Прекрасное далёко второе действие

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

Та же комната. В углу большое зеркало. На хоровых станках дорожные сумки, кофры, платья, коробки с обувью.
В центре ЗВОНАРЁВА. ПОПОВА рассматривает вещи. СЕРЕДА наводит порядок в классе. У зеркала ФОМИНА.

ЗВОНАРЁВА. Девчонки, вы себе представить не можете, как я счастлива, что приехала. Мне так радостно вас всех видеть.

ПОПОВА. У тебя фигура как у девчонки. Берёзка ты наша! Мне твоё платьице на одну ногу. И то в обтяжку. И как тебе это удаётся?

ЗВОНАРЁВА. Это мой секрет.

ФОМИНА. Делись со старыми подругами.

ЗВОНАРЁВА. Он вам не подойдёт.

ФОМИНА. Ой-ёй-ёй, какие мы особенные. Ей подошёл, а нам не подойдёт.

СЕРЕДА. Таня, прекрати.

ЗВОНАРЁВА. У меня есть тост. Я хочу выпить за вас. За моих лучших подруг. Да, мы с вами не виделись много лет. Такая жизнь. Но всё равно, лучше подруг у меня нет, не было и уже не будет. Я вас люблю и каждую по отдельности и всех вместе. Времени у нас немного, самолёт на Москву ночью, так что давайте немедленно общаться. Рассказывайте быстро как вы тут все живёте.

ПОПОВА. Ты даже до утра не останешься?

Все молчат. ЗВОНАРЁВА обводит всех взглядом.

ЗВОНАРЁВА. Ладно. Начну с подарков. Ленка, эти вещи я привезла тебе, для хора. Это мои почти новые платья. А некоторые совсем не надёванные. Обувь вся новая. Будет во что одеть солисток.

СЕРЕДА. Королевский подарок. Девчонки с ума сойдут от таких моделей.

ФОМИНА. Ну-ну. Давайте, развращайте молодежь. Пусть сразу в бордель готовятся на работу.

СЕРЕДА. Дура ты, Танька. Это же – концертное. (Целует Звонарёву). Наташка, как я тебя люблю. Ты такая умница.

ПОПОВА. И талант.

ФОМИНА. Не то, что мы тут.

ПОПОВА. Вот что ты вечно ёрничаешь? Она же за всех нас звёздной жизнью живёт! Это была наша общая мечта, одна на всех. Помните, как тогда, в Москве, на фестивале? Я думала, что вся жизнь моя так и пройдёт на кремлёвской сцене, в лучах прожекторов, под аплодисменты зрителей. В тонких чулках на тонких ногах. А что у меня сейчас? Магазин-дом, школа-сад, рынок-поликлиника. Я толстая и некрасивая. Муж  называет меня «рыбка - толстопопик», а вместо секса по вечерам у нас телесериалы. Если бы я двадцать пять лет назад знала, как я буду жить сегодня, я бы или уксусу напилась, или с башни прыгнула. Как Светка.

Выпивает не чокаясь.

ПОПОВА (вытирает глаза.) Нет, я своей жизнью довольна. У меня крепкая семья, умница дочь. Правда, Ленка, она замечательно поёт?

СЕРЕДА. Да.

ПОПОВА. Солистка. Как я… как мы были в своё время. Достойная смена маме. Ещё бы чуть здоровее была. Часто болеет. Простуды, ангины. Но мы с этим справимся, на то мы и родители. За уши вытянем в люди. А слава? Нет её, и ладно. Не всем же на сцене блистать. Там и без меня тесно. Да, Наташа?

ЗВОНАРЁВА. Что? Да. Тесно.

ПОПОВА. Мы и девочку свою на большую эстраду не нацеливаем. Уж лучше спокойная жизнь, чем вот эти нервотрёпки, гастроли, гостиницы. У человека должен быть дом, семья. А у женщины тем более. Это важнее всякой там мишуры.

ЗВОНАРЁВА. Ну да, может ты и права.

ПОПОВА. Сколько мы знаем таких примеров. Человек вроде и известный и богатый, а семьи нет, друзей нет, дома нет. В смысле уюта.

ФОМИНА. Ну, ты за ребёнка то не расписывайся. Подрастёт и имела она тебя в виду. Убежит, только ты и видела.

ПОПОВА. Нет, у нас такое не пройдёт. Мать я ей или не мать?

ЗВОНАРЁВА. А что там по концерту? Что надо делать?

ПОПОВА. Кстати. Мы тут придумали спеть вместе, из нашего.

ЗВОНАРЁВА. Замечательно. Что будем петь?

ФОМИНА. Окститесь, барышни. Пошутили и будет. Я тут по служебным делам. Так что, эти глупости без меня.

ПОПОВА (поёт). Сегодня мы с песней веселой
Под знаменем красным войдем
В просторную новую школу,
В наш светлый и радостный дом.

ЗВОНАРЁВА тихонько подпевает, СЕРЕДА подхватывает, ФОМИНА тихо шевелит губами.

ВСЕ (поют). Мы дети заводов и пашен
И наша дорога ясна.
За детство счастливое наше
Спасибо, Родная Страна!

Стук в дверь.

СЕРЕДА. Кто? (Подходит к двери.) Милиция? Кто вызывал? Мы не вызывали.

ЗВОНАРЁВА. Я! Я вызывала.

СЕРЕДА открывает дверь. Входят АКАДЬЕВ и МИЛИЦИОНЕР. В руках МИЛИЦИОНЕРА полиэтиленовый пакет.

ЗВОНАРЁВА. Здравствуйте, Анатолий Романович. (Обнимает Акадьева.)

АКАДЬЕВ. Наташа! Девочки. Ну, вот и сбылась моя мечта. Я опять вижу вас вместе.

МИЛИЦИОНЕР. Милицию кто вызывал?

ЗВОНАРЁВА. Я. У меня украли чемодан.

АКАДЬЕВ. Где? Здесь?

ЗВОНАРЁВА. В аэропорту. В Москве. Объявили рейс, вижу - нет большого  чемодана. Я подумала, что заявление писать не буду. Иначе я опоздаю на регистрацию.

МИЛИЦИОНЕР. Значит, получается, гражданочка, пропажу чемодана вы обнаружили в аэропорту столицы, затем сели в самолёт, пролетели три тысячи километров и только сейчас заявляете в милицию.

ЗВОНАРЁВА. А что?

МИЛИЦИОНЕР. В общем-то, ничего, если бы не одна мелочь. Как мы будем искать ваш чемодан, если мы находимся тут, а он пропал в Москве? Я доходчиво говорю? Мы – тут, а он – в Москве!

ЗВОНАРЁВА. Ну, я не знаю. Есть же разные методы.

АКАДЬЕВ (милиционеру, доверительно). Товарищ. Это известная актриса и певица Наталья Звонарёва. И вы должны ей помочь.

МИЛИЦИОНЕР. Я знаю, кто это. Согласен, звезда. Но мозги надо всё равно иметь.

ПОПОВА. Прекратите хамить. Мы сейчас же позвоним вашему руководству.

ЗВОНАРЁВА (милиционеру). Вы правы. Я действительно не подумала. Извините, у меня такое первый раз. Я больше не буду. Помогите мне, пожалуйста.

МИЛИЦИОНЕР. Ладно. Проехали.


МИЛИЦИОНЕР садится за стол, вынимает из пакета лист бумаги, ручку и начинает писать.


МИЛИЦИОНЕР. Я, Звонарёва Наталья…

ЗВОНАРЁВА. Дмитриевна.

МИЛИЦИОНЕР (пишет). Дмитриевна. Тысяча девятьсот… какого года рождения?

МИЛИЦИОНЕР вопросительно смотрит на ЗВОНАРЁВУ. ЗВОНАРЁВА молчит.

МИЛИЦИОНЕР. Ладно. (Пишет.) По сути произошедшего могу сообщить следующее. (Смотрит на Звонарёву.)

ЗВОНАРЁВА. Пришла на регистрацию, а его нет.

МИЛИЦИОНЕР.  А вы уверены, что не забыли его, например, дома?

ЗВОНАРЁВА. Конечно. Там были самые необходимые вещи и мальчик.

МИЛИЦИОНЕР. Какой мальчик?

ЗВОНАРЁВА. Мёртвый.


МИЛИЦИОНЕР смотрит на ЗВОНАРЁВУ. Она утвердительно кивает головой.


МИЛИЦИОНЕР. Попрошу всех выйти.


ПОПОВА, ФОМИНА, СЕРЕДА выходят, АКАДЬЕВ закрывает за ними дверь на ключ, оставаясь в комнате.
МИЛИЦИОНЕР проверяет пистолет, вынимает из пакета наручники, кладёт их на стол, берёт ручку.


ЗВОНАРЁВА. Он был со мной везде. Я брала его на съемки, на концерты. Пока я пела, он сидел за кулисами у кого-нибудь на руках. В одном фильме мы даже вместе снимались. Продюсер начислил ему гонорар. Понятное дело, я его получила, но он в ведомости шёл отдельной строкой и в титрах его написали.


МИЛИЦИОНЕР роняет наручники на пол, поднимает их.


ЗВОНАРЁВА. Вчера мы с ним были в Одессе на киностудии. Я пела на дне рождения директора. И ему стало плохо.

МИЛИЦИОНЕР. Директору?

ЗВОНАРЁВА. Мальчику! Сегодня утром прилетели в Москву и сразу в клинику. Я держала мальчика на руках, пока его смотрели. А потом он его усыпил. (Смотрит на милиционера.) Доктор. Мальчика.

МИЛИЦИОНЕР.  Усыпил?

ЗВОНАРЁВА. Доктор сказал, что он всё равно умрёт, только будет мучиться. И я согласилась. А потом пришла и забрала.

МИЛИЦИОНЕР. Зачем?

ЗВОНАРЁВА. Я хотела его в Москве похоронить. Но времени не было. Я его положила в чемодан, там думаю, на родине похороню. Возле мамы.

АКАДЬЕВ.  Наташа, у тебя нет детей. Ты же сама говорила всегда…

ЗВОНАРЁВА. У меня нет детей.

МИЛИЦИОНЕР.  А мальчик? Или он не ваш сын?

ЗВОНАРЁВА. Мальчик не мой сын, он вообще пудель!


МИЛИЦИОНЕР встаёт, собирает листы в пакет, прячет наручники, смотрит на ЗВОНАРЁВУ, что-то хочет ей сказать, потом машет на неё рукой и идёт к двери.
АКАДЬЕВ открывает дверь. Входят ФОМИНА, СЕРЕДА и ПОПОВА.


МИЛИЦИОНЕР. Мне жена всё время говорит, что на эстраде или педики или придурки. Я думал, что она преувеличивает. Послушайте. Эта… дура тащит в своём чемодане труп дохлой собаки. Из Москвы. В самолёте. Между её лифчиками и трусами лежит вонючая, разлагающаяся псина. А потом она эти трусы на себя напялит. И песни нам будет петь в этих трусах. Нормальные люди кладут в чемоданы домашние тапочки и зубные щётки. А она дохлое животное. И собирается везти его через всю страну бизнес классом. Чтобы похоронить его возле мамы! Возле чьей мамы? Возле его мамы или возле своей мамы? … вашу маму!

МИЛИЦИОНЕР машет рукой, ругается беззвучно и выходит. АКАДЬЕВ выходит за ним.

ЗВОНАРЁВА. Зачем он так? Мама тут не причём. И трусы тоже. Я его хорошо завернула, в два пакета мусорных. Я всё равно собиралась на кладбище заехать.

ФОМИНА. Ну, ты даёшь, Наташка. Я думала, что ты повзрослела.

ПОПОВА. Мы петь будем?

СЕРЕДА. (Фоминой.) Будем?

ФОМИНА. Ну, я же тоже… это… певица. Хотя меня и загнали в кабинет. Чем я занимаюсь? Культурой? Щас! В сельской библиотеке крыша течёт – деньги выбивай из бюджета. В театре имени кукол худрук ест директора – разбирайся в этом гадюшнике. Министр приехал – культурную программу давай. В драмтеатр на балет, в ресторан на банкет, в баню на минет! Вот только в бане и вспоминают, что начальник управления певица. А что? Акустика там замечательная. Выхожу, в простыню завёрнутая, и даю им дополнительного жару. (Поёт на суржике.)
Ой, летилы дыки гусы. Ой, я, ой я.
Такы дыки, що нэ мона пэрэда-а-а-ть!
В них охотники стрилялы
Превращалы в фаршированных гусэй.

ЗВОНАРЁВА. А у меня история есть, про птичек! Этой весной снималась во Франции, в районе Ниццы. В выходной сбежала на море одна.

ПОПОВА. Какая прелесть.

ЗВОНАРЁВА. Сижу в кафе. Чайки орут. (Подражает крику чаек.) А!А! Звоню друзьям говорю: сижу на берегу моря, слушаю крики птиц. И мобилку вот так… (Поднимает руку.) Пусть, думаю, послушают французских чаек. Одному звоню, второму. Все: «Ай-яй-яй, Наташа, как мы тебе завидуем». Звоню нашему французскому продюсеру «Шарль, экутэ сигал криэ!» (Подражает крику чаек.) «А! А!». А он мне: «Натали, у вуз этэ?» В смысле, ты где? «Я немедленно за тобой выезжаю. Это не чайки! Где ты находишься?» Я оборачиваюсь и вижу сзади бордель. Окна открыты и из них «А! А!».

ФОМИНА. Вся жизнь – бордель и мы в нём… чайки.

ПОПОВА. Не могу на вас наглядеться. Как будто в прошлое вернулась.

ФОМИНА. А у меня нет никакого желания возвращаться туда, где одна восемнадцатилетняя подруга отца моего совратила. Он чуть было семью не разбил из-за этой сучки. Как я могла после этого видеться с ней каждый день? Стоять рядом на сцене. Хорошо, что она уехала учиться, а то я бы её, в конце концов, с колосников столкнула.

ЗВОНАРЁВА. Никогда не поздно это сделать.

ФОМИНА. Поздно. Я так много об этом думала, что поняла её и простила. К сожалению.

Гаснет свет.

ФОМИНА. Опять?

ПОПОВА. А что происходит?

СЕРЕДА. Стойте на месте. Я сейчас свечи зажгу.

СЕРЕДА зажигает свечи. Входит АКАДЬЕВ с фонариком. За ним АРТЁМ.

АКАДЬЕВ. Спокойно, девочки! Это мы переключаемся на военный генератор. Через десять минут да будет свет!

СЕРЕДА. Может их как-то отблагодарить?

ФОМИНА. Я сейчас к ним выйду лично. Артём!

АРТЁМ. Я здесь, Татьяна Анатольевна.

ФОМИНА. Старший у них кто?

АРТЁМ. Тот комбат, что про Наталью Дмитриевну спрашивал.

ФОМИНА. Симпатичный?

АРТЁМ. Ну… как-то… так….

ФОМИНА. Ладно, в темноте мой разбитый нос никто не заметит. Будь рядом, Артём, ты мне понадобишься.

АРТЁМ. Есть.

АКАДЬЕВ (Середе). Елена Станиславовна, пройди по кабинетам, скажи, что свет сейчас будет.


ФОМИНА, АРТЁМ, СЕРЕДА и ДИРЕКТОР выходят.


ЗВОНАРЁВА. Почему ты не говорила, что Катя болеет?

ПОПОВА. Не хотела об этом по телефону.

ЗВОНАРЁВА. Что с ней?

ПОПОВА. Мы уже второе лето не ездим на море. А ребёнку солнце надо. Витамин дэ.

ЗВОНАРЁВА. Но я же… деньги… как договаривались…

ПОПОВА. Ребёнок растёт – и расходы. А цены? Ты, поди, их не замечаешь? А у нас каждая копейка на счету.

ЗВОНАРЁВА берёт сумочку, вынимает деньги. Не считая, даёт ЗИНАИДЕ.

ЗВОНАРЁВА. Возьми. Я, как в Москву вернусь, ещё пришлю.

ПОПОВА. Ты только не думай, деньги оно не главное. Девочка талантливая растёт. Поёт замечательно. Любят её. Мама есть, папа есть. Серёжка мой - святой человек. Воспитывает дочку, ни о чём не догадывается и счастлив.

ЗВОНАРЁВА. Я могу увидеть ребёнка сегодня?

ПОПОВА. Даже не думай. Мы же с тобой договорились.

ЗВОНАРЁВА. У меня изменились обстоятельства.

ПОПОВА. Плевать мне на твои обстоятельства. Я рисковать не собираюсь. Мало ли, вдруг там голос крови или ещё что. Ты приехала, уехала, а нам тут вместе жить. Забудь. Это не твоя дочка. И по документам и по жизни она моя, так что помогай. Но так чтобы никто и не знал.

ЗВОНАРЁВА. Мне очень надо.

ПОПОВА. Тебе всегда очень надо. Сначала очень надо делать аборты, потому что съемки. Потом очень надо рожать, потому что доктор запретил делать аборты. Потом очень надо куда-то деть ребёнка, потому что нет времени нянчиться.

ЗВОНАРЁВА. Я же предлагал тебе приехать в Москву ко мне и воспитывать Ксюшу. Я бы все обеспечила, я бы денег тебе платила, сколько сказала. Ты бы жила лучше, чем сейчас.

ПОПОВА. Нянькой меня звала? Приживалкой? Ты на эстраду песни петь, а я горшки убирать и подгузники менять? Нетушки. Я сама могла такой же звездой стать, но не захотела. А вот когда ты беременная решила отказаться от ребёнка, я сразу решилась. И девочка теперь моя. А ты выполняй договорённости.

ЗВОНАРЁВА. Конечно, Зина, как скажешь. (Вынимает бумагу из сумки, протягивает Поповой). Это возьми и спрячь. Потом Кате отдашь.

ПОПОВА (Читает). С ума сошла? Что это значит?

ЗВОНАРЁВА. Хочу и дарю. Имею право.

ПОПОВА. А как я это ей объясню? Тётя Наташа подарила тебе квартиру в Москве. Почему вдруг? За что? А Серёжке? А остальным что скажу?

ЗВОНАРЁВА. Придумаешь что-нибудь.

ПОПОВА. Что тут придумаешь?

ЗВОНАРЁВА. Не знаю. Это твои проблемы. А квартиру я ребёнку родному купила. Пусть имеет угол в столице. Надумает в Москве учиться, так и жить уже есть где.

ПОПОВА. Так говоришь, как будто умирать собралась.

ЗВОНАРЁВА. А что? Может и собралась.

ПОПОВА. Что такое болтаешь? Даже и слушать не хочу.

ЗВОНАРЁВА. А ты послушай. От тебя не отвалится. Мне и поделиться по жизни не с кем. Кто поверит, если скажу, что вся жизнь в страхе? Когда зовут, боюсь, что не справлюсь. Когда не зовут, боюсь, что забыли. Боюсь одиночества и людей боюсь. Я живу только когда выхожу на сцену. Этот час, полчаса, пять минут – вот и вся жизнь. Шагнула за кулисы и опять сплошной страх. У меня несколько лет уже не было мужчины. И ни разу за всё это время я не почувствовала в этом необходимости. Я не влюбляюсь, я не могу ненавидеть. Я только могу бояться.

ПОПОВА. А помнишь, как мы ездили в летний лагерь? Домики деревянные на десять кроватей. Ночью гроза страшная началась, а окна открыты. Гром гремит, все боятся, что шаровая молния в комнату залетит. Но никто из-под одеяла не вылезает. Страшно. И тут Светка встаёт на кровати, и начинает петь. (Поёт.)
Усталость забыта, кровати скрипят
И снова над нами подушки летят.
И всё, и никакого страха. Все прыгают на кроватях и поют. (Поёт.)
  И нет нам покоя ни ночью, ни днём.
Погоня. Погоня. Погоня. Погоня. Вожатых с ремнём.
 Пока пели, гроза кончилась. Так что ты пой, страх и уйдёт.

Включается свет.

ЗВОНАРЁВА. Петь, говоришь, чтобы ушёл? Как там дальше по тексту? (Поёт.)
Есть паста в кармане и надо успеть
Мальчишек намазать и песню допеть.

Входят ФОМИНА и МАЙОР с огромным букетом цветов.

ЗВОНАРЁВА (поёт).
И нет нам покоя ни ночью, ни днём.
Погоня. Погоня. Погоня. Погоня. Вожатых с ремнём.

ЗВОНАРЁВА не замечая вошедших, скачет на стуле и размахивает над головой кофтой.

ФОМИНА. Разрешите вам представить: народная артистка России, Наталья Звонарёва. Сюрприз зрителям репетирует.

МАЙОР. Прошу прощения, что прервали творческий процесс. Майор Лукошкин, командир батальона. Комбат-батяня, так сказать. С почтением от благодарных солдат и офицеров… которые.. всегда за вашими ролями и прочими… песнями… следим… любим. (Вручает цветы и целует руку Звонарёвой.) Наша воинская часть всецело, чтобы вы выступили и порадовали так сказать земляков и вооруженные силы, прикомандированные к посёлку. Наше радушие в виде дизель-генератора переменного тока уже работает. И с топливом перебоев не будет. А мне, вот, товарищ вручила пригласительный билет на концерт. Так что я с вашим творчеством вечером буду знаком. А с вами лично вот сейчас.

ЗВОНАРЁВА. Спасибо. А нельзя ли, воспользовавшись столь лестным для меня знакомством, спросить, вы на колёсах?

МАЙОР. Не понял.

ЗВОНАРЁВА. Вы на машине?

МАЙОР. На «козле».

ЗВОНАРЁВА. На ком?

МАЙОР. Виноват. УАЗ-469, он же «бобик», он же «козёл».

ЗВОНАРЁВА.  Мне надо до концерта посетить несколько исторических мест на малой родине.

МАЙОР. Не понял задачи.

ЗВОНАРЁВА. На кладбище мне надо съездить. А я свой «мерседес» в Москве оставила.

МАЙОР. А, это конечно.  Милости просим.

ЗВОНАРЁВА. Поступаю в полное ваше распоряжение. Девочки, не скучайте, я скоро.


ЗВОНАРЁВА и МАЙОР выходят.


ПОПОВА. Я домой. За платьем. Очень быстро. (Пытается уйти.)

ФОМИНА (Останавливает её.) Зина. Я всё знаю.

ПОПОВА. Ты о чём?

ФОМИНА. Не понимаешь? Дурочку из меня делаешь? Все ваши тайны с Наташкой мне давно известны.

ПОПОВА. Какие такие тайны?

ФОМИНА. Я знаю, о чём вы всё время говорите. Эта старая история. Да?

ПОПОВА. Ты о чём?
 
ФОМИНА. Рассказать? Нет, я лучше вечером. Когда все соберутся за столом. Тогда и расскажу.

ПОПОВА. Сволочь ты, Танька. И откуда, только, про это узнала?

ФОМИНА. Всегда знала, что вы против меня.

ПОПОВА. Что? Ты-то ещё тут причём?

ФОМИНА. Не нравлюсь я вам. И никогда не нравилась. Помнишь, на новогоднем концерте мне каблуки от туфель кто-то отломал? Все на сцену пошли, а мне не в чем. А я встала на цыпочки и пошла. Так на цырлах весь концерт и простояла. Теперь я знаю, вы это были с Наташкой. Больше некому.

ПОПОВА. А, ты об этом. Уф. Вспомнила. Меня ещё в тот день отец избил. Пьяный пришёл с завода. Дай, говорит, дневник проверить. Как четверть закончила. А у меня одни тройки. И четвёрка по пению. Он завёлся. Сначала нудил, что если я буду так учиться, то стану дворником, как мать. Я не смолчала, слово за слово. Матери дома не было, папаня мне зуб выбил и синяк под глазом навесил. Хороший был новогодний концерт. А тебя мы не любили, это правда. Отец твой – руководитель хора, ты в каждой второй песне солируешь, а на репетиции опаздываешь. Поёшь слабенько, а тебе всё прощается. За что тебя любить-то было?

ФОМИНА. Слабенько пела, значит? А я ведь могу и ещё кое-чего припомнить. Такого, что всем краснеть придётся.

ПОПОВА. Давай после концерта. Посидим, покраснеем. А сейчас я пойду. Мне борщ надо успеть. Серёжа мой любит на ужин первого похлебать. С чесночком. На концерты не ходит, так пусть хоть какое культурное удовольствие у мужика будет. А ты пока навспоминай себе побольше. Вечером всё выложишь.  (Выходит.)


ФОМИНА подходит к столу, наливает и выпивает рюмку. Затем выбирает одно из платьев, подходит к зеркалу, примеряет, прикладывая к себе.