Пташка

(рассказ из цикла "Песочный человек")


От автора: "Метафора, но черт возьми, все до последней капли больно и имеет много смысла".


8.
Моя милая Пташка, где ты теперь? На какой полосе? За какими облаками? В какой стране? Все что было – прошло, возможно, даже сожалею.
Если не думать о прошлом и раскручивать всю историю из конца в начало, можно увидеть правду, ту самую, которая исчезла с восходом солнца.
Меня обвинили в том, что не так люблю, не в то верю, не за тем гонюсь. Но ведь ты была, была! Слышишь? Твои руки и твое дыхание были настоящими, живыми, человеческими. И теперь уже не должно быть противно, поскольку вся ненависть и отвращение изжили себя навсегда. Та часть меня, которая хотела видеть мерзость – ее увидела, подавилась этим и успокоилась. Ты еще здесь? Я знаю – ты еще здесь, еще рядом со мной. Пусть даже этот непонятное, покрытое зеленой коркой, тело уже не той формы и не той привлекательности. Ты была настоящей. Все, из чего ты состояла, была великолепная субстанция, манящая и жаждущая ласки.
Под звуки скрипки, и медленно падающих капель дождя на заляпанное грязью окно, ты умирала. Все это время ты таяла в моих объятьях. Как же это красиво! Ты просто смотрела, и в зрачках отражалось небо, похожее на свинец. Кто-то посветит, эти слова своей любви и будет неправ – это отчаяние, исчезнувшая империя. Покоренная цитадель, ставшая для завоевателя не более чем зданием, сделанным из песка, пыли и пустых обещаний. Горло раздирается от крика, его можно и даже нужно царапать ногтями, рвать на кусочки, наблюдать за тем, как рот расплывается в ехидной улыбке и кровь медленно струиться по губам. Но всякий готов к тому, чтобы вкусить чужую мембрану, чужой секрет, интимный порок. Как извращенство, как стыд, как обыкновенная похоть – ты была чем-то похожим.
И в свете тусклой лампочки, я разжал кулак, отпустил твою руку, облизал слезы, заморгал что было мочи, и пытался удалить видение. Тело молчало. Молчало в буквальном смысле. По нему бегали муравьи, ползали личинки непонятных мне насекомых, и стоял этот ужасный запах. Запах гнили! Запах увечий, запах смердящих язв. Прекрасно! Великолепно! Я готов покориться этому! Даже в испуге, окутавшим мое сознание, хочется видеть только хорошее. Пускай осуждают те, кто не понимает – человек умирает в тот момент, когда о нем забывают, а не когда сердце прекращает биться в груди. Тебя я запомнил! Даже из дальних миров, на расстоянии миллиардов световых лет это послание достигнет цели, доберется до твоих ушей и вонзиться в тебя, как кинжал в изнеженное брюхо.
Ты еще здесь! Я это знаю…

7.
Из послания станет ясно, что больно было всегда. Каждому необходимо познать боль, чтобы уверовать в счастье.
Когда в темноте ты прикоснулась к моей руке, мое сердце застучало сильнее. Полились секреты, откровения, таящиеся в глубине души тайны. Можешь в это поверить? Кто мог предугадать такой поворот сюжета? Ты была осязаема. Волосы пахли сигаретным дымом, и казалось, он окутывает меня целиком. По спине пробежались мурашки, как будто бы холод сковал твое тело. Рука погружалась в тебя, ты все еще смотрела на мое лицо, ожидая особой реакции, но эту самую реакцию можно было увидеть только в тебе. Глаза выдали все. Они были огромными, детскими, искренними и даже в кромешной тьме, среди множества пьяных, спящих тел, они говорили.
Раз, два, три… Дыши, дыши Пташка, вдыхай этот воздух своими легкими. Пробуй на вкус запреты, кусай то, что нельзя даже созерцать. Шаг за шагом, все ближе и ближе к намеченной цели. Разговоры все тише, все больше энергии тратится на поглощение губ, на поцелуи в шею, на царапание спин. Дыши Пташка, уже не так важно кто ты и для чего весь этот маскарад. Мы были счастливы, не так ли? И плевать – что потом будет утро, что потом кто-то умрет, и кто-то вычеркнет умершего из памяти, оставив лишь образ маленькой птички, дрожащей где-то там, в детстве. Одна, в пустой комнате, закутанная в плед и уставившаяся на хрустальный шар, в котором старинный замок медленно окутывают снежинки.
Дыши Пташка, просто дыши. Не смей делать вид, что тебе скучно! Руки нежные, как ваниль… Мммм… Вздох, всхлип, как это прекрасно! Все цвета радуги соединились в одном единственном существе и даже здесь, они сияют как при свете солнца.
- А если нас увидят? – вопрос из глубины сознания. Это не важно, ведь каждый всего-навсего человек. Это в его природе. Да и не важно, что будет потом. Важно, что происходит сейчас. А сейчас творятся вещи из ряда вон выходящие.
Закусив губу, пытаясь выдавить хоть каплю наслаждения, заканчивается момент. По щеке бежит слеза, я понимаю, что от криков необходимо избавится и, заткнув рот их можно избежать. Но перестаравшись, Пташка, как обезумившая птица рвет на себе перья, разрывая в клочья горло. Под ногтями кусочки живой плоти. Бедра уже не так прелестны, грудь уже не поднимается и опускается в такт дыханию. Взгляд стекленеет. Кровь струиться по подбородку – это высший экстаз! Красиво и ужасно…
Моя милая Пташка – где ты теперь?

6.
От рук пахнет мандаринами. Праздник, дух Рождества. Превосходно. Это не набор воспоминаний, это все то, что нас когда-то объединяло! Ты же понимаешь все, что здесь написано? Пташка? Теперь тебя нет. Нет и меня. Этот мир – он как карточка из какой-то детской игры. Ее потеряли, сожгли и просто втоптали в грязь. И нечего лить слезы. В одиночестве, тоже есть свои плюсы. Кроме того – ни кто не одинок, бог с каждым из нас, хотим мы того или нет!
Ты веришь в него Пташка? Скажи мне? Как тебе вообще все это послание? Если ты конечно в силах его осмыслить? Оно выходит за рамки понимания людской реальности? Надеюсь на это! Я хочу, чтобы ты вникла в самую суть и пусть в тот миг, когда в театре загорелся свет и все зрители стали медленно уходить из зала, ты все еще смотрела на актрису, подбирающую со сцены цветы, ты была другой, мне это нравилось. Потом мы должны будем пойти к друзьям: твоим или моим? Черт их разберет. Там  будет весело, в сто раз веселее, чем обычно, а я не хочу веселья без твоего присутствия. В театре красиво и чего стоят только эти аплодисменты? Они оглушают! Величие, рожденное за полтора часа представления. Это дитя искусства, великолепный первенец – венец всех несчастий и радостных дум.
Ты медленно провожала взглядом труппу актеров, наверное, хотела сорваться и кинуться к ним, умоляя не покидать, показать тот мир, в котором ты прибывала все это время. Я дотронулся до твоего плеча и почувствовал дрожь. О боги! Ты так хороша! Наверное, даже слишком! Кто знает, насколько может быть хороша кукла, таковой не являющаяся? В прекрасном выпускном платье. Твой взгляд переполняла тоска. Еще минуту и зал потемнел.
Тебя трудно найти в этом мраке! Где ты? Двери закрыты, звуки утихли, ты пропала. Именно тогда я дал себе слово – больше не терять тебя и находить даже в бесконечности, в бездонной и безразмерной бездне. Шепот, хлопанье ресниц, дыхание. Ты не убегала, ты стала пустотой. Но я нашел.
Ты говорила, что в моих глазах много льда, пусть так. Но они помогли мне увидеть и создать тебя из ничего! Родить для себя и заставить быть такой, какая ты есть сейчас.
Черт возьми – это была просто встреча, даже не свидание, но ты показала мне иную сторону монеты. Я хотел тебя…
5.
Моя милая Пташка. В сотый раз висну на том, что без тебя не интересно.
Помнишь, как в толпе людей, с которыми я здоровался перед спектаклем, в тот момент, мне удалось разглядеть тебя. Мне кажется, мы тогда и толком друг друга не знали! Но это не так важно. Важно то, что ты приняла меня в свои объятья. От тебя пахло алкоголем: виски или ром? Что-то из той серии. Ты была так великолепна. Твой портрет сгорал в моих глазах, однако реальная девушка стояла рядом и кусала мочку моего уха. Я закрыл глаза, понимая, что нахожусь в людном месте и  так делать нельзя. Но…
Правая рука гладила твою талию, дотрагивалась до бедер и ласкала тебя между ног. Какая пошлость! И то, что я сейчас пишу об этом, на мой взгляд, еще более глупое событие! Как тебе Пташка? В очередной раз возбудилась при воспоминании об этом? Я да… Это мило, адово мило! Но это не есть истинное наслаждение, хотя заниматься сексом на публике куда интереснее, чем под одеялом, с выключенным фонарем и в полной тишине. Прости меня за вольности, по-другому не могу. Ты хотела меня, я хотел тебя. Мы люди, только и всего…
Нас не стоит осуждать за попытку.

4.
Сейчас вспоминать о тех секундах, или точнее сказать минутах, проведенных у монитора компьютера и перечитывая твои сообщения, довольно сложно, однако я пробую. Совсем не знакомы и нет общих интересов. Хотя, может быть и есть. Я наблюдаю за тобой на экране – ты одета в черную футболку с непонятной надписью, с растрепанными волосами и все еще улыбаешься. Наверное, слишком улыбчивая, хоть и любишь погрустить. Слышу, как играет музыка – что-то из рока, классика жанра, но так цепляют эти неумирающие мотивы.
Ты проводишь рукой по объективу своей вэб-камеры, давая понять, что жаждешь моего прикосновения, банального присутствия с тобой рядом и подмигиваешь. Сигаретный дым заполняет всю комнату, и, кажется, падают несколько слез. Это прекрасно! Это так прекрасно, что невозможно и описать. И если бы ты в тот момент решилась совершить самый глупый поступок, который когда либо мог исходить от тебя, я бы не смог тебя остановить – так меня завела твоя реакция.
Мы разговариваем о фильмах, великолепных шедеврах мировой киноиндустрии. О том, как хорошо видеть необыкновенные сны, вслушиваться в гитарные струны и поддаваться влиянию обыкновенной скрипки. Да, пожалуй, здесь мы похожи. Но это еще не все. Я предлагаю тебе посетить театр, где будут ставить интересную пьесу, немножко сумасшедшую и немножко легкую на понимание. Ты киваешь головой, выпуская из легких клуб дыма. Меня это раздражает, курящие не моя специальность, не особо радуют те девушки, которые мучают свой организм табаком и алкоголем, но ты себе это позволяла, собственно, поэтому мне стало наплевать.
Моя милая Пташка, скажи мне – сколько непонятного в этом мире ты смогла бы понять?

3.
Когда твое лицо впервые предстало предо мной, я ничего особенного в нем не увидел. Просто «привет», просто разговор, который уже через пять минут завел меня в тупик. Я хорошо помню это Пташка, даже слишком хорошо!
Желтая комната, много-много света и возможно снег, который шел за окном. Ты почему-то смеялась, предлагая мне выпить за знакомство. С какой ты планеты? Еще тогда время вело себя иначе, и я толком не понимал, во что ввязываюсь. Прислонившись спиной к стене, я просто улыбался, держа руки спрятанными в карманах. Ты присела на корточки, тоже оперевшись спиной, как будто бы желая посмотреть на меня с менее высокой позиции. Меня это забавляло. Желтые обои были необычными, даже слегка волнующими, а твое лицо постоянно прикрывала челка неухоженных волос. Запах духов, сигарет. Ты осмелилась закурить прямо там, и если мне не изменяет память, там курить было нельзя. Но для тебя не существовало запретов.
Милая Пташка, вспоминая все это, мне становится грустно за то, что тогда я прикоснулся к твоей щеке и почувствовал ее холод. Интересное сочетание страсти, и уверенности в себе. Обычно эти вещи не совместимы.
А знаешь ли – когда ты ушла, после фразы:
- Мы здесь трахаемся… - шутливо произнесенной мною в ответ на вопрос случайно-зашедшего человека.
Я был готов догнать тебя, с силой ударить кулаком по милому лицу и приложиться хорошенечко им об дверной косяк. Чтобы в стороны разлетелись куски мозга, куски черепа и из глаз потекла кровь. Вот тогда бы я был доволен. Я бы по-настоящему удовлетворился моментом. Это все, чего я хотел. Но ты только и успела крикнуть:
- Я тебя найду по инету, обязательно свяжемся вечерком!
И я растаял. Может быть заволновался. Ты вызвала во мне панику, потому что доверять тебе мне совершенно не хотелось, ты еще пока была всего лишь человеком, правда без имени, без эмоций, без тела.

2.
Пташка, простишь ли ты мне когда-нибудь все то, что между нами было? Мне казалось, что невозможно жить и уметь доверять, делиться с кем-то своими секретами и другими сокровенными вещами. Однако ты позволила по-иному посмотреть на эту проблему. Спасибо.
Когда в то утро я вынул наушник от плеера, из своего уха и подошел к девушке, стоявшей ко мне спиной, я высоко задрал подбородок, слегка прищурился и дунул потоком воздуха на ее волосы. Возмущение.
Моя улыбка.
Желтая комната.
Разговор в интернете.
Театр.
Ночь.
Утро, я открыл глаза.

1.
Как там на другой планете? В другом мире, где нет меня? А? Моя Пташка? Ты все еще помнишь глаза изо льда и хлопанье в ладоши?
Знаешь, в мире мало прекрасного, не потому что его нет, а потому что мы совершенно не умеем его видеть! Поэтому вспоминая прекрасные пейзажи, очень хочу увидеть тебя лежащей в черном платье, в темной футболке с непотушенной сигаретой в руке, с падающими на лицо волосами, на зеленом, даже ядовитом лугу, смотрящей в небо. Там очень красиво, там синева перемешивается с ванильными облаками и много-много птиц.
Пташка – ты ведь любишь птиц, или я всего на всего выдумал твой образ?