Это неважно

C теплым облаком пара на морозную улицу. Освещенный светом фонаря над входом в магазин сочно хрустит под сапогами снег. Ноги так и норовят ускорить шаг, пуститься бегом. кажется, что промороженная земля утратила свое притяжение, пружинит под ногой, отталкивает. Скорей, скорей на остановку! По сторонам не смотреть, не задерживаться… не морозить! Ни в коем случае не морозить! Со всех ног на остановку и в первый же троллейбус! Нет, нет, нельзя… нельзя так бежать. Надо осторожненько. Не дай боже, сейчас упасть. Ага, хряпнуться со всей дури на спину. Вот ужас-то будет. До чего же холодно… третью неделю минус двадцать. Злой  ветер бросает в лицо пригоршни колючего снега. Весь город выморожен. Жуть просто, давно такой зимы не было. Только это все совершенно неважно! Улыбка на все лицо. Сейчас еще раскраснеюсь и вообще буду, как матрешка. До чего же замечательно – на плече чуть покачивается в такт шагам чехол с новеньким инструментом. Провожу варежкой – аж сердце от счастья колотиться сильнее начинает. Полгода откладываемые деньги, и вот наконец-то долгожданная покупка. А сколько было волнений, пока мой заказ еще не пришел! Задержка эта дурацкая… зато скидку сделали. За причиненные неудобства. Но это же все неважно! Не терпится скорей добраться до дома, и пообщаться с шестиструнной красавицей. Нет-нет. Ни в коем случае. Придется ей, бедняжке, до утра постоять в чехле. Иначе нельзя: слишком резкий перепад температур… А завтра, поменять струнки – демонстрационные никуда не годятся. И будет нам счастье. До чего ж хорошо!
Загораются фонари. Темнеет. На узенькой полоске между многоэтажками догорает закат.  Темно-багровый. Как последний уголек в остывающей печке. Рано темнеет – север все-таки. Еще один квартал – и остановка. Но… что это? Неожиданно откуда-то до моего слуха доносится музыка. Невольно поворачиваюсь на звук. Какая знакомая мелодия...  Вивальди. Скрипка.  Времена года. Зима. 
Худой старик возле спуска в подземный переход в темном пальто и дырявых варежках, из которых высовываются посиневшие пальцы. Рядом  на каком-то тряпье свернулся в огромный клубок черный лохматый пес. Смычок с удивительной скоростью мечется по струнам, выводя мелодию. Скрипка?! В такой мороз?! А дивная мелодия, вырываясь из-под смычка, мчится от него во все стороны: мимо ярко освещенных витрин, мимо спешащих куда-то людей, потока маши, - куда-то в самое сердце зимы, откуда, стократно усиленная всеми трубами Эола, разносится надо всем городом. Звучит все громче, выдувая с улицы прохожих, раздает налево и направо снежные оплеухи, запорошает стекла автомобилей... Ловлю себя на мысли, что стою в нескольких метрах от не замечающего ни холода, ни ледяного ветра музыканта и не свожу с него глаз. 
Рука сама лезет в карман, нащупывает похрустывающую купюру. Скидка вы говорите? Легко досталось – легко потерялось. На проезд мелочь есть, а большего мне и не надо. «Благослови Господь», - осиплым голосом шепчет скрипач, на мгновение приоткрывая глаза. Улыбается. Ласково, чуть виновато. Ухожу не оборачиваясь. Вслед летит Зима.  Гордая, величественная и загадочная.  Музыка за спиной смолкает. Только ветер бешено треплет вылезшие из-под капюшона волосы. Холодно, очень холодно. Смотрю через плечо. Старик прячет скрипку в футляр, засовывает руки в карманы и, поманив собаку, исчезает в метели. Фонари уже почти незаметны в разбушевавшейся вьюге, тихо скрипит снег.  Уже совсем темно.  Нужно идти. Скорее, на остановку. Не морозить. Ни в коем случае не морозить… Хотя это все неважно.