Язык символов в кинофильме Ключ

Кинофильм «Ключ» интересен своим новым языком, который, быть может, указывает выход из тупика художественного «Абсурдизма». Это тоже новый язык – язык символов, но он все же действует в традиционной разговорной и сюжетной стихии, в отличие, например, от чисто «абсурдистского» языка пьес С. Беккета, который вряд ли понятен большинству зрителей и читателей, и потому вряд ли имеет будущее.
Действие фильма происходит во время 2-ой мировой войны где-то в Европе, в глухом портовом городке на военной базе. Морские офицеры этой базы живут рядом со смертью, регулярно отправляясь на рискованные смертельно опасные задания, из которых многие не возвращаются. «Ключ» - в фильме и романе – служит главным символом, обозначающим роковой круг событий в картине. Владелец ключа от дома становится владельцем (конечно же, не в прямом смысле этого слова)женщины и всего иллюзорного счастья, олицетворенного ею в обстановке бедствий военного времени. Параллели можно искать в различных сагах, сказочном фольклоре, в арабских сказках, в которых обладатели таинственного слова, знака, заклинания или волшебной лампы вызывают к жизни могущественные силы. Но владелец ключа, избранник судьбы (!), становится одновременно и ее жертвой, потому что он неизбежно вступает внутрь этого рокового круга событий. Трое возлюбленных этой женщины погибают и перед смертью передают друг другу ключ. Принявший ключ, как бы наследует с ним и эту женщину. Постепенно женщина и ключ становятся символами несчастья. Вступив в этот роковой круг, герои картины, как под гипнозом, начинают совершать похожие поступки и говорить похожие слова и фразы. Внутри главного круга символов, возникает ряд других, со своими символами: ключ – женщина – праздничный стол со свечами и т.д.
В начале картины главный герой фильма надевает на себя взятый в шкафу китель одного из погибших (предыдущей жертвы), как бы беря на себя тяготеющее проклятье, вводя себя в роковой круг. Став после смерти Крисса (предыдущего квартиранта) обладателем ключа и женщины, он совершает те же роковые поступки, которые совершали перед своей смертью и его предшественники. Он приносит цветы женщине, как и те двое перед ним. Он произносит ту же фразу, что сказал женщине и Крисс перед своим уходом на задание: «Я не хотел тебя будить, ты так красива, когда спишь». И зажжены те же свечи на праздничном столе, предсказывающие гибель. Женщина рассказывает ему об этом обреченно, не веря уже в его возвращение. Она провожает на смерть очередного любимого, очередную жертву судьбы и проклятия, связанного с нею. Из символа любви, она становится символом смерти. Она приносит несчастье.
Но финал картины жизнеутверждающий. Главному герою и любимой им женщине удается вырваться из рокового круга. Он возвращается живым со смертельного задания. Воля к жизни и любовь побеждают на этот раз. Надолго ли – остается за кадром.
Но интереснее всего в фильме не сам сюжет картины, а то, как она выстроена: воздействие языка символов на зрителя, на читателя. Символов множество. Это целая система символов. Эпизод с цветами – фразы, повторенные дважды – свечи на столе – шкаф с кителями погибших – пламя, охватывающее буксир, изображенный на газете – зловещая сцена провожанья. Эта сцена сыграна актерами, играющими главных героев фильма, блестяще. И, наконец, ключ. Режиссер картины тонко использует определенную систему символов, художественных приемов, которые как – будто не действуют впрямую, непосредственно на нас, не дают конкретное зрительное представление о совершающемся событии, но вызывают у нас исподволь определенное психологическое состояние (настроение) тревоги. В данном случае это ожидание неизбежной гибели очередной жертвы, ощущение неизбежности, неумолимости рокового круга, воздействия судьбы, в поле которой попали герои картины. Автор и режиссер постепенно заставляют нас входить в психологическую атмосферу, созданную ими, в круг жизни и смерти, окружающей их героев. Это достигается точным подбором ассоциаций, воздействующих на сознание зрителя и читателя. Ключом владели, люди до того неизбежно погибавшие, значит и очередной владелец ключа должен погибнуть – логически заключаем мы. Но вначале этот вывод еще неясен, неопределенен. Может быть это просто случайность. У зрителя вначале возникает тревожная, отдаленная мысль, некоторое умозаключение, еще не переросшее в твердую уверенность. Но целая цепь подобного же рода ассоциаций в дальнейшем превращает эту мелькнувшую мысль в нарастающую уверенность, к концу фильма преобразовавшуюся уже в психологическое состояние мистической тревоги, ужаса, ожидания неизбежной смерти героя. Всем вашим существом овладевает ощущение власти судьбы, иррациональности жизни. Фильм порождает определенное психологическое отношение к жизни, к окружающему нас миру.