Дневник Пифагора

          

(Пифагор открыл свою тетрадку и записал):

«732191 января.
Заходил Эвклид. До глубокой ночи мы говорили с ним о таблице умножения. Мне больше нравится «Пятью пять 25». Эвклид сказал, что «Шестью шесть 36» - вот настоящее действие, хотя и «Пятью пять» тоже, конечно, по-своему гениально. Эвклид, между прочим, признался мне, что он – гений. Я сказал, что так о себе говорить не скромно. Но когда он ушел, я поймал себя на мысли, что тоже считают себя гением. Но при этом я, конечно же, всегда относился к Эвклиду с уважением, и никогда не говорил ему, что он софист».
*
(На следующий и во все последующие дни Пифагор аккуратно открывал свою записную тетрадку и заносил туда свои заметки).

«732192 января.
После обеда зашел Эвклид. Трезвый. Мы пили чай, беседовали об арифметике и геометрии. Потом я напомнил Эвклиду о нашем давешнем разговоре. И спросил его, что же он думает тогда о «Дважды два четыре». Эвклид ответил, что это действие является само собой разумеющимся шедевром. Дважды два – наше всё. Это классика! Это вечное, незыблемое и недосягаемое. Потом он заплакал. Я тоже заплакал. Потом мы допили чай, и Эвклид сказал, что всегда плачет, когда вспоминает об умножении два на два. Ночью Эвклид вернулся пьяный как скиф и с арфой неразведенного красного вина. «Эфкля, - сказал я ему. – Зачем ты пьешь! Пьяный делает ошибки в вычислениях и не сможет доказать сложных теорем!». Эфкля залпом выпил полный кубок вина, вытерся рукавом и сказал, что все свои теоремы и леммы доказал в пьяном виде. Я же не пью ни капли совсем. Я попросил Эфклю отправляться  восвоясьи спать, он сказал мне: «Пифа, ты дурак!» - и ушел. Я обиделся. Завтра, наверняка, придет и будет извиняться. Скандалист, хулиган. Я думаю, что он законченный алкоголик».
*
«732193 января.   
Сегодня умножал единицу на единицу. Постоянно получалась единица. В пустую потратил время».
*
«732194 января.
Эвклид заходил и спросил: «А почему параллельные прямые не пересекаются».
Я ответил: «Это их видовое свойство. Параллельные и означает, что они не пересекаются».
Эвклид глубоко вздохнул и ушёл».
*
«732195 января.
Эвклид пришёл с неким Лобачевским. На вид оба были трезвые, но когда господин Лобачевский стал излагать свои взгляды, я сильно в этом засомневался. Он, видите ли, создал геометрию, где параллельные пересекаются. Хулиганство какое-то».
*
«32196 января.
Пропал семерка. Я спросил Эвклида, не брал ли он семерку. Или, может, его сумасшедший дружок прихватил. Эвклид отнекивался: мол, им незачем, им-де интересна не арифметика, а лишь геометрия».
*
«732196 января.
Нашлась семёрка. Валялась за диваном».
*
«732197 января.
Что может быть прекрасней великой и могучей таблицы умножения!
Её надо перевести на все языки мира. Все-все должны знать таблицу умножения, и когда все будут знать математику, все станет жить хорошо».
*
«732198 января.
Сегодня предался воспоминаниям и вспомнил, как в юности я досчитал до миллиарда, но никто мне не верил. Думали, я хвастаюсь. Я не обижался.
После обеда я прогуливался по улице и услышал, как дети поют песенку про «пифагоровы штаны», который во все стороны равны. Приятно, когда видишь, что твоё дело процветает».
*
«732199 января.
Я спросил, между прочим, Эвклида:
- Какое, Эфкля, у тебя самое любимое число?
- Десять – красивое число, - ответил Эвклид.
- Десять – это, конечно, число замечательное, - сказал я.- Но моё самое любимое число -
235143.
- Почему? – спросил Эвклид.
- Так. Без причины. Просто нравится.
Душевно поговорили, попили чаю. Трезвый образ жизни – это замечательно!».
*
«732200 января.
Число - суть всего.
Не надо никакой философии, надо считать.
Душа - арифметичка в своей сущности
*
«732201 января
С утра пребывал в депрессии. Кто я нумероман или математик?
Чтобы как-то держать себя в руках, стал считать до миллиарда. Считал до самого утра, но остановился и заснул».
*
«732202 января.
Утром зашёл Эвклид. Я его спросил:
- Эфкля! Скажи мне честно. Кто я, нумероман или математик?
Эвклид немного подумал и ответил:
- Я, создатель геометрии,  говорю тебе, как на духу, ты не просто математик, ты великий математики.
Мы обнялись, пошли на базар, купили амфору  неразведенного красного вина и напились как скифы».
*
«777222 января, а может февраля или мартобря…
У Эфкли началась белая горячка. Он бегал за мной с циркулем и кричал:
 - Лобачевский - гений!!
А меня поносил всякими скифскими выражениями».
*
«777223 число, поскольку вчера было 777222, а может быть позавчера, месяц неизвестен.
Эвклид заявил мне, что мир многомерен. Я возразил ему:
- Он трехмерен.
Он возразил мне:
- А почему это трех? Почему не четырех?
Я подумал и решил, что миров 15.
Эвклид на меня вылупился и закричал.
- Почему это 15! Их бесконечно!!»
*
«777224 число неизвестного месяца.
Эвклид привел мне ещё одного гения – Гришу Перельмана.
- Он, - представил мне незнакомца Эвклид,  – решил теорему Пуанкаре.
- Не может быть! – воскликнул я.
- Может! Он доказал, что трехмерная поверхность бублика, также адекватна, как и четырехмерная. Ему дали премию миллиард долларов, но он не взял.
Я спросил Гришу:
- А почему не взял-то?
А потом спросил Перельмана:
- А почему всё-таки не взяли?
Оказалось, что Гриша и Перельман – одно и то же лицо, и оно мне ответило:
- На всякий случай.
Я ничего не понял, но переспрашивать не стал, так как не знаю, ни что такое теорема Пуанкаре, ни что такое трехмерная (впрочем, как и четырехмерная) поверхность бублика, ни кто такой Пуанкаре.
Они попили чаю и ушли собирать грибы».
*
«777225 число того же месяца.
Кроме цифр, есть ещё, оказывается, и буквы.
Буквы – это полный беспредел. Они не подаются ни вычислениям, ни счёту.
Иногда буквы, вроде X, Y или Z, означают неизвестные числа. С этим ещё можно смириться. Но во многих других случаях они не означают вообще никаких чисел. Буквы – полный бред. Это какая-то диверсия спецслужб»
*
«777226 число абсолютного месяца.
На базаре встретил араба в чалме. Он сказал:
- Мы, арабы, открыли число нуль.
- Но, - возразил я арабу. – Арабские цифры всё же придумали не вы, а индусы.
- Но, - возразил араб. – Они, тем не менее, всё же арабские.
Я был поражен его виртуозной логикой и спросил:
- А что вы, почтенный, думайте о разных буквах, иероглифах?
- В раю, - ответил араб,  – нет букв: ни арабских, ни древнееврейских,  ни греческих, ни латиницы, ни кириллицы.
- Ни деванагари, ни иероглифов китайских, ни катаканы, ни хираганы, ни азбуки Морзе? – продолжал вопрошать я.
- Нет, никаких букв. Одни числа, цифры и уравнения.
- А число «Пи» есть в раю?
- Число «Пи» есть, а буквы «Пи» – нет.
- Оба-на! Какая, почтеннейший, диалектическая тонкость! – воскликнул я и побежал к лавочнику за амфорой неразведенного красного вина, чтобы по случаю решения теоремы Пуанкаре и отсутствия букв в раю напиться как скиф.
Купил, но оказалось, что арабы вина не пьют.
- Почему? – спрашиваю.
- Буква такая есть – нельзя пить вино.
Раз, два, три, четыре, пять… Мы ещё не в раю.
999 999 999… Осталась одна единица до миллиарда, но не буду её считать.
Не хочу…
Эвклид куда-то подевался. Лобачевский куда-то…
Таких, как мы, осталось, раз-два и обчёлся. Скоро совсем не будет цифр. Останутся только эти безответственные буквы… Кризис математики налицо. Я думаю, что они пошли вовсе не по грибы, по ягоды, а по азбуки с алфавитами, за рунами да пиктограммами… Апокалипсис… »

(На этом записи в  дневнике Пифагора обрываются. Но если очень увлекоись, кое-сто об этом можно почитать у Наблюдателя по ссылке: http://www.proza.ru/2012/01/13/318).