Сказка о рыбаке и рыбке и о Ретоне

(Краснорусская  народная сказка)
(см. также "Сказки Красноруссии")

   Итак:
«Жил старик со своею старухой у самого синего моря…»
  Легко сказать: жил. Старая карга пилила деда с утра до вечера – какая уж там жизнь. Да и море вовсе не синее, а грязно серое от мазутных пятен и мусора.
«Старик ловил неводом рыбу…»
  Какая же на хрен рыба? Вся рыба давно эмигрировала в экологически чистые воды к берегам процветающих кап. ети их, стран: Норвегии, Японии, США и других. Так что деду оставалось ловить одного только минтая, от которого даже у ихнего кота случались попеременно приступы колита, гастрита, заворот кишок  и общее отвращение к жизни, выражающееся в категорическом нежелании ловить мышей.
«Старуха пряла свою пряжу…» и стирала помаленьку в старом корыте.
  Господи, уж каких только средств не пробовала, каких порошков: и Тайд,
который все идет к нам и никак не дойдет, и Миф, с его мифической свежестью – а все не помогало: белье оставалось серым, несвежим и отвратно воняло рыбой.
  Ну, короче, пошел однажды дед к морю и забросил в него невод. Забросил раз, забросил два, а на третий, как положено, вынул невод с золотой рыбкой.
Ну, не то чтоб она золотая была, а так – блестела помаленьку вроде зеркального карпа. Однако, говорит ему рыбка-то:
- Ну, чего тебе, старый черт, дома не сидится. Что ты все море баламутишь, да баламутишь? Что ты все неводом своим вонючим в нас кидаешься?  Лучше в депутатов своих кидай, чтоб тебе пенсию повысили…
  Но старик, однако, тоже не промах был. «Ты – говорит –чегой-то разговорилась, тварь мелководная ? Ты – говорит – нишкни давай да помалкивай, как тебе  по природе  положено».
  Ну, тут она, рыбка-то золотая, поняла, конечно, что она зарвалась совсем и по-другому заговорила : дескать, отпусти ты меня старче, дорогой за себя дам выкуп ну и дальше там, как положено…
-  Ну, вот, давно бы так, а то ишь чего надумала – чертом обзываться! Ты мне только скажи, скотина ты хладнокровная  - можешь ты моей старухе помочь по стиральной надобности, аль нет? А то у ей корыто совсем прохудилось. Может, какое импортное корыто подкинешь? Коли можешь – отпущу тебя обратно в море, а не можешь – так нет  моего согласия!
- Ладно – отвечает рыбка – ступай себе с богом, черт шелудивый, будет тебе импортное корыто. Только невод свой вонючий  убери поскорей! 
  Воротился дед в избу, глядь: а ведь и вправду – не соврала тварь чешуйчатая. Стоит посреди горницы новая импортная огромная стирмашинка «Индезит» о 7-ми программах стирки, да на 800 оборотов. Обрадовался дед, рассказал все старухе. «Это я все через ту золотую рыбку тебе сварганил». А старуха кричит, ерепенится: « Эх, дурачина ты, простофиля! Нашел чего выпросить – «Ендезит». Да этих «Ендезитов» в нашем сельмаге – навалом. Разве ж это стиралка? Да что ж в ней толку? Стирала я, стирала – а все опять как с корыта. Ступай, дурень плешивый, воротись к рыбке. Попроси у ней «Аристон» на 10 программ, да на тышшу оборотов, да с отжимом еще. Пусть такой «Аристон» дает, чтоб ни у кого такого не было!»
   Делать нечего. Пошел старик к морю, стал в него неводом швыряться. Швырнет и подтаскивает. Швырнет и подтаскивает. Это ж какая тварь выдержит? Приплыла к нему рыбка, говорит не рыбьим голосом:
- Ну что ж ты, гад двуногий, нам все море переворошил-замутил, над флорой и фауной измываешься? Сколько можно – ирод ты окаянный, сухопутный?
Тьфу!
- Дак, я что? Я – ничего. Я ж не по своей воле-милости. Разбранила меня моя старуха, не дает старику мне покоя – видно крыша-то вовсе поехала. Вот ты тварь морская-заморская ей претензию и предъяви! Дескать что ты над ним измываешься, не даешь ни покоя, ни отдыха?  А то чуть что – так старик во всем виноват. На море штормит – дед виноват, машинка барахлит - обратно я провинился! А и вправду сказать, машинку ты нам справила какую-то плевательную, прости-господи! Прямо – мясорубка какая-то, а не машинка! Белье все порвет, в мелкие клочья порубит и обратно выплюнет! Я тебя по стиральной надобности просил, а ты что?
  Вобчем, я тебе так скажу: «Либо ты мне стирмашинку «Аристон», об которой бабка мне все мозги пропилила, сделаешь, да с бесплатной доставкой прямо в избу справишь, да такой «Аристон» – чтоб всем другим пистон в одно место, чтоб ни у кого такого «Аристона» не было, либо я за себя не ручаюсь. Я, как есть, малахольный и нервьно-депрессивный субъехт и незнамо что натворить могу! Мне дохтара так прямо и сказали: «Тебя, говорят, дед, по нашей медицинской видимости, уже ни одна психбольница не вылечит. Так что ты лучше дома сиди и к нам вовсе не суйся, а то мы через вас психов сами нервостениками стали». Так и сказали!
- Ох, и надоели вы мне оба – отвечает золотая, будто бы, рыбка -  что ты, что ведьма твоя. Будет тебе и пистон, и «Аристон», и доставка. Только изыдь с глаз с моих долой, а то я за себя тоже не ручаюсь!
- Да, я что? Это все бабка моя.
  Вернулся дед в избу, глядь – и впрямь: возле старого «Индезита» стоит новый «Аристон» на 10-ть программ, да на тыщу оборотов, да с отжимом и просухом.
  А бабка опять кричит, не унимается:
- Дурачина ты, простофиля! Воротись сей же час к рыбке! Попроси мне другую машинку. Не простую машинку – волшебную! Чтобы в ней простиралась бы наскоро, да младешенькой снова бы стала я. Понял, что ли, балбес старый?
 - Ты сдурела совсем или нет? Какой еще младешенькой! У тебя ишиас с люмбагом, нефрит с гастритом  и диабет с артритом! А у меня еще радикулит. Станешь младешенькой – тьфу, прости господи, и не выговоришь-то – у тебя пенсию враз отымут, на что лечить будем артриты свои, да радикулиты?
- Не твово ума дело! Иди делай давай что приказано!
  Вот приплелся дед на берег моря. Стал он невод кидать и забрасывать. Замутил всю пучину морскую он. Приплыла к нему рыбка и молвит так:
- Ну, что, сволочь старая! Извести нас совсем собрался?
- Да, нет – отвечает ей дед – это все моей бабке не можется. – и пересказал ей бабкины слова - и которые цензурные и всякие другие.
- Ладно, черт с вами! Сделаю вам, что хотите. Только и ты вначале просьбу мою исполнишь. Забрось свой невод поганый подальше в море, чтоб я его больше не видела. Не серди меня больше, не доводи до мокрого греха!
  Послушался дед, выкинул свой невод.
  Говорит ему рыбка в последний раз: «Значит пусть твоя бабка так сделает.
Вначале пусть влезет в «Индезит». На полную стирку ей включи, но подогрев не включай! Чтоб в холодной воде простиралась. Потом пусть полезет в «Аристон». Там подогрев ей самый большой включи, чтоб крутым кипятком бы ошпарилась! А потом, когда из «Аристона» вылезет, пусть окунется в корыто с морской водой – вот тогда молодою и станет вновь!
  Воротился дед в избу, все бабке рассказал.
- Однако, шибко страшно мне – отвечает ему его старуха. - Давай-ка ты, старый, вначале влезь, да простирайся. Коли, ежели омолодишься, тогда и я .так и быть, за тобой следом полезу.
  Делать нечего. Снял дед порты, перекрестился, да и полез в «Индезит».
  Как тут оно, незнамо что, начало его стирать-мутузить – матушки святы!
Крутило его туда-сюда, кидало,  да пеной окатывала, да опять крутило и водой ополаскивало. Только дед воздуха глотнет, чтоб отдышаться значит, а его как пеной обдаст опять и ну – колдыбачить туда-сюда, из стороны в сторону. Вертело его вертело, крутило его крутило, стирало его полоскало, потом завертело быстро-быстро, просушило и назад наружу выкинуло.
  Долго дед на полу лежал, все в себя приходил. Однако, пришел. Ощупал себя, ощутил, прочихался, откашлялся. А дальше ведь еще хуже – в кипяток лезть. Собрался дед духом, крикнул: «Эхма, была – не была!» и в «Аристон» залез. Что тут вообще началось! Что тут сделалось! Сама бабка в испуге сбежала прочь!
  Как она стала прыгать, машинка-то, как стала деда кипятком обдавать. Обдаст кипятком, подпрыгнет и – давай грохотать, колдыбачить. «Пресвятая мать, богородица!». Как раскрутит его, помутузит туда-сюда и вся затрясется, сволочь, как от злости. Только дед в себя придет, внутри сидючи, только перекрестится, - а она, машинка-то опять как закрутит его, как потрясет, да завертит вновь, кипятком обдаст и подпрыгнет тварь и трясется вся. «Батюшки святы!». Совсем уж дед с жизнью своей преклонной распростился. А «Аристон» проклятый все не унимается. Включился,  сволочь, на тыщу оборотов и давай крутить! У бедного деда глаза повелезли, уж не поймет- где у него руки, где ноги, а его все крутит и крутит, вертит и вертит – не иначе как деду конец пришел! Наконец, перекрутило его всего, отжало, просушило, опять выкрутило и обратно на пол выкинуло красного, как рак.
  Дополз дед из последних сил до корыта с морской водой и - «Эхма, все одно помирать!» - в корыто и кинулся.
  Ну, а из корыта, понятно – вылез Иваном Царевичем! Да не будь дурак, обхватил он левой рукой  «Индезит», сгреб правой рукой «Аристон», да и был таков. Пошел себе молодуху искать. Да, и верно ведь: с таким колымом его любая возьмет, ну а тут еще  имя да звание!
  Ну, а бабка, дело известное,  осталась у разбитого корыта.
  Какая мораль-то? А вот какая: не хрена за импортными «Индезитами» да «Аристонами» гоняться, когда свои отечественные стиралки есть!
  «Покупайте отечественную малогабаритную ультразвуковую стиральную машинку «Ретона»!
  Какой толк от нее, так то никому до сих пор и неведомо. Зато и маленькая, и дешевая, и воду экономит, и электричество! А уж какую про нее сказку в рекламе рассказывают – так не моей чета! Вот так!

P.S. В случае использования данной сказки в качестве рекламы, прошу руководство НПО «Ретон» выслать мне полагающийся гонорар!