Не для читателей1

Господа пришедшие почитать то, что я написал, вы что, читать не умеете?
Ясно же написанно: "Не для читателей"!

--------------------------------------------
Привет.
Сижу и решаю вопрос: Как писать, что бы все написать и чтобы ты, все-таки прочла это до конца.
И что бы не просто прочла, что бы задумалась над каждой мыслью.
А писать я могу только сумбурно, потому что между работой, между домашними заботами, отрывая кусок от сна, но не настолько, что бы вылететь из колеи.
Прочти, пожалуйста, до конца.
Еще я мечтал бы узнать твою реакцию. Ну, например, зарегистрировавшись под каким-нибудь псевдонимом (я понимаю что это фантазии), ты бы раскритиковала мои ошибки….
А ошибки, конечно, были, конечно есть и конечно будут.
Помнишь, как говорил булгаковский Пилат?
«трусость, несомненно, один из самых страшных пороков. Так говорил Иешуа Га-Ноцри.
- Нет, философ, я тебе возражаю: это самый страшный порок.»
Самая большая моя ошибка и твоя - это трусость.
Но есть ли в этом наша вина и какова она?

Разве это я виноват, что мужчины в Израиле, да и не только в Израиле, это группа риска?
Боясь последствий этого риска, я, конечно, совершал неадекватные поступки.

Страх остаться без тебя и Кенды, страх одиночества, смертельный страх одиночества, заставлял меня принимать какие-то меры, где они были совершенно излишни.

Сегодня это происходит с тобой.
Я думаю, я надеюсь, что твои действия вызваны страхом, а не расчетом. Хотя по последствиям это может быть все равно, но это человеческий порок, а не преступление.

Я не мизантроп. Пороки я готов прощать.

------------------------------
Я все время мечтаю, что бы все что происходит сейчас оказалось глупым кошмарным сном. Что бы я не кричал:
- Что ты сделала?!?
А ты не кричала в ответ:
- Я хочу от тебя в тюрьму.

Я все время мечтаю прийти домой, а ты дома. И Кенда дома и Сергей.
Я написал это и начал реветь.

Мне нельзя реветь. Я на работе. А хочется выть.

Я виноват, что мы бездомны. Что у нас нет своего жилья. Но ведь мы все это время жили в нормальном жилье? Ну мы ждали пока цены не будут грабительскими. Кто-то не ждал.

Но я не могу давать себя грабить. Ты же знала за кого шла замуж? Или я не готов был в своей борьбе с большевиками на что-то?

Я не могу дать себя ограбить никому. Это не вопрос жмотства. Это вопрос жизни. Отдав грабителю кошелек, я пойду искать петлю.
Я люблю жить. Я не хочу в петлю. Грабитель может меня убить – но не ограбить.

Но вернемся к трусости.
Если произошедшее позавчера не назвать большой удачей, То я не знаю чем это назвать.

Я пишу о карандашах и фотографиях.
Ты дала мне возможность сделать все что угодно. Просто уничтожить тебя. Потому что в это время я должен был прийти домой и тогда…. Тем, кто это рассматривал бы – хватило бы за глаза.
Но этого всего нет. Теперь ты можешь, наконец, поверить что я не вру.

Я НЕ ХОЧУ ТЕБЕ ЗЛА!!!

Разве это не удача?

 Когда ты обратилась к соседке, она сказала, что ты хотела бы помириться и вернуться.
Если это так, то почему ты отвергла то, что я написал?

Неужели непонятно, что мной двигало желание гарантировать именно это? Желание твоего возвращения. Это и больше ничего. Разве непонятно что большего доказательства любви быть не может?

Но мне кажется, я этого боясь, что ты хочешь усидеть на двух стульях. С одной стороны желая чтобы я относился к тебе как к своей части, и при этом самой относиться ко мне, как к чужому.

Если ты хочешь стать чужой – это не криминал. За это ни кто тебя осуждать не будет. Ну, поплачу и все.
Долго поплачу.
Но ты же хочешь что бы я забыл о годах 12-14 ночь день, с угрозой силикоза и т д и т п.
Если не для будущего, то ты же знаешь, что мне и пособия хватило бы в караване Офакима.

Я делал это для своего будущего. Может быть ты права - отобрать у меня будущее, можно только убив.

Но если это не так. Если виною трусость, страх.

«Если верно, что трусость -- самый тяжкий порок, то, пожалуй, собака в нем не виновата. Единственно, чего боялся храбрый пес, это грозы. Ну что ж, тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит.»

Придумай, как победить мои опасения, если не тем путем, который я предложил.
Если ты хочешь вернуться, мне ведь плевать, как это будет гарантированно. Мне нужны гарантии только этого и поверь, что этого мне за глаза достаточно.

Ты мне нужна. Ты мне необходима.

Отсутствие тебя не смерть. Не буду врать. У меня есть Кенда. Я все сделаю, что бы она была счастлива. Сделаю не для нее, а для себя. Я, рядом с ней, когда она счастлива, получаю достаточно, что бы жить, что бы иметь смысл существованию. Ты не знала, что я эгоист? Но для того, что бы не плакать, что бы счастье все-таки перевесило – нужна ты. Не просто женщина. Нужна ты.

А пока я реву.

А времени остановить эту, "асфальтоукладочную машину" нависшую над нами, остается все меньше.
Это не угроза. Пожалуйста, не воспринимай это как угрозу. Угроза тебе, это угроза моему счастью.
Это не угроза, но реальность.
Давай остановим этот механизм и выживем, на зло ему (этому механизму) и его функционерам (включая твоих «друзей»).

Я хочу чтобы ты (пусть не сегодня) вернулась.

Все.