Более чем невероятный случай

Стрелок как – то был в Сусумане. До автобуса оставалось время, и он зашёл ко мне.
-Смотри, что я купил, - радуясь подобно ребёнку, Стрелок стал показывать мне какую – то книжку. – Здесь собраны сведения о многих животных. Описаны их поведения, образ жизни, места обитания. Каждый материал  полон рисунков  и фотографий.
Мы сидели на кухне, «гоняли чаи», перекидывались фразами, о предстоящей зиме и, конечно же, об охоте. Стрелок, как всегда аппетитно, пил чай «вприкуску», ни на минуту не переставая листать книгу. Видно было, что он рассматривал картинки. Занятие это так увлекло его, что он при мне перелистал почти все страницы. На одной из них он вдруг замер, скорее сказать, остолбенел, перестал пить чай и долго не мог оторваться от рисунка. Поведение охотника озадачило меня и я невольно заглянул в книгу, на ту страницу, которая привлекла внимание Стрелка. Он сидел молча, приоткрыв рот, но по его состоянию ви- дно было, что чувства его перехлёстывали через край  и он мучительно искал с чего начать разговор.

-Невероятно, - наконец - то дождался я от него слова. – Не-ве-ро-ят-но! –подчёркнуто повторил Стрелок, покачал головой, выражая сомнение в случившимся. – Слушай, - повернулся он ко мне, - ущипни меня, может я сплю?

-Что случилось? – произнёс я слова, которые уже с минуту теснились у меня на языке, просясь наружу.
Стрелок закрыл книгу, заложив кургузый палец на странице, которая заставила его остолбенеть. Я приготовился слушать, а Стрелок, вспомнив про чай, отхлебнув глоток,  другой и начал рассказывать:
-Удивительно и невероятно! Тридцать лет прошло, - видно было, что охотник никак не мог «отойти» и начинал свой рассказ явно с раскачки. – Да, тридцать лет. Под Ростовом как–то проводил я свой отпуск. На Койсуге. Такая степная речушка, не очень – то большая,  но для рыбалки милое дело: крутые берега упирались в камыш, местами росла куга, по тихим заводям стелились листья чудных кувшинок. Места для сазана и чебака что ни на есть отменные. Потом выяснилось, что есть плотва и даже лини попадались.
Была там рыболовная база  общества «Динамо». Я не был членом этого общества, рыбачил несколько дней дикарём, спал прямо на берегу, а потом местный рыбак надоумил меня попроситься к директору базы на постой.
-База пустует постоянно. Сейчас никого нет, попросись, директор пустит. Он человек душевный и простой.
И действительно, около вагончика меня приветливо встретил невысокого роста мужичок. Представился директором базы Анохиным. С ним за компанию пришла рыжеватая собачонка. Чувствовалось, они оба соскучились по живому человеку, особенно собачка, которая так и стелилась у моих ног и преданно заглядывала мне в глаза, пытаясь понять, что я за человек: добрый али злой.
За какие –то копейки я купил путёвку. По ней мне причиталась кровать в вагончике, умывальник с обшарпанным зеркалом (брейся – не хочу!) и, самое главное, полагалась деревянная лодка с вёслами и черпаком. Английский лорд, наверное, позавидовал бы такой рыбалке. Я уже не говорю о печке, что стояла под навесом, на которой при желании можно было готовить обед. Посуда тут же стояла под навесом на полках. Отдых получился на славу, клёв изумительный и утром, и вечером. Недели две я кайфовал один –одинёшенек. Как -то подошёл ко мне Анохин, явно стесняясь, завёл разговор:
-Завтра на базу приедет рыбачить какой –то чинуша из Москвы: то ли генерал милиции, то ли из КНБ. По рации слышимость плохая, не понял ничего. Короче, тебе придётся…
-«Сматывать удочки»- подсказал я Анохину, видя с каким трудом он подбирает слова, чтобы не обидеть меня.
-Да не совсем так, но где - то около этого. Просто я обязан поставить тебя в известность. Может всё и обойдётся, неизвестно, что за человек, но я тебя прошу: не лезь к нему с расспросами, будто тебя здесь нет. Тут, бывает, разведчики рыбачат, резиденты всякие. Они неразговорчивы и страсть как не любят любопытных. Пока не дёргайся, рыбачь, если запротестует, тогда уж не прогневайся.
Прибывший и вправду оказался молчуном. Высокий, сухопарый, как слега, мало походил на русского мужика. Слова не выронил за время недельной рыбалки. Такое впечатление, что не знал нашего языка.
-Может, иностранец какой? – спросил я Стрелка  и подлил ему в чашку чаю.
-Скорее всего, англичанин. Долговязый такой. Мне - то что? Детей с ним не крестить. Я тоже молчу. Приткну свою лодку носом в куст куги, две удочки у меня, а больше мне ничего и не надо. Молчун рыбачил поодаль, но сквозь камыш мы хорошо видели друг друга. У меня место прикормленное. Одну за одной рыбу потаскиваю, словно из мешка. Молчун сидит, у него ни поклёвочки. Сидит, и слышу, как он сопит. Краем глаза замечаю, как он вытягивает длинную шею и смотрит в мою сторону, особенно, когда я наживку сажаю. Может, хотел узнать, на что ловлю, а может, высматривал на какой глубине я ловлю. Я терпеть таких людей не могу. Спроси в открытую: «Мужик, на что ты ловишь и на какой глубине?» Не лезть же мне самому к нему с советами, тем более, мне не велено с ним общаться. На другой день я оставил своё прикормленное место, отплыл подальше, думаю, пусть мужик половит около моего куста, душу отведёт. Он правильно  понял мою уступку, бросил якорь у куста куги. Я вдалеке сижу, потаскиваю одну за другой.  У Молчуна глухо и люк задраян. Опять он тянется своей гусиной шеей  в мою сторону, изредка поднимет якорь и «короткой перебежкой» приближается ко мне: здесь забросит удочку, - не клюёт, ближе подплывёт, забросит. Опять сопение, глубокие вздохи, завистливые и неприветливые взгляды, будь они неладны.
-Ты бы сам предложил ему наживку, - выждал паузу я.
-Конечно, надо было, - согласился со мной Стрелок, - но ведь мне не велено к нему соваться. Своими подглядываниями он достал меня. Ты же знаешь, какой я впечатлительный. Яркие события у меня, как в компьютере, во снах отражаются. Мы с Молчуном жили в разных вагончиках. Анохин – в деревянном домике. Сплю я ночью и вижу сон:
Рыбачим. Молчун, как всегда тянется гусиной шеей в мою сторону и не видит, из камыша сзади него высовывается голова кошки. Кошка необыкновенная, на высоких, как у цапли лапах. Никогда я не видел такого чуда. И разговора о такой кошке на моей памяти не было. Откуда она у меня в голове оказалась, прямо не знаю. Во сне мне какой –то внутренний голос подсказывает, что это очень опасная кошка, так называемая камышовая. Она опасна тем, что  может, не прыгая на человека, а поднявшись всего на задних лапах, дотянуться до его лица и выдрать когтями глаза. Я испугался, думаю, как помочь человеку. Начинаю кричать ему, хочу предупредить Молчуна. А он меня не слушает, тянет свою гусиную шею в мою сторону, всё высматривает у меня что- то. Кошка рядом. Я вижу, как она поднимается на задних лапах, передние тянет к его глазам. Миг всего – и человек останется на всю жизнь калекой. Я заорал, что было мочи.
-Представляю, какой переполох у мужиков, - вставил я.
-Да что ты! Больше всех напугалась собачка. Это уж потом мне Анохин рассказывал. Собачка очень впечатлительная, не залаяла, а заорала благим матом. Анохин выскочил. За ним пришёл и молчун. Я понимал, что виноват перед ними, но про сон говорить не стал, тем более в присутствии Молчуна. Я извинился перед ними, ничего не рассказывая. Они, пожав плечами, ушли досыпать.
-И это всё? – удивился я.
-Тот сон я вспоминал всю жизнь. Как и откуда втемяшилась мне в голову эта кошка? Никогда в жизни, кроме того сна, её не видел. И вот сейчас в этой книжке наткнулся, смотри, - Стрелок открыл заложенную пальцем страницу. На рисунке были изображены две кошки с длинными – предлинными лапами. Одна полосатая, другая однотонная. – Вот эта мне снилась тогда, полосатая, - Стрелок ткнул кургузым пальцем в полосатую кошку.
Первый раз в своей жизни вижу её, не считая того сна. Разве это не чудо?! Тогда что?


1992г.