Боль в софитах не заметная...

Сегодня Аня вернулась домой раньшеобычного, она влетела в квартиру, громко хлопнув дверью.Грудь сдавила тяжкая боль, казалось чей-токрепкий кулак, сдавливает ребра девушки.Аня свалилась на колени, запрокинув голову, хватая ртом драгоценный воздух,сейчас девушка была похожа на рыбу, случайно выброшенную волной на берег. Она торобанила руками по полу, пыталаськричать, изо рта тонкой струйкой сочилась слюна, смешанная с кровью: «Вот ивсе. Ты ведь так ждала этой смерти. Вот она, встречай» –успела подумать девушке, прежде чемпомерк такой привычный неродной мир.
«Теперь воздуха было много,онпроникал в каждую клеточку тела, наполняя его легкостью и теплом. Только светкто-то забыл включить, и в кромешнойтемноте можно было ощущать только счастье. В этой странной темной комнате небыло не пола, не потолков, но было многовоздуха, дарящего ощущение опьянения.
Вдох – кажется, можно умеретьеще раз ради такого удовольствия, выдох – комната наполняется теплом дыхания. Здесь,каждое движение значимо, и, кажется, этоможет продолжаться вечно. Вдох-выдох, вдох-выдох…»
Аня резкооткрыла глаза и увидела такой знакомый потолок ненавистной квартиры: «Значит, еще жива» – подумала девушка, поднимаясь спола.
Она умывала лицо, смывая запекшуюся кровь, а внутри уже не осталосьничего. Так проходил каждый день, приступы, конечно, случились не часто, но каждыйиз них обещал быть последним. По ночам онатанцевала в клубе, дарила всем союкрасивую до безобразия мертвую улыбку, а потом возвращалась по холоднымулицам в пустую квартиру.
Вы думаете,что вечная красота и молодость, могут принести много счастья? Ей они не давали ничего, кроме работы, которуюона ненавидела. А ведь никто не мог уловить в этих огромныхсиних глазах хотя бы намек на одиночество, никто из этихлюдей с пустыми глазами и потными рукамине мог увидеть в этой красивой танцовщице, сияющей в светесофитов, тишину и пустоту.
Аня вздрогнула от неожиданности, когдахолодностьи пустоту комнаты разорвалтелефонный звонок:
- Да? –спросила девушка
- Анна, яхотеласказать тебе, что бы ты былаосторожней. У тебяведь был приступнедавно, так? – вещал из трубки чей-то незнакомый голос.
- А кто вы– удивленно спросила Аня. Обычно ей звонила Ника – единственная из этогоглупенького сборища «обиженных», кто мог ее понять.
- Этоневажно, главное будьте осторожны – в трубке послышались гудки.
А зачем ей собственно быть осторожной, если ей давно опостылелотакое существование, эта бешеная гонка. Она так и непоняла, к чему должна была стремиться, вероятно, тот, кто поставил на нее, ошибся.
Другиегордо называли себя ангелами, пока она танцевала, становясь глянцевой от чужихвзглядов, они вмешивались в жизнь людей, называя это «помощью», а она дарила имже самую смелую мечту. Изгнанные ангелы,которым безумно нравилось быть несчастными, ненавидели Анюза умение жить в этом мире, за умение быть счастливой в свете чужихглазах, жадно глядящих на нее. И теперь они хотели, чтобы она чего-то боялась?Девушке, уже в который раз, захотелось все послать к черту.
II.
Когда-то красивая кожа, мраморного оттенка, теперь былапокрыта морщинами, тонкими уродливыми бороздками, казалось, кто-то взял и выпил все соки, всю молодость,всю красоту, акожуру выкинул. И теперьэта беспомощная кожура валялась здесь,втемном закутке, никому ненужная, старая,уродливая. Зато глаза излучалисчастье,огромные озера, устремленныекуда-то в небо, светились счастьем.
- И кто этомог сделать – спросил Артем, брезгливо кивая на труп девушки
- Какаятеперь разница! Я ведь ее предупреждала, звонила. Она сама виновата, никогоникогда не слушала – спокойно сказала Августа.
Ника, молча, ждала, когда вся эта «светская тусовка»закончит обсуждение и раствориться в прохладе ночи. И когда, последний из нихисчез, она, опустившись на колени, закрыла глаза безвольному телу. Еще секунда –и тело растаяло. Как и не было вовсе этой дерзкой девчонки, всегда такойкрасивой. Ей не суждено было сиять, но искусственный свет закрывал ее от чужих глаз.