Мамонтята

Стою я сейчас перед вами и думаю, чего вас тянет-то сюда? Все с конфетками, с игрушками, но с фотовспышкой, чтоб не забыть, всем показать, какие вы добрые и щедрые. Бежит педагог, нашептывает на весь актовый зал о педагогическом моменте - "они должны понимать, что все дается не просто так, зарабатывать надо". А мы и зарабатываем. И пляшем и песенки поем, про мамонтенка всё, да про детскую улыбку - репертуар подобран бесподобно. Вы плачете, слезки утираете, мы фальшивим прокуренными голосами, директор с завхозом уже сеять приготовились - вину и жалость в ваши сердца. Только не виноваты вы перед нами, перед своими детьми слезы лейте. Таких праздников своим не делают, чтобы с фотоаппаратами и сюжетом в вечерних новостях местного телевидения. Таких как вы мы презираем, у нас сердце чует, что вы как те бабки, что собак бездомных подкармливают. Домой не берут, макароны с котлетой просроченной на землю вывалят и радуются - песик им ручку лижет да на соседей потявкивает. Только мы не собаки и такого добра не помним. Это только сироты, что по младше, щенками на взрослых смотрят и все ждут - вот, скажет та тетя-дядя "Миленький мой, как же мне без тебя плохо было, Радость ты моя". Мамонтята наши. Жалко их, честное слово. Это не отказники, у тех ни сердца, ни разума - ненависть ко всем, включая себя. Сироты, они чистые, что-ли. Столько бабок-дедок, родственников в Киеве и Москве, а как родителей не стало - Бац. Ни одной "кровинушки". Каждый день в окошко глядят, высматривают. А отказники их возле окошек стерегут, да приговаривают. Страшно так. Вроде бы, с жалостью, только улыбка в пол-лица. "А может, завтра придут?", "А они, наверное, не знают. Письмо почтальон не донес". А как разревется малыш, плечики затрясутся - вот когда их бить и начинают. Потому что отчаяние тогда - самое сильное. Маму зовут. Папу. А потом привыкают. Кто в сволочь превращается, кто сопьется потом. Потому что страдают они ни за что - мы тут ведь наказание отбываем. За мамку малолетнюю, у нее институт, жизнь впереди. За папу-бухаря, что мать за пузырь зарезал и теперь на зоне сидит. А эти, за счастье свое оборванное. За то, что мама перед сном губами к макушке прижималась, или отец за руки держал, когда ходить учил.
Мы-то тут массовка - шлак. За родителей диагнозы носим, как имена. Я "Родители-шизофреники", Серега "Мать-алкоголичка". Нами отказники брезгуют, сироты сторонятся. Вроде как и ненастоящие мы, при живых родителях. А подарки на Новый год получаем. Несправедливость в чистом виде. Нас даже иногда родня навещает. Какая-никакая. Зато спонсор на нас клюет лучше всего! Педагог к ноге прижмет, руку на голову положит, родителей моих осудит, растопчет, опозорит - красочно, чтобы спонсор у себя потом все дословно повторил, да на общей фотографии меня показал, а потом я рассказываю, как в кружке "плетения из лозы" корзинки делаю, что в футбол играю и мечтаю в армию пойти - защищать Родину. Слеза у спонсора блеснет, нолик лишний в платежке припишет. И я бы не против, только педагог вчера на уроке истории нам все про честь и гордость рассказывала. И тошно мне от этого, чувствую себя казенным, будто кастелянша меня на руки выдала, а потом в прачечную не сдала.
Не подумайте, что мы тут все такие сволочи бесчувственные. И дружба есть, против учителей, старшаков. Настоящая. А про любовь материнскую мы вам по-больше вашего расскажем. Зайдет Света воспитатель в комнату, прижмет к себе, да так, что крылья ее над тобой смыкаются, нашепчется-намолится,  что даже побои не страшны. А ведь сама отказником была...
Есть еще у нас батя - обэжэшник. Старый, но еще крепкий. На всю жизнь я его рассказ запомнил, как он "сыном полка" был, как его командир в нахимовское определил. Он говорит "Любовь в руке крепкой, чтоб не отпускала. Вот кто вам руку протянет, тот и любит, а жалости бойтесь, жалости предатели ищут". Вояка, блин. Старшаки про руку поржали, а я запомнил. Мне руку только старик и пожал, спонсоры все больше по голове погладить норовят.
Вот и воем мы вам прокуренными голосами, потому что развлечение это для вас, "эмоциональная разгрузка", как говорит наш психолог. А мы сейчас про мамонтенка допоем и пойдем к следующему номеру готовиться. Времени у нас много.