Дежурка милицейская история

     Дежурка: милицейская история.

     (частично опубликована в региональном выпуске "Комсомольской правды" в 2001-ом г.) 
    
         Как театр начинается с вешалки, так отдел милиции начинается с дежурной части. Когда я впервые, ещё на следственной практике, вошёл в ОВД, то дежурный, капитан с пухлым лицом и в очках, поинтересовался, куда я направляюсь. Я ответил, что в следственное отделение, и мне указали, как туда пройти. Капитан оказался помощником дежурного. Звали его Владимир Шкодин, а свои величали проще – Шкодилой.
    
Петрович.
    
     Самым заметным, а вернее, слышимым из всех оперативных дежурных, являлся Евгений Петрович Бобров. Уж больно громко он кричал во время дежурства. Более того, речь его изобиловала матом. И если днём Бобров как-то пытался фильтровать свой разговор, то после окончания рабочего дня, когда он оставался самым старшим в отделе – речь свою не контролировал совсем. Орал на жуликов, потерпевших, свидетелей.
    
     Бобров – невысокий, худой мужичонка с очень звонким, даже писклявым голосом. На дежурстве почти всегда находился в той или иной степени опьянения. Имея за плечами десять классов школьного образования, умудрился дослужиться до майора. Работу дежурной группы организовать он умел. Этого у него не отнять. Но часто, будучи «под мухой», любил принять участие в допросе подозреваемых, что в его обязанности не входило.
    
     Сколько раз бывало: допрашиваю человека, в кабинет заходит Бобров, если ничем не занят. Посидит, послушает, закурит. Вряд ли понимая, о чём разговор, вдруг взвизгнет на гражданина:
    
     - Ты кому пи… ь, падла?! 
    
     Поначалу я терпел эти выходки, а потом стал говорить Петровичу, что сам как-нибудь разберусь с жуликом.
    
     Один раз наблюдал такую картину. В отдел доставили молодого воришку, завели к оперативнику первого года службы Игорю Алексееву.
    
     Алексеев – высокий парень с фигурой тяжеловеса, невозмутимый, приступил к опросу  задержанного. Петрович, уже хлебнувший вечернюю дозу, зашёл в кабинет, встал перед подозреваемым и, не вникая в суть дела,  заорал:
     - Ты что, сучара поганая, за дураков нас держишь?! - и совсем по-бабьи размахнувшись, ударил парня ладошкой по макушке.
    
     Тот посмотрел на него, как на идиота. Алексеев тоже бросил взгляд на Петровича («Началось», - читалось в глазах Игоря) и начал задёргивать шторы на окне. Кабинет находился на первом этаже, и с ночной улицы всё происходящее внутри смотрелось как на экране телевизора. Бобров проорался и с чувством исполненного долга вернулся в «дежурку».
    
     Петрович находился в разводе с женой, один воспитывал сына.
    
     Имелась у Евгения подружка, очень для него необходимая. Она работала буфетчицей в ресторане и всегда снабжала своего ухажёра дармовой выпивкой.
    
     Бобровская буфетчица была полной женщиной, и он – до безобразия тощий,  в паре с ней смотрелся довольно комично.
    
     В одно из дежурств сидел я в кабинете без дела. Такое тоже случалось. Звонит ко мне Бобров по внутреннему телефону.
     - Жди гостей, - говорит и вешает трубку.
    
     Я подумал, что кто-то с заявлением пожаловал. Тут отворяется дверь, и на пороге возникает ресторанная подруга Петровича с ещё одной дамой довольно пошлого вида, тоже кабацкой труженицей. Бобров усаживает их на стулья, и женщины начинают вытаскивать из сумок различную снедь: салаты в банках, красную икру, водку.
    
     Вся троица уже навеселе. Коллега подружки Петровича, заметив в углу кабинета раскладную кровать, определила:
     - Станок, - и неприлично рассмеялась.
     «Только не тебе на нём работать, бабуля", - подумал я.
    
     Однако «бабушка» села на стул против меня и дерзко закинула ногу на ногу, показав провисающие мышцы с желтоватым оттенком.
    
     Похоже, она здорово перебрала и немедленно захотела физической любви.
    
     Мы выпили, закусили дефицитными продуктами. Пошлая бабёнка несла всяческую чушь и громко хохотала. Бобровская подруга со скромным видом (почти невеста всё-таки) пила стаканами водку, с нежностью поглядывала на дружка и курила сигарету за сигаретой. При этом её необъятная грудь взволнованно приподнималась, кажется, постепенно отодвигая письменный стол к стене.
    
     Минут через тридцать Петрович провожал своих знакомых до подкатившего к ОВД такси. Ночные гости вышли в коридор, откуда послышалось пение  частушек.  «Меня милый целовал прямо у завалинки, а я стояла и сс…ла ему на белы валенки», - надрывалась озабоченная ночная посетительница, пританцовывая на ходу. Я слышал, как Петрович говорил ей вполголоса: «Наверху ведь общежитие, люди живут», - на что она не обращала ни малейшего внимания.
    
     Один случай из совместного дежурства запомнился мне особенно.
    
     В отдел вечером из ресторана доставили нетрезвую девицу довольно приличных габаритов. Она сломала челюсть парню. Девушка когда-то занималась баскетболом. Так что удар у неё был хорошо поставлен.
    
     Работы у оперов хватало, и с девицей никто не работал. Дело-то, считай, раскрыто. Часу во втором ночи о задержанной вспомнили и вывели её в кабинет для получения объяснения.
    
     - Да, врезала я этому козлу. Он мне что-то обидное сказал, гадёныш, - бойко начала драчунья.
     - Гражданин ведь не приставал к тебе. Получается, ты ударила человека из хулиганских побуждений, - сказал баскетболистке оперуполномоченный Володя Антонюк.
     - Из хули… каких, говорите, побуждений?
     - Лучше не прикалывайся. Закрою вот тебя сейчас в камере, а завтра на СИЗО уедешь.
    
     Вошедший в кабинет Юрка Вахомов вызвал Антонюка в коридор.
    
     - Понимаешь, какое дело получается? Терпила наш с проломленной челюстью из травмпункта ушёл после оказания помощи, а данные, как оказалось, оставил фальшивые. Стыдно ему, видать, что от бабы пострадал. Что делать будем?
    
     Владимир на минуту задумался и произнёс:
     - Отпускать девку придётся. Без потерпевшего никакого дела не получится. Сейчас терпилу надобно разыскать, а потом уж и за неё браться.
    
     Девушке сказали, что на сегодня она свободна. Та вышла из ОВД, затем вернулась и стала приставать к помощнику дежурного.
     - Послушайте, а кто меня домой доставит?
     - Добирайтесь сами.
     - На чём, интересно, в такое-то время?
     - Это нас не касается. Вы не потерпевшая. Могу вызвать для вас такси.
     - Ага, тачку я и сама поймать могу, да денег нету. Ну, дайте какую-нибудь машину. Пусть меня отвезут…
    
     В это время в «дежурку» вошёл Петрович.
     - Какие проблемы? - спросил он помдежа.
     - Да вот девушка требует её на автомобиле домой увезти.
    
     Бобров на удивление спокойно спросил:
     - Почему вы не уходите?
     Девица, воодушевлённая вежливым отношением старшего, невинно ответила:
     - А куда я ночью-то пойду?
     И тут Петрович дико взвизгнул:
     - В … !!! - Это было громко, матерно и по женской части.
      Девушка, буркнув:
     - Я буду жаловаться, - моментально испарилась.
    
     Проезжавшие в столь поздний час мимо отдела сотрудники вневедомственной охраны из автомобиля при работающем двигателе отлично расслышали крик Боброва. Всё-таки выходная мощность у Петровича, будь здоров.
    
     Однажды в дежурную часть позвонила администратор гостиницы, находящейся недалеко от ОВД.
     - У нас балаган здесь устроил один постоялец.
     - Сами-то разобраться не в состоянии? Обязательно в милицию звонить? - строго спросил майор Бобров.
     - Понимаете, из окна номера на улицу пустая бутылка вылетела. Граждане жалуются.
     - А вот это уже по нашей части. Сейчас пришлю наряд ППС (патрульно-постовая служба).
     - Тут ещё одна тонкость. В номере проживает известный певец, прибывший к нам на гастроли.
     - А, этот кучерявый прибалт… Хорошо, я лично прибуду.
    
     Петрович сел в автомобиль дежурной части и выехал в гостиницу.
    
     Вот что он рассказывал позже.
     - Постучал я в дверь нужного номера. Слышу: «Войдите». Захожу. Вижу, сидит этот кумир в дугу пьяный на диване, а около него две шлюхи вьются. Одна, видно, меня знает, сразу в коридор выскользнула, а вторая осталась. Шепнул ей: «А ну-ка продёрни отсюда, шалава». Та тоже смылась.
    
     Я представился, как положено, и говорю: «Что же это вы, товарищ артист, такое себе позволяете? Посторонние в номере. Посуда от вас вылетает в окно».
    
     Тот смутился. Лопочет, что выпил маленько, а про остальное ничего сказать не может. Потом хотел меня  коньяком угостить. А я говорю ему: «На службе не употребляю. Как вы только могли мне такое предложить?» - а сам стараюсь в сторону дышать. Как-никак  до этого больше флакона водяры накатил.
   
     Оставили мы этого соловья эстрады в покое. Пузырём ни в кого не попали, да и неизвестно точно, откуда его швырнули.
    
     Петрович, отслужив положенные 25 лет, вышел в отставку. Живёт  со своей ресторанной подругой. Кажется, они зарегистрировали брак.