Наш с тобой маленький секрет

Изловчившись, помогая себе коленом придерживать один их пакетов с продуктами, он нажал на кнопку звонка двери, возле которой с нетерпением стал ожидать, щелчка открываемого замка, тем более, что растянувшиеся и утончившиеся до нитей ручки громадных полиэтиленовых пакетов, вгрызшись в его побелевшие пальцы, норовили их и вовсе оторвать, или, по крайней мере, рухнуть с содержимым на пол. С пальцами или без. Он уже было подумывал поставить их аккуратно на грязный пол парадного или просто с высоты вытянутых рук выпрямить обескровленные фаланги и кинуть это все с грохотом, об этот самый пол; он уже почти услышал грохот разбиваемых стеклянных бутылочек, баночек, яиц и получив уже от этого звона почти физическое наслаждение, не успев принять решение (бросить или поставить) услышал долгожданный, нет, не щелчок, а – «кто там?».

- Это я!!! Открывай, быстрее, блин!!! – Заорал он через дверь.

Раздался щелчок, и дверь стала медленно, как в замедленной съемке открываться.

- Ну, давай быстрее, - заорал он и стал носком левого ботинка помогать двери быстрее описать все свои радиусы. Когда дверь полностью закрасила свой сектор, т.е. открылась до упора (до упора в виде носка его правого ботинка) он моментально забежал в коридор, свернул налево на кухню, где, используя последние резервы организма, напрягши все мышцы и сухожилия обеих рук, а также вену на лбу, поднял пакеты вверх и поставил их на стол.

- Фух, - выдохнул он, даже немного более театрально, чем обычно, что-то наподобие «ФуУх…х», гораздо громче, и продолжительней чем обычно, чтобы показать своей жене, как он устал, хотя он действительно устал, и специально для того, чтобы сразу пойти в атаку. В атаку на нее. Грохнувшись на табурет или с грохотом, усевшись на табурет, что являлось продолжением «ФуУх…х», и создало звук «бух..х», и откинувшись спиной на стенку, он воскликнул, - чего так долго!! Я думал уже все бросить - на хрен!!!

- Я тебе сразу открыла, - спокойно сообщила жена и даже может с некоторой радостью в голосе. – Может… немножко… замешкалась, ты представляешь, ты, когда позвонил, то Вовка сказал, тихонько так, я думала, что даже ослышалась. А он ручками так всплеснул, глазки на меня поднял, вскочил с пола и сказал: «папа». Я в начале не поняла, я ему говорю: - «что, что ты сказал?!» А он опять, тихонько так, шепотом говорит - «папа» и побежал в сторону двери. Ты представляешь, это его - первое слово!

Он посмотрел вниз под стол, на уровень табурета, где стоял полуторагодовалый малыш, который, подняв вверх свои ручонки, направленные в его сторону, благоговейно смотрел на него своими голубыми огромными, влюбленными глазами и шепотом, с трепетом, по слогам произнес, обращаясь к нему - «па-па», все также держа вверху свои ручки, в ожидании, что папа сейчас возьмет его своими большими руками и быстро, быстро вознесет на самую большую высоту.

- Моя ты радость, - воскликнул он, и, вскочив с табурета, забыв про усталость и про желание вступить в ссору с женой, быстро подхватил малыша и увлек его на самый вверх, насколько позволяли ему его вытянутые наверх руки. Он даже приподнялся на носках, чтобы было еще выше, и закружился с ним по кругу, задрав свою голову, улыбаясь всеми тридцатью двумя, вглядывался в смеющиеся лицо Вовки, который хохотал, не отрывая своих немигающих, задорных глазенок от его глаз.

Так они кружились, оба заливаясь смехом с минуту, а наблюдавшая за ними, улыбающаяся жена думала, что она в этот момент наверно является - самой счастливой женщиной на свете, потому что: - а что еще, может быть более счастливым, если не такие мгновения, как эти.

- Фух, - выдохнул он, но уже не так театрально, как раньше и снова уселся на табурет, держа малыша перед собой на коленях и разглядывая его довольное лицо. А Вовка, немного посерьезнев, с той же безграничной любовью смотрел на лицо отца, как бы изучая и запоминая наизусть все его составные: то на его нос, то на его губы, или поочередно в каждый из глаз, и протянув свою ручонку к главной на его взгляд (потому что самая большая) части лица, т.е. к носу, своим маленьким указательным пальчиком осторожно дотронувшись до него, снова с благоговейным восторгом, тихонечко, шепотом произнес - «ПАПА».

                ***

- Вот так всегда, - насупившись и как будто рассердившись, воскликнула Татьяна, - мы их носим в своем чреве… девять месяцев, рожаем их… в муках, кормим грудью, после чего грудь похожа не понятно на что!! Вообще, не похожа на грудь, а они… на тебе – «ПАПА»!!! Вот тебе и благодарность, за все!!!

- Та, ладно тебе, пупсик, - засмеялся Василий и также весело посмотрев на Вовку, сказал, усюсюкая, - мы мамочку любим, да?! Мы любим нашу мамочку?! Любим мы ее, очень любим, но папочку мы любим - больше всех!! И задорно рассмеявшись, снова поднял Вовку над головой.

- В таком случае, папочка, - поддерживая веселый тон мужа, заявила Татьяна, - тебе придется с ним, пупсик, погулять!

- О, ну начинается, - вмиг посерьезнев, возмутился Вася, - я только что себе чуть руки с корнем не вырвал!! Еле притащил это все. На домашней кухне минут сорок проторчал. И мне теперь еще гулять?! А сама чего не ходила?!!

- Убирала, стиркой занималась, на борщ поставила, не бездельничала, не бойся, - уже по настоящему рассерженно, сказала Таня. - И мне еще надо около часа, чтоб все приготовить. Хочешь, давай готовь. И Вовке не забудь каши сделать. А я с ним прогуляюсь. На свежем воздухе! 

- Ну что с тобой делать, - обреченно, сказал Вася, смотря в глаза малышу, и на секунду о чем-то задумавшись, произнес. - Папа говоришь?! Ну, раз – «папа», тогда пойдем.

                ***

- Пупсик, - ласково, обрадовавшись, что Бастилия Василия, так быстро взята, примирительно сказала Татьяна, - всего на часик.

- На часик, так на часик, - буркнул Вася, и в надежде выиграть хоть что-то, спросил, - а если на сорок минут?

- Если будет засыпать, можно и сорок. Только смотри, чтобы он не уснул. Я его еще не кормила. Найди ему в лесу какую-нибудь шишечку. Дай ему - пускай играется. Он любит шишки. И разговаривай с ним. Когда с ним разговаривают, он не засыпает.

- О чем мне с ним говорить?! – нетерпеливо перебил Вася, - ему полтора года. И вообще он кроме «папа» пока ничего не говорит!!

Услышав, знакомое слово, Вовка, снова также, как и раньше шепотом по слогам, повторил: «па-па».

- Да, в курсе уже, - раздраженно, сказал Василий, - о чем я с ним буду говорить?!

- Да о чем угодно, - также раздраженно, завелась Таня, - о погоде, о политике, о шишках, о чем хочешь, о том и говори. Просто говори!

- «Говори», - говорю, - «говори»!! - Василий вспомнил кэвээновскую шутку и засмеялся, - ладно пупсик, что-нибудь придумаю. Давай уже одевай его и санки его, где?

Выйдя из парадного многоэтажки, Василий посадил малыша, закутанного, в полное зимнее детское обмундирование, в санки и повез его по хрустящему сверху, немного талому снизу снегу в лесопосадку, которая находилась всего в двадцати шагах от их подъезда.
Был день и теплая зимняя погода и ясное небо предполагали хорошее настроение, и может даже некоторое озорство. Так и хотелось слепить тут же ж снежок и бросить куда-нибудь. Хотя бы вот в этого умывающегося, ничего не подозревающегося кота, который всем, всем своим видом показывал свое безразличие. Василий нагнулся, зачерпнул двумя руками снег и тут же ж, слепив маленький снаряд, прицелился, но, передумав, сразу же опустил руку, о чем то задумавшись.

- О чем с ним говорить?! - про себя произнес Василий и, вспомнив наставления жены, говорить вслух, произнес уже вслух, и как бы обращаясь, к безразличному коту, - о чем с ним говорить?!

Видя равнодушное отношение кота, он повернулся в сторону, сидящего в санях Вовки, который, сидя, спокойно смотрел на него снизу вверх.

- О чем с тобой говорить?! - Вслух спросил он у малыша, и, видя, такое же, как у кота равнодушное выражение, махнул рукой, выбросив снежок, и покатил дальше в лес.

Через пять минут, размышляя, о чем говорить, он повернулся в сторону ребенка, который уже начал кулачком тереть правый глаз, что означало приготовление Вовки ко сну.

- Э-ээ, брат, так нельзя, стоп, мы с тобой так не договаривались. Мы ж только заехали. В лес! А ты уже… Нет, так не пойдет. Мы ж с тобой в лесу…

Малыш заинтересовано посмотрел на отца и перестал тереть глаз.

- Мы с тобой в лесу, - продолжал Вася, - лес это… лес это совокупность деревьев. В нашем случае - хвойных деревьев. О, ну вот уже лучше. Не спишь? Хвойные деревья – это те, что с иголками. Понимаешь? Да? Так вот, есть лиственные, а есть хвойные. Хвойные, называют еще вечнозеленые. На лиственных - листья, а на хвойных – хвоя! Чего я несу?! Хвоя и шишки. Кстати, на тебе шишку. Так вот, конечно, вечнозеленые - это только название. Никакие они не вечные. А некоторые даже и не зеленые. Ничего нет вечного. От силы может быть пару веков живут. Или век. Может от того и назвали вечнозелеными. Может тот, кто называл их вечными имел ввиду не вечность, а всего один век? Впрочем, какая разница. Назвал кто-то их так, пусть уже так и будет. И по правде говоря, никакой это не лес. Это всего-навсего лесопосадка.

Легко запомнить: лес и посадка. Лесопосадка. Лесопосадку садят люди. А лес сам растет. Ты видишь, как аккуратно расположены деревья… в один ряд? Настоящий лес так не растет. Дерево может быть то тут, то там. Ты можешь идти себе по дороге, а тут бах перед тобой - дерево. Громадное! И вообще нет никакой дороги. Ни спереди, ни сзади. А могут быть какие-то колючие кустарники, которые могут тебя вот так вот хватать за рукава и даже за ягодицы. А ты так будешь упираться им, упираться, а потом бах и выходишь на опушку. Понимаешь? Опушка это часть леса, когда там нету леса. Ну, вокруг нее есть, а на ней самой нету. И ты выходишь такой на опушку, вырвавшись из цепких лап кустарника. Кстати кустарник, это почти дерево, только оно мелкое, невысокое и часто колючее. Выходишь на опушку, а там реальная избушка такая на курьих ножках. Не спишь? А в избушке баба сидит. Стааарая такая, беззубая. Вернее есть два зуба. Один сверху, второй снизу. И кривые такие. С кариесом. И бородавка у нее на носу. И говорит такая, своим противным старушечьим голосом, говорит голосом нашей соседки… Не спишь?

Ты что делаешь?!!!

Вася повернулся в сторону Вовки, который уже успел запихнуть полностью себе в рот шишку.
- А ну выплюнь, выплюнь, я сказал, - он насилу вынул изо рта шишку и выбросил ее подальше. Вовка начал плакать.

- Ты, что Вовка, блин, пупупсик, ты что!! Ты ж чуть не подавился!!! Ото на тебе, ну не плачь. Все, все… прошло. Все, не плачь. На тебе другую шишку. Эта побольше. Тьфу ты, что я делаю!!! Что ж тебе дать?! Ладно, на тебе мобилу. Мобилу держи. О! О! Да согласен, да красива. И светится. Давай, я только на блок поставлю. Да? Вот, а теперь можешь играться. Все, успокоился?! Только в рот ее не засовывай!!

- Фуууух!! Аж, сердце заболело! Пупупсик!! Напугал ты меня. Крепко напугал!! Блин. И не спать. Слышишь, не засыпай! Все поехали… Так о чем я тебе рассказывал?

- Ага! Старая бабка, беззубая, усатая и говорит своим противным голосом: «сходил бы ты Васенька, да взял бы саночки, да покатал бы моего любимого внученька по лесу и смотри, чтобы он не засыпал и если что, дай ему шишечку, он любит шишечки».
 
- Грызть! - Подумал он со злостью, - Блин, сейчас приду домой, такой ей разнос учиню!!! Хотя меня же во всем обвинит! Это они умеют.

И вслух произнес, - ладно Вовка, маме ничего говорить не будем. Это будет наш секрет. Наш с тобой маленький секрет. Мы ведь с тобой пупупсик – мужики, а они бабы, женщины. Понимаешь? Они другие, они странные. Отличаются от нас. И еще могут рожать. Нас рожать. Они красивые классные, но в целом бестолковые. «Шишку», говорит, «дай ему!». Послушался, как баран. Ладно, проехали. О чем это я?

Я ведь Вовка уже второй раз женат. Первая - стерва была, все соки с меня тянула. Под каблуком у нее был. Под каблуком и на шпильке. Даже футбол не давала смотреть. Не выдержал я и как ушел от нее... Сразу переменилась. Хорошая такая сразу стала. Каждый день звонила, приходила, умоляла вернуться. Приходила и готовила мне кушать. Представляешь, даже еды мне готовила. Чего прежде никогда не было. Плакала. Рыдала. Донимала, наверно год. Может, и дальше бы донимала, если бы адрес и номера телефонов не сменил. А мамка твоя, Танюха, эта хоть ничего, покладистая. Хотя, иногда - ершится. Но это ж небо и земля. Я имею ввиду первую и вторую жену. Хотя, кто из них небо, а кто земля. Танюха, вроде приземленная. Да и та впрочем, в облаках не витала.

 Главное я понял одно, научен уже - бабы любят ласку, но и вожжа должна быть и чем короче, тем лучше. Для всех лучше. И для мужиков лучше и для них самих. Ласка и вожжа. Понимаешь? Потому что, только поэтому будет крепка ячейка общества. Без этого - развод. Или принесет какого-нибудь пупупсика от другого наездника. Или от этого же наездника или других наездников, принесет каких-нибудь болячек. Да, не без этого. И снова развод.

И кто его знает, сколько по стране мужиков воспитывают чужих детей. При этом, принимая их за своих. Если допустим приблизительно подсчитать. Если скажем, пупупсик, по статистике у нас сейчас половину всех браков заканчиваются разводом, то можно предположить, что 50 процентов от этой половины разводятся в связи с изменой одного из супругов. То есть 25 процентов замужних женщин изменяют мужьям. Каждая четвертая. И не надо говорить, что мужчины изменяют больше. Как правило, мужчины изменяют с женщинами. И 70 процентов мужчин, любящих ходить «на лево», любят ходить к замужним, потому что, так будет спокойней и есть уверенность, что замужняя не пойдет ябедничать к его жене. Хотя от женщин всего можно ожидать.

Так вот, 25 процентов женщин изменяют своим мужьям. Вопрос: Когда они начали изменять своим мужьям? До брака или после? Может ли женщина, которая изменяла своему парню, не изменять ему, когда выйдет за него замуж?!

Может!

Град тоже может пойти летом. Но это такая редкость.

Зачастую, если девушка изменяет своему парню, она будет изменять ему и в дальнейшем. Понимаешь? Если бы это было не так, то не было бы этих 70 % мужей, ходящих «на лево» к замужним.

Вопрос. Какой процент мужчин участвует в процессе дефлорации собственных жен? Понимаешь? Не понимаешь, ну и ладно. Пусть, пока для тебя это будет маленьким секретом. О каком проценте может идти речь, если 80 % всех девушек теряет девственность еще в школе! При этом только 5 % выходят замуж за своих одноклассников и парней с нашего двора. Остается 25%. Как бы не так. Из этих двадцати пяти три четвертых теряют девственность в институтах, техникумах, училищах, на первом году учебы, в пубертатном возрасте. Еще есть такие, которые вообще никогда ее не потеряют. Остается, почти ничего не остается.
7 процентов - официальная статистика социологической службы. И эта цифра стремится к числу «пи».  Т.е. 3 целых 14 сотых.

Итак, мы знаем, что 93 % женщин достались мужьям не первой свежести и если рассуждать философски: все эти 93 процента косвенно изменили своим будущим мужьям. И могут впредь оным изменить. Но уже не косвенно. Оставшиеся 7 % тоже никто не исключает, но на мой взгляд, здесь группа риска меньше. Хотя, найдутся спорщики, которые будут утверждать наоборот, «что дескать эти, других… хм… не пробовали и в будущем в процессе замужества (в порядке сравнения) обязательно попробуют».

Давай с тобой вернемся к тем 50 процентам мужчин, которые разорвали узы Гименея. Многие из них в своем втором браке стремятся к тем оставшимся 7 % или к числу «пи», которое будет в скором будущем и которое в дальнейшем (после скорого будущего) вообще будет стремиться к нулю. И кстати, шансы у них гораздо более высоки, чем когда они женились прыщавыми юнцами.

Во-первых, уже есть какое-то положение, материальная база и самое главное отсутствие, по отношению к противоположному полу иллюзий, которые были в первый раз; и во-вторых: девочки, у которых уже давно отсутствуют иллюзии по отношению к противоположному полу, сами стремятся к положению и материальной базе. И свой маленький секрет они лучше откроют им, обладающим набором отмычек, а не одногодкам, которые, даже своим собственным ключом не умеют толком пользоваться. Не спишь?

Отсюда вопрос. Вовка!!! Где, блин, моя мобила?!! Елки-палки, ты куда ее дел?!!!
Он подбежал к малышу, поднял одеяльце, поставил его на ноги, поднял вверх санки, потрусил ими, для чего-то расстегнул молнии на карманах комбинезона ребенка, посмотрел и там, но мобильного телефона нигде не было.

- Вовка, блин, как у тебя это получается, всего ж десять минут прошло, как я шишку вынул!! Ну, где ты его дел?!

Малыш стоял, всем своим видом показывая, «что я есть, не понимать по-русски» и вдруг лицо его озарилось, он поднял руку и пальчиком показал в противоположную строну и сказал «прру».

Отец оглянулся в сторону, указанного ребенком маршрута и увидел черный джип «Ленд крузер» с затемненными окнами, двигавшийся по проселочной дороге в их направлении.
- «Прррр», - повторил обрадованный Вовка, - «жужижи», - стараясь имитировать гул мотора.
- Иди сюда, - он схватил малого за шиворот, второй рукой взял санки и отошел в сторону, уступая дорогу. Когда автомобиль поравнялся с ним, он услышал доносящиеся из динамиков слова модной песни в исполнении Потапа.

- У нас на районе, не звонЯт, а звОнят,
- Стены все в баллоне, Вася, чо ты гонишь?!!

- Районе, районе, районе, районе-не-не-не-не.

Вторила ему Каменских.

- Как будто издеваются, - пробормотал Василий, смотря в след удаляющемуся джипу, - «не звонЯт, а звОнят», - перекривлял он Потапа.

- Где ты ее дел, а? Давай садись, сейчас будем ее искать!!

Он усадил малыша в санки, накрыл одеяльцем, и быстро пошел, возвращаясь, по оставленным санками бороздками, осматривая перед собой все углы.

- Не звонЯт, а звОнят, - не унимался Вася, - и не звонЯт, и не звОнят, потому что не с чего звонить, Вовка, новая мобила!!! Ничего найдем, - пробормотал Вася, больше для того, чтобы успокоить самого себя, и уже чуть подраззадорившись, продолжал:

 - я этот лес, как свои пять знаю. Когда я был пацаном, то наверно времени здесь больше проводил, чем в школе. А эти на джипе, небось, на кладбище поехали. Дорога туда, прям до бокового входа идет. Я сам когда-то, когда спортом занимался, бегал по лесу, ну кросс, понимаешь? Три км. до кладбища и обратно, нет если по прямой, тогда наверно метров семьсот. А я бегал, крюк делал, прям до центрального входа, и получалось полтора километра туда и полтора обратно. Я это на велосипеде вычислил. Он у меня со спидометром был. Блин, Вовка, если мобилу не найду, то велосипеда ты у меня до 18 лет не увидишь!!! Мобила, как два велосипеда стоит!!»

- Этих еще не хватало!!!

Впереди навстречу им приближалась шумная компания цыган, из нескольких женщин, двух мужчин и детей.

- К своим идут, - догадался Вася, - на «Лесном» их много есть, Слава богу, пронесло, - подумал он, смотря в след удаляющихся, говорливых на непонятном языке, кочевых людей.

– Ну что ты там? – обернулся он в сторону Вовки, который, воспользовавшись минутным молчанием отца, снова стал тереть кулачком глаз.
 
- Так, о чем мы с тобой говорили? Ах, да. Так вот, понимаешь, первая моя жена входила в состав 93 процентов, а Танюха, эта уже семь процентов. И она даже в эти семь процентов не входит. Поскольку, когда выходила за меня, не было у меня за душой ничего, кроме отсутствия, по отношению к противоположному полу, иллюзий. Ни статуса, ни материальной базы, да даже отмычек не было. Золото, а не женщина. И молода, и красива, и по хозяйству все умеет. Правда немного бестолковая, - Василий вспомнил про шишки и продолжал.

- Что она во мне нашла? Значит, что-то разглядела! – Не без удовольствия сказал он.

- И три года с ней пролетели, как один день и не впустую. Раз у нас есть такой пупупсик, как ты. Ты ж помнишь, как я тебя учил: «мама – пупсик, папа – тоже пупсик, а ты – пупупсик». Производное от двух пупсиков!

- Если бы не этот клятый джип. Все следы замел, может, наехал на него и втопил в снег и теперь его нигде не видно.

- А если наехал, то, что с него уже могло остаться?

- С первой у меня как-то сразу не заладилось, еще на свадьбе. Когда на свадьбе, теще наступил на живот! Да, да именно, как вспомню, до сих пор краснею. Нет, не специально, конечно. Танцевали мы. Первый танец с тещей. Раскрутил я ее тогда. И скорость такую мы набрали, что думаю, сейчас ей богу грохнусь. И чтоб не грохнуться отпустил я ее тогда. Как говориться, в дальнее плаванье. Вот она сама и грохнулась и лежит на спине, норовится встать. И тут я, описав, вокруг нее круг, а голова то мутная, после выпитого и таких кружляний. Все вертится. Делаю шаг, чтобы переступить через нее и прямо становлюсь ей на живот. И она как завизжит, что аж музыканты перестали играть, и барабанщик выронил палочку, а я с перепугу, на нее сверху всей своей массой упал и встать не могу.
А вокруг гробовая тишина.

- А Макс в то время, кореш мой, Макс из-за стола говорит, вроде тихо так говорит, даже не обращаясь к кому-то, а вроде сам себе, но получилось, что даже я услышал, который вообще уже ничего не соображал. Говорит спокойно, без ехидства, вроде как даже равнодушно, констатируя, говорит так: «да!»… Нет, говорит, спокойно, но протяжно так, - «да-аааа, теще ногой на живот – очень символично. Поверг! Горько, что ли».

А я действительно, черт дернул, неудобно как-то все это получилось, да и лежать на ней-то неудобно, и вставать как-то боязно, вот я, дабы превратить все в шутку, руководствуясь не то словами Макса, либо просто потерявшись, с претупейшей улыбкой на лице взял и поцеловал тещу.

Я думал шутку оценят. Но никто даже не улыбнулся. Кроме, Макса конечно. Невеста в слезы, это ж позор!! Меня подымают. Макса, брат невесты хочет вывести на улицу. Морду ему набить. Надо ж кому-то набить. Мне нельзя, я – жених. Ну, Максу конечно брат морду набил, и не только брат, его еще тесть мутузил и крестный отец невесты. А Макс просто не успел, если бы он знал, что его выводят из ресторана, чтобы побить, он бы сразу корочку бы достал сотрудника милиции.

Дескать, бить нельзя. При исполнении.

Но не успел. А когда те довольные ушли, оставив его на улице, Макс, обиженный конечно, вызвал наряд «Беркута», который примчался через десять минут и повязал тестя, брата невесты и крестного отца.

Ну, потом свадьба, как-то скомкалась. Тесть, даже не успел свой тост сказать.
И потом всю жизнь, что мы с ней жили, эта свадьба оставляла неприятный осадок. В душе. Особенно, когда гостям мы давали смотреть свадебные фотографии.

Как говориться есть что вспомнить, да нечего детям рассказать.
Тебе можно, все равно ничего не понимаешь.

Видео потом по телеку крутили, сам пару раз видел, кто-то из гостей заснял на мобилу, как я стою, а потом лежу на поверженной теще, и отправил в передачу «забавное видео»…
- Блин, где ж эта клятая мобила!! Уже весь обратный путь прошли. Нет, будет разворачиваться.

И тут он услышал, в метре от себя какой-то звук, который шел по нарастающей. Он подбежал к этому месту и увидел в следе протектора в снегу часть корпуса телефона. Расковыряв снег, он увидел свой телефон, который настойчиво детским смехом и музыкой из кинофильма «Усатый няня», заставлял его взять трубку: «па-рам па-па-па-ра-рам». Радости его не было предела.

- Нашелся, целехонький!!
«Танюша» прочитал он на дисплее, и нажав зеленую кнопку прилепил к левому уху телефон: - Алло.
- Я уже двадцать минут звоню не прекращая, - телефон был очень раздраженным. - Где вы ходите!!
- Да мы тут, да телефон на вибро стоял, не слышал.
- Зачем ты его поставил на вибро, он что спал?!! Я ж тебе говорила!!!
- Не спал, он! Я с ним всю дорогу общался.
- Все, давайте возвращайтесь, уже каша его 20 минут как стынет.
- Скоро будем, - сказал он, повернувшись в сторону Вовки и обомлел. Санки были пусты и ребенка, нигде не было видно.

                ***

- Алло, продолжала говорить трубка, - ты меня слышишь? Алло?!

В ответ сказать он ничего не мог и, не придумав ничего, он отключился. Радость от находки телефона мгновенно улетучилась. Он шарил глазами по всему периметру леса, насколько позволяло ему зрение, но синего комбинезона нигде не было видно. Очень неприятно заныло в районе живота, и он почувствовал струйку пота у себя между лопатками.

- Да что же это такое, - пробормотал он, скорее для того, чтобы своим голосом подтвердить, что он находится в реальности. – Вовка, подумал он, -где Вовка. Ты где?!!!
Схватив санки, он побежал, постоянно вертя головой из стороны в сторону, как будто голова его была на шарнирах. За пять минут он пробежал полностью весь свой путь, который он прошел с Вовкой, но сына нигде не было. Немного отдышавшись, он побежал обратно, волоча за собой санки, которые то и дело переворачивались в воздухе.

- Да что я делаю, - мысленно выругавшись на себя, он отшвырнул санки в сторону и побежал налегке. Ворот куртки не давал нормально дышать, тогда он на бегу, нащупав рукою молнию, расстегнул ее сантиметров на 10, но и это ему показалось мало, тогда он расстегнулся полностью, подавляя в себе желание, скинуть на бегу куртку.

Просветы в деревьях показывали ему еще одни просветы, за которыми были тоже деревья, но синий комбинезон нигде не мелькал. Он добежал до самого конца и вернулся до места, где обнаружил свой мобильный.

- Так, так, стоп, это пустая беготня. Нужно подумать, - он присел на корточки, обхватил двумя руками голову и стал лихорадочно соображать, уткнувшись взглядом в снег.
– Следы, - осенило его. - Следы на снегу приведут его.

Он вскочил, и пошел за следами от санок, надеясь разглядеть следы от маленьких башмачков. Следы ему попадались разные, мозг его сразу отметал следы голубей в виде перевернутой треноги с палкой, направленной в противоположную сторону, расположенной на стыке треноги. Следы собак, с втопленными четырьмя небольшими кружечками и одним большим за ними. Следы от полозьев санок, которых он уже сейчас заметил, было несколько, как также было множество следов сапог, башмаков, кроссовок, маленьких башмачков, оставленных в разное время. Найти нужные следы, просто невозможно. Нужно от чего оттолкнуться.

Вопрос!
Когда он видел ребенка последний раз?! Когда шишка? Нет, позже. Когда джип проезжал? Тут в его голове зазвучал Потап:

- У нас на районе, не звонЯт, а звОнят,
- Стены все в баллоне, Вася, чо ты гонишь?!!
- Районе, районе, районе, районе-не-не-не-не.

Вторила ему Настя.

- Нет, только не сейчас, уйдите. Уйдите со своей клятой песней.
- Когда он видел ребенка последний раз?! Когда джип проезжал?
- Нет, еще позже.
- Когда цыгане проходили?
- Нет, когда они уже прошли. И потом мы кинулись искать мобилу. Почти бежали.
- Может быть - ты кинулся, а ребенок выпал из санок и ты даже не почувствовал!!! Не почувствовал, потому что тебе была так важна мобила!!
- О, Госполи, где ж это было! Это было там, в самом конце. Надо возвращаться.
- А может он тут где-то выпал?
- Если он выпал, должны быть вмятина, а от нее должны идти следы. Надо искать вмятину. Она должна быть небольшая с размером с Вовкину попку.
- А если он на спину упал?
- Тогда должна быть больше. Искать вмятину или две вмятины.
- А куда он мог потом пойти? Куда мог пойти полуторагодовалый ребенок?! В лесу!! Домой?
- Исключено! Надо ориентироваться в пространстве. В таком возрасте, в незнакомом месте, тем более что в лесу, он мог пойти куда угодно!!
- О, Господи, куда угодно!!! Куда глаза глядят!!!
- Сколько прошло времени? Сколько я его ищу?
- Уже минут пятнадцать. И минут семь, как я его потерял из виду. Итого уже 22 минуты. Боже мой!! За 22 минуты при скорости, пускай 2 км. в час, он мог уйти с места падения вглубь леса почти на километр! Целый километр!! О Боже!! Только не делай со мной этого!!!
- В каком направлении?! В каком направлении он мог пойти?!
- В любом!!! Надо искать вмятину!!! Вот вмятина!! Вот она!! Наверное!
- А следы, следы детские, маленькие такие, маленькие от ботиночек. Где следы?
Нету их. Нету!!!
Он закричал, - Вовка! Вова! Пу-пуу-п-сик!!
Вдруг он рядом услышал смех. Детский смех. Его сознание, на долюсекунды обрадовалось, но тут же, поняв, что обманулось, еще больше съежилось от страха. Это звонил мобильный телефон с вступительным детским заразительным смехом и веселой задорной музыкой из кинофильма «Усатый няня»:
 «па-рам па-па-па-ра-рам па-па-па-ра-ра-ра-ра-ра-ра».
- Это Татьяна звонит, надо брать трубку!
Трясущимися пальцами, он с трудом нащупал кнопку вызова:
- Да, а-алл-ло...
- Не заикайся, возьми себя в руки, говори с ней, как будто ничего не случилось. Ты его найдешь. Обязательно найдешь!
- Ну, что вы так долго, - Татьяна была рассержена, - сколько я могу подогревать малому кашу?!!
- Она рассержена, она рассержена, - стучало в его голове, - ты должен ее успокоить, скажи ей, что все хорошо, только ты сам должен успокоиться. Успокойся!!
- Пупсик, - он как смог придал уверенность своему голосу, - пупсик, мы еще тут с ним немного погуляем…
- Да сколько можно гулять, ты ж мне говорил, что на сорок минут, а теперь уже два часа прошло!!
- Не волнуйся, мы еще кружок один сделаем и домой. Все пока, пока.
Он выключил телефон.
- Два часа прошло, через полчаса начнет темнеть!!!
- Вовка! - закричал он гораздо громче, чем раньше, - пу-пу-ууууп-сик!!!
Он прислушался, но кругом было тихо.
- Боже, лучше бы я его потерял на вокзале, там хоть тепло, и люди есть. Ночью будет минус десять! Боже мой, боже, что я наделал!!!
- О, женщина идет с ребенком!! За ручку его ведет! Слава богу!!! Спасибо тебе Господи!!!
- С ней маленький ребенок, но нет!!! Этот не в синем!!! Мой в синем. Нет, нет, не может быть. Это не Вовка!!!
- Может спросить ее, не видела ли она случайно полуторагодовалого малыша в синем комбинезоне?!
- Одного в лесу, без мамы и папы. Нет! Бред! Если бы видела, взяла бы его с собой! Не спрашивай ее! Не спрашивай!!!
- Простите, Вы не видели тут, - он запнулся, переминаясь с ноги на ногу.
Женщина, посмотрев на его взъерошенный вид и на безумные глаза, немного испугалась и остановилась, заслоняя собой трехлетнюю девочку.
- Та, не, ничего, простите, ничего…
Он побежал в сторону березовой рощи.
- Я тут был, надо искать там, где я не был, - сказал он сам себе вслух и побежал к турникам.
- Через 25 минут должно стемнеть! Быстрее! Нужно бежать быстрее!!

На секунду он оказался в своей собственной квартире, где он, сидящему на горшке Вовке, обнимая сзади двумя руками Татьяну за талию, объяснял: - «сынок, ты понимаешь, мама твоя у нас - пупсик, папа - тоже пупсик, а ты Вовка – пупупсик. Запомнил?».
- Пупу-псик, - закричал он, уже ничуть не стыдясь ни оставшейся позади женщины, ни кого-либо другого. - Пу-пупсиииик!!!

- Возле турников нет!
Он оббежал по кругу еще несколько сотен метров. Деревья однообразно мелькали. А он бегал и кричал.

- Во-ооо-ва!!! Вовка!!! Пу-пупсиииик!!! Он бегал и кричал. Звал сына. Он уже наверно пробежал по кругу километров с десять, заглядывая во все углы, кусты, овраги.
Очень уставший, с обезумевшими, стеклянными глазами и уже с сорванным, охрипшим голосом, с развевающимися полами куртки, он бежал, кричал, но Вовки нигде не было. Он споткнулся, упал, поднялся и снова побежал из последних сил.
Стемнело.


                ***

- «Вы представляете, - говорит соседка, старуха с неприятным писклявым голоском, своим таким же неприятным старым подругам, - вы представляете, вот этот вот молодой человек, который только что зашел в парадное. Он живет рядом со мной, так вот, он месяц назад пошел в лес со своим ребенком погулять. И там его потерял!!! Вы представляете?! Потерять в лесу собственного ребенка, которому от роду было всего полтора года!! И его так и не нашли. Говорят, что цыгане там рядом были.
Жена от него ушла, а он выходит из дому, разве что за очередной бутылкой!!».
- А-я-яй, - качают головой старушки, - ай-яяй. Как такое может быть?! Да он просто ГОНИТ!!! 

- У нас на районе, не звонЯт, а звОнят,
- Стены все в баллоне, Вася, чо ты гонишь?!!
- Районе, районе, районе, районе-не-не-не-не.

Пели Потап с Настей.

- «Мама твоя у нас - пупсик, папа тоже - пупсик, а ты Вовка – пупупсик!».

- «Хи-хи, ха-ха-ха», - раздался детский смех и продолжился с веселой мелодией из мобильного: «па-рам па-па-па-ра-рам па-па-па-ра-ра-ра-ра-ра-ра».

- «Пупу-ппусик!!!», - закричал он в изнеможении, и уже полностью отчаявшись и выбившись из сил, сел на снег, обхватил голову руками и заплакал. Плакал он, как никогда прежде, - повторяя про себя, - «Вовка, пупупсик, я куплю тебе самый лучший велосипед, какой только есть. Ты только вернись!! Слышишь?! Вовка, сына, только вернись!»

- Господи, - закричал он, рыдая, - Господи!! Я сделаю все, что ты хочешь!!! Я, я не знаю, что!! Я все сделаю!! Верни мне только Вовку!!! Моего Вовку! Я буду делать добро!! Я буду молиться каждый день!! Я куплю Вовке самый лучший велосипед!!! О, Господи, верни мне его!! За что?!!! За что ты меня так?!!!

Вдруг, сзади кто-то осторожно к нему прикоснулся, настолько осторожно, что он, сквозь рыдания, вначале даже не почувствовал толчка в спину. Следующий толчок был сильнее. Он резко развернулся и вытирая рукавом куртки слезы, увидел перед собой большого черного лохматого пса, дворнягу, с белыми внизу лапами, как-будто на собаке были одеты белые носки. Пес еще раз носом ткнулся ему в бок, чтобы очевидно доказать, что это именно он его толкнул, а не кто-либо другой. После чего завилял хвостом.

- Тебе… то, что нужно, - всхлипывая, спросил Василий, - ты тоже потерялся?

Пес завилял хвостом, и отпрыгнув в сторону, пробежал несколько шагов, после чего остановился. Потом подбежал к нему снова и опять проделал этот маневр.

- Ты хочешь сказать, чтобы я следовал за тобой?!

Пес сильнее стал вилять хвостом. Он поднялся и направился в сторону собаки. Дворняга не спеша, побежала в сторону березовой рощи. Он засеменил за ней. Через пять минут, пройдя березовую рощу и углубившись снова в хвойный лес, он увидел на снегу синее пятно, а еще через минуту и самого Вовку, который мирно посапывал у большущей ели, где рядом с малышом была собрана небольшая горка еловых шишек.

- Вовка, - он радостно подхватил ребенка на руки, сильно прижал к себе и опять заплакал. – Вовка, малыш, сынок! - Повторял он, всхлипывая, все еще не веря в чудо.

Успокоившись, он вспомнил про дворнягу, которую захотел тоже, обнять и расцеловать. Но когда он обернулся, ее уже нигде не было.

Он, все еще оглядываясь в поисках собаки, быстрым шагом направился домой, где по дороге, захватив оставленные санки, больше не доверив им своего ребенка, шел, держа его на весу одной рукой, сильно прижимая к своему сердцу.

Вовка проснулся и, улыбнувшись отцу, дотронулся своей рукавицей до его носа и шепотом, с благоговейным восторгом, по слогам произнес: «па-па».

Василий, наклонился к нему и, поцеловав его в щеку, тихонько прошептал сыну на ухо:
- Только ничего не будем говорить маме, Хорошо?! Пусть это останется нашим с тобой маленьким секретом!

Когда они пришли домой, Татьяна, открывшая дверь, возмущенно произнесла:
- Ну, наконец-то, сколько ж можно гулять. Стемнело уже. И все остыло. Он не спал? Или спал? И кстати где, вообще его одеялко?!
Вася посмотрел на Вовку, сын на отца и под непонимающим взглядом жены, заговорщически улыбнувшись, стали одновременно, дружно, хохотать.