В краю магнолий плещет море...

«В КРАЮ МАГНОЛИЙ ПЛЕЩЕТ МОРЕ...»

- Опять суп пересолен! – недовольно пробормотал папа и отодвинул тарелку.
- Повар влюблен, - сказала мама.
- А ужин еще вон когда… - не сдавался папа.
- Ты же хотел похудеть? – напомнила мама.
Вика сидела и удивлялась: почему мама решила, что повар влюблен? И причем тут суп? К тому же повар совсем старик, он уже не может быть влюблен. Ему лет сорок, не меньше.
Вечером Вика спросила:
- Мам, разве в сорок лет влюбляются?
- Почему в сорок? – опешила мама.
- Ну, повару-то нашему, наверное, сорок или даже больше?
- Какому повару? – еще сильнее удивилась мама.
- Который еду в столовой готовит.
- Семен Петровичу? Да ему все пятьдесят.
- Пятьдесят? – ахнула Вика. – Как же он может быть влюблен?
- А почему ты решила, что он влюблен? – мама подозрительно посмотрела на дочку. -  Кто тебе сказал такие глупости?
- Ты!
- Я?! – мама даже поперхнулась. – Когда я сказала?
- Когда папа суп не захотел есть. Ты сказала, что повар влюблен.
- Ах, вот что! – мама с облегчением засмеялась. -  Да нет, Викуля, просто есть такая поговорка. Когда что-нибудь пересолено, говорят, что повар влюблен.
- А на самом деле?
- А на самом деле никто ни в кого не влюблен. Пересолено бывает, если положили слишком много соли. И всё!
Вика с сомнением посмотрела на маму и пошла спать. Мамин ответ ее не убедил.
На следующее утро на пляже Вика поделилась своими сомнениями с Надькой из второго корпуса.
- Да конечно влюблен! – сказала Надька. – Взрослые, когда говорят при детях про любовь, всегда темнить начинают, я тыщу раз замечала. А про Семен Петровича это правда, я сама видела.
- Что видела?! – у Вики перехватило дыхание.
- Как он с тетей Дусей… ну, кладовщица, белье отдыхающим выдает… как он с ней шутил. Смеялся. Яблоко дал.
- Да ты что? Тетя Дуся ведь совсем старуха!
- А Семен Петрович что ли молодой? Всем известно, молодые любят молодых, а старики старух.
Вика подумала и согласилась. Действительно,  почти все вокруг старички жили со своими старушками, кроме их лысого соседа по лестнице, в квартире которого проживала молодая красивая Софа, но неизвестно, может быть, она была его дочка или даже внучка, так что этот случай можно было в расчет не принимать. Но Вика все же сделала еще одну попытку возразить:
- А что Семен Петрович тете Дусе яблоко дал, это ничего не значит. Вон Вадик тоже мне один раз яблоко дал, а жениться не предложил.
- Так это сначала яблоко, потом еще что-нибудь, а потом обручальное кольцо, - объяснила Надька. – Не сразу ведь женятся.
- Значит, и Вадик, может быть, еще на мне женится? – предположила Вика.
- Женится, - пообещала Надька.
С этого дня они стали следить за поваром и за тетей Дусей. Утром, когда девочки приходили на завтрак, Семен Петрович уже вовсю орудовал на кухне и, судя по всему, уходить оттуда не собирался, ведь впереди был еще обед и ужин. Но зато после ужина ухо нужно было держать востро, стоило отвлечься, и он исчезал из поля зрения, и весь вечер вообще нигде не появлялся. Девочки бегали по всей территории дома отдыха, заглядывали в кладовку и в котельную, но его нигде не было. Однажды они даже подкрались к дому тети Дуси, жившей в деревне неподалеку, но через окно увидели, как она, вздыхая и причитая, парит ноги в жестяном тазу. Правда, в другом окошке занавеска была задернута, но трудно было предположить, чтобы она тут парила ноги, а жених бы сидел в другой комнате и с яблоком в руке дожидался, когда закончится водная процедура.
Однако, несмотря на неудачи, никогда не следует отчаиваться, особенно следопытам. В один из вечеров, привычно обежав все точки возможного пребывания Семена Петровича, приунывшие подруги поплелись на танцплощадку, где курортники и особенно курортницы каждый вечер демонстрировали свои туалеты, загар и умение выделывать ногами невероятные загогулины. Издалека, еще не приблизившись к площадке, девочки заметили новенького – высокого мужчину в белом пиджаке с короткими рукавами, лихо отплясывавшего тоже с новенькой, которая приехала сегодня утром и поселилась в комнате рядом с Викой. Всё замедляя и замедляя шаг, Надька в конце концов совсем остановилась.
- Смотри… - прошептала она, - да это же он!
- Кто? – тоже шепотом спросила Вика.
- Кто, кто – говорю же: он!
Вика обомлела.
- Не может быть! – она замотала головой. – Там танцуют только отдыхающие!
- А помнишь, спасатель танцевал?
- Помню. Но это все равно не он! – отказывалась верить Вика. – Этот высокий и в белом костюме…
- Что же ему в фартуке танцевать?
- А как же тетя Дуся?..
- А что ему тетя Дуся? Мужчины знаешь какие легкомысленные? Бросил он ее.
- Не-е-ет, он уже ей яблоко дал! А новенькая, посмотри, молодая. Сама же говорила, старики старых любят. И вообще у нее дома муж есть.
- А ты откуда знаешь?
- А она, когда поселилась, с мамой разговаривала.
Девочки подошли ближе.
Преобразившийся Семен Петрович время от времени наклонялся к уху новенькой, что-то говорил ей, и они оба смеялись, громко, на всю площадку.
- Анекдоты рассказывает, - горько сказала Вика. – Веселится, а тетя Дуся, небось, ноги парит.
- Смотри! – Надька дернула Вику за руку.
Музыка смолкла, и Семен Петрович, ухватив новенькую за руку повыше локтя, потянул ее с площадки. Новенькая, надо сказать, не возражала, а наоборот, улыбалась, и через минуту они скрылись в темноте.
- К морю пошли, - неодобрительно проговорила Вика. – Завтра опять суп будет пересолен.
- Почему? – не поняла Надька.
- Мама говорит, что когда повар влюблен, суп пересолен.
- Да нет, вряд ли, - замотала головой Надька. – Все-таки он старый и тетю Дусю любит. А у этой вообще муж. Наверное, просто пошли поговорить.
- Про что?
- Про жизнь. А то тут вон как радио орет, не поговоришь.
- Она как скажет, сколько ей лет, да еще что муж дома, – он сразу и отстанет, - согласилась Вика.
Девочки помолчали и пошли к корпусу. На площадке делать было больше нечего.