Бумажная корона гл. 1

     Здесь нет ни гоблинов, ни гномов. Героическая сказка о людях и для людей. Основная тема - ответственность за слова и поступки. Можно назвать произведение пафосным, оно целенаправленно насыщено благородством и законами чести. Признаюсь, под сорок лет, именно этого в округе и не хватает. Ведь насколько стали обычными слова: "Высокий слог, пафос". А может, низменности свойственно избегать нелогичной героики? Для взрослых и детей, чтобы знали - каждое мановение мизинца имеет вес.
               


                Часть 1.
                Глава  1.
      Свеча «стреляла», воск тек по витой ножке канделябра. Ла Ари свесился с книжной полки.
      - Рико, почему я не могу помочь? – смешно пробасил он.
      Мальчик обмакнул кисть.
      - Это моя сестренка, Видящий!
      Рико потер рукав - клей въелся бархат - недолго думая, он вытер руку о штаны. Новый лист бумаги лег неровно,  Рико, разгладил его, высунув от усердия язык – с краев повылазили излишки клея. 
      Мальчик засверкал.
      - Получилось!
      - Я говорил, прежде сделай полоску, - пробурчал Ла Ари.
      - Говорил, говорил, – закивал Рико, на черных волосах блестит клейстер. – До чего ты умный, Видящий. Можно вырезать?
      Ла Арии посоветовал.
      - Пускай подсохнет.
      Рико  сморщился.
      - Долго?
      - Потерпи, – Ла Ари потянулся, лег на спину. 
      Рико скучно выловил ворсинку, отрешенно спросил.
      - Ла Ари, Корабли большие?
      - Огромные, Рико, – Ла Ари лизнул лапу. – Больше дворца. Случится, увидишь сам.
      - Скорее бы! – размечтался мальчик.
      - Не торопись, для короля они возможность расширить перию.
      - А для вас? 
      - Мы путешественники, – уклонился Ла Ари.
      Рико смутился:  причины исхода Видящих были предметом домыслов, легенд. Ходили слухи, будто они сбежали от страшного врага, но прапрадед догадался не махать святыми образами и магическими амулетами перед пушистыми мордочками. Король предоставил кров – но удостоился чудес, от коих произошло величие Иона. 
      Рико закусил губу, обрезал фитиль кончиками ножниц - свеча прогорела, а добыть новую до утра не удастся.
      - Ла Ари, скажи, как у вас получается такое… - начал он. Признаться честно, разговор был запланирован давно.
      - Видеть? – собеседник повел ушами.
      - Это секрет?
      - Секрет?! – Ла Ари рассмеялся. – Все просто: смотрим, представляем, фантазируем. - Рико удивился:
      - И никакого колдовства?
      - Абсолютно! Ты бы видел, что приходилось видеть мне - смог бы и сам так «колдовать».
      -  Но как же!
      - Твой дед начал путешествие по Простору – конкисту - ведь знаешь?
      - Конечно!
      - Ты не задавался вопросом, отчего жители Нието, Фуего, Аккад похожи на людей? Или - зачем далеко ходить? – о нас, о Видящих: почему вы знаете нас, как мелких охотников на грызунов?
      Рико опешил: вопрос его занимал, а навязчивое желание почесать Ла Ари за ушком мучило не меньше зуда.
      - Почему? –  переспросил он.
      - Взгляд, Рико! Ты не представляешь силу человеческого сознания. Люди ищут в Просторе человека и находят, все остальное, что не укладывается в рамки опыта, отвергается. А мы, Рико, не похожи на кошек - разве что, совсем чуть-чуть.  – Ла Ари улыбнулся, клыкастая пасть широко-широко расплылась. – Когда-нибудь ты сможешь полететь на Корабле, и хорошо, если это станет не шагом Конкисты, но порывом любопытства. В Просторе масса интересного: есть миры, где вода свободно помещается в огромные впадины, как в стакан. Не как у вас – соленые капли на поверхности. Это называется «море», «океан», там ходят корабли. 
      - Море? – Рико наклонил голову, слово звучало на языке Ла Ари. –  Корабли? Там тоже Видящие?
      Ла Ари рассмеялся:
      - Они сами идут. Хотя, может ты прав – всегда кто-то Смотрит…. Клей подсох - я взялся немногожечко помочь.
      - Ла Ари! – возмутился Рико.
      - Я лишь подсушил, но вырезать сможешь сам. – Ла Ари насмешливо погрозил коготком. – Я же Видящий - не Слушающий. 
      Рико послушно взял кусок ткани, аккуратно, тонюсеньким слоем, нанес клейстер. Но, как не старался, через серебро проступили пятна. Мысленно, по-детски выругался, жалостно посмотрел на Ла Ари – начинать заново не хотелось. Видящий понимающе хмыкнул, и пятна исчезли - ткань составила единое целое с картонной подложкой.
      - Я только подсушил, – упредил Ла Ари. – Вырезай, но умоляю - не спеши!
      - Сам знаю! – возмутился Рико, щелкнул игриво ножницами и заскрипел вдоль карандашных контуров – по треугольникам, бутонам геральдических цветов. Под ноги поползли серебряные обрезки.   
      - Хорошо получается, – одобрил Ла Ари.
      - Не помогай - я сам! – дело шло к концу, когда рука дрогнула, и лезвие отхватило лишнего. Рико остановился, вздохнул, исправил положение осторожными щелчками. Положил ножницы на стол, засмотрелся.  – Все! - Ла Ари спрыгнул с полки, прошелся по-хозяйски, предупредительно сверкнул глазами:
      - Только попробуй! - коснулся носом бархатной полоски. Покосился на руку мальчика, похвалил. – Хорошо, теперь сверни в кольцо. Надеюсь, с размером мы угадали.
      - Давай завтра! – взмолился Рико. Ла Ари нахмурился:
      - Ты придумал сделать подарок. Решай! Завтра отец отправит тебя в фехтовальный класс - посмотрю, как после рапиры сможешь держать кисть.
      - Смогу! – пробурчал Рико. Он умел слышать непроизнесенное – дело не только в фехтовании: отец крайне не одобрял занятий «девчачьими рукодельями». Но так хотелось порадовать сестренку!
      - Я, конечно, могу помочь! – Ла Ари ехидно прищурился.
      - Обойдусь! – Рико взялся за кисть и начал прорисовывать клейкую полосу. Меж делом попросил. - Расскажи о Просторе.
      Провожая глазами каждый мазок, Ла Ари отстранился от канделябра, кивнул
      - Я расскажу о Просторе, Рико, но завтра сыграешь на лютне.   
      - Ла Ари! – заныл Рико. Занятия музыкой тяготили не меньше военного ремесла. 
      - Тогда ни слова о Просторе! – отрезал  Ла Ари. Рико надул губы, молча склеил концы бархатной полоски.
      - Вот! – он победно продемонстрировал творение – крохотную игрушечную корону. Серебряный бархат заиграл на свету облачком искорок. Рико представил ее на маленькой гловке Каталины и расцвел. – Ладно, буду играть на лютне, только уговор: не возмущайся! Пошли спать, рассказывай!
***
      Не дожидаясь, когда зайдет старый Хенаро, бывший за няньку и за наставника, Рико проснулся. Тихонько выбрался из-под балдахина, в комнате как всегда сквозило. Поеживаясь, добрался до стола, в сумраке едва нашел бумажную корону. Полюбовался – пропало ночное очарование: тут неряшливо проступает клей, здесь бархат распустился бахромой, лепесток цветка согнулся, нарушая общую симметрию, но Рико светился от счастья – первая вещица сделанная его руками. 
      - Ла Ари, – тихонько позвал он. – Ла Ари.
      Видящий урчал под одеялом, снаружи - пушистый хвост. Рико подошел к нему, с трудом удержался от искушения погладить.
      - Ла Ари!
      Серый мех подернулся, с шибуршанием показалось ухо, часть всклокоченной щеки и желтый глаз. 
      - Что? – недовольно пробурчал Видящий. Вчера он был в ударе и сумел продержать слушателя за полночь, теперь страдал от недосыпания - Ла Ари обожал сон чуть больше бренчания на лютне. То есть – благоговел!  Но Корабли, Простор, пустотные Миры – завораживали его самого. Он наслаждался восхищением мальчика и говорил, говорил, говорил. Коротко пыхнув, погас огарок свечи, они заканчивали в темноте, пока не возник Хенаро Бакалар….
      - Я не сплю, – смягчился Ла Ари. – Говори потише – перепадет от седого увальня.
      - Хорошо, - мальчик закивал. – Пойдем к Каталине - она, наверное, не спит. Когда была жива матушка, сестра просыпалась рано.
      - Ей было пять месяцев, и она питалась грудным молоком, – начал Ла Ари, осекся, увидев тень – напрасно: дети воспринимают смерть, как длительный отъезд. Рико улыбался.
      - Я знаю - она не спит! Сеньор Хенаро говорил: «Засранка просыпается рано, как простолюдинка. Того и гляди, станет пасти коз». – Рико без раздумий через голову натянул сорочку.  Надел чулки и панталоны, перепоясался на скорую руку, колет лег у сгиба локтя. Он остановился перед дверью. – Мы идем, Ла Ари?   
      Видящий выбрался распушённым шаром, спина прогнулась, завибрировала, розовая пасть раскрылась в зеве, по простыне чиркнули коготки.
      - Конечно, идем! – согласился он. – Но я прихватил бы меч и обулся: знаешь ведь – король «оценит» разгильдяйство.   
      - Ла Ари! – заупрямился мальчик. 
      - Есть традиции, Рико! – Видящий пододвинул перевязь. – Лишь представь, как встретишь дона Хенаро - расстегнутый, босой и без оружия…. 
      Рико сдался: надел колет, перевязь «воловьего языка» затянул до последней дырочки. Подошла очередь сапог - остроносые, из коричневой замши, они угнетали  неудобством. Ла Ари осмотрел мальчика и остался доволен.
                ***
      Рико приоткрыл дверь, робко выглянул: в караулке теплилась масляная лампа - часовые обожали дремать в темноте. По винтовой лестнице Рико спустился во двор, проскочил высохший фонтан, мощеную площадку для игр, скользнул на женскую половину. Там закипала жизнь. Если мужчинам позволялось протереть глаза, да отправляться по государственным делам, то дуэньи обращали подъем в мистический ритуал с благовониями, ваннами и, конечно же, молитвой. Метались служанки, своды дрожали от воплей, властных криков, шуршания дамских туалетов. Рико не баловали вниманием: вежливый кивок, формальный реверанс. На Ла Ари цыкали, замахивались туфлями – того и гляди, окажется под юбкой….
      - Сеньор Рико, отчего поднялись так рано, разве можно? – седая фрейлина Фелипа Блас погрозила пальцем, ее не смущало предстать перед мальчиком в ночной сорочке и с распущенными волосами. Донна сидела вполоборота к огромному зеркалу. - Когда-нибудь пожалуюсь отцу! - Она поцеловала ноготь большого пальца, отпуская дежурную молитву за здоровье монарха. – Зверя с собой привели…. После - шерсть клочьями. Ладно бы, сидел у порога - ведь на кровать полезет, безбожная тварь! - Рико замялся, но матрона смягчилась, кинула снисходительно: 
      - Идите уж, коли пришли - ждет вас. Как открыла глаза, немедленно обмолвилась. – Донна Фелипа снова помолилась, проводила взглядом мальчика, завздыхала. – Божьи детки, жаль - мать не увидит….
      Постель под балдахином завалена игрушками: тряпочными и деревянными лошадками, куклами из мягкой соломки, глиняными фигурками – все сделано крепкими руками сеньора Бакалар.  Почему-то король не обзывал их «бабским рукоделием». Девочка играла - лошадки скакали меж складок простыней. Ла Ари запрыгнул на кровать, по-кошачьи обтер пушистый бок о детскую ножку, чем вызвал восторг Каталины. Игрушки заброшены, ручонки вцепились в серую гриву - Ла Ари не возражал, девочке он позволял считать его котом. 
      - Привет, сестренка! – Рико присел на краешек постели, Каталина расцвела, перестала тискать Ла Ари. Пробежалась на коленках от середины огромной кровати и крепко обняла брата, пухлая ангельская щечка прижалась к груди. Рико погладил девочку по голове. – У меня подарок, солнышко, я сделал…. - исправился, поймав улыбку «кота». – Мы с Ла Ари сделали.
      - Лико! – глаза сестренки засветились: чистые, серые, без единого пятнышка - Рико изумляло, как полыхают фонарики души из-под пшенично-золотых бровей. Донна Фелипа уверяла, что это - глаза матери. Рико искренне верил, хотя помнил матушку больной, без живого блеска: прозрачная и грустная, как образ Святой Девы.
      Рико поцеловал сестренку.
      - Чудо, до чего хороша! Смотри, это тебе, - он вытащил из-за пояса корону, расправил. Здесь, при пламени дворцовых фонарей она засияла…. если не заострять внимания.
      - Дай, дай! – Каталина протянула ручку.
      - Погоди, солнышко! – Рико сдул невидимый пух. – Я сам одену.
      - Дай! – Каталина выпятила нижнюю губу, Ла Ари сунул голову ей под руку, чтобы отвлечь, а Рико бережно опустил подарок на золотые вихры. Девочка замерла.
      Вдруг за спиной восхитились.
      - Ой, хороша – святая! – донна Фелипа успела накинуть платок, служанка ловила седые локоны в черепаховый гребень. Донна скептически заметила. – С такой короной не стыдно в Тронный зал…. Эй, сеньор Рико, вы куда?
      Мальчик вскочил, подхватил Каталину:
      - Сеньора Фелипа, мы в Зал!
      -  Шутите? – насупилась фрейлина.
      - Каталине понравиться, сеньора Фелипа!
      Фрейлина выдержала паузу, сохраняя лицо перед высокородным мальчишкой, однако снизошла - расплылась улыбкой:
      - Ладно, бесенок. Недолго. Постой, не лети! – она слегка повернулась к служанке. -  Кира, слышала, чего хочет сеньор?
      - Да, сударыня! Изволите золотистое с бальной маской на плече? – Кира опустилась в реверансе.
      - С маской, с маской! – Каталина разошлась – исколотила Рико голыми пятками.
      - Пусть будет золотое! – согласилась донна Фелипа и пригрозила пальцем. – Но, сударь, недолго! 
***
      Тронный зал пустовал, два часовых играли в кости на ступенях постамента. Издевался над барабаном мальчик-мочильеро, палочки плясали по натянутой коже: вот рокочет камнепад, вот дребезжит по стеклу осенний дождь, вот яряться боевые кони. Несмотря на возраст, мочильеро по-солдатски груб: вытянутое лицо уродовал застарелый шрам, он разительно контрастировал с правой, детской половиной, под ногами – короткая рапира в потертых ножнах.
       Рассвет прорвался через цветные витражи, там перед подданными предстал монарх-спаситель, монарх-лекарь, монарх-воин. Съежилась за колонами тьма, поползла в глубины коридоров. Дети ступили в зал, солдаты неспешно поднялись, шурша доспехами, улыбки коснулись суровых лиц – девочку во дворце обожали.   
      - Доброго вам утра, сеньор Рико! – отсалютовал старший, кажется Уго. – Никак, у маленькой госпожи праздник? 
      - Вам тоже всего хорошего! – Рико склонил голову. – Только батюшке не говорите.
      - Да, сеньор, но не задерживайтесь - скоро смена, а капитан обязательно доложит. Дон Хенаро задаст трепки. - Рико стушевался:
      - Ничего не задаст.
      - Вам виднее, - усмехнулся Уго. – Мы не помешаем, считайте - нас здесь нет. Эй, Лино, хорошь - смущаешь господ! - Мальчик послушно остановился на полузвуке.
      - Пустое, господа! – смутился Рико, наклонился к сестре, шепнул. – Прошу, моя королева! Смотри, развешены флаги, ревут трубы, а радостные подданные несут корзины конфет. Все для тебя, солнышко. Глянь, даже солнце светит в твою честь! – Лучик света задорно оторвался от собратьев и озарил Каталину, бархат брызнул искрами. Девочка звонко рассмеялась, по залу поскакали переливы эха. Солдаты заулыбались – отцы знают чего стоит секунда детского радости.
      Рико оглянулся.
      - Ла Ари?
      - Решил помочь, – тот расплылся в улыбке, – ведь никогда не отважитесь. Смелее, Рико – ради этого мы не спали ночь.
      Рико сделал шаг, потянул Каталину – медленно, с ритуальной размеренностью, они двинулись к трону. Отзывался под каблуками старинный камень, торжественно замерли часовые, подыгрывая оробевшим детям.
      - Давайте, сеньор Рико! - Уго хлопнул в ладоши раз, другой. Мочильеро ударил палочками по ободу барабана. Ритм хлопков под неровный детский шаг, заворожил. Мальчик поверил – кругом не пустые своды, но мостовая Главной площади, где взрывается овациями восхищенная толпа. Простолюдины, и кабальеро – все отбивают ритм старинного танца. Под него развлекается народ в пивнушках, идут в бой полки и режут Простор Корабли. Гимн, разгульное веселье и погребальный костер. Грохочут латные рукавицы, бьет без устали барабан, отстукивают мелодию детские каблуки. Рико подхватил Каталину и закружил. Перед глазами мелькнули стены, гобелены, полоски света. Вот Трон, седые воины, мальчишка, вошедший в раж - не видно барабанных палочек. Носится кругами  Ла Ари. И счастливые глаза Каталины, что светят как солнца -  глубокие озера восхищения. 
      Уго запел, хриплый голос, срывался на высоких нотах. Солдат страдал отсутствием слуха, не попадал в ритм, но солдатская  песня могла быть исполнена только так: не подходил грубый текст для кастратов - так, и никак иначе. Ютились в немудреных словах боль утраты и кровавый кураж совершенной мести. Хлопки стали громче, подтянулся барабан. Люди, привычные к бою, вынырнули из каждодневной мишуры и предались тому, что близко. Они пели о войне, а внутри кружились влюбленные друг в друга дети. На каждый третий хлопок ладоней застучали каблуки - сильнее и сильнее. Словно движется в монолите фаланга полка.
      Уго львиным ревом перекрыл грохот барабана. 
      - Давайте, сеньор Рико! - Все затихло, солдаты улыбались, даже лицо хмурого барабанщика разгладилось. Рико донес Каталину к Трону, и аккуратно усадил на краешек. Рядом примостился Ла Ари, прижался к бедру Каталины и ехидно пошутил:
      - Кто теперь король?  - Гвардейцы рассмеялись.
       Грохотом стальных шаров прокатился могучий голос:
      - Король всегда я!!! Что здесь происходит?!
      Уго вытянулся в струну, побледнел.
      - Прошу прощения, Ваше Величество, дети играли…. - Напарник оперся на алебарду, делая губами знаки мочильеро, чтоб скрылся от греха. Мальчик упорно держался за полковой барабан и переступал с ноги на ногу.
      Его Величество Ласаро Олегарио, Король Иона, герцог Таф, тиран Нието, Фуего, Аккад  медленно прошествовал к середине зала. Это был мужчина сорока лет, когда-то крепок и румян, а сейчас - иссохший под гнетом государственных забот. О былой мощи напоминал широкий костяк монарха. Король прихрамывал – беспокоило давнее ранение. На плечах государя лежал солдатский плащ…. и никаких регалий. Даже оружие, чьи ножны торчали из-под полы плаща, было клинком, с которым молодой Ласаро пробивал приставки к титулу: Таф и Аккад. 
      - Дети играли, Ваше Величество, - повторил Уго. Ласаро пронзил его глазами из темных впадин, как из чрева угольной ямы. Бледное осунувшееся лицо исказил нервный тик, но король совладал с собой:
      - Я хорошо слышу, Уго! – ровно произнес он. – Хочу знать, почему на троне сидит другой?!
      - Дети играли. – Уго встретился глазами с Рико.
      - Но это мой Трон! – Король обернулся к двери. - Капитан! – по залу пробежало эхо, заметалось между колонами и потухло в портьерах. Вбежал Рамон,  капитан королевской стражи, за ним - два солдата.
      - Да, мой сеньор! – капитан покосился на Уго, на Рико - тот нервно теребил полу колета. Рамон все понял, застыл, ожидая указаний.
      - Уго - под стражу, замени его! – приказал король.
      - Слушаюсь! -  капитан дал знак, солдаты охватили Уго с двух сторон, изъяли меч.
      - Они только дети, мой король! – воскликнул он. 
      - Уго, услышу слово - твои осиротеют! – пресек Ласаро,  бросил за спину.  – Капитан, уводите.
      - Да, мой сеньор! – козырнул тот.
      Король остался наедине с детьми. Перепуганного часового и барабанщика можно не считать – они превратились в детали интерьера, не живее колон, или мраморных фигур знаменитых предков. Каталина опомнилась, подбежала к отцу.
      - Па!!! – бумажная корона сорвалась с головы. – Па!!!   
      - Да, солнышко! - отец нежно прикоснулся ее. На миг его лицо порозовело, но снова заразилось белой маской. Ласаро увидел корону, вспылил на сына:
      - Твоих рук дело?
      - Да, отец, -  Рико избегал прямого взгляда.
      - Ты собираешься становиться мужчиной? – Щека Ласаро задергалась. – Бабские занятия позорят меня, как отца. Когда ты был в фехтовальном зале в последний раз?
      Ла Ари еле слышно прошептал:
      - Я же говорил! – Он, кстати, не подумал слезть с трона. Но громче прибавил. - Это только дети, мой король!
      Ласаро заиграл желваками.
      - Не смейся, я тебе не господин. Но над людьми король, трон не займет никто без моего участия. – Ласаро сглотнул слюну, жестко подчеркнул. - Пока не умру! Мне страшно, если уступлю его кукольнику.
      Рико сжался.
      - Отец! – мальчик покраснел, рванулся, но перевязь меча зацепилась за ножку кресла. Рико дернулся - клинок выскочил из ножен, задребезжал по плитам. Мочильеро прыснул.
      Король сжал зубы и покачал головой. 
      - Видишь, Рико Олегарио…. Предки переворачиваются в могилах, мне нечего добавить. – Ласаро растоптал бумажную корону. – Хочешь настоящую – взрослей!   
      Каталина выхватила из-под каблуков комок бумаги и бархата, прижала к груди.
      - Лико – холосый! – она насупила брови. Король вздохнул:
      - Прости, дочка, король бывает только сильным.
      - Дайте немного времени, сеньор! – посоветовал Ла Ари. Ласаро повернулся, чтобы уйти и кинул через плечо:
      - Больше нет времени, Видящий. Приходят сложные времена, народу понадобятся мужчины, а не полубабы. Эпоха певцов прошла, да поможет нам Дева! – он остановился в дверях. -  Рико Олегарио!
      - Да, отец! - мальчик вздрогнул.
      .- Отведи инфанту в покои. Не бойся за старого Уго: солдат вынесет и не такое. Пускай отдохнет от семьи парочку ночей. Просто запомни, сын - твои поступки отзываются в судьбах людей. Запомни, ВСЕГДА! Ты  Олегарио, и никто - слышишь, никто! - не может тебе отказать. – Король задумался, столкнулся взглядом с мочильеро и закончил. - Сегодня Рико Олегарио увидит, как вершится суд Иона…. Семья Верано бежала с Таф! - Рико опешил:
      - Невозможно….
      - Не удивляйтесь, сеньоры! – Ласаро устало усмехнулся. – Империя потеряла духовный скипетр из-за трусости Верано. Грядут смутные времена. В полдень, Рико, за тобой явится Хенаро. Надеюсь, прежде ты навестишь фехтовальный класс – крепкая воля не помешает.  – Король переступил порог.
      - И все-таки, они еще дети, Ваше Величество! – вслед заметил Ла Ари.
      - Возможно, ты прав, колдун. – Ласаро не обернулся. – Возможно, прав.   
      
               
      -