Коньяк и шампанское

Я не хочу ничего упрощать. Я не хочу ничего усложнять.
Я просто хочу рассказать...
********************************
Это были две пары.
Первая супружеская пара была проста и приземленна; она (я) была деятельна, бодра, весела, страстна и красива. Было в женщине что-то от простушки и от роковой соблазнительницы одновременно. В голове этой женщины одновременно вертелись такие мысли, что можно было только диву даваться, как странна её природа, и как противоречивы разные грани её души... Званая на бал, под восторженными взглядами поклонников, она могла с царственной грацией предлагать руку для поцелуя, улыбаться, и одновременно размышлять о том, что недурно было бы вставить в штаны резинку покрепче.
Мужчина (стало быть, мой муж) был человеком простым, весьма простым. О таких еще говорят - "славный малый". Он был добр, простодушен, щедр и ласков. Если бы не эти его качества, коими искренне восхищалась его жена (я), его можно было б назвать обыкновенным, ничем не примечательным человеком. Из таковых состоит толпа.
Со второй парой мы столкнулись...
Сейчас и не припомню, как это произошло.
Все было словно во сне, и лишь некоторые картины того лета, яркие, почти слепящие, стоят перед моими глазами до сих пор, волнуя воображение...
Она и он - ученые. Она - серая мышь, скромница, умница. О таких говорят - "верная подруга в женах". Большею частью она молчала, скромно потупив взор; даже если муж её с ней разговаривал - он умудрялся говорить и за неё тоже, задавая ей вопрос и тут же на него отвечая. Ей оставалось лишь склонить кротко головку в знак согласия, и мысль, высказанная им, как бы становилась её мыслью. Большей частью они говорили о науке - точнее. он говорил, а она молча внимала, изредка кротко кивая. И создавалось впечатление, что она так же умна, как и он, и что они единомышленники до мозга костей, и понимают друг друга с полуслова, что само по себе являлось причиной зависти и восхищения тех, кто видел эту пару.
Он - красавец, высок и строен. Ученый, подающий надежды. Несомненно умен. Ярок; он выделялся из толпы, и восторженные взгляды всех женщин постоянно были прикованы к нему. О, Господи! Вспоминая сейчас ту. первую нашу встречу, я обмираю, и сердце начинает биться чаще, а в груди вспыхивает огонь, пожар! Я влюбилась в тот день, как в первый раз, как с первого взгляда! Со всею страстью, что вложил мне в душу Создатель, я полюбила тот образ, что внезапно открылся передо мною. Гордый профиль, нос с горбинкой; спокойный взгляд серых выразительных глаз; статный, высокий, он стоял у барной стойки и заказывал шампанское. Как сейчас я вижу его руку, сжимающую блестящий бокал - более всего в мужчинах мне нравятся красивые руки, а у него были чудные, длинные, ухоженные пальцы...
Один его взгляд, одна его спокойная, уверенная улыбка - и я полюбила его.
Это было прекрасное, праздное лето, полное легкомысленных развлечений, музыки, танцев и беспричинного смеха.
Мы всегда были неразлучны, и гуляли всюду парами.
Как сладко - и как стыдно мне тогда было!
Я всюду появлялась в сопровождении мужа, это правда, но я словно не видела его. Мой славный добряк, "добрая старина", в моей памяти подернут дымкой забвения; перед взором моим был лишь Он - высокий статный красавец, и его рука, предложенная мне.
И мои терзания, вызванные муками совести, перемежались с острым удовольствием от того, что Он, мой возлюбленный, был рядом со мной!
Наши отношения развивались в осторожных прикосновениях и быстрых тайных взглядах; вы были молоды? Вспомните, вспомните томление свое, когда влюблялись вы в первый раз, но неопытность и смущение не давали вам раскрыться перед предметом ваших чувств. Вспомните, как начинало биться сердце при минутной встрече с вашим избранником! Вспомните, каким смыслом были полны взгляды, всего лишь быстрые взгляды, которым вы обменивались нечаянно! И вспомните, какой сладостной лаской казалось вам прикосновение, всего лишь легкое, невинное, ничего не значащее прикосновение рук, пальцев...
Помню свой восторг, свой страх, перемешанный с невероятной радостью, когда мы вчетвером уговорились кататься на американских горках. Взбираться вверх - это было увлекательно, и захватывало дух, но спускаться, падать вниз - ужасно, страшно, словно падение это смертельно, и словно пустая черная бездна ждала впереди! Но он без оглядки шел вперед, ничего не боясь и ни в чем не сомневаясь, и я покорно следовала за ним, положась на судьбу, а он вел меня - вверх, в захватывающую дух вышину, и снова вниз, вниз - в пугающее смертельное падение...
Тогда мы были так возбуждены и так увлечены друг другом, что заметили присутствие мужа и его жены лишь когда очутились вновь на земле... ах, что говорить - они не поспевали за нами! Помню свое смятение и стыд перед мужем оттого, что отдаю предпочтение всему тому яркому, бесшабашному, даже дерзостному, что вижу теперь в обожаемом мной человеке, и попираю все то, на чем годами держался наш брак - его доброту, его снисходительность и покладистость. Но совладать с собою уже не могла; впрочем, и Он тоже всеми силами старался не замечать добродетелей своей жены. Ему наскучили её скромность и кротость, и он отмахивался от благопристойности, как от кровососущего комара.
И она, кроткая и тихая жена, как-то тихо, непамятно и незаметно исчезла из поля зрения; однажды на вечеринке ей стало дурно, и она поспешила уйти, торопливо извинившись.
"Да ведь это беременность!" - бесцеремонно толкнув в бок мужа, сказала изумленно я.
"Да ну?!" - ответил он, лишь покачав головой.
Ребенок между теми двумя был неважен.... был ли? Не было ли? Это вовсе стерлось у меня из памяти.
Главным была наша с ним страсть.
Признаться, исчезновению своей жены поспособствовал и он сам.
Неловкий, грязноватый штришок к его безупречному портрету...
Помню, мы с мужем рассыпали мелочь - слишком много, чтобы можно было без жалости её оставить и уйти, и слишком мелкую, чтобы можно было, не смущаясь, подбирать её.
Мы с мужем копались в траве, подбирая медяки - мы увязали все это в большой увесистый узелок из носового платка. Муж озабоченно отметил, что мы едва не потеряли такие большие деньги - да разве же это большие деньги, с тоской подумала я, и разве кучка этих медяков стоит того, чтобы мы унижались и ползали ради них в пыли?!
А они, те, другие, меж тем вели научный спор - точнее, ссорились, и это была первая их научная ссора за все то время, что они были вместе, и первая ссора вообще.
Она, по обыкновению своему, покорно молчала, а он вопрошал её свои спокойным, мягким, бархатистым голосом:" Ну, вспомни формулу! Ты же работаешь с этим каждый день! Разве можно этого не припомнить?" Но она молчала, и молчание её соглашалось с теми обвинениями, которые он на удивление бестактно высказывал ей, и он сердился на её неразумность и легкомыслие, в которые сам же её и облек, и каждое его слово, которым он пытался поддержат её и помочь ей, на самом деле уничтожало её, как ученого и как верного соратника и друга...
Так она исчезла со сцены.
И мы сошлись; заботливый муж и серенькая скромница жена-ученый исчезли, и мы уже не скрывали своих отношений, в которых страсть играла первую роль. Что меня привлекало в нем? Он знал это наверняка; его красота, которая нравилась многим женщинам, его успех - он был очень успешен, намного более успешен, чем мужчина, с которым я жила до сих пор, - его глубокий и одновременно с тем острый ум, который иногда пугал меня своей жестокостью и восхищал своей гениальностью. Казалось, в полной мере он расцвел лишь с моим к нему поклонением, а дотоле скрывался, робкий, неоцененный, скованный приличиями, предрассудками.
Он же ценил во мне мою дикую необузданную страсть и чувственность, но и только.
Большего ему не требовалось, и прочие качества его не интересовали. Я знала, что он, осмелевший, почувствовавший себя более уверенно, теперь с удовольствием уничтожил бы их, как заставил убраться свою мышку-жену.
Общие дела шли гладко; у него была в собственности земля - довольно небольшой кусок, но в курортном месте. На ней был выстроен недурной пансион, и доход он имел с этого предостаточный. Правда, иногда, подсчитывая барыши, он пенял на то, что не отдал землю в аренду некому частному лицу, так как с него можно было б взять больше...
Сказать, что отношения наши были безоблачными? Я солгала бы, если б сказала это.
Нет, вовсе нет.
В полной мере я ощутила все свое положение, когда осознала абсолютно, кем является тот человек, с которым я теперь живу.
Серому однообразному стабильному существованию я предпочла известный риск, вызов и дерзость. Я сделала ставку на крикливый успех и достаток, отрекшись от уюта семейных тихих будней.
И я получила то, что хотела - сильного, целеустремленного деспота, с умом лидера.
Можно ли при нем было вольнодумие?
Нет.
В катаниях на американских горках он шел впереди, как вверх, так и увлекая вниз, в пугающую темноту, не думая о чувствах ведомого.
Позабытые нами муж и его жена серыми тенями, бесплотными призраками, скорее как приложения и дополнения итак насыщенной и переполненной жизни следовали за нами.
Они уже смели и рта раскрыть и не имели права голоса.
Возвращались домой с курорта весело.
Багаж, провожатые; много смеха, беспричинного, бездумного, шампанское на прощание и легкое головокружение от опьянения. Мне весело, хотя он и недоволен. оттого что нужно было прийти на вокзал раньше. Поезд вот-вот тронется, а мы еще не управились с багажом.
Помню, как сбегала я по лестнице, с бокалом шампанского в одной руке, и с его коньяком в другой. Отчетливо помню свои кремовые башмачки на грязных ступенях и полы светлого пальто, и этого странного незнакомого человека, что сказал какую-то смешную нелепость...
Я рассмеялась, рука моя дрогнула, и коньяк плеснулся в шампанское.
Глупейшая ситуация. И вылит жаль, и выпить невозможно...
Любовь наша длилась недолго. Коньяк и шампанское несовместимы, увы!
Что натворили мы?!
Что - и кого?! - мы уничтожили, погнавшись за яркими образами и внешним лоском достатка?
Мой спутник все больше удаляется от меня. Его взгляд уже не спокоен - он холоден, холоден.
Доброта его окончательно растворилась; познав вкус лидерства, успеха и признания, на которые я когда-то поставила, он стал законченным эгоистом и себялюбцем.
Не поняли?
Не было двух людей, двух мужчин и двоих женщин - были две стороны одной медали, две ипостаси одного, такие разные, что одна исключает другую.
И когда последняя грань между двумя этими людьми сотрется... вы поймете... вы узнаете....