После сна

Двери распахнулись. По белоснежному коридору четыре человека, в противорадиационных костюмах толкали каталку, на которой лежал человек. Он был истощенным настолько, что казалось, кости сейчас порвут тонкую как пергамент, кожу. Его тело было всё в крови. В центре груди зияли четыре дыры, из которых толчками вырывалась кровь. Длинные волосы и борода, скатались и теперь клочками лежали на плечах и шее. Он напоминал узника концлагеря.
- Быстрее, а то не спасем! - прокричал один, сквозь шлем костюма. - Адреналин, быстрее.
Бегущий рядом быстро достал инъектор с длинной иглой. Постучав по ампуле, сбивая пузырьки воздуха, он воткнул иглу в сердце лежащего на каталке. Человек дернулся, его грудь заходила ходуном. Распахнулись очередные двери, врачи завели каталку в круглую комнату.
В центре помещения, стены которого были отделаны белым стерильным пластиком, стоял хирургический стол. Рядом с ним было несколько столиков с хирургическими приборами и инструментами.
Человека быстро перенесли на стол. К нему подключили различные датчики, кислородную трубку ввели в горло, подключили систему жизнеобеспечения, и в каждую руку воткнули по катетеру с физраствором, отрегулировав давление, они пододвинули столики с инструментами ближе. Возле тяжело дышавшего человека уже стояли четверо в белых халатах и масках
- Скальпель, - протянул руку доктор. – Зажим…

* * *

- Жук, беги! – кричал мне в спину Шпала. -  Беги я их задержу.
Я бежал так быстро, как только можно бежать с простреленной ногой. Позади мой товарищ. Единственный друг во всей Зоне – Шпала. Мы с ним прошли сквозь воду, огонь, медные трубы, оставляли за собой горы трупов, обходили аномалии, продавали артефакты и хабар. Два долгих года, которые мы прожили плечом к плечу, пролетали сейчас мимо. Я знал, что он умрет. Ему оторвало ногу зарядом из РГ-6, пущенным монолитовцем. Мы пытались пройти к саркофагу, но Мама-Зона решила, что хватит с нас удачи и везения. Натравив на нас целый отряд фанатиков…
- …Беги Сашка, беги дурак, а то нас вдвоем здесь положат! – отталкивал меня Шпала.
Я не мог идти, ноги подкашивались, единственный товарищ умирает, и я ничего не могу поделать.
- Я с тобой, вскидывая «Энфилд», - прошептал я.
– Держи, - он вытащил из-за пазухи помятый конверт. – Обещай, когда будешь в Киеве отнести его по указанному адресу? Дурак, оба сдохнем, а так хоть какой-то шанс есть, беги, - он снова оттолкнул меня.
- Обещаю, - сквозь слезы, прошептал я, не в силах смотреть на искалеченное тело друга.
- Они здесь. Во славу Монолита! – донеслись крики фанатиков.
- Прощай друг, и помни, я тебя ни в чем не виню, - пожал мою руку Шпала.
Я развернулся и, бросив в сторону монолитовцев три «лимонки», побежал к роще.
- Беги! – кричал мне в спину товарищ. – Беги…

* * *
Легкий ветерок обдувал лицо. Чуть прохладный, едва касаясь меня невесомыми пальцами, он пробирался за пазуху, заставляя ежиться и покрываться тело «гусиной кожей». До пояса меня закрывало что-то теплое. Я с трудом поднял руку, показавшуюся тяжелой как бетонный столб, и провел по ноге и животу. Торс голый, ноги тоже, я в одних трусах. Что это такое?
Медленно миллиметр за миллиметром, с ужасным усилием я разлепил веки. Перед глазами стояла пелена. Все расплывалось, предметы не имели четких очертаний. Но одно я мог сказать точно, все вокруг было до жути белым. Глаза быстро устали, и я закрыл их, погрузившись в сон.
Не знаю, сколько я пролежал без сознания, но в следующий раз, когда я пришел в себя, вокруг было темно. Сквозь приоткрытые веки я видел, что вокруг ходила какая-то тень. «Не дай бог кровосос, поди, затащил к себе в логово? А может монолитовцы все-таки догнали меня и теперь у себя в Саркофаге держат? Твари…» Я опять начал проваливаться в темноту. Последнее что я почувствовал, как что-то кольнуло мне запястье.
Я пролежал без сознания еще день. Пока вновь не открыл глаза. Теперь передо мной стояла четкая картинка. Я лежал на кровати, в комнате, стены которой окрашены в белый цвет. Постель была на удивление очень мягкой, с чистыми белыми простынями и одеялом. На тумбочке, напротив меня, стоял телевизор. Под потолком висела видеокамера. Я повернул голову чуть влево и увидел широко открытое, зарешеченное, пластиковое окно. Так вот откуда дул ветер. За окном качала ветками, зеленая береза. Давно я не видел таких зеленых листьев. В Зоне все деревья усыпаны желтыми.
«Теперь сомнений не было. Меня догнал монолит. Теперь я у них в западне. Мне промывают мозги, подключив к какому-то дикому аппарату. Вот даже березка, как настоящая. А…Шпала? Сволочи, твари!»
- Суки! – заорал я. Постаравшись встать, я выдернул из руки иглы системы, но ноги подкосились и я упал. Тут же в комнату вбежали трое в халатах и масках. Они успокаивали меня, аккуратно подняли, причем ни разу не ударив, и положили обратно на койку, вкололи какой-то препарат, и я опять потерял сознание…
Я мотнул головой, тут же в висках застучали молоточки, скривившись от боли, я все же открыл глаза. Та же комната. Судя по солнцу за окном половина второго. «Черт, это же голограмма фанатиков, решил я для себя».
Рядом со мной кто-то кашлянул. Я резко обернулся, хлопнув себя по бедру, где раньше была «беретта», но пистолета не было, все оружие, наверное, отобрали сразу.
Справа от меня на раскладном стуле сидел человек лет сорока, в очках из черепашьего панциря, на плечи он накинул белый халат, из-под него был виден черный костюм и синий галстук. Судя по физическому состоянию, учитывая приличное брюхо, и позе, атаковать он не собирался, да и оружия при нем не было.
- Здравствуйте, - обратился он ко мне. – Меня зовут Аркадий Семенович Голованов, я заведующий поликлиникой. А вас как зовут?
- Жук, - прошептал я.
- Простите? –  не понял он.
- Сталкер – одиночка Жук. Тебе-то какая хрен разница фанатик гребаный!? – вспылил я. – Где Шпала? Где?! – орал я.
- Успокойтесь, - подскочил он со стула. – Не надо лишнего шума, Вас и так скоро заберут. Вы же не хотите, чтобы вас опять накачали успокоительным?
- Что тебе надо? – сквозь слезы прошептал я. – Убей сразу, но не мучай!
- Вас никто не собирается убивать, с чего вы взяли?
- Да потому что Монолит, либо убивает, либо зомбирует, скажи не так?
- А, я понял, вы монолитовец? – спросил он у меня.
- Ты че упал? – удивился я. – Какой на хрен монолитовец? – меня не на шутку взбесил этот мужик.
- А, вы долговец?
- Я одиночка! К чему расспросы? – не понимал я.
- Наверное, мне придется все Вам объяснить самому. Группа психологов приедет только завтра, а мучить Вас я не хочу. Вы считаете себя сталкером?
- Да, а кем же еще? – я не понимал, куда клонит заведующий.
- Вам будет трудно это принять на веру, но никаких сталкеров не существует. Не существует и Зоны отчуждения, вернее она существует, но она совсем не такая, какой Вы нам ее описываете. Никакого взрыва в 2006 году на ЧАЭС не было. В Зону отчуждения упал метеорит. Вернее мы поначалу так думали. К месту падения направили несколько разведывательных групп, но они не вернулись. Раз за разом разведка не возвращалась и лишь однажды в 2007 году, к нам в поликлинику доставили человека, который утверждал, что дошел до какого-то Исполнителя желаний. Оказалось это один из военных, отправившихся с первой разведгруппой. Он рассказывал нам непонятные вещи про Зону, про аномалии, про мутантов. Но, он ничем не мог подтвердить свои доводы. И тогда в Зону отчуждения направили организованный отряд из сотни контрактников,  ученых, несколько вертолетов и танков. Но, они тоже не вернулись, до нас дошла лишь одна единственная видеозапись, которую мы получили по электронной почте. Если хотите я вам ее покажу.
- Валяй, - я расслабился, решив до конца дослушать весь бред, который мне сейчас «причесывал» доктор.
  Он встал, подошел к телевизору и вставил в видеоплеер кассету, лежавшую рядом. Потом сел обратно и нажал на пульте плэй.
Появилась картинка, по экрану бежали полосы и рябь, практически ничего не было видно. До ушей доносились крики, стрекот автоматов. Внезапно, как будто кто-то поправил антенну на телевизоре, картинка стала четче. Вид был с высокого холма. В долине, похоже на большой кратер, диаметром около двадцати километров, в самом центре стояла ЧАЭС. Возле нее стояла огромная махина, больше всего напоминавшая шатер, черного цвета, только этот шатер, был в несколько раз больше самой станции. От него отходили в стороны и тянулись на сотни метров, какие-то тросы или канаты. Некоторые достигали в длину почти километра. По периметру кратера стояли огромные монолитные столбы из черного металла. Каждый высотой около стапятидесяти метров. От них также тянулись к шатру черные канаты.
В кратере виднелись дома, леса, все было затянуто черными канатами. Сверху все это напоминало огромную паутину черного цвета, которую сплел гигантский паук. Камера медленно поворачивалась, в экран попали несколько военных, которые стреляли, оператор подбежал к ним, камера тряслась, из-за этого почти ничего не было видно. Когда он остановился и приблизил изображение места, куда стреляют военные, стало возможным разглядеть, что между тросами и «паутиной» бегают огромные, не меньше четырех метров ростом, пауки. До середины туловища они напоминали людей, только с огромной головой и восемью глазами. В ответ на стрельбу сталкеров они выпускали в них паутину. Внезапно камера затряслась, оператор закричал. Камера стала отдаляться от военных, оставшихся на краю кратера, судя по картинке, оператора тащили пауки. Раздалось еще несколько криков, потом загремели выстрелы. Картинка пропала, но через секунду появилась вновь. Какой-то дом, деревянный сруб, стены покрыты плесенью, вся комната затянута черной паутиной, на ней висит несколько тел. Едва заметно как вздымается грудь у одного. Вдруг по паутинке пробежал маленький паук, за ним еще с десяток таких же. Они ползали и что-то делали, дергая усиками и ножками. Через минуту в кадре появился большой паук, никак не меньше метра, он подтянул к себе тело военного, поправил его лапами, потом легко разорвал на его груди бронежилет и впился четырью хелицерами в легкие. Лицо сталкера исказила боль, но он не открыл глаз. Картинка моргнула, на экране появилось изображение почтового конверта и надпись: автоматическая отправка на базу. Потом заморгала батарейка, показывая, что аккумулятор разрядился и экран погас.
Аркадий Семенович вопросительно посмотрел на меня.
- Что вторую часть Мглы сняли? – безразлично спросил я.
- Какая Мгла? – удивился доктор.
- Фильм по книге Стивена Кинга сняли в 2008 году, ух классный ужастик… - начал, было, я.
- Вы что не понимаете? – вспылил он. - Это правда! Там люди гибнут. Их убивают неизвестные пауки, мы уверены, что это иноземные пришельцы.
- А я королева Елизавета, - саркастически произнес я.
- Посмотрите сами, он взял со стола зеркало и поднес ко мне.
Я ужаснулся. На меня смотрел старик, которому лет семьдесят дашь, никак не меньше. У отражения было худое лицо, землистый цвет которого смахивал на цвет кожи больного раком. Я провел по морщинам пальцами. Пальцы были скрюченными, с давно нестрижеными, ногтями. Мой мизинец, который я потерял полгода назад в бою на арене, был на месте. Я удивленно двигал им. Врач опустил зеркало ниже, показав мне мой торс. Только вчера, я крутился возле зеркала, радуясь своим каменным мышцам на животе, а теперь увидел дистрофичное тело. Ребра были обтянуты тонкой желтой кожей. Грудь была перевязана.
- Не может быть? – я вопросительно посмотрел на доктора.
- Вас привезли три дня назад, мы ели вытянули Вас с того света, а в груди у Вас действительно четыре ровных отверстия, и похоже как мы видели по записи. Вашу кровь пили пауки.
- Нет, не хочу, - я начал сдирать с себя повязку, надеясь увидеть нормальную чистую кожу, без всяких ран.
Доктор не останавливал меня. Он хотел, чтобы я убедился сам в том, что отвергал пять минут назад.
Кое-как я содрал с себя повязку. На груди были четыре ровных раны, такие остаются от пуль из-под ПМ. Края ран были аккуратно стянуты. Я обреченно опустил голову на подушку и уставился в потолок.
- Я хочу побыть один.
- Не делайте глупостей, мы за Вами наблюдаем, - ответил доктор, выходя из палаты.
Следующие два дня пролетели незаметно. Я ел, пил, спал. Никаких изменений. Однажды пришли психологи, про которых говорил заведующий. Они задавали глупые вопросы: о моем детстве, потом про Зону. Я рассказывал им все что помнил, но про Шпалу промолчал. Они записывали, что я говорил на диктофон, снимали на камеру. Через несколько часов они ушли и тогда я вновь уснул. 
- Эй, ты меня слышишь? – кто-то тряс меня за плечо.
Я открыл глаза. В комнате было темно, за открытым окном сияли звезды.
Надо мной склонился мужик в белом халате:
- Парень ты откуда? Я в «холодец» попал, а ты?
- Я от монолита убегал, - еще не понимая спросонья, что он хочет.
- Меня Чекан зовут, Жук я тебе еле узнал, - тормошил он меня.
Чекан. Высокий статный блондин. Славился своей стрельбой из СВД. С двухсот метров тушил сигарету. Я с ним пару раз пересекался в баре. Однажды вместе отстреливались от снорков, но не более.
Я внимательно пригляделся к незнакомцу. И узнал его, это и вправду был Чекан. Только стриженый наголо и худее раза в три.
- Ты как здесь? – спросил удивленно я, до сих пор не веря глазам.
- Тихо, я прошмыгнул, пока медсестра не видела. Держи от нашей палаты тебе, - он что-то засунул мне в руку и спешно удалился.
Я медленно разжал ладонь. В руке была скомканная бумажка. Я убрал ее в ящик тумбочки стоявшей рядом и решил прочитать утром.
Наскоро позавтракав, получив в ягодицу порцию антибиотиков. Я улегся на кровать. После пяти дней терапии я чувствовал себя не в пример лучше, чем в начале. Даже прибавил три килограмма.
Я достал бумажку из ящика и развернул ее. Это было письмо.

Здорова Жук. Мы услышали от врачей, что тебе привезли недавно. Мы понимаем, в какой ты прострации, мы поначалу тоже охренели. Но, похоже все это на самом деле, правда. Мы уже все газеты перелопатитили, Харон даже своему отцу звонил, а он у него заместитель министра обороны. Тот все подтвердил. Короче в Зоне бухнулся астероид, а там какие-то твари. Сам, наверное, видел – похожие на пауков. Через месяц нас выписывают. Тебя, скорее всего через два. Мы хотим сходить туда и постараться дойти до шатра. Поговаривают, что там их матка и если уничтожить ее, то все остальные сами передохнут. По крайней мере, мы на это надеемся.
Нас мало. Большинство сходят с ума, как только узнают правду. Шутка ли, быть в одном месте несколько лет, а потом узнать, что все это ненастоящее. Короче из трехсот сталкеров, что сюда привезли, боеспособны около двадцати. Еще пятеро живут в Киеве. Как нетрудно догадаться это легенды, которые самыми первыми пропали из Зоны. Стрелок, Меченый, Шухов, Клык, Волк. Мы  в шестой палате, здесь все за поход. Ждем от тебя письма.

Подпись: Кольт, Чекан, Шуруп, Барс, Вова, Харон.

P.S. Кстати Шпала тоже здесь, но, он пока в отключке. 

Я порвал письмо и быстро его проглотил, запив водой – нельзя чтобы кто-то знал о нашем плане. Я всей душой был за поход в Зону. Но как об этом сказать парням?
Внезапно дверь заскрипела. Я обернулся. На пороге стоял Чекан в халате и тапочках. Он подошел ко мне и сел на край кровати.
- Ну что? Прочитал? – спросил он.
- Я согласен.
- Здорово, - он положил мне ладонь на плечо. – Наконец-то мы устроим этим тварям, - он закашлялся. – Ничего все нормально, только нам отлежаться надо как следует, и набраться сил. Держись братуха, мы им покажем, - он пожал мне руку, и хромая вышел в коридор.
Эх, как хорошо было знать, что мой друг жив. Надеюсь, что смогу его увидеть в скором времени. Надо будет попросить доктора, чтобы дал мне инвалидное кресло, а то ходить, еще не получается…

Прошло три месяца…

- Суки, сильно окопались, - передавая бинокль Шпале, проговорил я.
- Точно, до центра никак не меньше десяти километров, - осматривая Шатер, ответил напарник.
- Ребята с севера парни нашли ход открытый, похоже, оттуда пауки сталкеров мертвых выносят, вернее, то, что от них осталось. Вонь, конечно приличная, но пройти можно, - прошептал Клык, прячась за бетонную трубу, рядом с нами.
- Ну что пошли ребята? Гасить уродов будем? – спросил я улыбаясь.
- Будем! – ответили они хором.
Мы встали и, пригнувшись, короткими перебежками, побежали к проходу.
 
(05.08.2010)