Довнушка. Виталий Ударцев

 
Нет ничего уникальнее живой памяти прошлого – рассказов, услышанных от наших дедушек и бабушек, историй, переданных из уст в уста и донесенных до наших времён. Жизнь прошлых поколений - это наша история, ставшая бесценной, когда человек, взявшийся за перо, её увековечил.

Эту историю, о женщине с феноменальными способностями, я услышал от своей бабушки. События, о которых она поведала, происходили на Алтае. Народная молва разнесла по окрестным сёлам весть о знахарке, способной лечить людей, и нарекла её святой Довнушкой.

В детские годы бабушки ходило много невероятных историй про эту женщину. Первый раз Ульяна увидела Довнушку в селе Михайловка. В местной церкви проходило богослужение. В этот день к церкви ежегодно съезжалось много народа из окрестных деревень. Именно в этот день, всегда на девятую пятницу после пасхи, из церковной часовни выносили, икону Скорбящей Божьей Матери. Икона имела столь внушительные размеры, что её с трудом несли шесть человек на носилках. Выстраиваясь длинной вереницей, люди ждали своей очереди, и её несли над головами склонившихся людей. Когда икону подносили, верующие молились перед ней о самом сокровенном: кто-то просил у Господа защиты и счастья, кто-то молил о здоровье, обращаясь к лику Божьей Матери в надежде на чудо. И чудо порой случалось прямо здесь, на глазах у тысячи людей.

А иногда кто-нибудь привозил своих родственниц, что бы исцелить от порчи. Бабушка Ульяна рассказывала, как некоторые женщины вдруг вскакивали перед образом, начинали причитать и выть не своим голосом, или лаять, как лают собаки. Звуки словно исходили изнутри тела, не сопровождаясь движеньем губ. Они не в силах были пригнуться перед иконой, их заставляли сделать это силой. Когда уже процессия двигалась дальше, эти женщины всхлипывали, так же, как всхлипывают малые дети, когда долго плачут.

Чаще всего насылали порчу на женщин. Я думаю, таким образом пытались избавиться от соперниц. Это объясняет, по крайней мере, почему этим недугом меньше страдали мужчины. У них имелись другие способы бороться с соперниками: чуть что - в челюсть, и все дела. Выявленных таким образом в порче женщин уводили в пристройку при церкви, и над ними совершался обряд очищения. Так же вели себя «порченые», когда их подводили к Довнушке, а она не пропускала ни одну церковную службу. Там, будучи тогда, совсем юной, и увидела её, бабушка Ульяна. Вдруг услышала, как зашептались люди. Подняла голову. Довнушка сидела в повозке в специальных носилках, потому как не могла самостоятельно передвигаться - ноги её высохли, как высыхают у людей, переболевших полиомиелитом.

Её повозка подъехала к часовне, когда икону уже выносили. Моя бабушка в то время была юна и любопытна (кстати, это любопытство передалось и мне по наследству). Вот почему её тогда не так занимало моленье Богу, как что-то странное, происходящее у иконы. Моя прапрабабушка всякий раз одёргивала внучку, чтобы Ульяна не смотрела на одержимых, предупреждая, что тогда порча перейдёт к ней. Потом на носилках, в которых сидела Довнушка, её вносили в церковь, где после проходила служба.

Когда грянула революция, новой власти, пропагандирующей атеизм и боровшейся с церковными пережитками, слава о святости Довнушки не понравилась. Не по нутру им пришлось и её знахарство. Прислали активистов, но те ничего не смогли сделать - народ как шёл к ней за помощью, так и шёл. Из истории мы знаем, что, несмотря на провозглашение благих целей, искоренялась старая вековая вера, рушились церкви, сжигались иконы, преследовались верующие. Миссию инквизиторов выполняли активисты, засевшие в сельских и прочих советах. Стали Довнушку терзать, запрещая лечить людей и пугая расправой, принуждали отречься. Но ничего у них не выходило, она всегда отвечала: «На всё воля божья» и продолжала лечить, и люди всё так же ехали к ней со всех концов.

Стояли настоящие сибирские морозы. И вот в эту лютую стужу в одной рубахе заперли её в хлеву, думая что она либо отречется, либо замёрзнет. Часовому строго наказали приглядывать, а когда взмолится о пощаде - сообщить им. Не отреклась она и не погибла. Часовой оказался недисциплинированным - быстро ушёл греться. Он и раньше был батраком не очень покладистым, лишний раз в работе не переломится. А тут революция, глядишь - сам в начальники выбьется, ещё, может, и маузер дадут. Но начальства своего всё же побаивался. Погрелся, а потом пошёл на осужденную поглядеть. Уже на подходе заметил, как из всех щелей дощатого хлева свет льётся. Испугался за себя, что службу завалил. Теперь ему не только маузера не дадут, а ещё расстреляют за то, что людям позволил в хлеву костёр запалить. Открыл дверь и опешил: никакого костра нет, сидит Довнушка посреди хлева, вокруг горят невесть откуда взявшиеся свечи, а от неё самой исходит такое тепло, что способно согреть любого вошедшего.

От этой мистики часовой ещё больше испугался, побежал о случившемся начальству докладывать. Видимо, пережитки прошлого внутри себя он ещё не совсем искоренил, хотя церковную утварь ногами топтал, иконы в костёр бросал, а тут испугался, о Боге вспомнил…

Тогда решили по-другому от неё избавится. Довнушку усадили в сани и повезли. Вдали от людских глаз хотели её сбросить в яр. По дороге неожиданно завьюжило, заметая их собственный след. Они заплутали, не могли отыскать не только яра, в который хотели сбросить Довнушку, но и дорогу домой. Взмыленные кони еле везли. В начале пути инквизиторы всё посмеивались да стращали: «Вот мы тебя сейчас в яр сбросим, посмотрим, какая ты святая!» Она же кротко отвечала своим мучителям: «Бросайте, на то воля ваша».

Но темнота и разыгравшаяся метель всё путали и путали дорогу, не давая свершить задуманного. Уставшие и напуганные активисты вынуждены были привезти её обратно домой.

После этого случая весть о способностях Довнушки донеслась до кремлёвских стен, и высокое начальство официально разрешило ей лечить людей. Правда, сначала прислали человека, который должен был удостоверится в её способностях. Когда этот человек приехал, он сказал, что его сын сильно болен и нуждается в помощи, на что Довнушка ответила, что это неправда, а он приехал с заданием проверить, и если она самозванка, арестовать её. Удивился человек её способности мысли читать. Потом к ней приставили человека, который ей во всём помогал, возил на повозке по деревням. Государство её способности обратило в свою пользу, обложив непомерными налогами. Вскоре смутное время кончилось, и власть не стала препятствовать людям верить в Бога.

Мы знаем, что многие исторические личности интересовались оккультными науками. Гитлер, например, в поисках способов воздействия на умы человеческие посылал множество экспедиций на Гималаи. Сталин в этом отношении не составлял исключения. Интерес к Гималаям не исчез и в после военное время, от общеизвестных экспедиций Рериха до сегодняшних дней. Не остановились на этом и фашисты. Скрывающиеся от правосудия, оставшиеся эсесовцы тайно продолжали экспедиции в надежде найти проход во времени и вернуться, чтобы, учтя все ошибки, изменить историю. Но это им не удалось. Но именно интерес Сталина ко всему сверхестественному сохранил Довнушке жизнь.

Вправе ли мы судить людей за их жестокость? Чем мы лучше? На нашей совести - исчезновение с карты мира великого государства… А крестьянство? Встанет последний трактор - назад к сохе никто не вернётся… Способ воздействия на сознание найден, и, увы, не на Гималаях. А инквизиция - она была всегда. Наверное, Христос и предположить не мог, что его благие побуждения вместе с новой верой приведут к такой жестокости. Не хочу сейчас напоминать о кострах инквизиции в Европе, о преследовании староверов на Руси. Или «Кровавое воскресенье», когда царь приказал стрелять в людей с иконами, шедших к нему в поисках справедливости… Сталинские репрессии… Но ведь не сама власть писала всевозможные доносы - это делал кто-то из нас, из-за банальной завести и мы шли на эшафот, и мы приводили приговор в исполнение.

...Прошло много времени с тех пор. Советский Союз стал могучей державой, поговаривали о полётах в космос. В те пятидесятые, мы были впереди планеты всей, так не будем себя за это осуждать. У моей бабушки уже повзрослели дети. Старшая из детей моя мама. Может быть, бабушка больше и не вспомнила бы о Довнушке. Но в том посёлке, где в это время она жила, случилось несчастье с её подругой. На неё навели тяжёлую порчу. Посёлок был большим, и трудно даже предположить о том, кто это сделал. Её подруге, определённо, многие завидовали. Муж у неё очень видный мужчина был, умелый, работящий, в сельской местности это очень ценилось.

Что только не предпринимали для исцеления подруги: всех знахарок и бабок обошли и Святой водой поили и причащали. Ничего не помогало. Как только рот раскроет, что б сказать что то, вместо слов лягушечье кваканье доносится. Поперёк воли сама эти клокочущие звуки остановить не может. Так зажав рот обеими руками со слезами убегала в дальнюю комнату и на люди не показывалась.

В старые времена приворотами и всякой нечестью, людей, не удивить. Но тогда эти деяния, не были такими коварными как сейчас. Если и делалось, то скорей на публику, исключительно для острастки соперниц, редко нанося непоправимый вред здоровью. Нет, были конечно, исключения. Сейчас всё гораздо коварней. Чахнет человек и не догадывается, почему. Раньше в каждой семье знали способы отвода от себя нечистой силы, это была часть их обыденной жизни. Когда я повзрослел и стал встречаться с девушками, долго не мог взять в толк - почему это мои бабули строго наказывали мне не пить вина, если его наливают не из общей ёмкости. «Если нет возможности, не обидев хозяев отказаться, не допивай чарку до дна, а оставшееся незаметно вылей» - советовали они мне.

Был у нас в деревни такой случай.
Жил недалеко от нашего дома, дед. Его каждый в деревне знал, по прозвищу Пучеха. У него привычка была, коверкать некоторые слова, например простоквашу он называл –простокиша, чепуху – пучехой, вот прозвище и прилипло. Всё это с ним ещё в молодости произошло. Почему я это знаю в мельчайших подробностях?  Когда долгими зимними вечерами собирались старухи - соседки  в нашем доме и промывали косточки всем знакомым, они представить себе не могли, что у этого мальчика ползающего под столом, окажется такая хорошая память, а игра в кубики, ему не мешала слушать…

В общем, когда дед Пучеха был молодым и, по всей вероятности, очень видным парнем, встречался с одной девушкой и хотел на ней женится после армии. Но была другая девушка, которая не хотела, что бы он это сделал. Вот она и напоила его вином. Вскоре его в армию забрали. Много ли, мало ли времени прошло, я не знаю, но из армии его комиссовали. Люди сказывали, что днём он был человек человеком, а к заходу солнца становился как одержимый, даже на крыши домов залазил за последними лучами солнца и всё звал, и звал по имени ту, что вином угостила. Он без неё жить не мог. Пришлось ей за него замуж выйти. Жили они вместе долго, вот только счастья меж ними не было. За глаза её, конечно, в деревне колдуньей называли. Но за помощью к ней частенько бабы бегали; тогда врачей в деревушках не было. А у неё - всегда отварчик из трав, выпьет его баба, посидит в горячей ванне и всё… Так вот, она свой грех, всю оставшеюся жизнь исправляла. Знала, что вперёд суженого помрёт. Видите как получилось, сделать легко, исправить трудно. Боялась она, что дед Пучеха после её смерти по ней страдать будет, а за это из неё вурдалака сделают, вот и спешила. Она всё таки верующая была. Когда умерла, дед недолго убивался, вскоре женился, и будучи уже на пенсии, жил ещё долго и счастливо.

Но вернёмся к событиям, которые в посёлке произошли. Когда тот случай с подружкой моей бабушки случился, меня ещё в помине не было. Всё, как говорится с её слов записано.
Когда все методы исцеления были исчерпаны и ничего не помогло. Вспомнила моя бабушка о той самой Довнушке. Решили за помощью Ульяну послать, а что бы не скучно было в пути, ещё одну подругу с ней в дорогу собрали, всей улицей, кто чем мог. В то время автобусов почти не было. Больше всё пешком, вот только где искать это село Озёрное в котором Довнушка жила. Шли, у людей дорогу спрашивали. Люди слышали о Довнушке, но дорогу не хотели показывать, пытались отговорить. Придумывая разное. То говорили, что умерла она, то будто затопило это Озёрное, то якобы знахарку параличом разбило. А уж когда понимали, что не отговорить, дорогу всё же показывали.

Так добрались они наконец до Озёрного, пёхом по тогдашней Алтайской грязи - сильно выпачкались. Приютила их в тот вечер сестра Довнушки. Отмыла, накормила и после ужина начала про свою сестру рассказывать. Про то, как ещё в юном возрасте, поразила Довнушку тяжёлая болезнь и приковала молодое невинное тело к кровати на три полных года. Принесла болезнь абсолютную неподвижность и томительное ожидание. На исходе третьего года, она вдруг обмерла. Тело похолодело. Все думали померла, но её не предали земле, ибо заметили, как пролежни образовавшиеся от долгой неподвижности и превратившиеся в глубокие раны, стали чудесным образом зарубцовываться. Тогда люди были малограмотные, не знали, что есть такой глубокий сон - летаргическим называется. Стали шептаться, приписывая это явление чему-то сверхъестественному. Позвали батюшку. Тогда попы из всей округи самые грамотные были. Батюшка осмотрел зарубцевавшиеся раны и приказал ничего не предпринимать. Прошло двадцать дней и Довнушка проснулась. Вошедшая в спальню сестра увидела её сидящей на постели, болезненно бледной, но живой, и непривычно подвижной. Сестра  была очень удивлена, когда Довнушка сказала – «Ох как я долго спала!»

Так, за разговором, пролетел вечер. Хозяйка, приютившая путников, уложила мою бабушку и её подругу спать, а наутро, после завтрака, повела к Довнушке. Она сидела на простой не крашеной скамейке, поджав под себя иссушенные болезнью ноги, отчего со стороны казалось, будто ног совсем не было. Довнушка оказалась очень приветливой и доброй старушкой. Она знала, зачем пришли к ней издалека эти женщины и о страшной порче, настигнувшей их подругу, но сразу предупредила, что помочь, той женщине она не сможет. Почему – не объяснила.

Начала с ними разговаривать, попросила подойти к ней по очереди, с вытянутой ладонью. На ладонь каждой из них по очереди клала три камешка, с виду обычных, но разных по цвету. Эти камешки постоянно держала в руках и всегда укладывала на ладонь всем женщинам которые к ней приходили. Если женщина была гулящая - камни словно обжигали ей ладонь, и она просто их роняла на землю. Добропорядочная женщина никогда не роняла, сама возвращала их Довнушке. Довнушка, ни о чём не спрашивала вошедших подруг, наоборот сама рассказала, о трудностях которые они пережили в дороге и каждой в отдельности она рассказала судьбу, но о том, что поведала, говорила:
 - Вы забудете это и вспомните мои слова, уже когда это произойдёт.

После, усадила подруг подле себя и начала рассказывать, свой сон длившийся двадцать дней. Тот самый сон, во время которого, столь чудодейственным образом зарубцевались её болезненные пролежни и после которого, проснувшись она уже могла лечить людей. Когда обмерла и заснула летаргическим сном, в этот момент она перенеслась всем сознаньем на тот свет. И снилось ей много разного. И водили её по тому свету три старца и велели не сказывать о увиденном, никому. Встретила она там отца с матерью и узнала она , что её мать живёт хорошо, потому как при жизни всегда была добра к людям, а вот отец живёт плохо, у него нет даже скатерти на столе, что бы встретить гостей, потому что при жизни был скуп не добр душой. Когда эти три старца, показали ей всё на том свете, приказали забыть их имена. Чтобы не один смертный не мог звать их к себе по имени, и докучать своими ненасытными просьбами. После подвели её к узкому, бездонному яру и сев в кружёк, стали совещаться у самой пропасти, что разделяла меж собой два мира. Просто так они не могли её провести на ту сторону, нужно было, что-то забрать. Первый старец сказал:
- Мы дадим ей способность исцелять людей, но заберём глаза.

На это возразил другой старец:

- Как же она сможет исцелять, слепая… лучше мы заберём у неё руки, а глаза оставим.

- Нет, - сказал третий – она тогда станет блудницей и не сможет лечить людей, лучше мы лишим её ног.

Тогда встал из совещательного круга самый старший из старцев, и сказал

- Да будет так, пусть она всех лечит и знает три всемогущих слова, которые мы ей скажем, и пусть она всем расскажет, что видела во сне нас, но не кому не говорит эти три заветных слова.

И перевели её на другую сторону. Сразу же Довнушка проснулась, её тогда и увидела сестра, сидящей на постели. С тех пор всем кто приходил к Довнушке она рассказывала свой сон, рассказала его и моей бабушке. Но никому не рассказала не одного из заповедных слов. На прощанье она опять попросила двух подруг подойти к ней поближе. И сказала:

- Вот вам склянка в ней вода заговоренная на дне этой склянки простой речной песок. Это не поможет вашей подруге. Но что бы ваши труды не были напрасны, помогайте всем, кто на вашем пути будет нуждаться в помощи, лечите от любой хвори и не жалейте этой воды. Только не допускайте, чтоб из воды обнажились песчинки, пополняйте склянку из любого источника, но только до восхода солнца и она будет оставаться лечебной.

И возвращались подруги домой, и встречали их в каждой деревне приветливо, и расспрашивали про Довнушку. И везде, где они проходили, в каждом селе находился человек который нуждался в исцелении. Так с Божьей помощью они добрались до родного села. Сразу поспешили к подруге, с радостью протянули ей склянку наполненную до краёв заговоренной водой. Но она едва завидев их на пороге, вдруг в ярости накинулась, ударила по рукам и выбила склянку, та упала и разбилась о камни. Всё произошло как говорила Довнушка. Пусть они не смогли помочь своей подруге, но скольким людям они помогли в пути, знает только Бог.

Этот рассказ бабушки так взволновал меня, что решил его написать по свежей памяти, нисколько не приукрасив. Но ни одной строчки тогда не вышло, кроме пометок на полях ничего не осталось, прошло время и бабушка умерла. Не у кого стало переспросить подробности, но я сел и стал писать, заново, по памяти, что из этого получилось вам судить.