1261

Рисунок 98г: Березы и лодки

***

Советовал им есть летнюю, диетическую капусту – не едят, не верят, что вкусно (с яйцом, сметаной) и полезно, думают, что забочусь лишь о том, чтобы она не пропадала. Устойчиво забираю её себе (а везти далеко, тяжело), им ничего не советую – и перемена мыслей, как-то солнечным утром  на кухне говорит она ему (а меня нет): «а не приготовить ли нам для разнообразия капусту?»!.. (П.С.: да уж, поистине радостный день)

***

Музыка помогает мне думать, выходить в те высшие сферы, куда другим, возможно, помогает выйти богатство, но это только справедливо в условиях, когда дела мне думать мешают. Без дел  мог бы без музыки, а так я привык уже, что в руках моих дело, а в голове моей музыка, настолько привык, что она мне кажется свойством сознания…

Мамаши деток в школы ведут, мамаши очень хотят, чтобы у них было всё правильно, безмозглые мамаши торжественно деток в дурацкие школы ведут -  и неужто я буду слабовольнее и глупее этих мамаш и когда-нибудь тоже своего сына в дурацкую школу отправлю, для какового счастья к тому же прорва денег потребуется?! Я боялся всего, даже мамаш, мне казалось, что они меня осуждают, к примеру,  за то, что  не ношу пионерский галстук или же форму,  или хотя бы пиджак, а слушаю музыку…

А  вот у этой мамаши тоже есть дочка, но её не так давно обокрали, я знаю и трагедийность с лица её уже никогда не сойдет. Похоже, она хочет, чтобы всех расстреляли. Всё равно, мол, не детки. Да и детки теперь хороши – продолжает рассуждать она дальше – и в отчаянии прется на ненавистную службу, где платят так мало по сравнению с тем, что украли. Государство, где благодарность за службу тебе беззаветную, почему никого не поймали, ведь дальше некуда просто, как всё неправильно и зачем только мы газеты читали… (П.С.: сглазил улицу свою – недавно только дифирамб пропел за то, что у своих тут не воруют. Наверное, в связи с переселением хапнуть оказалось возможным напоследок)

***

Я выполнил свой долг:  посмотрел кино, которое они снимали. А вчера  почитал книжку, которую написал один из них. Это было очень трудно, я буквально умирал и задыхался в той среде, которую они  вроде бы для своего отдыха и даже развития  разума создали. Глобализмы завалили их глыбами и, чтобы выбраться, они должны были отдать свою жизнь и превратиться в манекенов и манекенщиц. В 18-ом веке такие носили парики, но и в 20-ом кое-где все ещё писали в рифму стихи. Рифмы как парики.  Днем по образу и подобию своему творятся ими предметы, а вечером они приходят в большой предмет, состоящий из помещений, напичканных до невозможности манекенной мебелью, и  смотрят кино ни про что, потому что всё завалено глыбами…

***

Такому как  я следует быть более расслабленным и плотным на людях. Напряженный, длинный, бледный. То, чего так не хватает.  Получившаяся гармония настолько же сделает меня незаметным на вид, насколько заметно дела начнут получаться. Затрата на вид была слишком огромна по сравнению с затратой на дело – почти как у памятника. На вид и успех у девушек. Люди – памятники и немудрено, что  многие дела даже не зачаты. Некому, не с кем их зачинать. Махнул рукой на девушек. Конечно, я тоже привык к себе такому, к тому что «это не мое», но в последнее время мне легче ужасаться: «у меня не получается». Даже тексты не получаются. Т.е. они уже иные, но пока не получаются. Хотя замечательно, что стандарты не получаются. Или получаются? Или не замечательно? Выдумываю велосипед, хотя надо просто доехать, а уж потом и выдумывать. Гонки изобретателей велосипеда. Буду среди них самый расслабленный и плотный – на людях и ради девушек…