Детский сад

     Подходило время Нового года. Зам. Директора по культмассовой работе пришла в подготовительную группу детского сада, и, обращаясь с пафосом к обветренным от мороза детским мордашкам, торжественно изложила весть.
 Дело все в том, что теперь все воспитанники самой старшей группы - уже почти что не дети. Чуть больше, чем через полгода все они, как один, вступят в новую, сознательную ступень жизни - школу. Поэтому в этот новогодний вечер, а точнее, утренник весь коллектив группы должен, нет, просто обязан представить свое художественное творчество в наилучшем свете. Дело с оформлением стендов взяли на себя шефские пионеры, а так как мы, дружный и сплоченный коллектив детсада во главе с заведующей, обязаны ни в чем им не уступать, она - педагог, по культурному развитию индивида, берет на себя безумную ответственность - организация постановки спектакля для…Тут она невольно перевела дыхание … родителей. Срок же подготовки к этому торжественному мероприятию ограничивается двумя неделями. Педагог предложила совместно определить претендентов на главные роли.
         Ролей оказалось немного: Медведь, Лиса, компания мальчиков-зайчиков и девочек-снежинок. Роль Деда Мороза решила исполнить сама старая Воспитательница. Но самое значительное место в этой пьесе доморощенного драматурга занимала, конечно же, Снегурочка. Педагог по культмассовой работе особенно усердно над ней потрудилась.
       Медведя вскоре выбрали. Он яростно отпирался, цепляясь руками и ногами за дверной косяк совместной, девчоночно-мальчишечой уборной. Это был самый спокойный и добродушный увалень в группе. Его так и звали - Молчун. Сейчас над ним стояли трое: педагог по культмассовой работе, медицинский работник - специалист по детским прививкам, и собственолично сама Воспитательница. Вскоре Медведь сдался. Он забился в самый дальний угол детсадовской столово-спально-игровой комнаты и заревел. Дело было сделано. Культмассовый работник, мигом подлетев к нему, стала радостно успокаивать его рублеными четверостишьями.
       Лиса вызвалась сама. Ей оказалась самая пронырливая девчонка в группе, Лиза-подлиза. Она всегда могла вам сразу выложить, у какой куклы что и где оторвано, тут же прибавив, что сама-то она в них, конечно же, играть и не подумает. Уж очень они страшные. Лиза-подлиза носила ярко-синий немецкий сарафанчик с оранжевыми помочами и цветастым кармашком. Два блестящих бантика ее тугих косичек одновременно выражали и вопрос, и насмешку.
        Со Снегурочкой же дело обстояло гораздо сложнее, чем можно было  предполагать. Мало того, что она сама должна была изготовить костюм, в силу того, что раньше культмассовый работник писала только “летние” пьесы. Также для Снегурочки была бы желательна феноменальная память, о чем не применула упомянуть педагог, и, помимо всего прочего, Снегурочка была нужна поющая. И поющая хорошо.
         Вот это было уже слишком ! Воспитательница тут же присоединилась к медицинскому работнику в мысли о том, что, к сожалению, для такой суперартистичной роли претендентов вообще нет и быть не может! “Это же детский сад, а не Большой Театр, в конце концов! Они – все-таки всего лишь дети!”- с гордостью заключила она.
        Но педагог по культмассовой работе была неумолима. Вот, например, если дочурку детсадовской поварихи, пухленькую Ирусю, одеть в мамин рабочий халат, обшив предварительно его мишурой, она бы вполне сошла бы за упитанную дочь Севера. Это ничего, что она всякий раз краснела, когда ела и когда разговаривала, это ничего, что ее остриженные под-горшок волосы никогда не отрастут в хоть сколько-нибудь сносные косички, педагог на эти крайние случаи предложит грим и парик. На том и порешили. Вот только песню придется выкинуть из репертуара. И желающий претворить в жизнь все свои мудрые решения, Совет по Борьбе с Детской Неотзывчивостью, опять взялся за детей.
 
                * * *   


 -- Спектакль - дело серьезное ! - отчеканила воспитательница, внушительно поправив на носу роговые очки. Этим и объясняется необходимость построения детей строго по начерченной на полу меловой полоске. Для разучивания основной картины действий детям необходимо выстроиться по росту в линеечку и рассчитаться на первый-второй.
--Расчет окончен! - пискнула последняя сероглазая очкастая точка.
--Да ты потише выкрикивай! - тут же цикнула культмассовый работник. Вот этой-то крикунье бы щечки пополнее и порумянее, росточек побольше этак головы на две…и еще, конечно же эти дурацкие очки в коричневой оправе, которые испортят и Василису Прекрасную. Просто ужас! Нет, эта, конечно, бесспорно не подошла бы ни для какой роли.
--Извините, пожалуйста, Марьпална, - звякнули неожиданно коричневые очки, - а можно мне попробовать спеть ту песенку, что не может спеть Ируся?
  Педагог по культмассовой работе с грустью подумала о неоправданной детской наглости.
--Но я учусь в музыкальной школе и знаю даже, как можно сыграть все семь нот - доремифасоляси - всего пятью пальцами. Пусть Ируся только рот открывает, а я за елкой спрячусь и петь буду. Никто ничего и не заметит !
--Хорошо, моя милая, я, может быть, подумаю об этом на досуге.
   Да разве можно такого цыпленка вообще публике показывать? Нас же на смех поднимут. И чего это ей так неймется, этой новенькой? Пришла к нам в группу совсем недавно, в ноябре, кажется. Родители ее, говорят, жили до этого года два в Сибири, а то и больше. Папаша что ли там где служил?
Не помню. Вот только долго ни с кем не могла подружиться. Одна все так и ходила в этих огромных дурацких очках. Наконец, выбрала-таки себе в подружки самую долговязую девчонку, Юлю Апанович. Цацкается с ней. Любит, наверное. Но только Юлю в четыре часа дня уже домой забирают, а эта, маленькая, все сидит на качелях одна допоздна, ждет своих-то. Шустрая такая, как мышонок. Но вот за последние месяцы так и не прибавила ни грамма. Ах, нет, нет и нет ! Никаких снегурочек ! Хотя,… впрочем, Ируся может просто застыть посередине четверистишья, опустить глаза, раскраснеться да и попросту описаться… 
--Эй, ты! Как там тебя? - крикнула Культмассовый работник серой точке, - на, возьми бумажку в правую руку. Я сказала - в правую! Это называется текст. Его надо знать так, чтобы можно было читать с закрытыми глазами. Все поняла? А теперь иди и учи.
               

                * * *

   
       Шел снег. Было раннее утро короткого предпраздничного дня. В детском туалете опытный культмассовый работник приклеивала канцелярским клеем  ватную бороду присмиревшей Воспитательнице.  В ребяческом
 зале-столовой-спальне-выступальне с потолка свисали промасленные выцвевшие флажки и пергаментные снежинки. От свежевыбеленной по случаю праздника батареи две Снежинки отдирали прилипшего ненароком Медведя. Было тихо и холодно. Стояла искусственная елка. Медицинский работник вела программу.
  -- А сейчас  - Сказка!
   Хлопнула дверь уборной, и влетел вихрь снежинок и мальчиков-зайчиков. Медведь, радостный от того, что его роль на сегодня уж точно закончилась, тихо хрустел в сторонке гостинцами. Лиса и кучка зайцев яростно призывали Снегурочку появиться. И она появилась.
     Это были не Очки. Очков не было. Были распущенные жиденькие русые волосы, иссиня-серые глазенки и крикливые заученные назубок фразы.
     А потом раздался голос. Звонкий и с чуточку заметной хрипотцой от морозного ветра. Он радостно пел про то, как хорошо живется всем им в детском саду. Особенно зимой. Как всем им - и зайцам, и лисам, и снежинкам - тут просторно и весело. Как тут прекрасно и вкусно кормят, про то, какие тут новые красивые игрушки. Про то, что именно детский сад - это место обретения настоящих друзей, которые в беде всегда придут на помощь. Про то, как все они, дети, крепко любят и Воспитательницу, и Медицинского специалиста по детским прививкам, и Педагога по культмассовой работе. Но самое главное - о сплоченном во имя всеобщей идеи едином детсадовском коллективе.
    На улице шел снег. На детских стульчиках возле противоположной стены ютились родители. В количестве трех человек. Секунду спустя раздались аплодисменты.



                31.05-01.06. 1997.