Весна на улице лыжной

                ВЕСНА НА УЛИЦЕ ЛЫЖНОЙ
               

Денис Тришин распутывал верёвку, всю в узлах, когда-то и кем-то основательно напутляканую.
Верёвка была ему не особенно нужна… даже и не нужна вовсе… Просто Денис Тришин давно
собирался распутать её, да всё занят был чем-то суетным.  А верёвка, к слову сказать, была ветхая,
грязная, вся какая-то поганая,… аккурат для помойного ведра…
- Выкинь ты её!... - это Зойка, жена Дениса, заглянула на кухню выяснить: чего это там муж притих?...  Тришин посмотрел куда-то сквозь Зойку и продолжил занятие… 
- Тьфу!... - хлопнула дверью Зойка…  Денис отложил напутляканый клубок, крякнул, подошёл к раковине и упёрся руками в край… В мокрой нержавеющей ёмкости отразилась физиономия
сорокалетнего нерадостного мужика… Плотно сжатыми губами Денис выдавил пузырящуюся слюну..,
попал точно в переносицу… 
- Денис!... Ты идёшь с нами?!...   
- Некогда… 
Зойка с дочерью Машкой всю неделю собирались в парк. 
- Так идёшь?!... 
- Некогда… - Денис включил воду и сунул в прозрачную струю палец… Струя, приятно охватив палец, звонко забарабанила по нержавеющей раковине… - Трррынь-тынь-тынь-тынь-тынь….тр-р-р-р-р….
- Ну, мы пошли! Смотри, пива не пей!
Хлопнула входная дверь, дзынькнули бирюльки на люстре и все стихло. Денис Тришин сунул ладонь под струю – ритм барабанной дроби изменился. «Хм…» Он сжал ладонь в кулак – новый звук. «Опа!» Денис, не обращая внимания на разлетающиеся вокруг брызги, начал поочередно подставлять то один, то два или три пальца, или разом всю ладонь. Хотите верьте, хотите нет, получалась музыка! Да не какая-то там «Мурка», а нечто наподобие фуги Баха! «Офигеть! - справедливо удивился Тришин, - Вот ведь, а!?» Он высморкал соплю, проследил ее исчезновение в водовороте раковины, прополоскал ладонь и задумался. Если из такой вот простой струи воды может получиться музыка, то тогда - что? Да,- что? Что… Дальше мысль не пошла. Нечто неуловимое крутилось, витало, рождало Некое ощущение чего-то Большего, чем эта задрипозная жизнь в «хрущевке» с ободранными обоями и донельзя запакощенным подъездом.

 Одновременно поселилось какое-то внутреннее беспокойство,- предощущение чего-то дотоле неизведанного... Будто взглянул он на этот суетный город, с высоты птичьего полета...- на этот серый, с бурым снегом и грязными лужами весенний город. Каким-то все мелким, ничтожным, что ли, показалось ему все сверху. Эти черно-бурые фигурки человечков, ползущие по раскисшему снегу, грязные машины, рассекающие громадные коричневые лужи,... искореженные, как после войны, крыши домов… Дохлую кошку, большей частью оттаявшую уже... и в луже, у края дороги, болтающую головой вправо, когда проезжала машина, и влево,- когда поднятая машиной вода спадала. Ощущение-то пришло, а вот что делать с ним - Денис Тришин не знал. Он схватился было за веревку, но тут же бросил – «Зачем?» Побегал по захламленной комнате, взял, потом бросил газету, зашел на кухню, прямо из-под крана хлебнул воды. «Ветошкину, что ли, Пал Палычу, позвонить, а? Или пива? Или - и позвонить, и пива?»

 - Ветошкин, айда ко мне… Делать чего будем?... Да есть мыслишка одна…и попить захвати…
Денис Тришин задумчиво уставился на телефонную трубку… Трубка была ослепительно красная.., какая-то дикая и тревожная в своей расцветке… - Отдать бы это аппарат какому нибудь индейцу Джо - Кровавое Яйцо… Резюмировал Денис Тришин и положил трубку на рычаг… Он решил дожидаться Ветошкина Пал Палыча в прихожей…и устроившись на табуретке, равнодушно уставился в угол… Этот угол своей двухкомнатной квартиры они с Зойкой определили для наказывания дочери Машки… Ежедневно, в течении получаса, водворённая в угол для перевоспитания, Маша мазала слезами и соплями обои… Денис Тришин вспомнил, что он тоже много лет назад ежедневно страдал в углу и так же грязнил пальцем стену… Он ещё немного повспоминал то далёкое и безвозвратно ушедшее.., повздыхал.., встал, подошёл к двери и посмотрел в глазок… - Никого… Минут десять так и стоял Денис Тришин, прильнув к глазку… Тишина на лестничной площадке вовсе не успокаивала, но тревожила и угнетала…

Лязгнул замок, распахнулась соседняя дверь и из неё выскочил Лёнька Белов, пацан такой… шумный… Мелькнул в глазке.., и загрохотал по ступеням вниз… Какое-то время гулял по подъезду, произведённый Лёнькиными прыжками и воплями шум… И снова тишина…Гробовая. Денис раз пять измерил шагами коридор, прежде чем противно затренькал звонок. Пулей, не глядя в дырочку, подлетел Тришин к двери и мигом распахнул: Прошу! Однако…
 
- Кара небесная ждет всякого! Гореть будут все в геенне огненной! Ибо отдали души на служение телу тленному и ничтожному. Сие же есть путь в пропасть! Но есть спасение, есть! Путь к спасению есть, и есть он один! И мы пришли спасти вас, указать вам путь, ибо видим – на краю на самом пропасти стоишь ты, и ногу уж предзанес к шагу последнему! Аз, есмь! Остановись, раб грешный, не поздно еще вернуться к Нему! Ждет он тебя!
Всю эту тираду, не останавливаясь, но и не перебивая друг другу, а слаженно вторя, бросили в лицо опешившему Денису Тришину две бабульки с сахарными личиками.
- Вот, возьми! Тут путь истинный начертан для тварей божьих!
Бабуленции сунули в руки Денису книжицу в ярком, лакированном переплете. Тришкин глупо улыбнулся и уставился на книжку: «Жизнь во Христе». 
- Не поздно еще, милый, не поздно! Пока не поздно! Увяз ты во жизни плотской и грешной, да не покинут еще Им. Ибо сказано: «И последние будут первыми!». Вот, сердешный, адресочек, приходи, поможем!

Пока Тришкин теребил подбородок, пока чесал спину, бабульки, напевая какие-то псалмы, хлопнули подъездной дверью.
-Вот ведь… Денис поскрёб ногтями щёку и привалился спиной к прохладной стене…Лёгкий, подслащённый запах ладана, оставленный бабульками, витиевато клубился, щекотал ноздри.., и тонкой струйкой вползал в распахнутую дверь квартиры… Денис Тришин заскользил спиной по гладкоокрашенной стене.., и поёрзав…укрепился задом на цементном полу… -Вот ведь…   Пальцы бережно нашли на груди алюминиевый крестик.., погладили… - Вот ведь…   Где-то в глубине ушей.., на самых задворках слухового канала.., чуть ближе к макушке…затренькало мелодично и нежно…Денис закрыл глаза и умиротворённо прислушался… Уже не треньканье, но хрустальный перезвон наполнил его голову и хлынул в остальное тело…

Сорокалетнее, скованное заботами о хлебе насущном тело Дениса Тришина… обмякло навстречу необычайной музыке.., губы зашелестели что-то о Суете сует.., о грехах ведомых и неведомых… Золотые, розовые и бирюзовые всполохи, белые хламиды, звёзды и мировой океан…растворили в себе очередного путника… - Иже еси на небеси… Шелестел Денис Тришин не открывая глаз и блаженно улыбаясь… - Есмь в человецех ..., и дай нам днесь…   Так бы хорошо и дальше сидел на полу в подъезде Денис.., но последняя молекула пахучего ладана истлела в ноздре.., а вслед за молекулой исчезли перезвоны.., звёзды… и бирюзовые всполохи…  - Ты чего это ?...  Глазам Тришина предстали жирные комья земли с травой и собачьим дерьмом на знакомых ботинках…

- Палыч, что ж ты грязи-то на себе столько прёшь?...
 – Так весна.., распутица… Пал Палыч Ветошкин (а это был он) обстучал основательно ботинки о гладкую стену…
-Здорово, Денис… Ты меня звал?...
- Звал…
- Так я – вот… Ветошкин поставил полторашку «Клинского крепкого» перед Тришиным…
 - А ты… не рад, гляжу…
- Да убери ты эту мерзость…  - Денис продолжал сидеть на цементном полу и смотреть на ботинки приятеля…
 - Почистил хоть…И то… Видение мне было, Палыч… А тут ты… зелье адское принёс… А мне виденье было!...  Пал Палыч Ветошкин, ничуть не обидевшись на неласковый приём, устроился рядом на полу и  прихватил старинного друга в охапку…
- Ну, брат, сказывай.., чего тебе такого привиделось, что ты пиво мерзостью называешь?...
- Да вот, Палыч, сам посмотри!
Денис протянул лакированную книжицу Ветошкину.
- «Спа-сение от ге-енны ог-нен-ной. Истинный путь». Хм-м… Что за херня?! Ну-ка, чё там??… У-гу… Ага… Погибель… Неотвратимая кара… возмездие… Бог ты мой! Муки адские… Гореть вечно… Батюшки свет! Ужасы какие!!! Спасение… Есть путь… Еще не поздно… - бормотал Пал Палыч Ветошкин, перелистывая тонкие странички пахнущей типографской книжицы листики, - На краю пропасти… Ибо… ага… ого!…
- Ну, ты что, Палыч, всю, что ли, прочитать хочешь??? – заскучал Денис.
- Постой-постой… Щас… Грех тяжкий… Разверзнется и поглотит…

Тришин поерзал задницей по заплеванному бетонному полу. Неудобно как-то… Ноги затекли… Он встал, хрустнул костями, потянулся. «Клинское крепкое» запотело, покрылось малюсенькими капельками, самое то, как любил Тришин. Он нагнулся, провел пальцем по запотевшему боку бутылки – сделалась маленькая речечка, провел еще – еще одна. Как-то сама собой бутыль оказалась в руке у Тришина, с негромким треском свернулась крышка – «Чутка – пить охота!» Не заметил сам, как бутыль наполовину опустела. Стало как-то полегче, попонятнее, взгляды на жизнь вроде бы и прояснились и упростились.
- Палыч, а, Палыч! Ну, что ты, в библиотеку, что ли, пришел? На-ка. Глотни, пока холодное!

Ветошкин посмотрел на Тришина, на полупустую бутыль, в книжку и опять на Тришина.
- Кажись, того, грех это!  Не хочу я что-то… Да не пил бы и ты, Денис!
- А я думаешь хочу твоего пива?... Вот водки бы выпил… 
- Побойся Бога, Денис!... Ветошкин протянул под нос Тришину книжицу … - О спасении заботиться надо!... Водка – зло!... 
- А вино?...Вино – зло?...  Хитро спросил Денис Тришин, перебираясь на соседский коврик …Получилось мягче и теплее…
- И вино – зло!  - утвердительно кивнул Ветошкин…
- А вот и нет!...  - Денис  радостно вскинул руку и указал пальцем куда-то вверх… -Известно, Палыч!… Доподлинно известно!...

- Чего известно-то?...  Задрал голову Ветошкин в направлении указующего перста…        - А то, Палыч !... Известно всем и каждому, что Иисус  делал из воды вино.., и народ его пил…
 - Врёшь!...
– Истинно говорю!... Потряс над головой пальцем Тришин…  - На свадьбе Иисус гулял, а вино закончилось…Вот тогда Он людей и выручил…
 - Врёшь!...   
 -Не зли меня, Палыч!... Ты хоть и учителем работаешь, а такой элементарщины не знаешь!...
– Да как Он мог сделать-то?... Не хотел сдавать позиции Ветошкин…
 - Очень просто, Палыч!... Потому, что Он – Иисус !....
 – Тихо!...С-с-с-с-с…  Ветошкин втянул голову в плечи, прижал книжицу к груди,…и огляделся… - Не произноси Имя Господа Нашего всуе!... С-с-с-с…   
 - Палыч!... Ты болван!... Тебе на минуту поповская брошюрка в руки попала…так ты сразу поглупел до невозможности!…Это же натуральная сектантская пропаганда!...  Лежать на коврике и одновременно доказывать такой всенародно знаменитый факт  стало как-то неудобно… Першило в горле… Денис Тришин, серьёзно сопя, перегруппировался на том же коврике в полусидячее состояние…
- Кхе-Кхм!... Кху- кха-кхы!... О чём это я?... 
– Ты говорил про сектантскую пропаганду… Подсказал Ветошкин… 
- Ага… Палыч, ты болван!... Уразумей, бездарный ты учителишка, что раз Иисус Христос сам вино из воды сотворил и людям сам его дал.., значит оно…вино…- для благости!...Понял?...Для бла-гос-ти!...     – Ты думаешь?... Ветошкин хоть всё ещё колебался, но уже не сопротивлялся убедительной речи  друга…
- Не уж-то правда?... 
- Истинно!...Истинно говорю!... И Денис Тришин снова воздел руку и потряс указательным пальцем…
- Секи, Палыч! – Он выхватил книжицу из рук Ветошкина, пошуршал страницами
 – Во! Читай! Эх, дура ты, Палыч! А еще коммунист!
- Да я это,… - залепетал Ветошкин и, водя пальцем по строчкам, забормотал: «…Вина у них нет… Иисус говорит им: наполните сосуды водою. И наполнили их до верха. И говорит им: теперь почерпните и несите к распорядителю пира. И понесли. …отведал распорядитель воды, сделавшейся вином… и говорит жениху – вот, а ты хорошее вино сберег напоследок! Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской и явил славу Свою!»
Последние слова Ветошкин уже не бормотал, а звонко декламировал, вытянувшись по стойке смирно и ежеминутно крестясь.

- О-фи-геть! Во дела-а…И правда, а, Денис!? Ты смотри… Значит, вино из воды… Хм…
- Во, а я что тебе говорю, дурья башка?! Ты, Ветошкин, прямо дурак какой-то! Коммунист с библией!
Ветошкин обиделся: - А нам сейчас можно! Сам Зюганов в церковь ходит! Это не запрещено! Значит, вино…
Он протянул руку к бутыли, пальцы почувствовали привычную гладкость пластмассы и мощным поршнем вогнал кадык в чрево остатки «Клинского крепкого».
- Э! Палыч! Да ты все выпил! Ну ты и паразит! Коммунист с Библией в руках пьет пиво. Во картинка!
Но Палычу, похоже, стало хорошо.
 
Немногим позже Денис Тришин и Пал Палыч Ветошкин пришли к обоюдному заключеню,…что не только вино, пиво,…но и водка… так же происходит от воды…И, стало быть, пить водку – не менее благостно… И название-то какое у водки…- самое что ни на есть водянистое!... Вод – ка… Божественно!... Сходили в магазин, взяли…Опробовать воздействие решили в квартире Тришиных…
В подъезде попить, конечно, - неплохо… Есть своя прелесть, свой сермяжный уют и даже некоторая лихость… Но, теперешнее открытие требовало уединения…Кухня же в любой постсоветской квартире, попрежнему являла собой наиболее привлекательное место для мечтаний, терзаний и прочих духовных брожений…Теперь  главное -  соблюсти норму , т.е. вниманельно наблюдать повышение благости по мере -потребления… Не жадничать, не тупо алкать подобно зверью на водопое, но пить вдумчиво,…с оттяжкой,…и не проворонить апогей благости… Когда наступил апогей… Ветошкин с Денисом не заметили…

Первые минут пятнадцать благость активно согревала душу и просветляла подобно весеннему солнцу… Ветошкин оживлённо накапливал осознанное по-новому состояние, и восторженно потреблял  божественный водянистый напиток… - А не испить ли нам ещё по грамульке, Денисушка!... Уж больно благостный напиток!... Грех не потребить сколько надобно!...   – Давай, Павлуша!... Потребим сколько надобно!...  Денис Тришин тоже чувствовал, что его благости необходима активная поддержка извне… Но…Не уловили,…не уследили, как ни старались… Проворонили Денис Тришин и Пал Палыч Ветошкин апогей благости… Улетучилась, испарилась, исчезла благость,…как и не было… Загрустил, положив на стол голову, Ветошкин… Набычился Денис… 
- Слышь, Палыч,…а не имеешь ли ты на меня камня за пазухой?... 
– Чего не имею?... Ветошкин подпёр нетрезвую голову кулаком…  - Камня, говорю…не имеешь ли?... 
– Какого камня?...  Голова Ветошкина, закрывая глаза, медленно поползла с кулака на стол обратно…               
 - Не спать!...  Навалился на стол грудью Денис,…поближе к Ветошкину… - Эй! Палыч!...      Ветошкин едва приоткрыл глаза…
 -Ну…               
 Тришин потянулся рукой к лицу друга…
 - Не спи-и-и, говорю…Не - с- па-а-ать!...   Но Ветошкин уже спал, отключив зрение, слух, обоняние и осязание…
- Не-е, Палыч, ты у меня, грехи не отмоливши, не уснешь!
Тришин схватил в охапку обмякшее, костлявое тело друга и перетащил к раковине.
- О-о!...  Уф-ф!!!... Чего это???... А-а… - замотал мокрой головой охмелевший учитель, - Где я? Это что ли дождь? А-а… Денис…- Ветошкин обхватил голову руками и сполз на пол.
- Чё-то я ослаб, Денис…Устал я, что ли?...
- Вот что, Палыч! – строго сказал Тришин, - пять минут на очухивание и идем!
- Куда, Диса?
- Куда-куда! – передразнил Тришин, - грехи твои скотские замаливать! В церковь! -Посмотри на себя в зеркало-то! На кого похож??? Ведь тебе в аду уж прогулы ставят!!! Греховодник и пьяница!
- Дак а ты, Денис, тоже, вроде, принимал?
- Молчи! Очухался? Пошли!
Свежий весенний воздух вечереющего города их взбодрил, даже вроде как сил прибавилось. Туда, куда падало солнце, на чуть слышимые перезвоны колоколов и двинулись приятели.
-Бим-бом!...Тили-тили-бом!... Плим-клин-бом!...Клин-блин-блям...Бомммм!...
Денис Тришин не показывал носа на улицу поди уж с месяц, а то и более… После того, как отметил он свой сороковник, интерес к окружающему пространству пропал…Улица, дома, люди, собаки, деревья…всё представилось Денису никчёмным и бессмысленным.  Всё вдруг стало ему безразлично… И хрупкая красота последней снежинки, и длинные запущенные ногти на ногах( на руках Денис продолжал ещё стричь), и наводнение в Европе… Не тешили теперь его… ни ласки жены, ни умственное развитие дочери… 
- Какой-то ты стал млявый, Денис… Отчего?...  Интересовалась Зойка…   - От инфантильности…   - А инфантильный от чего?...           – От млявости, наверное…    Получался замкнутый круг… Пустота, безысходность и бессмысленность вся и всего…  Вот уж и верёвка сама в руки Дениса пристроилась, намекая на отвратительную возможность… Хорошо, что не увидел он верёвкиных гнусных намёков, да и Ветошкин пришёл вовремя…А то, кто его знает…Мысли о пустоте и никчёмности до добра никого не доводили…

Сегодня на улице народу была тьма-тьмущая… Все радостные, спешат, толкают Дениса с Ветошкиным.., снуют…туда-сюда.., туда-сюда… - Что за празник, бабуля?...
 – Паска, милок!...  – Христос Воскресе!... 
– Воистину Воскресе!... Денис, удерживая вертикально одной рукой Ветошкина, троекратно облобызался с бабкой.   – Накось, милок, яичко тебе!… Бабка пошарила в кошёлке, и в её птичьей лапке оказалась пара крашеных яиц…               
 - И товарищу твоему яичко накось!...
Денис Тришин принял крашеные яички обеими руками, на секунду оставив Ветошкина без опоры… Ноги Пал Палыча разъехались.., и учитель, вскинув высоко худые ноги,… шмякнулся в бурую весеннюю жижу…
- Ой, милый, ты что же в лужу-то???
- Устал он, бабуль, умаялся…
- А-а… А я было подумала, улопамшись он, на ногах не стоит…
- Не-не, баушка, утрудившись…Да и грехи его тяжкие – к земле гнут…  А как вот нам в церкву пройти лучше?...
- Туда, милый, туда…
- Палыч! Подъем! Немного осталось!
Палыч не реагировал…
- Ребята! Помогите мужичка до церкви дотащить! – окликнул Тришин проходивших мимо подростков. Подростки согласились, но не согласился Палыч. Он дрыгался, брыкался и даже исхитрился укусить одного за руку. Словом, из лужи не шел. Ну, не бросать же друга в беде! Кое-как, где волоком, где плашмя, допер Тришин Ветошкина до храма.

«…да придет на него гибель неожиданная, и сеть его, которую он скрыл для меня, да уловит его самого; да впадет в нее на погибель…» - густым басом перекатилось под сводами и отдалось где-то на соседней улице. Тришин упал на колени, выронив Ветошкина, и в страхе прикрыл голову руками… Пал Палыч тем временем облупил крашеное яичко и съел… Во рту стало неприятно сухо и колдобисто… Ветошкин облупил второе яичко, подаренное Денису.., и вознамерился было съесть и его… 
-Не трожь, гад!... Тришин попытался ухватить за руку учителя, но не успел… Жёлто-белое крошево уже усеяло редкую бородёнку Пал Палыча…
 - Что же ты, гад такой, яичко моё съел?!... 
– Так, Денис,…тяжко мне… Голод обуял меня… Теперь вот попить бы…
Прихожане уже шипели со всех сторон… Многие видели, как Пал Палыч чистил яйца и глотал их… Многие сочли действия учителя кощунственными…- Взашей их отселя!... – скомандовал густой бас… Гоните, добрые люди этих яйцеедов!...
– А что, теперь уж и яйцА съесть нельзя?… Возмутился Ветошкин… 
 - Денис!... Слыхал чего эти ханжи заявляют?…  Пал Палыча уже вытолкали из храма… Вслед за учителем покинул молитвенный дом и Денис Тришин…

- Ты, что, Палыч..., потерпеть не мог?!…  Зачем ты в церкви пасхальные яйца съел на глазах у православных?!...
 – И что?!... Съел…и съел!!! Эка важность…Яйца!... Подумаешь,…яйца… Скорлупа, белок, желток… 
- Ты - учитель?... Или… Денис Тришин на секунду задумался… - Или тупая скотина?!... Прости Господи… Или ты не знаешь, что съеденное тобой яйцо,…два яйца… символизируют собой… Денис в сердцах махнул рукой… -  Ты ж и моё… съел!… Подарочное, от чужого постороннего человека!... Это яйцо цены не имеет!... А ты,…его съел!... Теперь ты не просто грешник!... Ты  - зловредный грешник! Грешник - рецидивист!... 
– Ну, Денис,… Пал Палыч даже сел на землю, ненашутку  напуганный им же содеянным…  - Я…не ведал.., что творил…  Денис Тришин как-то весь вдруг обмяк и сел на землю рядом с учителем…
 
- Устал я, Паша…
Ветошкин подозрительно покосился на друга… Чёрная тень от каштана накрыла половину  лица Дениса, отчего другая половина стала ослепительно белой… Белая половина криво усмехнулась… - Бессмысленно всё, Паша… 
- Так уж и всё?...
– Всё, Паша!...Нечаянную радость и ту…лучший друг съел…Уж коли ты так есть хочешь, можешь скушать меня… На, лопай…- дернул он ворот рубашки, - Жри! Троглодит!!! – распалился вдруг черно-белый Тришин, - На, бери все, забирай! Последней радости человека лишил… Обездолил, обобрал, зарезал без ножа! Средь бела дня!!! Что же это делается-то, а??! Как же жить-то теперь, а, Пал Палыч? Другом притворялся, очки носил, как интеллигент, и на! Кому же верить-то, Господи?!! Да как же это земля-то ТАКИХ носит??? Да неуж-то  кара таких минёт, а?! Ведь прилюдно ограбил, убил друга без зазрения совести, на глазах у всех!!! Последнюю надежду украл! И небеса не разверзлись! Господи, да неужто не видишь Ты, а???!!! – Да нна-а, бери!!! – в сердцах скинул он плащик, содрал пиджачишко, вытащил из брюк помятую пачку «Памира», горсть мелочи. Швырнул все это в сторону Ветошкина – На! Подавись!
Отвернулся, накуксился. По безрадостному серому лицу сорокалетнего мужика поползла слеза:
- Да не спеши добивать-то… Щас вот ботинки еще сниму… А то с трупа-то тяжелее будет, - пожалел он Ветошкина, - ведь все равно убьешь… раз начал… Зойке передай, мол, прощения просил…Любил,… - шмыгнул он носом.
- Денис… Ну, что ты, что!? Что ты?? Да как же это… Христа-Бога ради!!! Да я,… да ты…это… да я щас!!! – учитель вскочил, дернулся туда-сюда, отчего желто-белое яичное крошево веером брызнуло по сторонам с бороденки и рванул в церковь. Тришин перестал шмыгать носом, отбросил в сторону кусок ветхого шнурка, высморкал в лужу скопившуюся склизь и уставился вслед Ветошкину, в проем храма Божия, поглотившего оного.

С той поры прошло много времени… Не одна весна отчирикала синицами, отжурчала ручьями… Исчез с поля зрения и слуха Ветошкин Пал Палыч… Как скрылся в проёме Храма Божия.., так и не увидел его боле ни Тришин Денис.., ни кто другой… Сказывают, правда, что буд-то в паломничество ударился бывший учитель… Сказывают, что буд-то видели его на Святой Земле…Что учеников у него- великое множество.., и что Слово несёт он ищущим… Но…тс-с-с-с!... А друг и правда?!... А что же Тришин Денис?... Спросите вы… - Не знаю… Ей Богу не знаю!... Скорее всего, на кухне сидит и верёвку распутывыет… Задумается.., к шее примеряет.., одумается… и дальше распутывает…