Чужая кровь

                (подкидыш)

     В начале мая домик на яблоне для синиц облюбовали мухоловки. Первым появился самец. Он посидел на верхней ветке с одной стороны, перелетел на другую, затем спустился ярусом ниже, прошёлся по всей кроне, внимательно поглядывая на домик. Наконец приблизился, заглянул вовнутрь, облетел вокруг, осмотрелся, смело нырнул в отверстие выпорхнул, проверил, надежно ли прикреплено сооружение алюминиевой проволокой к стволу дерева, улетел.

     На следующий день появился опять, повторил вчерашнюю процедуру, вероятно, остался доволен, уселся на вершине и запел.

     Конечно, мухоловка — не соловей и даже не щегол, но его пение приятно и понятно дамам его окружения. Они знают, что так поёт потенциальный жених, у которого имеется жилье, и он намерен создать семью. Самочки с надеждой и предвкушением счастья летят на сладкие звуки незамысловатой мелодии.

     Вот появилась первая, готовая откликнуться на предложение крыла и сердца. Серенькая, невзрачная, но с характером. Да, она признала, что кавалер весьма привлекательный: тёмная головка, светло-серая грудка белые перышки в крыльях. И домик у него ничего. Тем не менее нельзя же так сразу и сдаваться. Надо заставить его поухаживать, попереживать. Поэтому, заглянув в домик, самочка, ничего не говоря, улетела. Самец в недоумении:
     — Что ей ещё надо? Чем нехорош дом? Или может я не приглянулся?
Погнался, чтобы узнать, в чём дело, но она слишком быстро умчалась. Обругав дамочку "динамовкой", кавалер вернулся к своему жилищу. Конец дня провёл в состоянии депрессии, а на утро снова запел.
 
     Вскоре появилась самочка, может та же, а может другая. Кто их разберёт, если все они на одно перо. Теперь жених, умудрённый опытом, решил не дать себя провести. Подождал, пока гостья залетит в домик, сам нырнул туда и перекрыл путь к отступлению. Может безвыходное положение, а, может, невесте понравился жених, но, похоже, она сдалась. Птицы провели в домике несколько минут, а когда вышли оттуда, то уселись рядышком на одной ветке, отряхнулись, поправили перышки, тихо переговариваясь на своём языке, и смущённо поглядывая друг на друга. Потом начали строить гнездо. Таким образом, они стали мужем и женой.
 
     Жена таскала соломку, перышки, ворсинки, мох, а муж зорко охранял обитель. Он решительно и яростно набрасывался на синичек, горихвосток, красногрудок, воробьев, которые проявляли интерес к домику. Всех разогнал, не побоялся даже скворца, хотя тот и крупнее и сильнее. Правда, скворец оказался птицей деликатной. Заглянув в домик и увидев, что место занято, мирно удалился.

     Через несколько дней гнездо было готово. Самочка отложила в него яйца, приготовилась высиживать. Полетела подкормиться и попить водички, чтобы набраться сил перед трудным процессом выведения потомства. В это время к домику приблизилась кукушка, да такая беспардонная, наглая. Мухоловка-муж как только не налетал на неё, как не угрожал, а она лезет и лезет. Наконец повисла на домике, направив хвост на отверстие, подержалась несколько минут и улетела. Больше не появлялась.
 
     Муж рассказал об этом эпизоде жене, чувствуя себя героем - всё-таки прогнал такую крупную птицу. А жена испытала небольшое смятение. Ей казалось, что в гнезде было меньше яиц и откуда одно такое большое? Неужели забыла или сбилась со счёта? Она помнит, что класть яйца было больно, ну это знают все, кому хоть раз пришлось рожать. Но при появлении такого крупного яйца и боль должна быть более ощутимой. "Наверное, я забыла" - решила молодая мать. Правда, спросила у мужа, были ли в его роду крупные родственники. Он сказал, что не знает. Вскоре за заботами по высиживанию, сомнения сгладились.
 
     В положенный срок стали появляться птенцы. Самочка большей частью находилась с ними, а самец доставлял всем пищу. Когда же вылупился последний, а он получился великаном в сравнении с остальными, родители стали вдвоём таскать корм.

Детишки оказались такими прожорливыми, что отцу с матерью приходилось беспрерывно с раннего утра до позднего вечера, порой отказывая себе в еде и отдыхе, добывать пропитание. В гнездо заглянуть не представлялось возможным, так как желторотые пасти встречали кормильцев у входа, поглощали всё, что подавалось и беспрерывно пищали: "дай", "дай", "дай".
 
     Тем временем крупный птенец, оттесняя меньших, лишил их пищи. Все они по очереди погибли от голода. Богатырь, в отсутствие родителей, вытолкнул мёртвых на землю, где ими с удовольствием полакомился кот. Он давно присматривался к птичьей возне на дереве, но не мог добраться туда, так как хозяева дачи обвязали ствол яблони полиэтиленовыми пакетами, набитыми ветошью. Такой барьер преодолеть было трудно, а тут лакомство само свалилось с неба.

     Возможно не зная счёта, а может по наивности или невнимательности, родители кормили фактически одного детёныша. Они и не догадывались, что это подкидыш кукушки. Он, тем временем, жрал за целый выводок и быстро рос. Нависла угроза, что этот обжора скоро не пролезет в дырку. Наверное, инстинкт подсказал ему, что пора выбираться из гнезда, чтобы не остаться там навсегда. В один из дней кукушонок напряг все силы, протиснулся в отверстие, ободрав себе спину и брюхо, кое-как спланировал на землю. Хорошо, что кота поблизости не было. Родители в тревоге бросились к нему, не повредил ли лапы или крылья. А он в ответ голосом мухоловки: "кушать, кушать, кушать". Отец и мать, хотя и, поражённые видом своего ребёнка, с удвоенной силой кормили его на земле. Очень скоро птенец поднялся на нижние ветки дерева, а затем и вовсе уселся на безопасной высоте, к концу дня он уже перелетал с яблони на яблоню и всё требовал еду. На следующий день родителям стало почти невозможно угнаться за ребенком. У него, ведь, размах крыльев раз в пять больше, чем у них. Мухоловки продолжали кормить кукушонка, но их охватывал ужас, когда открывалась пасть великана, куда они вкладывали корм. Того и гляди, он раздавит головку кого-то из кормильцев.

     Вдруг у кукушонка стал ломаться голос. Фальцет сменился баритоном. И тут он шокировал родителей:
     - Мне надоели ваши жучки да червячки, я хочу есть гусениц, которые живут на дубах и других настоящих деревьях. И надоел этот тесный мир садов. Мне нужен простор и свобода. Буду делать карьеру в лесу.

     С этими словами молодой сильный птах покинул стариков. Они даже не успели сказать ему что-либо. В подавленном состоянии мухоловки сидели на своей яблоне. Первым заговорил отец:
     - Это не мой ребёнок, а, ведь, я так любил тебя. По внешнему виду и характеру - подкидыш. Не буду обвинять тебя, но обидно, что так получилось, мы вкалывали, стараясь всё делать, чтобы ему было хорошо, а в результате такая неблагодарность. Сказано, чужая кровь.

     Птицы общались на своём, только им понятном языке, но можно предположить, что ответила жена:
     - Я ни в чём не виновата перед тобой. Тебя тоже любила и благодарна тебе за всё, что ты сделал для меня. Но, наверное, наша любовь исчерпала себя. Мы много сил отдали воспитанию потомства. Свою миссию выполнили. Теперь давай поживём для себя. Приближается осень. Надо набраться сил перед дальней дорогой на юг. Прости и будь счастлив. Мы расстаемся, так будет лучше.

     Еще некоторое время пташки посидели рядом, возможно мысленно обозревая пережитое вместе, а затем по-очереди снялись и полетели в разные стороны.