Лицо скорби

Just you go
And go from here
Just you leave us
Leave us alone
Анехотелось убежать из этойтихой комнатушки,из этого тесногомирка, где ничего не меняется в течениетысячи лет, но силедва хватало нанеотрывный взгляд в потолок. В дверь тихо постучали:
- Аня, можно я зайду?Впусти меня, пожалуйста – раздался за дверью осторожный голос матери. Бедная, она боялась очередной истерики,но просто оставить дочкув покое на несколько часов, дней, недельмужества не хватало.
-Оставь меня одну, я же сказала, что никого не хочу видеть!НИКОГО! – закричала Анна.
Марина Анатольевна не сталанастаивать, потому что хорошо помнила, чем обернулась ее настойчивость впрошлый раз.
-Ну, вот ушла. А я еще жива? – девушка сказала это, чтобы разбитьстрашную тишину. Но тишина была слишком страшной и большой, поэтому она вновьловко завладела комнатой, залитой лучами красного диска, уходящего на покой.
Почему-то отчаянно хотелось жить, и это было чем-то странным, необъяснимым,всепоглощающим.
Она до сих пор видела чужие глаза, наполненные ужасом, лица,искаженные болью, тела, корчившиеся в предсмертных судорогах. Но страх куда-топодевался, осталось только негодование. Она, маленькая глупая Анечка, не могла ничего сделать. Ее все таклюбили, но никто не объяснил избалованной девчушке, что бывает страшно и пусто.Ей никто не сказал, что на свете существует Война, котораяломает человеческие судьбы, что существуютмаленькие подлые человечки с поросячьими глазенками и сальными пальчиками, которыхи людьми страшно назвать, но именно они решают судьбы тысяч людей, сидя вкрасивых кожаных креслицах
- Я буду помнить –иэтот шепот оказался громче всехкриковна свете. Тишина отступила, поняв свою бесполезность – Я буду помнить.
Слезы хлынули из глаз сами собой, но никто не говорил, чтобудет просто. Девушка подошла к окну. Это был первый настоящий закат в еежизни.
А потом она писала, почти всю ночь,не чувствую усталости, отчаянно пытаясьвыразить на бумаги все свои чувства. Писала не для того, чтобы просить у кого-топрощения или научить чему-то людей, аиз-за дикого желания познать себя:
«Я видела Бога тогда, я стояла рядом с ним. Хотите, знать, как он выгладит?
Это старуха, старая, горбатая старуха, верно, вы повидалитаких много. Но, знаете, никогда нестоит заглядывать, там слишком много грусти иотчаяния. Эти глаза цвета неба скорбятослишком многом. Я видела эти глаза и, наверное, больше никогда не смогусо спокойной душой в небо, оно напоминает мнео НЕЙ.
Со временем, конечно,воспоминания сотрутся, краски станут менее яркими, но эти глаза, вкоторых была БОЛЬ миллиардов людей, я незабуду никогда.»