Антону. Но не очень хорошо отслеживаю сумму, т,к. потом она  очень быстро заканчивается. Покупаю воду, хлебцы, масло.

На обратной дороге, недалеко от отеля, прицепился смазливый арабчонок в дредах на байке. Все пытался назначить мне свидание на пляже. Сколько тебе лет, милый? Неважно! Нет, говорю, важно, у меня двое таких, как ты. Он думал, что 25 лет – это очень много. Весело поболтав, отрываюсь от него наконец и дотаскиваюсь со своей сумищей до номера. У них тут не клеится только младенец. Странное представление о возрасте белой женщины – этот критерий как бы вообще не существует. Все поголовно здороваются, а там как повезет. Впечатление, что тут все дико вежливые. На самом деле – привлечь внимание, хоть как-то зацепиться, завязать разговор. Как у нас в деревне – принято здороваться со всеми встречными.
Засыпаю как убитая с открытым окном, без кондишена, под дуэт холодильника и унитаза: стопроцентная имитация дождя. Хорошо, если и дальше так пойдет.

5.07. Понедельник. Сити-тур.
Утром поговорила с Витей, и симка тут же кончилась. Выясняю с Наташей: может быть, меня обманули, т.к. я отдала за нее сто дирам, мне дали гораздо меньше. Звоню ей – получается, значит, не хватает только для международного звонка. Так или иначе, снова придется переться в Ашан. Завтрак тоже никуда не годится: вареные яйца, самые дешевые колбаски из тюбика, которые,  уже знаю по опыту, есть нельзя, сыра нет, кофе – вода. Все наши жалуются, спрашивают про магазин.

В десять поехали в Агадир. Он раскинулся под горой, на которой каждый вечер загорается огромная надпись: Аллах, Отечество, Король. Короля здесь, так же как и в Тайланде, почитают, как бога. Очень много делает для простых людей. Шибко образованные бастуют – для них в стране нет работы. Так он открывает специально для них новые фирмы с рабочими местами. Строит водохранилища для орошения земель. Водичка здесь на вес золота. Вкладывается в турбизнес. Сам город начал отстраиваться после жуткого землетрясения в 59 году. Так что особых древностей здесь нет. Современный белый низкоэтажный городишко. Но здесь королевский дворец. Его, правда, не видно за густым пальмовым садом. Это специально: смертные не должны видеть резиденцию небожителя. Вообще простым людям здесь, видно, не положены оазисы: любой клочок растительности в городе огорожен, скверов и лавочек для элементарного отдыха не наблюдается. Только в кафешках можно посидеть, но не факт, что в тени. Но в автобусе с кондишеном я пока не ощущаю тяжести возможного зноя.
Сначала едем в порт, смотрим, как грузят сайру и другую рыбу, собирают и ремонтируют суда на верфи. Рассказывают про катера, лицензии на промысел. Кораблики, что и говорить  - просто ржавые посудины, как в фильмах про пиратов. Но стоят дорого, причем ценится не столько судно, сколько лицензия на его эксплуатацию. Эта рыбная страна сдает в аренду свои океанические площади своим соседям по Атлантике. Да и самого понятия «марокканский тип», я поняла, не существует. Здесь всего  намешано: и португальцы, и испанцы, и французы, и арабы, и местные берберы. С моим пристрастием к этнографическим культурам, сразу заказываю берберскую вечеринку к Витиному приезду 8 числа.
Со смотровой площадки на горе виден весь город, порт, пляж. Кстати, самый большой в Марокко. Здесь желающих катают на верблюдах, выпрашивают «бакшиш» даже за фото. Я нагло говорю, что я снимаю не фото, а видео, и нечего лезть мне в кадр. Решаю сразу отшивать. Попрошайничество здесь цветет пышным цветом. Подходит дедок с козленком. Напрашивается на фото. Еще выше – старая крепость. Но там ничего интересного нет, и я не трачу силы на подъем.

В центре смотрим нарядную мечеть. Потом – в салон знаменитого органового масла. Это местный брэнд. Органовое дерево – колючая раскоряка вроде оливкового – растет только здесь, и никакие попытки выращивать его в других регионах не удались до сих пор, несмотря на упорные старания ученых-селекторов. Оранжевые плоды коричневеют, опадают, их собирают (дерево сплошь покрыто колючками), протирают на каменных ручных мельницах. Из кащицы гонят масло. В ход идет все: орех, шелуха, жмых. Сама косточка очень горькая, а масло пахнет очень приятно, на вкус – вроде подсолнечного. Комки жмыха издают одуряющий аромат черного хлеба, почти той самой, московской черняшечки с корочкой середины семидесятых. Смотрим весь процесс нехитрого натурального производства, которым заняты закутанные с ног до головы женщины, сидящие на полу. Им тоже полагается кинуть динарчик в корзиночку. Здесь можно разориться только на одних чаевых. Симпатичная марокканка тараторит на двух языках: английском и французском, часто вставляя русские слова. Отсюда и ее назвать хочется «гёрлушка». В общем, предполагается, что все всем понятно. И действительно, как у Булгакова, в сцене сеанса черной магии во время «французского бесплатного магазина», все бабы  без проблем понимают птичий язык тараторки. Показывают пищевое и косметическое масло, крема и шампуни, настойки и мази. Нет такой болезни, от которой здесь не было бы средства. Беру себе бутылочку косметического и для волос. Как обычно, предостерегают от покупок на рынке – там ненастоящее. Но я подозреваю, что и тут все из одной бочки. На обратной дороге высаживаюсь у Ашана, закупаю галеты и йогурты и отправляюсь на разведку к пляжу.
 
По дороге еле отделываюсь от мальчика на машине. Он тихонько едет за мной и зовет из окошка. Оглядываюсь – уже  готовый член маячит над рулем. Вот так – на дурака, а вдруг повезет. Степень озабоченности здесь, пожалуй, выше, чем в другом мусульманстве. Остается только не обращать внимания.

Бриз, как Ваня и обещала, сильный и постоянный. Поэтому нежарко. Вода нормальная, но не слишком теплая. Тут я понимаю, что заплыть, как в Турции, в спокойной и прозрачной водичке не удастся: волны. Чтобы элементарно поплавать, нужно пересечь этот  барьер сильного прибоя. Думаю, что ласты помогут. Тащу из Москвы ласты, прописанные мне после операции на коленке, и доску. Но это все равно не бассейн. Барахтаюсь кое-как. Поваляться на сильном ветру тоже долго не приходится. Гуляю вдоль прибоя. Пляж очень широкий – отлив. Весь усеян местными под зонтами. Большинство женщин закутаны. Молодежь не лежит тупо: вся середина расчерчена, все гоняют мяч. Страна футболистов.
Назад дорога как раз через стройку. После релакса в номере снова отправляюсь в Ашан. Вдобавок ко всему разряжается телефон. После зарядки не хочет включаться – требует пинкод. А вот его-то как раз я и оставила в магазине. Поэтому сразу направляюсь в отдел. По дороге думаю, как себя повести: закатить скандал или интеллигентно попросить решить проблему. Вхожу со словами: у меня проблемы.  А меня уже встречают, достают из-под прилавка мою карту, набирают тут же код и включают. Я забираю все и прячу уже, чтоб не потерять.

Покупаю яркое фиолетовое полотенце. Маде ин Египет. Надо же! В Москве нигде не могла найти нужного цвета, а тут пожалуйста! Набираю всякой всячины, нарезку, со скидочной витрины с биркой «1 плюс 1 равно 1»  беру две баночки Президента. Но на кассе меня ждет сюрприз: мальчик не верит акции собственного магазина. Зовет менеджера, спрашивает у других кассиров. Собирается очередь. Говорит, что непонятно, на какой продукт акция. Я срываюсь и бегу к витрине, отрываю наклейку, возвращаюсь, сую ему в нос. Может, это на той неделе была акция. Тогда срываюсь с вежливого французского на родной и ору: тогда какого хера реклама все еще висит! Уже неоднократно замечаю местный тупизм как особенность национального менталитета. Тогда он вообще откладывает несчастный сыр и не пробивает мне его. Приходится смиренно просить хотя бы уже одну упаковку.
На обратной дороге компания подростков здоровается. Здравствуйте, маленькие мальчики, говорю. Смеются, поняли юмор. Тогда откровенно клянчат подачку. Один мямлит: Мадам, дайте динар, у меня нет мамы… Я разворачиваюсь и отвечаю: Знаешь, у меня тоже нет мамы. Они снова смеются и уже в спину: Я тебя люблю, я тебя хочу!
На ужин рыба, хоть и пересушенная, свекла, оливки, арбуз.

6.07. Вторник. Сук ель Хет.

На завтраке общаюсь с нашими. Они тоже в шоке от едова. Даже мужики отказываются есть эту «колбаску». Делюсь с народом сыром и рассказываю, как пробраться в Ашан короткой тропой, проложенной в густых колючих зарослях пустыря.
Потом отправляюсь на почту, в другую сторону от океана, меняю 75 евро, потом – в город. Думаю, пока нет солнца, дойду до Сук ель Хета. Специально иду пешком, чтобы прочувствовать весь местный колорит жилых кварталов, удаленных от туристического комфорта, что мне и удается в полной мере.  В одном из них вонь стоит ужасная. Дома – бетонные коробочки на одно лицо, дворики без единой травинки. Трое мальчишек пытаются накормить молоком белого котенка. Подхожу ближе и замечаю, что котенку уже ни до чего – помирает, бедняга. Вид у него ужасный: вместо одного глаза кровавый волдырь, другой прикрыт, может, уже агония началась. Что вы делаете, говорю, не видите что ли, что он уже умирает, оставьте его в покое. Они смотрят на меня, сомневаюсь, что понимают, вроде кивают, но продолжают тыкать несчастного в миску. Ощущения не из приятных – все, что касается животных, и в частности кошек, холодным наждаком царапает нервы.

Спрашиваю дорогу, машут руками все дальше и дальше. Наконец дохожу. Сук ель Хет – местный крытый рынок, целый огромный город с улицами и переулками. Но, зайдя, сразу понимаю, что мне здесь делать нечего. Овощи, фрукты, арбузы, знаменитые марокканские апельсины (Подождите, скоро Витя до вас доберется!), мед, орехи, зелень. Тряпки, тапки, сумки – все третьесортное, для местного употребления. Отправляюсь на поиски брендов. Сначала покупаю три флакончика органового масла по 30 дирам. Потом отрываюсь по персикам. Обхожу все ряды, торгуюсь исступленно, забывая, что вообще мне нужно. Первое предложение: кило за 30. Наконец нахожу одного молодца, выторговываю у него 2 кг. по 22 динара. Заметив у меня в руке мелочь, выпрашивает наши 5 рублей и еще пару монет. Расходимся совершеннейшими друзьями. Всю дорогу меня преследуют мальчишки, пристают и клянчат: Мадам, купи пакет! Я им говорю: брысь! Вываливаюсь с пакетом персиков и органового масла. Силы на исходе – пятый час на ногах. В знакомом дворе детей не видать. Котенок тихо умирает в песочнице, вздрагивает и месит лапками. Надеюсь, что он скоро отмучается.

Дохожу до развилки от набережной, мимо королевского дворца-невидимки. Падаю в первую попавшуюся харчевню, под пальму. Заказываю морепродукты с ледяным пивом. Приносят чудовищную порцию, и я понимаю – это надолго. Кругом пусто, хотя время обеденное. Болтаю с официантом о том, на каком языке здесь лучше говорить. Ну что за вопрос – конечно же, на арабском! Плюс–минус французский, испанский, английский, как ни странно, на последнем месте. Собравшись с духом, выдвигаюсь к дому. Припекает уже изрядно, чувствую, что подгораю.

Большое желание понежиться на вечернем солнышке не сбывается. На пляже холод и пронзительный ветер. Даже купаться не решаюсь. Выдерживаю только полтора часа. Арабы трещат так громко, что сомнений не остается – пора в нору.

На ужине разговорилась с нашими молодыми. Белобрысый Паша берет уроки серфинга где-то далеко отсюда, за портом. Он весь красный, даже больно смотреть. Женя ходит с огромной книжкой кого-то умного. Ее тоже достают приставания местных подростков. Хочет напроситься с Пашей, но не на серфинг, а просто уезжать подальше. Болтаем долго за жизнь. Потом иду собираться. Засыпаю под журчание унитаза и холодильника – как будто хороший московский дождь. Белый котенок стоит перед глазами, становясь символом чего-то, но чего – уже не успеваю понять – засыпаю.

7.07. Среда. Эсувэйра – столица ветров.

Сон, видимо навеянный последними впечатлениями, почему-то про Тарасова. Мечтал стать дирижером капеллы, стал водителем автобуса. Едем по крутой дороге. Обрыв, падаем. Все очень резко, страшно. Просыпаюсь – сердце выскакивает. Никто меня не разбудил, хотя накануне клятвенно обещали. Я даже отнесла время, написанное на клочке. Но не тут-то было! Недооценила я местного разгильдяйства. Кувырком собираюсь (хорошо, что все уже готово! – старая привычка).
 
Внизу миляга дежурный с виноватым видом извиняется и клянется – в последний раз!  Ну, что ж ты, твою-то тра-ля-ля! Вижу, что подло проспал. Конечно, до ночи глазеть в ящик! Ну, думаю, я с тебя после шкуру спущу! Завтрака нет. Наши, кто в Марракеш собрался, выпрашивают что-то съестное. Кое-как опрокидываю чашку кофе.
Наконец с гидом Юнесом и водителем Саидом едем в том же направлении – через сакраментальное «Аллах. Отечество, Король». Что и говорить – климат здесь благодатный: летом 25, зимой  14. Это место отдыха самих марокканцев. Один раз в сто лет было как-то 50 градусов жары. Поэтому здесь целых два королевских дворца: в городе и на берегу. Там закрытая зона. То-то я смотрю, как-то пусто в той стороне, нет отелей и пляжей.
По дороге подвозят посмотреть океан с огромными волнами среди скал. Потом останавливаемся в месте, куда аксакалы приводят козочек пастись. Это знаменитый символ Агадира – козочки на кроне органового дерева. Все так и есть. Дерево изрядно объедено. Козочки, легкие и сухощавые, но видать прожорливые, скачут прямо по веточкам, догрызают оставшиеся листочки. Все они двухцветные: черный верх – белый низ, у некоторых еще и черные чулочки. Выглядит очень забавно Конечно, сами орешки они не едят – шибко горькие. Добравшись до верха, они сигают с дерева, распугивая наших дам. Кажется, что они понимают, что отрабатывают номер, как настоящие артисты, работают на публику. Дедуля выпрашивает бакшиш. Здесь свои расценки: даешь мелкую монетку – еще и обидится. Меньше двух динар давать не принято. Я принимаю твердое решение не разоряться на подачках. Снимаю все действо на камеру, стараюсь забыть, что фоток не будет, и не расстраиваться.
Приезжаем в настоящий лицензионный органовый кооператив. Здесь все настоящее, объясняют нам, не то, что в городе или на рынке. Во дворе – оранжевые печки из камня и глины величиной и формой с большой муравейник. В них пекут хлебушек из жмыха. Внутри мазанки все те же женщины, уставившись в пол, раскалывают и очищают привычным движением орешки, другие крутят жернова, подсыпая в них новые порции. Масло сочится из-под камней. Воздух пропитан приятным ароматом. Вокруг разложены все продукты нехитрого древнего производства: орешки, семечки, жмых, хлеб. Идем в «салон», уставленный баночками-скляночками и сверточками. На стенах – красочные картины с изображением всего древнего процесса отжима масла и выпекания хлеба. На круглом столе пробуем хлеб, обмакивая в масло и мед. Вкуснотища! Беру здесь еще три флакончика и получаю даже кусочек вкусного мыла в подарок – бонус!

Подкрепившись натуральным продуктом, едем дальше - на мебельную фабрику. Вот где красотища-то! Туя – необыкновенно светлое, золотистое дерево, похожее на карельскую березу. Смотрим, как его обрабатывают, шлифуют, полируют, инкрустируют перламутром. Глаза, как всегда, просто разбегаются. Но все дорого. Про себя думаю, что где-то в городе будет все то же самое дешевле, и ограничиваюсь только стаканчиком и слоником. Остальное – на рабочий стол – доберу на рынке. А уж чего тут только нет! И черепахи, и дорогущие зеркала, крокодилы, настольные наборы, змейки, столики-трансформеры, шкатулки, посуда, сувениры…

Въезжаем в Асувэйру. Через Медину и базар пробираемся очень быстро. Но все же успеваю заметить, куда возвращаться. По узким улочкам почти бежим, задрав головы: рассматриваем древние потолки их эвкалипта, оставшиеся с 17 века. В богатых домах их делали из туи. Прямо у подъезда с вывеской «Отель» развешаны огромные туши. Ничего себе! Приятно жить в таком отельчике! Дальше мясо, висящее прямо над тротуаром, перемежается с шерстью. Еще дальше – рыбный развал. Идем очень быстро, мимо мелькают потрошеные акулы. Вдруг посреди небольшой площади, на каменном постаменте в виде чаши – то ли ваза, то ли фонтан – огромные коты, рыжие, лениво месящие лапами. Я всем рыжим котам здесь передаю привет от Абрикоса. Это просто чудовища! Глаза полузакрыты, развалились в тенечке, томно откинув хвосты. Они тоже попадают в кадр.

На одной из узких улочек этого лабиринта («Бриллиантовая рука» отдыхает) замечаем туалет среди синих кованых дверей и устремляемся туда. Но, оказывается, нам туда нельзя. Почему? – удивляемся. Там только для мусульманок, а вдруг они вас испугаются. Абсурд, но приходится терпеть. Дальше - пара плетеных корзин, приваленные к стене. В них – опять огромные лохматые рыжие коты с белыми мордочками и грудками! У меня не остается сомнений, что Абрикоска наш не просто сибиряк, а настоящий марокканский голден силк. Теперь я так всем и буду говорить. А то – откуда же в Африке сибирские кошаки?
Наконец нас отпускают в свободное плаванье по базару. Там огромные развалы чеканки, эмали и той же туи. Брожу, выбираю себе визитницу и подсвечник. Торгуются и обманывают тут на славу. Наши тетки тут же тащат меня торговаться, т.к. хотя бы без двух-трех французских словечек это опасно. Кое-как выторговываем какую-то мелочь, мальчик тут же дернулся надуть – несет сдачу, не имеющую отношения к покупке, говорит, что цена была дороже. Он видит, что мы торопимся, и тормозит, включает дурку. Я решительно заявляю, чтобы он вернул нам деньги, швыряем ему обратно безделушку и срываемся. Времени в обрез, рассмотреть и прощупать все цветное тряпье уже не получается.

На обед собираемся в небольшой ресторанчик на площади. Стен в нем нет. Наш столик почти снаружи. С улицы тут же подходит «трио бандуристов» – импровизированный оркестрик. Троица в белых балахонах. Один со струнным инструментом наперевес, по которому водит смычком – согнутая палка со струной, другой с барабаном, у третьего на голове металлический круг и он, подняв руки, стучит по нему железными палочками. Но играют они недолго. Менеджер ресторана прогоняет их, зная, что сейчас они начнут выпрашивать бакшиш за музыкальное сопровождение. Видимо, это происходит здесь по нескольку раз в день. Рыба, рыба и еще раз рыба. С лаймом и пивом. Это здорово. Пожалуй, если так дальше пойдет, я полностью откажусь от мяса.



После обеда пересекаем главную площадь. Здесь проходят ежегодные фестивали народного искусства. Карабкаемся на крепость над океаном. Вид потрясающий, но ветра в столице ветров сегодня нет. Уж и не знаю: повезло или нет? Какой ветер… Мощь и величие океана все же чувствуется. Волны подкатываются и с грохотом разбиваются под крепостными стенами. Гуляем по крепостному валу с пушками.
Через порт снова идем к базару. В порту жирные чайки вальяжно прохаживаются вдоль набережной. Безветрие царит над бухтой, вода гладкая, жара. Вот сюда, думаю, надо приезжать купаться. Прошу наших поснимать меня хоть пару минут на камеру на фоне райского заливчика.

Пробираемся снова через какие-то ковры. Вся узкая улочка завешана – хочешь-не хочешь купишь. Все яркие, шерстяные, нарядные. В основном в красно-желто-оранжевой гамме. Все начинают отпрашиваться на свободную прогулку. Но у Юнеса, видимо, другие планы. Он упрямо тащит нас в какой-то сад и обещает скоро отпустить. Войдя в закрытый двор, типа гарема, просит нас найти фикус, которому 300 лет. Мы дружно ищем, но все попадаются пальмы. Наконец входим в маленький дворик, огороженный каменной стеной. Посередине – красавец, гигантский трехсотлетний фикус бенжамин. Огромные корни, ствол и ветки одинакового серого цвета. Все фотографируются на фоне монстра. У меня он даже в кадр весь не помещается. Снимаю частями, как панораму.
Здесь же – серебряная мастерская. При входе сидят подростки и что-то вьют из тонкой проволоки под руководством мастера. У одной девочки – длинные искусственные ногти. В салоне нас встречает берберская невеста. На ней – 4 килограмма серебряных украшений. Но берберское серебро меня мало впечатляет, ничего покупать не хочется.
Обратно нас рассаживают по минивеям, и я придремываю на заднем сиденье. На заправке баснословные цены: туалет 4 динара, маленькая бутылочка воды – 10. Проезжаем через банановый рынок. Беру 2 кг. маленьких желтых бананчиков по 8 динар. Кто-то утверждает, что надо брать зеленые, но мы пробуем – невкусные.
В Агадире та же песня – волны, ветрище. Но купаться все же лезу. После жары в Асувэйре и автобусе уже ни на что не обращаю внимание. Пляж уже пустой. Так поздно отсюда все уже уходят.

На ужин съедаю тарелку арбуза. Делимся впечатлениями с Пашей и Женей. Все идут смотреть футбольный чемпионат. У меня – горячий душ и крепкий сон «под дождем».

8.07. Четверг. Берберская вечеринка.
 
 После завтрака заполнила анкету для Вити, объяснила все на ресепшене: кто прибывает и куда селить, что сама буду ждать на бассейне. Но бестолковые опять все перепутали. Меня не позвали, в результате Витя сам заполнял все документы, а потом искал меня. На бассейне, где он меня и нашел, было довольно неуютно: мухи, рядом бар. Без моего досмотра ему, конечно же всучили комнату на пятом этаже. Пришлось снова-здорово им все объяснять и менять номер на соседний. Но новый номер Вите не понравился, к тому же его еще не убрали, и он начал капризничать. Поэтому разбираться и отдыхать он настоял у меня. Здесь так: или без дивана, но с видом на воду, или с диваном и столиком, но с видом на улицу. Вите достался угловой диван со столиком, отгороженный стеночкой.
Внезапно у меня началась страшная аллергия на что-то в моей комнате. Сначала даже не могли понять. Из носа просто льет, как от моей новой мебели год назад. Потом сообразили, что чем-то побрызгали или помыли в туалете. А горничная давеча еще все спрашивала, хорошо ли у меня убрано, довольна ли я. Вот она и расстаралась. Внизу я, как могу, объясняю, чтобы в наших номерах больше не убирали. Витю тоже зацепило.

Так, с платком у носа, выкатились на пляж. По дороге Витя поежился от холодного ветра и произнес сакраментальное: «Нет, в Марокко я больше не поеду!»  Тут же захотели, как обычно, попутешествовать. Но попытка проникнуть за желтый флажок не удалась.  Там действительно оказался охраняемый объект. Даже бравые молодцы на коняшках продифилировали. Потом мы долго наблюдали, как люди пытались сделать то же самое и их заворачивали. Вите погодка не понравилась. Мимозу радует только 35 градусов жары и спокойное море под 30 тепла. Так, на фоне конной жандармерии, погуляли по пляжу туда-сюда. Потом наконец пробились за полосу сильного прибоя, там плавать поспокойнее. Но оттуда почему-то стали нас вытаскивать. Бой, типа спасателя или инструктора, зашел в воду и стал махать руками. Машет и свистит. Пока  поняли, что это нам, мы были уже далеко, а потом плюнули и перестали обращать внимание, и он отстал. Я даже попрыгала в своих ластах и с доской, которые  я все же притащила из Москвы. Одну ласту, похоже, тут же сломала, кувырнувшись в прибое.

На берберскую вечеринку нас сопровождает гид - мачо с испанскими корнями. По дороге, как водится – гончарная мастерская. Смотрим печку – прямоугольная ниша, в полу круглые дырки, под полом жгут дрова. В первом зале – груды посуды из глины. Во втором – уже обожженная и расписанная. Краски все натуральные: коралл, кобальт, синька. Десятки стеллажей, уставленных горшками, кружками, пепельницами, столовыми приборами, солонками, масленками и т.п.
 
 Едем довольно долго, приезжаем в игрушечную деревеньку, обнесенную каменным забором. Там нас встречают с песнями под барабаны молодые и старые берберы в длинных белых балахонах, белых повязках и кожаных тапках. Лица, и правда, у них сильно отличаются от местных арабских. Какой-то свой, особенный этнографический тип коренного населения, очень приятный. Особенно понравились два красавчика – молодые, стройные, круглолицые, черноглазые. Лопоухий дедок с гитлеровскими усиками –  заводила всей честной компании.
Стены внутреннего дворика персикового цвета. Прошлись посмотрели, как пекут хлеб, варят рыбу, курицу, кус-кус в конических глиняных горшках.  Собираемся все во дворе – наша группа и еще много подъехавших - немцы, французы, арабы, англичане. Началась угарная вечеринка. Хозяева грянули в металлические кастаньеты, бубны, волынки, стали плясать, петь. Мы думали, что концерт окончен, когда нас повели в мазанки на ужин. Но они, оказывается, только начали.

Нас усадили в маленькие закутки со столиками по шесть человек. На стенах – шкуры, арбалеты, чеканка, картины. Витя оказался единственным мужиком в компании девчонок с его рейса и стал за нами ухаживать. Разогрелись аперитивчиком. Потом подали курицу в плоской глиняной миске без вилок и тарелок. Ее надо было зачерпывать лепешками из общего горшка и на них же и есть. Хорошо, у одной девочки оказался сани-гель. Кус-кус – что-то вроде пшенки, пропитанной жиром, варится обязательно с тыквой и морковью. Но ничего, вкусно. Все это запиваем красным вином из кувшинов, заедаем арбузом. На дворе разводят костер, и после каждого блюда гостей вытаскивают  петь, плясать и играть, водить хоровод. Все как будто превратились в детей, заразившись неудержимым весельем. Все перемешались, схватившись за руки, и пошли зажигать в хороводе вокруг костра. Потом пошли игры типа «Бояре, а мы к вам пришли», «Море волнуется раз». Тут я не сплоховала и дошла до конца игры в «замри», ни разу не засмеявшись и не двинувшись с места без музыки. Так мы с какой-то девочкой выиграли: заслужили по бокалу вина и украшение из ракушек. Эта чума продолжалась почти полночи. Особенно зажигал маленький дедок с усиками, такой проворный и шустрый. Ему очень нравилось целоваться с белыми бабами. А со мной он так отплясывал, что я подумала, уж не профессиональный ли он актер? Потом он покорил всех, повторяя русские слова, которые подхватывал буквально на лету, причем быстро и чисто. Когда нам показывали огромную кастрюлю, в которой варится кус-кус, я сказала: что-то вроде пароварки. Он тут же подхватил: пароварка!

Честно, давно я так не веселилась. Что-то детское, первобытное удалось им разбудить в закомплексованных и чопорных европейцах. Вокруг костра от этих бешеных скачек стало жарко, как в бане. Я сильно пожалела, что не надела самый открытый и легкий топик. Взрослые иностранцы, бабы в основном, отрывались по полной, напившись берберского вина, а мужики снимали на фото и видео. Дети носились и скакали как угорелые. Покидать это сумасшедшее сборище было просто невыносимо грустно. Последнее, что я подумала, это что нужно все это повторить перед отъездом.

9.07. Пятница. Наш сити-тур.

Утром мы обнаружили, что вместо нашей Наташи у нас теперь гидом будет Юнес. Но ни та, ни другой так и не появились. Так что нам пришлось снова просить, чтобы у нас не убирались, начеркала даже что-то по-арабски и сунула под нос прямо горничной. Из носа все еще льет, в номере находиться невозможно.

Меняем деньги на почте и двигаем в город. По набережной доходим до конца пляжа. Это своеобразный центр - Марина, с кафешками, шопам и даже Макдональдсом. Там проверяем местную торговлю, находим книжку про Агадир. Закусываем креветками с пивом, спускаемся к океану. Сегодня над Агадиром густой туманище – горы не видно. Доходим до места, где должна быть «рента кар». Разговариваем с дедком, спрашиваем цены. Сомневаемся, брать ли на улице, нас предупреждали. Выясняем, что удовольствие сутки покататься на машинке неизвестной породы стоит 400 динар.

Поднимаемся обратно, находим «куафюр». Вите срочно нужна стрижка. На все мои призывы постричь шевелюру, разросшуюся до неприличия, до поездки один ответ: конечно же, не успел. В малюсеньком зальчике на первом этаже плавно вращаются два стильных молоденьких педика. За неимением лучшего, вручаю им Витю, объясняю кое-как, что нужно. Потом думаю: ничего, сами разберутся. Один берет дело в свои руки, старается, стрижет, стрижет, почти под ноль, очень коротко. Я сижу рядом, наблюдаю. Наверх, на второй этаж ведет крутая лесенка. Там дамский зал, видимо не зря. Особенно прикольно смотрятся девушки в коротких юбочках. Но клиенток мало. Да и наших мастеров, похоже, это не шибко волнует: они заняты сами собой.

Следующее дело – лекарство от аллергии. Аптек тут много. Сначала девица, поняв, что мне надо, предлагает  какое-то дорогущее средство. Нет, говорю, что-нибудь подешевле. Наконец беру таблеточки  и сразу заглатываю. Должно полегчать, хорошее средство – уговаривает девица. Ладно, разберемся.


Дальше у нас зоопарк. Пока идем, Витя все считает цены в пересчете на суточную плату авто. Припев: Это за эти деньги можно было три дня на машине ездить! В результате рождается новая валюта – один рентакар. Зоопарк маленький. Похоже, половина территории закрыта. Нас встречает шикарный олень с дивными рогами. Он, похоже, стесняется, прячет за домиком свою ветвистую роскошь, укладывается в тенечке. Там же ламы – белые, с большими черными пятнами на затылке - ушки навострили, симпатичные. Напротив – горные козлы. Там тоже рога будь здоров! Кто-то истошно кричит: то ли дети, то ли обезьяны. Подходим: дети кормят обезьян, кто кричит – непонятно. Огромный красно-зеленый попугай чешет нос когтями. Несколько маленьких серых котят выпрыгивают из какой-то дырки,  умываются, играют. Мимо довольно шустро ползет тортила – куда-то по своим делам. Рядом с большим кустом дремлет грустный кенгуру, опершись на мощный хвост. Ресницы у него длиннющие и пушистые. Он неподвижен. Арабы на скамейках едят чудовищные батоны с чем-то внутри. Этим же кормят своих детей.

Обедаем в рыбном ресторане  напротив площади, где уже готовят вечернее выступление. После прогулки и всего съеденного и выпитого хочется принять горизонтальное положение. Нас выручает трамвайчик у зоопарка. Мы плюхаемся на сиденья и думаем, что сейчас в тишине прокатимся еще разок по городку. Мы действительно катимся, но не в тишине, а под крики жутких детишек. Это какой-то дурдом на выезде: они занимают почти весь трамвайчик и под команды вожатых скандируют речевки, причем стараются – кто кого переорет. Когда же это кончится?. Голова трещит. Замечаем, где по пути магазин Юнипри – одной цены, дешевая распродажа. Доезжаем почти до нашего отеля – и назад. Дети все орут. Наконец этот кошмар кончается – нас высаживают у зоопарка. Возвращаемся к воде.
Ветер холодный, но море спокойное. Плавала долго. Валяться на песке – быстро замерзли.

Спортивные аборигены гоняют мяч, все от мала до велика. Взяли сок, мороженое. Выдвигаемся снова в город. Вдруг повалила толпа, как на демонстрации. Откуда такая куча народу? Не иначе – какой-то праздник. Все куда-то спешат. Внезапно встречаю асувэйрских теток, они тоже бегут, машут руками. Потом сообразили, что это мусульманская пятница да еще сегодня фестиваль народной музыки. Сюда съезжаются национальные коллективы со всей страны. Все нарядные, как на показе мод. Заходим в МД, сидим еще по мороженому. Сквозь кучу народу пробираемся наверх. Устраиваемся на каменном парапете около большого экрана, на котором идет какой-то матч чемпионата мира. Но особого интереса он не вызывает. Народ просто гуляет. Я наблюдаю за костюмами. Есть один прикид, он резко отличается от основного арабского. Женщины идут замотанные с ног до головы в один кусок цветной тряпки. У всех остальных – как на подбор – джинсы или лосины. Мне даже как-то неловко становится за свои голые ноги.  Даже хочется сразу купить такие же беленькие вискозные леггинсы. Вдруг замечаю, что прямо рядом со мной сидит давешний дредовый симпатяга. Но он делает вид, что не узнает меня, замечая, что я не одна. Вышел на охоту. Зайдя в пару торговых рядов, не найдя ничего интересного, идем в центр. Оглядываемся на площадь: смазливый обладатель дредов делает резкую попытку снять сразу двух белых женщин – похоже хохлушек. Они отмахиваются от него и устремляются на площадь. Акела промахнулся.
 Доходим до Юнипри, но он уже закрыт. К девяти вечера подходим на фестиваль. Там уже поют. Плотная толпа окружает сцену, мы очень далеко, но на экране видно все. Мне очень нравится. Снимаю по возможности национальные инструменты: струнные и все те же железные кастаньеты. Почти все начинают раскачиваться в такт, подняв руки. Нам тоже хочется двигаться, танцевать. За нами парень крутит сигаретки прямо на асфальте. Витя говорит: Вот, купить тебе, а то свои забыла? Ты что, говорю, это же травка! Сейчас как затянемся, забузим – мало не покажется! Ржачка!
 
Домой возвращаемся на такси. Мужик, высадив первого пассажира, не сбрасывает счетчик. Я это замечаю и говорю ему. Ничего, говорит, не обращайте внимания. Ладно, но странно. В результате, приехав, обнаруживаем – так оно и есть: приплюсовал, гад. Витя все возмущается. Я говорю: Выучи арабский, а потом разбирайся.

10.07. Суббота.   Масса на джипах.

Рассаживаемся в крытый джип с нашими молодыми Юлей и Сашей. Всего четыре джипа с гидом Гулей.

Сначала приезжаем на банановую плантацию. Но, к сожаленью, она вся огорожена, и наблюдать, как растут бананы, приходится через высокий забор. Предлагают плоды кактуса. Мы уже знаем, что это не опасно и довольно вкусно. Они действительно сладкие и сочные. Переходим ледяную речушку к скалам с органовой рощей. Я, конечно же, карабкаюсь, чтобы добыть веточку на память. Витя отвергает мой полезный опыт и съедает горчайшее органовое семечко. Долго морщится и отплевывается. Потом, для полноты ощущений наверное, лезет в кактусы, колется и наконец успокаивается.
Подъезжаем к водохранилищу среди гор. Это что-то грандиозное! Красота! Сначала не пойму, почему так красиво. Потом доходит: ни по берегам, ни по горам не видно присутствия человека. Все девственно дико. Приближаться запрещено. Наконец-то человек стал охранять сам от себя природные богатства. Это заповедник. Сверху вид потрясающий, как какой-нибудь Лох-Нес. Скачем по скале. Очень хочется искупаться. Если бы сюда запустить туристов с отелями и катерами, это был бы просто Клондайк. Но тут же все изгадили бы. А так – чистая вода на случай засухи. Молодец король – вовремя спохватился! На водохранилище обещали дешевый рынок бананов. Но их, видимо, разобрали до нас.
В Тизните много не гуляем – сразу тащат в серебряную мастерскую. В салоне торгую приглянувшиеся сережки. Это действительно эксклюзивный образец: висячий ажурный каскад с зелеными турмалинами, очень тонкая работа. Но дорого. Продавец уговаривает: Ой, мадам, в Москве от вас никто глаз не отведет, это божественно! Сама знаю! Но также знаю, что в кармане у меня всего 700 дирам. Поэтому, сама обалдев от собственной наглости, режу цену сразу вдвое. Он несколько раз бегает звонить менеджеру, договаривается. И продать хочется, и цену сбавить нельзя. Старший так и не разрешает меньше 1500. Глазеем на старинные артефакты, посуду, кинжалы, статуэтки. Присматриваю себе бронзового берберского божка. Тяжелый и весь позеленевший, в треугольной шапке, с какими-то орудиями труда, большеносый, губастый, с выпученными глазами. В отличие от сережек, тут дело быстро идет на лад. Торгуюсь, потом бросаю и иду в туалет. Выскакиваю – наши уже на выходе – так меня ловят и тащат обратно в салон, там  прямо на ходу всучивают уже завернутого африканца за мою последнюю цену. Мне остается только выронить из руки нужную сумму.

Из Тизнита едем в берберскую деревушку обедать. В оазисном дворике – ресторанчик, на втором этаже рассаживаемся и ждем курицу с кус-кусом. Однообразная занудная музыка начинает нас доставать, и мы не засиживаемся. После арбуза сразу спускаемся во дворик, находим там древний орган, на ветках которого  можно даже посидеть в теньке.
Кто еще не знает, что такое «язык Сахары»? Это еще не сама пустыня, но она уже высунула язык на несколько километров. Здесь полагается кататься на верблюдах. Распорядители этого действа кажутся нам слишком наглыми и развращенными подачками европейцев. Поэтому мы не даем им ни цента. Юля и Саша катаются на верблюде, а я снимаю их на камеру. Получается здорово, т.к Юля отчаянно визжит, качаясь вперед и назад на спине у встающего верблюда. Снимаю этот кусок песка с корявыми деревцами, маленького верблюжонка, который кричит истошно, разлучившись с мамой. Но мама работает. Когда перекатала всех желающих, возвратилась к сосунку, и он, успокоившись, замолчал.
На подъезде к реке Масса, проезжаем отличное место для съемок – на горе. Обидно, почему нас не могут там высадить? Спускаемся вниз, откуда никакого вида. Здесь по идее должна состояться встреча с розовыми фламинго. Но их нет, как водится. Купаться тоже не разрешают. Короче, надсада. Это то, ради чего, собственно, сюда и ехали. Ваня предупреждала меня, что на эту экскурсию лучше не ехать. Да еще как назло, солнце шпарит, жара – купаться и загорать! Вообще-то, конечно, не факт, что у нас на берегу то же самое.

От реки до дикого океана наши водилы устраивают свой «Париж – Дакар». Для них развлекуха! Мчатся на огромной скорости по песку, обгоняя друг друга, подначивая и подзадоривая веселым криком, а мы глотаем пыль, хватаясь за все возможные ручки в салоне. Но мы тоже скоро включаемся в гонку – а что еще остается? – и тоже начинаем орать. Так, в жуткой болтанке в задраенных джипах, подкатываем к дикому океану.
Вываливаемся наружу и обретаем долгожданную твердь под ногами. С высоченного берега спускаемся к воде. Туман густой, дальше двадцати метров в океане ничего не видно. Прибой мощный. Шлепаем в воду по отлогому камню. В его морщинах и извилинах прячутся ракушки. Их невозможно оторвать. Они такие причудливые, каких мы еще не видели. Отрезаем одну ножом. Невдалеке бродят закутанные женщины и собирают что-то из-под ног. Это, наверное, их еда. В отвесной скале прорублены сарайчики, закрытые на замки. Видимо, здесь хранят снасти. Дверцы все исписаны, пронумерованы. Стоит громкий гул, даже на каменном берегу – густая водяная пыль. Я захожу по колена, закрываю глаза, слушаю и дышу. Стараюсь запомнить звук и запах дикого океана. Прохладная соленая взвесь покалывает лицо. Кажется, что всеми бронхами и легкими чувствую и впитываю дыхание вечности и бесконечности.

На обратной дороге заворачиваем в ту же гончарную мастерскую. Но мы уже не идем внутрь, а остаемся снаружи, пытаясь захватить последнее вечернее солнышко. Многим нашим, видно, не хватило впечатлений, и они что-то выбирают и покупают.
На ужине общаемся под коньячок с нашими голубоглазыми экстремалами Олей и Женей. Они делятся впечатлениями от поездки на машине. Они все-таки выбили из Наташи обещанный рентакар, на улице брать побоялись. Рассказывают, как заехали прямо в горы, сбившись с маршрута, проснулись высоко над землей. Повидали много красоты, сами все объехали, кучу фоток сделали. Показали виды, сказали, что горы очень красивые, только вдали от туристских маршрутов.

11.07 Воскресенье. Релакс.

После завтрака идем сразу на пляж и падаем с твердым намерением никуда не уходить целый день. Для этого даже взяли с собой немного еды. Солнце жарит, волна отличная. Заплываем снова за прибой, где поспокойнее. Делаю одно неосторожное движение – остаюсь без белой льняной кепки, купленной накануне. Волна со страшной силой ударяет меня сзади, я захлебываюсь, пока встаю, еще вижу ее на расстоянии руки от себя. Ее крутит в песке и пене. Но встав и протерев глаза, уже не нахожу ее ни около себя, ни подальше. Прощай, кепка! Первый раз, когда ее с меня сбило волной, я не поняла, что это уже сигнал, чтобы поберечь и не таскать в волну. Тогда я ее еле вытащила, какая-то арабка успела подцепить и подать мне. Сейчас – увы! Мне бы тут же ее снять – нет, снова в ней пошла и уже утопила окончательно.
Накатавшись вдоволь на доске, напрыгавшись в волнах до головокружения, гуляем в конец пляжа, к закрытой зоне. Там все наши. Общаемся с Сашей, Юлей, Олей и Женей и с их ребетенком. Они настоящие походники-экстремалы, автопутешественники, спортсмены и горнолыжники. Пацан у них тоже крепкий и привычный к передрягам. Когда вернулись, оказалось, что масло в сумке все растаяло. Пришлось срочно его выбрасывать, а остатки еды уничтожать. До ужина все же дозагорали, как и хотели.
После ужина поехали в Агадир. Зашли в Юнипри. Там оказалось не так много всего, и я себе ничего не выбрала. Витя прикупил кожаные тапки родителям и джинсы. Спускаемся к Марине. На крутых лесенках разложен товар: в основном артефакты и сувениры из туи. Смуглый красавец – владелец небольшого развала – уже устраивается на ночлег тут же, под навесом.
На площади перед экраном огромная толпа. Мужики стоят, тетки с детьми сидят на парапетах. Сегодня финал – Марокко – Испания. Мы тут же включаемся в общее безумие, только болеем за Испанию. Думаем, может, нас побьют? Но нет, все довольно демократично и не агрессивно. Многие местные тоже почему-то болеют за Испанию.
Назад возвращаемся по набережной. Идем медленно и часто отдыхаем, устали. Сплю под полным кондишеном: день был жаркий, стены нагрелись.

12.07. Понедельник. Пляж саваж – неудачная попытка.
После завтрака топаем в Аржан. Накупаем персиков, дыню и – наконец за два дня до отъезда – пляжный зонт. На кассе замечаем, что персики за 19.55 пробиты за 195.55. Идем на контроль выяснять ошибку. Набегает куча менеджеров, которые явно не торопятся. Кое-как возвращают деньги.

На стоянке пытаемся нанять пти такси до Серфинг Кэмп. Меньше 150 динар не соглашается. Тогда идем на дорогу и тормозим мерс – большое такси. В итоге возвращаемся к Аржану и снова уговариваем пти такси. Но сами и то не знаем, что нам нужно. Оказывается, Серфинг Кэмп, где Паша катается, это очень далеко и туда нас не довезут. Решаем ехать, а по дороге выйти. Едем за порт и завод. Сначала хотим пересесть на рейсовый автобус. Он подходит, я запрыгиваю на переднюю площадку: вонища, грязища, местные с поклажей битком. Я понимаю, что в таких условиях я не проеду и километра. Выскакиваем и сворачиваем к берегу. Витя долго смеется над моей брезгливостью.
Никакой набережной. Камни. Жилые кварталы с помойками. Схода в воду нет. Мотаемся туда-сюда, пытаемся пробиться хоть к какому-нибудь сносному пляжу. Понимаем, что понятие «пляж саваж» здесь абсолютное, то есть – никакой. Песок вдоль берега усеян мусором, сход – в острых камнях и водорослях. Промучившись с час, поднимаемся и на первом же подвернувшемся пти такси возвращаемся на Марину.

Как награда за все мытарства – великолепная вода. Все попытки прицепить простыню на зонт проваливаются. В результате заворачиваюсь в нее сама, т.к. изрядно выжарило. В довершение всего идет мощный прилив и стабильно сильный ветер. Вся еда в песке. Дыня на удивленье вкусная, но я не хочу портить впечатление от персиков, и Витя поедает ее в одиночестве. Пока купаемся, вода доходит до нашего бивуака, и мы перетаскиваем его метра на три выше. Потом лежим и наблюдаем: дойдет опять или нет. Последней волной все-таки накрыло. Зацепило шмотки по полной. Оттаскиваем уже мокрые еще раз. Тут наступление кончается. Оттаскиваем даже чьи-то тряпки от потопа. Иначе вышедший из воды наш сосед бежал бы за ними уже в океан.
Сегодня прекрасный день для долгих заплывов: вода чистая и спокойная. Слева по пляжу месиво людей. И тут же табличка: купаться запрещено. Почему? Непонятно. Желтый бич-бой свистит постоянно. Ноги начинают гореть. Спрятаться от солнца полностью под зонтом не удается никак. Уходим уже в 8 вечера.

Поднимаемся в город, к Юнипри. Закупаем майки с забавными верблюдиками: Жене, Антону и Шурику на день рожденья. На такси с ветерком возвращаемся к отелю за 9 динар. Таксист – молодой мачо, говорит на всех языках, в том числе на испанском. Болтаем за жизнь. Он уже приглашает нас в гости и параллельно пытается флиртовать со мной. Витя спрашивает: что это он с тобой так мило ворковал? Да, говорю, пытался меня склеить. !!! Но говорливый мачо уже далеко.

Есть совсем не хочется, но все же тащусь в столовую за компанию. Общаемся с нашими экстремалами. Смотрим фотки ночных гор. На ужин свекла и йогурты. На ночь еще  гуляем вокруг отеля. На ступеньках выкуриваю сигаретку и общаюсь с Пашей и Женей. Все еще красный Паша купил еще неделю проживания и серфинга – так ему понравилось. Представляю, с каким остервенением он носится по волнам, получая живой адреналин в чистом виде. Женю заставили заплатить за то, что возили ее на дальний пляж, до которого мы так и не доехали. А она-то думала, что ее берут за компанию. Падаю и засыпаю замертво.

13.07. Вторник. Шопинг.

С утра пораньше бежим на наш пляж. Делаем несколько фото на камеру, хотя знаем, что получится отвратно. Что делать – другого уже не будет. На завтраке уже хотим заварить обычный растворимый кофе, просим просто кипяток. Выясняется, что это называется «термос». Боже! Они нас еще и учат!
День великолепный. Думаем, как всегда: вот бы еще недельку так! Без суеты, поездок поваляться. Волна, как обычно, бьет по башке. Отдаю Вите на хранение уже вторую, знаменитую римскую кепку – еще не хватает последнюю утопить. Сиреневое парео развевается, как флаг, на желто-синем зонтике.
С утра уже тащат по пляжу великолепные хлопковые и вискозные белоснежные туники – шопинг с доставкой на пляж. Торгую одну с 200 до 100, беру. Другой носит ракушку. Красивая, говорю, что возьму за 50, он сбавляет с 200, но я так и не решаюсь – куда мне их столько?
 
Рядом с нами располагается детский сад – куча верещащих детишек и воспитатели. Детей строем водят купаться и обратно. Кормят полдником. Один карапуз – видно, основной возмутитель спокойствия – все время отбивается от коллектива, его ловят и водворяют на место. Полчаса мы слышим только истошное «Абдурахман!». Наконец они отчаливают, постоянно окрикивая и отлавливая беспокойного Абдурахмана.
В час и мы сворачиваемся и отправляемся на почту, потом в Аржан – в последний поход за вином, маслом и туниками. Сначала вместе набираем нектаринов и йогуртов в зале. Выбираем красное вино. Залавливаем местного и советуемся. Совсем дешевое – плохое, по его словам. С его помощью выбираем бутылочку за 31 динар. Это еще туда-сюда. Потом я на часок зависаю в брендовых распродажах. Выуживаю юбочки и туники за вполне приличную цену на вскидку – гораздо дешевле, чем в Москве. Примеряю и иду менять деньги в банк прямо в магазине, т.к на почте нам так и не поменяли 50 евросов. Умотавшись и удовлетворившись, тоскую лишь по ракушке. Странно – океан, а ракушек приличных не продают. Витя, поддавшись моему энтузиазму тоже покупает  себе кое-что.

Вечер холодный. Я так переела, что кусок в горло не лезет, хотя курица очень вкусная и Витя с удовольствием наворачивает за двоих. Наши в изнеможении тянут джин с колой, делятся впечатлениями. Гуляем, тепло одевшись: ветрище холодный. Погода портится.

14.07. Среда. Прощание с Агадиром. Сук ель Хет.

Так и есть: на Агадир снова пришел великий туман. Одеваемся потеплее и после кофе из «термоса» идем на берег. Там почти пусто. Теплолюбивые арабы не рискуют. Витя тоже не хочет идти к воде. Пока я снимаю туман, он быстренько ложится на парапет и накрывается подстилочкой. Но я неумолимо тащу его к Марине. Здесь отлив такой, что видна коса от пляжа до каменной горки. Мы идем через расширившийся песок прямо к ней. Проходим через группу девушек в хиджабах, занимающихся каратэ. Молодежь уже гоняет мяч. Пробую воду – теплая. Решаю купаться сейчас, т.к. вечером может быть совсем несносно. Оплываю буек по спокойной и чистой воде. Витя так и не отважился. Натягиваю новую белую юбку, майку и кофту. Поднимаемся на набережную. Снимаю, как женщины в паранже играют в футбол. Подходят водоносы в ярких национальных костюмах и широких шляпах. Они отливают воду из бурдюков, висящих за спиной. Но пока не жарко и клиентов у них нет. Им явно не нравится, что их снимают. Подкатывают два жандарма на платформах-самокатах. Один начинает мне втолковывать, что полицию снимать нельзя. Это мы знаем, но все же мне удается сделать пару кадров, пока они еще не подъехали к нам.

Вите не терпится посетить Сук ель Хетт. Берем такси и доезжаем прямо до входа. По дороге я съедаю взятые с собой нектарины. Присматриваем арбузик и апельсины. Проходим по всем рядам снова через барахольно-парфюмерные развалы. Неожиданно выбираю себе платье. Рассматриваем артефакты: зеркала в костяных рамах, бронзовые столики, кованые светильники, кожаные сумки и тапки «Маленький Мук», хиджабы, кафтаны, серебро и побрякушки. Торговаться неохота, потому что покупать нечего.

Возвращаемся на такси и съедаем пол-арбуза. Потом начинаем бегать через каждые 15 минут. А у меня еще живот схватило от фруктового микса.. Отдохнули кое-как и двинули снова к себе на пляж. От него осталась только узкая полоска: прилив. Ветрище и волны – все, как в мой приезд. Делаем несколько снимков на камеру, не веря, что получится хорошо.
К вечеру двинулись менять деньги. В отелях все обменники закрыты, банк тоже. Поэтому после ужина снова идем в Аржан – дотратить местную валюту. Правда, сразу опять не получается. Приходится вернуться в номер и одеться потеплее. Покупаем Вите такое же фиолетовое полотенце. Они там всех размеров. Берем тенниску. Я наконец обретаю белые трикотажные леггинсы. Хватаю напоследок вискозную фиолетовую кофточку. Причем моя эмка – одна единственная во всей перерытой куче. На кассе опять заминка (ох уж мне эти марокканские кассы!) – на кофте нет штрих-кода. Пока бегаю за эской, мою эмку уже утаскивают и пробивают принесенную эску, которая мне не подходит. Снова ждем, когда притащат то, что нужно.

Уже поздно вечером пакуемся в бессознательном состоянии. Мой красный чемоданчик-инвалид набит битком. Розовая пляжная сумка, рюкзак и чемодан тоже. Подстилку и полотенце досушиваем на холодильнике. Потом трамбуем. Еще куча йогуртов, дыня и апельсины, зонт. Его-то совсем не знаем, куда девать. Решаем прикрутить к чемодану и в багаж.

15.07. Четверг.  Московский смог.

Наконец-то звонок с ресепшена! И два будильника.  Уж выпроводить нас они не забыли. Я и так уже не спала. Встать нет сил, сползаю с кровати, бужу Витю. К 6-ти все потихоньку подтягиваются вниз. Допиваем кофе, а автобуса все нет. Похоже наш Риад Карам последний. Время поджимает.

Это, пожалуй, самый быстрый отлет из всех. От нас едем прямо в порт, там в хорошем темпе проходим регистрацию и контроль. Я только успела зайти в дьюти фри, ничего толком не поглазела, сразу выскочила – и на посадку. Часу не прошло, как мы уже пристегивались. Правда, пришлось мне подергаться из-за ожидаемых неожиданностей. Ну еще бы! И нажарилась в последний день и чемоданчики покрутила. Осталось целых четыре таблетки дюфастона. Еле доехала. Почти все летят с того злополучного задержанного рейса. Наши вырядились по-мароккански: Саша в белом кафтане и феске, Юля в белоснежной тунике. Я, как всегда, по-походному. Кормежка в самолете отличная. Снимаю на камеру Гибралтар и Испанию. Выбираем сверху место, где можно впоследствии приземлиться. Звоним Антону и уговариваем его кое-как нас встретить. После долгих переговоров он все же приезжает за нами.
Выходим из самолета – кошмар! Жара и духота, как будто в Египте каком-нибудь, а не в Москве.  Здесь все горит, жара под сорок, смог. Я дергаюсь обратно в самолет: Пустите обратно, в Африку, там хорошо, 25 и ветерок! Но не тут-то было. Нас ждет страшный московский июль – с пожарами, дымом, аномальной жарой. А еще – анализы Плюшке, прививки Абрикосу, походы в «Спектру» с ногами, в Склиф и в другие лечебные заведения, спасительные поездки на Истру и ночи на балконе.  Уже в машине у Антошки понимаю, как там было классно. Здесь даже дышать нечем. Тем острее буду вспоминать  свежее дыхание Атлантики.