Николай Зиновьев. Я - русский

ЗИНОВЬЕВ НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ,
родился на Кубани, в станице Кореновской (ныне г. Кореновск) в 1960 году. Родители: Мать Лидия Александровна Зиновьева – учительница начальных классов, отец – Александр Дмитриевич – рабочий. Н.Зиновьев учился в ПТУ, станкостроительном техникуме, на филфаке Кубанского государственного университета. Автор девяти поэтических сборников, вышедших в Москве и на Кубани. Член Союза писателей России с 1993 года. Лауреат международного конкурса «Поэзия третьего тысячелетия», международного конкурса поэзии «Золотое перо», Лауреат премии администрации Краснодарского края в области культуры и искусства, Большой Литературной премии России. Стихи публиковались в журналах: «Наш современник», «Всерусский собор», «Дон», «Москва», «Роман-журнал 21 век», «Родная Кубань», «Волга - 21 век», «Казаки», «Сибирь», «Сельская новь», «Подъём» и других, а также в газетах: «Российский писатель», «Литературной газете», «Литературной России», «День литературы» и др. Женат, имеет сына и дочь.

«Я иду по земле», Краснодар, 1988.

«Полёт души», Краснодар, 1997.

«Седое сердце», Краснодар, 1999.

«Дни, дарованные свыше», Москва, 2003

«На самом древнем рубеже», Краснодар, 2004.

«Новые стихи», Москва, 2005.

«Я наследник любви и печали», Армавир, 2006.

«Души печальные порывы», Краснодар, 2007.




Я - русский


* * *
В степи, покрытой пылью бренной
Сидел и плакал человек.
А мимо шел Творец Вселенной.
Остановившись, он изрек:
«Я друг униженных и бедных,
Я всех убогих берегу,
Я знаю много слов заветных.
Я есмь твой Бог. Я все могу.
Меня печалит вид твой грустный,
Какой бедою ты тесним?»
И человек сказал: «Я — русский»,
И Бог заплакал вместе с ним.

* * * 
Меня учили: “Люди — братья,
И ты им верь  всегда, везде.”
Я вскинул руки для объятья
И оказался на кресте.

Но я с тех пор об этом “чуде”
Стараюсь все-таки забыть.
Ведь как ни злы, ни лживы люди,
Мне больше некого любить.


* * *
Отныне все отменено,
Что было Богом нам дано
Для жизни праведной и вечной.

Где духа истины зерно?
Верней спросить: “Зачем оно
Людской толпе бесчеловечной?”

Итак, грешите, господа.
Никто за это не осудит.
Не будет страшного суда,
И воскресения не будет...
* * *

Не потому, что вдруг напился,
Но снова я не узнаю, —
Кто это горько так склонился
У входа в хижину мою?

Да это ж Родина! От пыли
Седая, в струпьях и с клюкой...
Да если б мы ее любили,
Могла бы стать она такой?!.

НА ЧЕРДАКЕ

Я дверь, как печальную книгу открою.
Здесь время уже никуда не спешит.
И сумрак не тает, он будто иглою,
Лучом из оконца к стропилам пришит.

Вот старая прялка в седой паутине,
Как серая птица. Попавшая в сеть.
Вот птицы, которым не петь, на картине,
Которой уже никогда не висеть.

Вот тихо коробится жесть керогаза,
Стреляя чешуйками краски, а то
Блестит в полумраке булавкой от сглаза
Покойного деда пальто...

ЛЕГЕНДА
А свои голубые глаза
Потерял я в двенадцатом веке,
При внезапном степняцком набеге
Они с кровью скатились с лица.

И тогда, чтоб за гибель семьи
Печенег не ушел от ответа,
Я их поднял с горелой земли
И с тех пор они черного цвета.

* * *
Вослед прошедшей нищенке любой
Болит душа, как рана ножевая.
Но как отрадно сквозь тоску и боль
Подумать о душе своей: “Живая.”

МАТЬ
Там, где сквозь огнедышащий чад
Солнце на ночь в ущелье свалилось,
Сын погиб...
                Чтоб доняньчить внучат
Мать на время живой притворилась.
* * *

Не понимаю, что творится.
Во имя благостных идей
Ложь торжествует, блуд ярится...
Махнуть рукой, как говорится?
Но как же мне потом крестится
Рукой, махнувшей на  людей?...

* * *
На смутный свет вдали
Идем, но видит Бог,
Шестая часть земли
Уходит из-под ног.

Ушла уж из-под ног,
Но мы еще бредем.
И знает только Бог,
Куда мы упадем...

* * *
На западе солнце садится светло,
Восток набухает грозою.
Дохнула прохлада, притихло село,
И ливень, — как даст! — полосою.

В саду на дорожках взрывает песок,
Сквозь солнце закатное льется...
И кажется, будто рыдает восток,
А запад как будто смеется.
* * *

Эх, подкачу-ка я штанины,
Несите ноги, вы вольны,
Куда хотите, гражданина
Несуществующей страны...

Ну что же, нет страны, и ладно.
Выходит кончилось кино.
Зато пока еще прохладно
В бутылке терпкое вино.

А если я при всем при этом,
При всем при этом, да при том
Не стану даже и поэтом,
То точно сделаюсь шутом.

Я бубенцами стану звякать,
Глотну вина и брошусь в пляс,
Чтоб ненароком не заплакать.
Навзрыд...
                Беззвучно...
                Как сейчас.
* * *
В который раз нам это слышать:
“Вновь у ворот стоит беда,
Сцепите зубы, надо выжить”.
О, русский Бог, а жить когда?!.

* * *
Бог ли всех нас позабыл?
Злой ли дух приветил?
Были силы — нету сил,
Брошены на ветер.

И друг другу стали мы
Словно псы цепные...
“Колокольчики мои, —
Я кричу навзрыд из тьмы, —
Цветики степные!”

* * *
Кружил февраль по косогорам,
Поземка пряталась в  стерне,
Когда одним сплошным укором
Вся жизнь моя  предстала мне.

Кого я спас? Кого приветил?
Кому был дорог мой ночлег?
Ответа не было. Лишь ветер
Бросал в лицо колючий снег.

ЛАСТОЧКИ
Живут без отчества, без имени,
Но по приказу не поют,
Не мечут бисер перед свиньями,
И на чужбине гнезд не вьют.


r r r
Встречался ль ты взглядом с глазами
                младенца,
Когда он еще поперек полотенца?..
Младенец не знает ни зла, ни обиды,
Ему все вселенские тайны открыты.
Но прежде чем скажет он первое слово,
От нашего мира земного и злого
Успеет вкусить он, увы, и не раз...
И тайна бессмертья вновь скрыта от нас!

* * *
“Я не такой, как все” — твержу
Я то отчетливей, то глуше.
Я и пред Господом скажу:
“Я не такой, как все. Я — хуже”.


Мы не властны в своих сновиденьях,
Так же, как и в судьбе не вольны.
В снах гуляет душа по владеньям
То Создателя, то — сатаны.

То проснешься, как в детстве, бывало:
Так легко, хоть ходи по воде —
Сразу ясно становится, где
Этой ночью душа побывала.

А бывает, проснешься и надо
Все невольные помнить грехи.
Глянешь в зеркало: Дантова ада
Под глазами темнеют круги.

ЕЩЕ РАЗ О СЕБЕ
Есть уголки в людской душе,
Куда заглядывать не надо.
Там среди мрака угли ада
Рассыпаны цветным драже;

Там меркнет Божия лампада,
Там чутко дремлет Вельзевул,
Туда заглядывать не надо.
И горе тем, кто заглянул!

r r r
Не сатана ли сам уже
В стране бесчинствует, неистов?
Но тем достойнее душе
В такой грязи остаться чистой.

Держись, родимая, держись.
И не спеши расстаться с телом.
Крепись, душа! В России жизнь
Всегда была не легким делом.

ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Воспетый и в стихах, и в пьесах,
Он, как отец к своим сынам,
Уже полвека на протезах, —
Что ни весна, — приходит к нам.

Он и страшнее, и прекрасней
Всех отмечаемых годин.
Один такой в России праздник.
И слава Богу, что один.

r r r
Я не пойму, куда все делось?
Ты, если знаешь, подскажи:
Где духа мощь и сердца смелость?
Где доброта людской души?

Или с рожденья наши души
Не посещала доброта?
Боясь в ответ услышать “да”.
Я в страхе закрываю уши.

r r r
Господь, я волк или овца ?
Идти мне в стадо или в стаю ?
Не знаю, Господи. Не знаю.
И не узнаю до конца...




  r r r

                “О, Русь моя! Жена моя!”
                А.Блок

Я не скажу тебе: “Жена”.
Я говорю: “мне лик твой жуток,
Страна Рублева, Шукшина
И восьмилетних проституток.

Стакан прирос к твоей руке,
И лучшим чувствам нет работы”.

И гаснет с эхом вдалеке
Вопрос:
               “Россия, кто ты?! Кто ты?..”

МОЛИТВА
Как ни темна, как ни трудна
Жизнь россиян, как ни убога,
К Творцу есть просьба лишь одна,
Лишь об одном прошу я Бога:

Не дай такого, Боже мой,
Чтоб наша Русь, ругаясь матом,
Пошла по миру не с сумой,
А с самым лучшим автоматом...

r r r
Я своего совсем не помню деда,
Но в этом вовсе не моя вина:
Его взяла великая Победа,
А если проще — отняла война.

Мы с братом на него чуть-чуть похожи,
И правнук тоже, хоть еще малыш.
Совсем не помню деда я, но Боже,
Кого в России этим удивишь?

  r r r
Боже мой, уже за сорок,
А счастливых лет — ни дня...
Есть еще, конечно, порох.
Порох есть. Да нет огня...

r r r
Снова я безрадостные думы
Облачаю в грустные слова.
Может, я один такой угрюмый?
Может, я грущу напрасно, а?

Может я в упор не вижу счастья,
Тычусь мимо, как слепой щенок?
Может, и о Родине так часто
Я грущу напрасно?..
                Дай то Бог.


r r r
Минуты свободные редки...
А надо минут пятьдесят
Идти до кургана, где предки
Сухою травой шелестят,
Где сойка птенцов своих кормит,
Где крест, так похожий на “плюс”,
Опять ненароком напомнит,
Куда я всю жизнь тороплюсь.

БЛАГОВЕСТ
Когда так небо бирюзово,
И так медвяны облака,
Я словно слышу  эхо зова
Издалека и свысока.

Чей голос душу мне тревожит?
Откуда он, такой родной?
Не может быть... Или быть может
То тихий зов души самой.

Сквозь мрак, рожденный злобным словом,
Сквозь кровь и месть, сквозь ложь и лесть.
Она своим негромким звоном
Благую весть мне шлет: “Я есть”.



БЛАЖЕННЫЙ
Смотрит ясно, ходит боком,
Через грудь — ремень сумы.
Да, он тронутый. Но Богом,
А кем тронуты все  мы ?


ІІІ
На свиданье спешу ли с букетом
Или просто бегу по делам,
За столовским сижу ли обедом
Или в мыслях брожу по мирам,
Шумно радуюсь строчке случайной
Или молча сижу у огня —
Мне все мнится: с улыбкой печальной
Сверху кто-то глядит на меня.

r r r
Из всех блаженств мне ближе нищета.
Она со мной и в летний день, и в стужу.
Она тяжка. Но тяжестью щита,
Надежно защищающего душу.

КОЗЕЛ
С утра на привязи надежной
Козел пасется на лугу.
Травы достаточно в кругу,
И сыт козел, как только можно.

Но бородатому злодею
Неймется все. И потому
Веревка шелковая в шею
Как нож, врезается ему.

От боли глаз ползет под веко,
И в горле горечи рассол,
И в сердце злоба... О, козел!
Как ты похож на человека!

r r r
Я слишком долго собирался
Поговорить с тобою, брат.
И вот, собравшись, растерялся
И начинаю невпопад:
О выпавшем дожде кислотном,
О пестицидах в молоке,
О нищем и почти бесплотном
Пенсионере-старике,
О белом лебеде в мазуте,
О снах, о бесах во плоти,
О жизни суетной, до сути
Которой хочется дойти,
О страшных буднях в Карабахе,
Об искуплении греха,
О войнах, СПИДе и о страхе
За всех, кто жив еще пока...

r r r
Говорят, бессмертья нету.
И души нет, говорят.
Жизнь — погибельный обряд.
Жизнь — прыжок с обрыва в Лету.

Проклят самый миг зачатья,
Как дорога в никуда...
Что молчите? Отвечайте.
Ведь неправда это, да?

r r r
То ли ангел, то ли бес
Простирает сверху руку —
Дождик, падая с небес,
Моет красный “ Мерседес”,

Мочит нищую старуху.
Мне уже понять невмочь:
Это жизнь иль доживанье?
Редкий дождь встревожил ночь,
Редкий - редкий, как желанье
Наше ближнему  помочь...

САМОРОДОК
Самородок! Самородок!
Налетела пресса.
Вмиг от лысин и бородок
В хате стало тесно.

Оператор с львиной гривой
Сматывает пленки...
И с улыбкою счастливой
Мать стоит в сторонке.


r r r
У всех нас на звон с колоколен
Немотствуют злые сердца.
И щурится вождь. Он доволен.
Исполнено все до конца.

В сердцах только ложь или злоба.
А чаще — и злоба, и ложь.
Не зря из стеклянного гроба
Лукаво прищурился вождь.

r r r
Не рви цветочков синеньких
В заречной стороне.
Убийцы и насильники
Гуляют по стране;

Лицо испишут лезвием,
А тело кинут в пруд...
Иди от нас, Поэзия.
Тебя не знают тут.

  r r r
Что я тебя все грустью раню?
И помыкаю, как рабой?
Давай, душа, растопим баню
И всласть попаримся с тобой.

А после сходим к деду Ване,
Пусть он развеет нашу грусть.
Игрой на стареньком баяне,
Пускай порадуется Русь.

Услышав чистое, родное,
Узнав знакомые черты,
Как будто платье выходное,
Моя душа, наденешь ты.

r r r
Курится свалка городская,
Мерцает россыпью огней.
Не видно ей конца и края,
И ни одной звезды над ней.

Но вот уже скользит по хламу
Луч солнца первый там и тут.
С утра сюда, как прежде к храму,
Толпою нищие бредут...

И каждый с палкою-копалкой
Скитальцу с посохом под стать.
...Взлетает вспугнутая галка.
Нисходит Божья благодать.

ІІІ
Парк. Осень. Клены. Желтизна.
И дно фонтана в паутине.
И облака, как на картине,
Стоят недвижимо. И сине
С небес нисходит тишина.

Охапку листьев соберу,
Склоняясь в поясных поклонах
Неутомимому Тому,
Кто вновь их вырежет на кленах.

ІІІ
Бывают дни, дарованные свыше,
Когда на все гримасы суеты
Глядишь с пренебреженьем, — так на крыши,
Должно быть, птицы смотрят с высоты.

В подхваченные ветром занавески
Небесная сквозит голубизна,
И все вокруг в каком-то влажном блеске,
Как будто в детстве, после сна...


     ІІІ
Спустилась ночная прохлада.
Сижу на ступеньках крыльца,
Дыханье цветущего сада
Касается нежно лица.

И к тайне творенья причастный,
Я плачу от мысли одной,
Что бывшие в жизни несчастья
Все были придуманы мной.

А месяц стекает на крыши,
И льется с небес благодать
На кроны деревьев, а выше...
Что выше? Не надо гадать.

  ІІІ
Весна еще весной осталась
Везде: и в поле, и в лесу.
Но больше всех ее досталось,
Взгляните, детскому лицу.

Когда цветет оно улыбкой,
Оно как будто бы поет.
Поет и жизни нашей зыбкой
Весь смысл бесценный придает.


* * *
У нас на хуторе, в Европе,
Пока ни стычек, ни боёв.
Лишь кошка прячется в укропе,
Подстерегая воробьёв.

И жизнь, и смерть походкой тихой
Идут, - тьфу, тьфу, не сглазить чтоб.
И дед Антип с усмешкой дикой
Себе сколачивает гроб.

И говорит, что нет надёжи
Ни на кого – все пьют в семье,
И что крещённому негоже
Потом, как псу, лежать в земле.

РЕБЕНОК
Я завидую этому крохе, —
Моя зависть, как солнце, бела.
Прямо в пыль посредине дороги
Он уселся в чем мать родила.

Он в пыли беззаботно счастливый,
До чего ж хорошо одному.
Ах, мое беспортошное диво!..
Дай же, Господи, мира ему.

r r r
Юность шуткой прошла неуместной,
Зрелость, тоже, как видно, пуста.
Только детство, как всякое детство,
Походило на детство Христа.

Потому и сияет  оттуда,
Через толщу безрадостных лет,
Незакатный, пожизненный свет...

ЗАКАТ
Скользнув лучами по перрону,
Закат на грязный, темный снег
Набросил тени. А ворону
Загнал на тополь на ночлег.

В багрец окрасил водостоки,
И от грехов людских далек,
Румянцем девичьим на щеки
Вокзальной шлюхи тихо лег.

r r r
У карты бывшего Союза,
С обвальным грохотом в груди,
Стою. Не плачу, не молюсь я,
А  просто нету сил уйти.

Я глажу горы, глажу реки,
Касаюсь пальцами морей.
Как будто закрываю веки
Несчастной Родине моей...

r r r
Я люблю эти старые хаты
С вечно ржавой пилой под стрехой.
Этот мох на крылечках горбатых
Так и тянет прижаться щекой.

Этих старых церквей полукружья
И калеку на грязном снегу
До рыданий люблю, до удушья.
А за что, объяснить не могу.

r r r
Снова эти кроны, кроны...
Снова этот лунный серп.
Что я видел в жизни, кроме
Этих ив и этих верб?..

Но как вспомню, сколько крови
Льется в мире нашем, о!
Слава Богу, что я кроме
Верб, не видел ничего.


ІІІ
За рекой звонят к вечерне.
Ставят сетку мужики, —
Шнур, натянутый теченьем,
Потопил все поплавки.

У насосной сыч хохочет,
Он нашел себе приют
Над плотиной, старый плут.
Где-то женщины поют.
Умирать никто не хочет.


r r r
Кто там на улице стреляет?
А то, повесив на забор,
Соседка тряпку выбивает,
Так называемый “ковер”.

Его бы выбросить на свалку,
Но сука-бедность не дает,
И высоко вздымая палку,
Хозяйка бьет его и бьет.

С какой-то лихостью гусарской
Колотит тряпку все сильней!..
Наверно, бедной, мнится ей,
Что сводит счеты с государством.

ІІІ
Весна всегда под утро
Приходит с теплым ветром,
Приходит как-то смутно,
Почти что незаметно —
Как в дали полевые
Рассветная полоска,
Как женщина впервые
Приходит в сон подростка...

r r r
Не борода, а лопата,
Глянешь и скажешь: бандит.
Что от меня ему надо?
Что он за мною следит?

Грязный, худой, как все бомжи,
Вот отошел он к стене.
Вот возвратился. О, Боже,
Вот он подходит ко мне.

Густо дохнув самогоном,
Шепчет испуганно: “Слышь,
Что от меня тебе надо?
Что ты за мною следишь?”

Взял я в буфете закуски,
Водка была, как вода.
Выпили вместе за русских,
И разошлись на всегда.
В ДЕТСКОМ САДУ

Над клумбой бабочки порхают,
И небо льется синевой.
В тени песочницы играют
Солдаты Третьей мировой...

r r r
Вот бы в детство вернуться мне снова,
И у речки туманной, на зорьке
Накосить разнотравья густого
Нашей телке.

Снова руку просунуть сквозь жерди,
Снова гладить жующую морду
И не думать о славе и смерти,
Ну их к черту!..

r r r
Такое бывает нередко:
Очнешься от праздных утех
И вздрогнешь невольно, как ветка
С которой осыпался снег.

И с душной тоскою подранка
Глядишь, как на мерзлом окне
Пустая консервная банка
Пылает в закатном огне...

r r r
Дерутся пьяные в проулке,
Мешая с матом хриплый крик.
Прижавшись к грязной штукатурке,
На остановке спит старик.

Смеется пьяная девица,
Садясь в попутный “Мерседес” —
Ее литые ягодицы
За нить подергивает бес.

На пустыре с начала мая
Идет строительство тюрьмы.

Всё это жизнью называя,
Не ошибаемся ли мы?..

r r r
Или с речки дохнуло прохладой,
Или пряно пахнуло кугой?..
С луговины станичное стадо
Плавно тронулось пыльной рекой.

Видишь, дали дымятся багрово.
Видишь, облако в той стороне,
Как набухшее вымя коровы,
Волочится по теплой стерне.
r r r

                Племяннику

Мы сегодня с тобой на рыбалке.
Мы с тобой у кукушки в гостях.
И над нами не тряпка на палке,
Крона ивы дуплистой — наш стяг.

Видишь город, где дядька твой вырос,
Там за речкой? Туда не спеши.
Там извечный свирепствует вирус
Бессердечья, наживы и лжи.

r r r
На беду собака воет.
Сад в тумане, как в дыму.
Ум для сердца яму роет,
Сердце сеть плетет уму.

Сердце ноет от разлада,
Ум собой по горло сыт.
И туман на сучьях сада,
Как повешенный, висит...

  БОГАТСТВО
Огород к речушке. В хате
Столик с Библией. Скамья.
Полдень... Книга Бытия...
Разве этого не хватит?

ВЕСНА

Все ей радуется. Рада
И себе самой она.
Ей ли, ветреной, преграда
Монастырская стена?

Так ее повадки властны,
Так бесстыдны, так грубы,
Что испарина соблазна
Покрывает ежечасно
Молодых монашек лбы.


ОКНО В ЕВРОПУ
Я жить так больше не хочу.
О, дайте мне топор, холопу,
И гвозди, я заколочу
Окно постылое в Европу.

И ни к чему тут разговоры.
Ведь в окна лазят только воры.

ІІІ
Летним днем на завалинке
Видел я старика:
Пнями — пыльные валенки,
Мертвой веткой — рука.

В щелях взгляда усталого:
Ни тоски, ни слезы.
Будто дерево старое
Ждет последней грозы.

r r r
На нашей улице есть дом,
Всегда закрыты ставни в нем.
От всех нас страшно далеки,
Живут в том доме старики.

Он худ и сед, она — как тень.
Им в муку ночь, и в тягость день.
Их сын остался на войне,
В чужой далекой стороне
Песком его завеян след...
А старикам по сорок лет.

Безделье
Я весь день лежу под ивой,
Мне в глаза летит пыльца.
Я порой рукой лениво
Муравья смахну с лица.

Облака ползут волнами,
Но не жжет мне душу стыд —
Знаю: нашими делами
Бог уже по горло сыт.

  ЗАСТОЛЬЕ
А после третьей всем до лампочки
Кто именинник? Сколько лет?
Уж мало стульев, вносят лавочки.
И мухи падают в паштет.

Жара. В тарелках сало плавится.
И сладкий хмель в глазах кумы.
И все твердят, что жизнь не нравится.
Ну, а по нраву ли ей мы?..

r r r
Сердцу грустно, духу нище.
Жизнь права, и смерть права.
Лето. Сельское кладбище.
Ни крестов, ни звезд. Трава.

Но среди травы могильной,
Бледен, тонок и высок,
Колосок — гербом фамильным.
Тонкий, хлебный колосок...

В САДУ
Ни высоких небес бирюза,
Ни полей бесконечных пшеница
Сразу так не бросались в глаза,
Как на ветке распятая птица.

И тропинка не так уж влекла,
И черешня вдруг стала не сладкой.
Птицы тень на лицо мне легла
Нестираемо горькою складкой

r r r
Любил я это время суток, —
Благословенные часы!
Давясь дремотою из будок
На дверь поглядывали псы.

Из дома выходил хозяин
И зябко кутался в тулуп.
О, незабвенный дух окраин!
О, снега скрип! О, дым из труб!

Хатенки ветхие. Сугробы.
Окошки все до одного
Глядят без зависти, без злобы.
О, время детства моего!

В СТЕПИ
Прикрылась дымкой даль простора,
В речушке морщится вода,
Белеет “кашка” от позора,
Краснеют маки от стыда,
Глядят испуганно ромашки,
И даже ветер теплый зол
За иностранную рубашку,
В которой я сюда пришел.

r r r
Как солнце зимнее огромно!
Поля безбрежны, как моря.
Средь них размеренно и скромно
Идет-проходит жизнь моя.

А миром правит ложь и ярость.
Плач не смолкает ни на миг.
И в сердце все перемешалось:
В нем и святая к людям жалость,
И гнев на них, и стыд за них.   r r r

Было ль это Господней ошибкой
Или замыслом дьявола, но
Я родился с предсмертной улыбкой,
Что стереть никому не дано.

Милый друг, не спеши с укоризной
Осуждать откровенье мое.
Ведь пойми: только в бренности жизни
Неизбывная прелесть ее!.
.
r r r
Дни несутся, как сани с горы...
Как же чисто и пламенно прежде
Верил я, что все люди добры.
А теперь не могу... хоть зарежьте.

Захлебнулся, угас под дугой
Колокольчик той веры... И что же?
Но теперь в это кто-то другой
Так же верит.
                И дай ему, Боже.


r r r
Не спалось и я вышел во двор.
Лип верхушки над крышей плясали.
Хмель, как вор, на соседский забор
Лез неспешно. И звезды мерцали.

Легкий ветер мне дул в рукава,
Еле тлела в руке сигарета,
И кружилась слегка голова
Оттого, что вращалась планета...

  r r r
Стихает свист синиц и коноплянок,
Натруженного дня стихает гуд,
Когда сожженных солнцем баб с делянок
Домой в прицепе тракторном везут.

Они при комиссарах и буржуях
Все с той же шелухою на губе.
Гляжу на них... Когда на них гляжу я,
Мне как-то стыдно думать о себе.

r r r
Приходят мысли, но не те,
Которым радоваться можно.
Сияют звезды в высоте,
А на земле темно, безбожно.

Кто я, сидящий у воды,
Пекущий до утра картошку,
Когда с той звездной высоты
Россия кажется с ладошку?

СТАРАЯ ВДОВА
А по утрам в глазах темно.
На хате крыша вовсе спрела.
И вспомнить страшно, как давно
Душа души перегорела.

Но на лице от жизни той
Остался свет. Он нестираем,
Как отблеск бедности святой
На миске с выщербленным краем...

ІІІ
Солнце светит. Сердце бьется.
Вон сугроб сползает в тень.
Вон синица бликом солнца
По ветвям снует весь день.

А подальше, там осина,
Шест скворечни, — вот дела! —
Словно мать младенца-сына
Прямо к солнцу подняла.

Бродит зимний ветер в кронах,
А в корнях весенний зуд...
И сугробы в тень, как брови
С удивлением, ползут.

НА СЕНОКОСЕ
Покряхтев и поохав,
Дед отладил косу.
И шагнули мы “с Богом”
По колено в росу.
Дед столетью ровесник,
Он и тут впереди, —
Даже на спину крестик
Сбился с впалой груди.
Так и шли мы, к полудню
Я чуть ноги волок.
И, признаюсь, не помню,
Как упал на валок...
Высоко в поднебесье
Уходил в облака
“Миг”, похожий на крестик
Моего старика...

 ІІІ
Утро. Небо. Лето. Солнце.
Ветра нету. Тишина.
В ряске черное оконце —
След гуляки-сазана.

Стрекоза то ввысь взовьется,
То присядет на плечо.
В камышах нырок смеется...
Ну, чего тебе еще?


ІІІ
Спустился тихий вечер летний,
И только там лишь плеск волны,
Где загорелые, как негры,
Таскают бредень пацаны.

А вон тот луг, где сено косим.
Вон балка, где коров пасем.
... Прозрачным крылышком стрекозьим
Печать бессмертия на всем.

ІІІ
Я бьюсь над смыслом бытия,
Но ты войдешь с улыбкой влажной,
Возьмешь халат свой за края —
И ничего уже не важно...

Кем эта власть тебе дана?
В судьбу на радость и на муку
Тебя швырнул мне сатана
Или Господь привел за руку?

ІІІ
Все женщины разные очень,
Особенно в жаркие ночи:
Одна молчалива, как птица.
Другая пылает, как зорька.
А есть та, которая снится.
Которая снится. И только.

ЖЕНЩИНА
То нужна, а то вдруг не нужна,
То гоню, то зову ее робко.
То принцесса, царица. Княжна!
То рабыня, холопка.
То волнует, а нужен покой,
То... А впрочем, скажу по секрету:
Очень плохо, когда ее нету.
Когда нету ее.
                Никакой.

ІІІ
Ну, куда я тебя приведу?
У меня нет ни дома, ни хаты.
Ветер в поле да звезды в пруду —
Вот и все, чем мы будем богаты.

И не надо про рай в шалаше,
Так одна говорила уже.


ІІІ
Наверно спился б я давно
Иль сгинул где-нибудь на БАМе,
Когда б не маленькое “но”
С прохладно сладкими губами,
Когда б не этот нежный взгляд,
И все, чем с нею мы не схожи,
Что превращает жизни ад
Пускай не в райский сад, но все же...






ІІ
Мы с нею шли лесопосадкой,
Сияло солнце горячо,
И с тайным трепетом, украдкой
Плеча коснулось вдруг плечо.

... Потом я рвал ей в поле маки,
Она “люблю” шептала мне.
А время черепом собаки
Смеялось тихо в бурьяне.

ІІІ
Я в нашей комнатке прохладной,
Проснувшись рано по утру,
Ступал на солнечные пятна
На голом крашенном полу.
Она спала, нагие груди
Укрыв распущенной косой,
А я счастливый и босой,
В постель ей нес пирог на блюде.
Спешил на кухню ставить чайник...
Все это вижу, как в кино.
Увы, мы встретились случайно.
Увы, расстались мы давно.

И жизнь, как прежде, непонятна.
И я как нищий на балу.
Но эти солнечные пятна...
Но эти солнечные пятна
На голом крашенном полу!..

ВЕЧНОСТЬ
Степь без края. Дорога плохая.
Как яичница, полдень скворчит.
Однодневка, в кювете порхая,
Свою тень за собой волочит.

НА  РОДИНЕ
С речки тиной пахнет слабо.
Над проселком пыль висит, —
Над индейкой сбитой баба,
Как по дочке, голосит.

За рекой, горланя песню,
Кто-то окна в доме бьет,
Воспылав извечной местью
То ли к теще, то ли к тестю,
То ли к жизни. Кто поймет?..

В ХРАМЕ

Ты просишь у Бога покоя,
И жаркой молитве вослед
Ты крестишься левой рукою,
Зажав в ней десантный берет.

И с ангельским ликом серьезным,
Неправый свой крест сотворя,
Вздыхаешь — под городом Грозным
Осталась десница твоя.

Осталась она не в граните,
Не в бронзе, а просто  сгнила.
Стоишь. И твой ангел-хранитель
Стоит за спиной. Без крыла.

СХОДСТВО
Деда ратная дорога
Дыбом встала, как змея…
Дед мой тем похож на Бога,
Что его не видел я.


Из  детства
Воды и солнца тут без меры,
А сколько песен под баян
Здесь спето  нами, пионерами —
Детьми рабочих и крестьян.

Поем о Родине могучей,
О добрых, доблестных делах.
И развевается над кручей
Родной с рожденья красный флаг.

В жару лежим ничком под тентом,
Бросаем камешки в овраг,
И точно знаем: президентом
Быть может враг, и только враг.

* * *
Вспомнится давнее-давнее:
Дворик с травою густой,
С яркими синими ставнями
Домик саманный, простой.

Еду к отцу моей маменьки
На молоко и на мёд.
Кто хоть когда-нибудь маленьким
Был, меня, знаю, поймёт…

Больше и вспомнить мне не о чем,
Не во что ткнуться душой.
Дальше пошли одни мелочи
Жизни по сроку большой.

* * *
Сколько помню, он такой:
Редкая бородка,
Грязный, серенький, сухой.
Лёгкая походка.
Допотопный армячок.
Детская улыбка.
-Здравствуй, Ваня-дурачок.
Как дела?
-Не шибко.
-Издеваются ли, бьют?
Что тому виною?
-Больно много подают…
Как перед войною.

* * *
Как ликует заграница
И от счастья воет воем,
Что мы встали на колени.
А мы встали на колени
Помолиться перед боем…

Железный занавес
Рухнул занавес. И что же?
И решили господа:
Пропадать ему негоже.
Эй, подать его сюда!

Протащили по болотам,-
Тяжеленный паразит...
Между властью и народом
Он теперь у нас висит.

Перед Встречей
На ветру дрожит осинка,
Хлещет веткой по глазам:
Не гляди, как гроб из цинка
Из Чечни летит в Рязань.

Но летит под небесами
Гроб и воет, и свистит.
А навстречу из Рязани
Материнский крик летит.

Сердце бьётся, время мчится.
Боже правый, сохрани,
Чтоб не видеть, что случится,
Когда встретятся они.

* * *
Ветер стих. Звезда блеснула,
И другая вслед зажглась.
Стих поток дневного гула.
Стал слышнее Божий глас.

Утка низко пролетела,
Просвистела, как стрела.
Всё чего душа хотела,
                Обрела

МАТЬ
Как барыня сановная,
Ходила средь подруг,
Когда письмо сыновнее
Ей приходило вдруг.
Ждала, запасы полнила,
В плену счастливых снов.
Все письма его помнила...
Ее убила “молния”.
Казенная.
В пять слов...

* * *
Опять мы ищем виноватых.
И я кричу с толпою: “В ад их!
Четвертовать на колесе!”

Но видит Бог: мы все — разини;
И в том, что рыщет смерть в России,
Мы виноваты.
           Все.
                Все.
                Все.

Душе
Сколько ссадин на тебе за день!
Ты ни разу не была рада.
Но мы выдюжим, мы сладим.
Ты ведь крепкая у меня, правда?

Нам не лёгкой идти дорогой,
Мой упрямый, родной ослик.
Ну да ладно. Давай, трогай.
Отдохнёшь без меня. После.

КОГДА ВЗГЛЯД ПОДНИМАЮ
У знакомых — больная дочь.
Инвалид, понимаешь, с детства.
И никто ей не может помочь.
Нету в мире такого средства.

Понимаю, что я ни при чем,
Понимаю, умом понимаю...
Но немеет под левым плечом,
Когда взгляд на нее поднимаю...

* * *
Есть в мире Запад, есть Восток,
А между ними, как мессия,
На отведённый Богом срок
Распята ты, моя Россия.

Одна война не улеглась,
Уже другая ладит сети.
По братской пуле между глаз
Нас узнают на этом свете.

* * *
Я не знаю, куда нас несёт
Наша тройка, в былом удалая,
Но бросает её и трясёт
Так по русским холмам, что растёт
Каждый миг население рая.

* * *      
Дед остался на войне,
А страну оставил мне.
И гляжу теперь с виной,
Что творят с моей страной.
Не рублей идёт хищенье.   
Душ людских. И мне прощенье
Будет, нет ли? Я не знаю.
Весь народ сбивают в стаю,
Кто противится – тех в стадо.
Что-то делать, делать надо!
Душу я свою терзаю,
На другое – не дерзаю.

Над страной кровавый смог…
       Не простят
                Ни дед,
                Ни Бог.

        Старуха
Кожа рук темней ковриги.
В нитку стёртое кольцо.
Как страница старой книги,
Пожелтевшее лицо.
-Есть ли дети, внуки? Что вы?-
Потемнела морщью лба,
-Я из девок да во вдовы.
Вот и вся моя судьба.

РОССИЯ
Под крики шайки оголтелой
Чужих и собственных Иуд,
Тебя босой, в рубахе белой
На место лобное ведут.

И старший сын указ читает,
А средний сын топор берет,
Лишь младший сын ревмя ревет
И ничего не понимает...

ХЛЕБ  НАДСУЩНЫЙ
Как Древний Рим времен упадка,
Хрипит и корчится страна.
И лишь горящая лампадка
Мне  не  дает сказать: «Хана».

Лишь эта плошка с козьим жиром,
В котором плавает оса,
Мне не дает с постылым миром
Свести все счеты в полчаса.

* * *
Когда измученный тревогой,
Начну придумывать беду,
Я к речке тропкою пологой,
Как к другу верному, иду.

... Вернусь оттуда, как из детства:
Нет глупых мыслей в  голове,
Нет зла в душе, нет боли в сердце,
Лишь стрекоза на рукаве.

*  *  *
Памяти  В. Шаповалова
Еще нам с Вовкой лет по восемь,
Еще мы с ним летаем в снах,
И у соседей груш не просим, —
И носим латки на штанах.

Еще мы курим под кустами
Бычки отцовских сигарет...
И до войны в Афганистане
Еще почти двенадцать лет.

* * *
Первые сединки в волосах.
Тонкие чулки в такую стужу.
Брови словно нитки. А в глазах —
Ничего, похожего на душу.

И стоит, румянами горя,
«Сука привокзальная», «Катюха»,
«Катька-полстакана», «Катька-шлюха».
Катя... Одноклассница моя...

На  закате
Солнце красное садится
Не надолго, до утра.
На кого, за что сердиться?
Жизнь убийственно мудра.

На один, что нынче прожит,
Дней уменьшился запас.
Не обидел я, быть может,
Никого. Но и не спас.

День окончен. Солнце село.
Что тут скажешь, кроме: «Эх!
Руки целы, ноги целы.
А душа — болит у всех».

* * *
Я не бросаю людям вызова.
Пускай безумствуют и впредь,
Но только вместо телевизора
Мне в небо хочется  смотреть.

Во мне ни хватки нет, ни удали,
Я миру этому не в масть,
Мне бобылем бы жить на хуторе,
Где столько трав, и  солнца власть.

Пасти овец, а после ужина
До лунной тропки на воде
Читая Библию, выуживать
Кусочки сыра в бороде.

Cчастье
В обнимку с утренним туманом
Течет под ивами река.
Сиди и тешь себя обманом,
Что счастье есть наверняка.
А что твое не объявилось,
Ты не труби  о том, как лось.
Наверно, где-то зацепилось
И, как блесна, оборвалось...

В  дороге
За окном то речушка, то — выгон,
То — мальчишка в трусишках одних.
«Кто до Н-ска, готовьтесь на выход», —
Проходя, говорит проводник.

Поезд мчится со скоростью ветра,
И нельзя повернуть его вспять.
И до Н-ска лишь семь километров.
... А до места крушения — пять.

* * *
Я гляжу на стожки, на болотину,
На курган у реки, на поскотину.
И сильнее, чем прадед и дед,
Я люблю свою малую родину...
Потому что большой уже нет.

* * *
А в глубинке моей
Нет ни гор, ни морей.
Только выгон с привязанной телкой.
Да древко камыша,
На котором душа,
Маясь, мечется  сизой метелкой.

Но случается вдруг
Чувства светлые в круг,
Вопреки всем невзгодам и бедам,
Собираются все,
Как свет солнца в росе,
Как семья в старину за обедом...


ЛЕРМОНТОВ
огоньки Пятигорска.
Годы, как облака.
Сколько в жизни их? Горстка
Или все же века?

Ах, как все надоели!
Он подтянут и строг.
До последней дуэли
Еще несколько строк.

Он коварен, как Демон,
И печален, как Бог,
Меж землёю и небом
Не вмещается вздох.

Ветку ветер колышет,
Пусто, гулко в груди.
Он садится и пишет.
Смерть уже позади.

* * *
Я не пахарь и не воин
У своей родной земли.
Я поэт. Мой ум раздвоен,
Словно жало у змеи.

Я поэт. Счастливой доли
Быть не может у меня.
Как нет запаха у соли,
Как нет вкуса у огня.

Бессмертие
Тучи сизые нависли.
Глубь России. Ночь. Вокзал.
«Понимаешь, нету жизни», —
Мужику мужик сказал.

Прокатилась  по  буфету
Эта фраза. Стали  пить:
«Наливай! Где жизни нету,
Там откуда смерти  быть?»

ПАМЯТЬ
Стояла летняя жара.
И мама жарила котлеты.
И я вершил свои «дела»-
Пускал кораблик из газеты.

И песня русская лилась.
Из репродуктороа в прихожей...
Не знаю, чья была то власть,
Но жизнь юыла на жизнь похожа.

Я помню, как был дядька рад,
Когда жена родила двойню.
Сосед соседу был как брат...
Тем и живу, что это помню.

1972 ГОД
Мне всего двенадцать лет.
Горя я ещё не видел.
Дымом первых сигарет
Пропитался новый свитер.
На экране Фантомас
С комиссаром бъётся лихо.
Там стреляют, а у нас тихо.
Не до этого, мы строим
Тыщи фабрик и дворцов.
Назовёт потом «застоем»
Это кучка подлецов.
На уроках я скучаю
И гляжу воронам вслед.
Мне всего двенадцать лет.
Счастья я не замечаю.

* * *
В моей стране так мало света,
Царят в ней деньги и чины.
В моей стране мечта Поэта -
Наесться вдоволь ветчины.

Мне за мечту мою не стыдно.
Я и на хлебе протяну
Срок отведёный, но обидно,
До слёз обидно за страну.

* * *
   «Есть женщины в русских селеньях»
                Н.А.Некрасов
Вновь тешится ветер с ветлою.
Деревня стоит у ручья.
Прошлись по деревне с метлою
Чернобыль, сивуха, Чечня.

Вдов слёзы остыли в соленьях,
Но в избах полно сквозняков.
Есть женщины в русских селеньях,
Но нету уже мужиков.

* * *
А он всё ближе, страшный день.
Нам со стола метнут окуски,
Как будто псам. И даже тень
На землю ляжет не по-русски...

Не умирай, моя страна!
Под злобный хохот иноверца.
Не умирай! Ну, хочешь, на!
Возьми моё седое сердце.

ПОДСНЕЖНИК
(Монолог женщины)
Ты опять прошлялся в роще?
Воскресенье? Ну так что ж?
Посмотри: не бритый, тощий,
На кого ты стал похож?

У других мужья как люди,
Выходной так выходной.
Сядут, выпьют - кто ж осудит?
Что ты прячешь за спиной?

Ой!Подснежник! Мне? Откуда?
Как ты мог такое чудо
Отыскать в снегу, зимой?!
Следопыт... колючий ...мой...

ПАМЯТИ БАБУШКИ
Травы пахнут так сладко,
Воздух тёплый такой.
За железной оградкой-
Тишина и покой.
Как зелёная туча,
За оградкой - ветла.
И калитка скрипуча,
И скамейка тепла.

Странным кажется это,
И сомненья берут:
То ли солнцем нагрета,
То ли ангел был тут?.
.
КАВКАЗ
Где чары южной ночи синей?
Лишь звёзд, как выстрелов, несчесть.
Тут начинается Россия.
Или кончается? Бог весть.

АПОКАЛИПСИС В РОССИИ
Когда Господь сойдёт с небес,
Он всех низвергнет в ад,карая.
И только очередь в собес
Переведёт к воротам рая.

ЦЫГАНОЧКА С ВЫХОДОМ
Паренёк, а ну, не кисни.
Что сидишь как истукан?
За здоровый образ жизни
Наливай полней стакан.
Ну- ка, Дарья, выдь парадам,
Всем фасадом покажись!
Покажи кремлёвским гадам,
Что жива в России жизнь.
Объясни им, шайке - сброду,
Что народ не горстка тли.
Показать язык народу
Можно только из петли.   

* * *
Когда не радует уже
Сердца родимая природа –
Мы на последнем рубеже…
Попятный шаг – и нет народа.

* *

Этот мир очень многое может,
Он устроен чертовски мудро:
Лицемерье и ненависть множит,
Умаляя любовь и добро.

Может, сладко пьянея от крови,
За убийство вручать ордена...
Что могу я сказать ему, кроме
«Отойди от меня, сатана!»?

ВОПРОС
Господь, я волк или овца ?
Идти мне в стадо или в стаю ?
Не знаю, Господи. Не знаю.
И не узнаю до конца...

* * *
Душа ещё не охладела,
Ещё бывает ей светло,
Но сердце бедное... Оно
Давно от горя поседело.

r r r
Полоска хмурого рассвета,
Полоска мокрого жнивья.
Вдали насосная. А это?
А это, извините, я.
Гляжу на спутанную клячу,
Как будто бы на жизнь саму...
Вам показалось, — я не плачу.
Я знаю, это ни к чему.


* * *
Не слышу птичьего я пенья,
Хотя иду среди полей.
Сегодня день поминовенья
Несчастной Родины моей.

Её спасти так было просто!
Но каждый зрячестью крота
Был наделён в те дни...Всё ! Поздно.
Молчи, несчастный сирота.

ХРУПКИЙ МИР
Мне из окна видна плотина,
Соседской хаты половина,
Но ближе подойти к окну
Мне страшно: вдруг, как Буратино,
Я носом это всё проткну.

СТРАШНЫЙ МИР
Вы видели костры кричащие?
Нет? Значит, не известно вам,
Что их потом сгребают в ящики
И отправляют матерям?!

ДОБРОЕ СЕРДЦЕ
Я думал в юные года,
Что сердце доброе - награда.
Как ошибался я тогда!
Ну, ладно. Всё-таки жить надо.

«Да, надо жить» - жизнь говорит...
Но в мире злобы и разврата
Как оно всё-таки болит,
Как оно бьёться виновато...

r r r
У соседки Галины
Сын растет без отца.
Часто вижу мальца:
Все он лепит из глины
Человечков нагих
И в капустные листья
Нежно кутает их.
Я однажды склонился
Над прилежным мальцом:
“Будешь скульптором, Петька?” —
“Нет, — ответил, — отцом.”

* * *
Мне любого знамент дороже
Над хатёнкой бабкиной дымок,
Пахнущий квашнёю и порошей,
Вьющийся вдоль всех моих дорог.

Пусть звучат любые укоризны
Страстью и пристрастием греша.
Только духом Бога и Отчизны
Вечно преисполнена душа.

Где русские тихие песни?
Хотел бы их слышать. Вотще.
Крикун же заморский, хоть тресни,
Мне нужен, как волос в борще.

Где русские квасы и каши?
Где русский на избах венец?
Где русские женщины наши?
Где русская речь, наконец?

Россия, любимая, где ты?
Какой тебя смёл ураган?..
Остался на ветку надетый
Небьющийся русский стакан.

* * *
Ходят люди, чешут темя,-
Жизнь даёт опасный крен.
Веселитесь,- ваше время!-
Маклер, брокер бизнессмен.

Я бы русскими словами
Вас назвать, конечно, мог.
Ну да ладно уж, бог с вами...
Только вряд ли  с вами Бог.

r r r
Мое родное захолустье,
Ты словно создано для грусти:
Кривые хаты, мокрый луг,
На лавках сборища старух,
Прибитых немощью к безделью;
Ночами жуткий плач совы.
Ничтожным поводом к веселью
Обрадуй, Господи!
Увы...


ХУТОРОК
Не голодный, не богатый,
Но кой-что запасший впрок,
Разбросал сады и хаты
Вдоль речушки хуторок.

Без особых изменений
Жизнь течёт тут, без прикрас.
Здесь без всяких извинений
Хлеб привозят в месяц раз.

А ещё привозят творог
Или правильно: творог?
Я не знаю. Но мне дорог
Этот тихий хуторок.

Нет, не тем, что ивы гнутся
Так картинно у пруда.
Дед мой именно сюда
Должен был с войны вернуться... 

* * *
Обычный день. Прибрежный луг.
Над ним в тумане, словно пятна,
Летят две цапли, но из двух
Кричит какая  - непонятно.

Туман, крик цапли, луг, трава-
Тут, вроде, не к чему придраться.
Но почему-то мне едва
Хватает сил не разрыдаться.

* * *
Мы лежим на тёлых листьях,
Не влюблённые, а так...
Ты ждала полжизни принца,
Я полжизни холостяк.

Лень тебе пошевелиться,
Да и не, признаться, лень.
Золотой, осенний день...
Листья падают на лица...

СТАРАЯ ФОТОГРАФИЯ
Это - старая улица Мира.
Золотые, родные года!
Я, как странник на пачке «Памира»,
Там остался душой навсегда.

Пусть там хаты стоят не по нити,
И плетни пацанятам по грудь,
Вы на окна, на окна взгляните!-
Без решёток они. Вот в чём суть.

* *
Наконец я дождался вечерней поры.
Зазвенели, столпившись вокруг, комары,
И впиваются с жадностью в тело моё-
Хоть кому-то полезно моё бытиё.

  Интеллигенция
Пусть не всегда была ты стойкой
И горькую пила украдкой,
Но всё-таки была прослойкой,
А нынче стала ты прокладкой.

У МОНУМЕНТА ЖЕРТВАМ
ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ         
Над легендарною тачанкою
Плывут неспешно облака.
И ветер песнь поет печальную
В гранитных гривах. На века
Застыли кони оголтелые,
На постаменте солнца блик, —
Кладу к нему букет гвоздик.
Гвоздики красные и белые...

* * *
Что значат знакомства в дороге?
Но помню её до сих пор:
И взгляд её помню глубокий,
И влево бегущий пробор,
И столик вагонный меж нами,
Привинченный крепко к стене...
Не Юность ли это с годами
Всё явственней видется мне?

* * *
Присмотрись, что рисует мороз
На оконном стекле? Нет, не розы
И не белые ветви берёз,
А обозы, обозы, обозы...

И не сказочный рой облаков
На оконном стекле серебрится,-
То замёрзших в степи мужиков
Бородатые белые лица.

ВСТРЕЧА
Ветер. Улица ночная.
Вдоль - фонарные столбы.
Снег срываться начинает.
Ноги ноют от ходьбы.

На метель уже похоже,
Гуще начал снег валить.
Слава Богу, вот прохожий.
- Не найдётся закурить?
Я обрадовался, грешный,
Думал, скажет: «На, тяни».
Но сказал он: «Я не здешний.
Там не курят. Извини».

И ушёл. Мне стало жутко.
Это ведь какой-то бред!
Ну, конечно, это-шутка.
Он - шутник... А если нет?

* * *
Прохожу. На калитке одной
Надпись краскою «Злая собака».
И действительно: взгляд ледяной,
Холка волчья и зубы. Однако
Отворяет калитку малыш,-
Года три ему, может чуть больше,
И верхом на собаку! О, Боже!

Мальчик, будто на кротком осле,
На цепном кобеле восседает.
Ничего он не знает о Зле,
И собака его не кусает.

r r r
Я помню всех по именам,
Кто нас учил, что труд — награда.
Забудьте, милые! Не надо...
Труд — наказанье Божье нам.
Как может быть мой дух высок,
Когда до поту, до измору
Я за говядины кусок
Дворец роскошный строю вору?..
Ведь я потворствую ему.
Ведь я из их, выходит, своры...
О, век! Ни сердцу, ни уму,
Ни духу не найти опоры.

* * *
Дай Бог мне славу и почёт,
Богатство дай - всё будет мало!
Всё будет словно бы не в счёт
Без губ её, горящих ало.

Пусть Бог меня вдруг нищетой,
Как ледяной водой окатит.
Но даст глаза и губы той,
Одной единственной! И хватит.

КОМБАЙНЁР
В пыльной куртке из холстины,
В сапогах и пыльной кепке
Мягко прыгнул из кабины
Человек большой и крепкий.

И тряпицею в мазуте
Человек свои ручищи
Тёр, не зная, что, по сути,
Нету рук на свете чище

У ОКНА
Я отрываю взгляд от книжки,-
Что там за шум? А - а, босиком
По лужам бегают мальчишки.
Вдруг мысль - подобьем чёрной  вспышки:
Не каждый станет стариком.

НЕПРЕДСТАВИМОЕ
Колхозный сторож едет в Ниццу.
Никто не варит самогон.
Закрыт последний полигон.
Ведут последнего убийцу...

МУЖИЧОК
Сидит, дымит махоркою
Небритый мужичок,
Глядит с улыбкой горькою
На свой земли клочок.

Пока он на завалинке,
В нём силы - на щепоть,
Но встанет этот маленький -
Не приведи, Господь!..

НЕ ЗАМАЙ!
Мы песни поём, коль нам плохо.
И плачем, коль нам хорошо.
Да, мы не от мира. От Бога.
Вы нас не замайте ужо.

Теснили нас разные орды.
Врывались к нам в сумрак избы
И конские жаркие морды,
И танков холодные лбы.

И был в своё время, НАТО,
Зело популярен Мамай,
И Гитлер,и ...Хватит? Не надо?
Ну, то-то. Смотри, не замай!

r r r
Не потому, что вдруг напился,
Но снова я не узнаю, —
Кто это горько так склонился
У входа в хижину мою?

Да это ж Родина! От пыли
Седая, в струпьях и с клюкой...
Да если б мы ее любили,
Могла бы стать она такой?!.



* * *
 А седые ковыли -
Оселедцы, не иначе:
За какой не потяни -
Череп вытащищь казачий...

БЕЗРАБОТНЫЙ АНГЕЛ
В провожающей свите
Вышел он со двора.
Трудно спрятать по свитер
Два огромных крыла.
Он шагает за гробом,
Но глядит в небеса.
На лице белолобом
Не земная роса.
Он укажет в обитель
Путь свободной душе.
Это ангел - хранитель -
Безработный уже.

ЛИЧНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
Жизнь не праздник, но жизнь и не тризна,
Всё иллюзия в ней. Всё мечта;
Даже смерть для живущего - призрак,
А реальна - одна нищета.

РОССИЯ
Когда ты невинной и слабой
Невестой навстречу идешь,
А смотришь распутною бабой,
Где правда твоя, а где ложь?

То матом ощеришься дико,
То — слезы по впадинам щек.
В руке — то щербатая финка,
То скрипки волшебной смычок.

Ты — в даль полевая дорога
Иль омута злая вода?..
Ведь всю-то тебя, как и Бога,
Не видел никто.
                Никогда.

   ГАДАНИЕ  ПО  РУКЕ
Бой отгремел. На дне воронки
Дымились камешки слегка.
А чуть поодаль , чуть в сторонке
Лежала бывшая рука.

На срезе нити сухожилий
Смешались с костною мукой...
Зарыт ли где, остался жив ли
Тот, чьей была она рукой?

РУССКОЕ ПОЛЕ
Я под небом твоим тусклым
Понял это не вчера:
Чтоб тебе остаться русским,
Куликовым стать пора.

А иначе тебя сгорбит,
Стиснет страшная беда,-
Станешь ты курганом скорби
Аж до Страшного Суда.

Будет летними ночами
Золотая сниться рожь.
Деревянными крестами
До вершины зарастёшь...

* * *
Вижу небо, поле в перелесках,
И у сельсовета бюст вождя.
Вижу речку всю в игривых всплесках
Тёплого июльского дождя.

Слышу грома дальнего раскаты, -
Всё это вмещается во мне.
Русская душа, как широка ты! -
Есть где разгуляться Сатане…

Крест
И понял я на склоне дня,
Когда закат тёк речкой алой:
«Не я свой крест, а он меня
Несёт по жизни небывалой».

Исход
От мира - прогнившего склепа,
От злобы, насилья и лжи
Россия уходит на небо,
Попробуй её удержи

* * *
И длится век наш развращённый,
И мне отчётливо видна
Картина грустная одна:
«Кипит наш разум возмущённый»
И скоро выкипит до дна.

* * *
Мне б только радоваться маю,
Ноя давно уж не юнец.
И я прекрасно понимаю:
Приходит родине конец.

Иных не видно вариантов,
И я, гуляя по леску,
Живую чувствую тоску
Давно усопших эмигрантов.

21 веку
Спадёт с очей твоих завеса,
И ты узришь как мир людей
Под погребальный марш Прогресса
Стремиться к бездне всё быстрей.

Но ты пока не видишь это,
Ты в суете погряз мирской,
Лишь сердце чуткое поэта,
Как атмосферою планета,
Объята страхом и тоской.

* * *   
  Виталию Серкову
В так называемой глуши,
Где ходят куры по дорогам,
Я понял, кто я есть. Души
Своей ходатай перед Богом.

О ней лишь только хлопочу,
Как мать дитя своё, лелею,
И жить иначе не хочу,
Да и хотел бы – не сумею.

В преддверье Страшного Суда
Поговорить в тиши о многом
Ты приезжай ко мне сюда,
Где куры ходят по дорогам…

Родина
Болотная жижа в канаве,
Мосток в три гнилые доски.
Корова по тощей отаве
Таскает пустые соски.

Сухими пучками укропа
Увешана хаты стена…
Родная моя сторона!
Моя ты родная …Европа.

* * *
Люблю я тихий час закатный,
Когда остынет пыль дорог,
Когда чуть влажный и прохладный
С реки подует ветерок,
Когда над зеркалом запруды
Две-три звезды встречают взгляд,
Когда умолкнут словоблуды,
А молчуны заговорят…

Из прошлого
Мы шли послушно к торжеству
Идей марксизма, пели оды,
Но кабанов все эти годы
Всегда кололи к Рождеству.

ЗАВЕТНОЕ ЖЕЛАНИЕ
Слаба ты, плоть, и дух не крепок.
О, мне б себя уверить в том,
Что этот мир лишь жалкий слепок
С того, где будем мы потом.

  * * *
Вот сменила эпоху эпоха,
Что же в этом печальней всего?
Раньше тайно мы верили в Бога,
Нынче тайно не верим в Него.

   ЗИМНЯЯ ЗАРЯ
От мороза воздух гулкий,
Подувает ветерок.
Как на палехской шкатулке
Замер зимний хуторок

Розовит сугробов гребни
Свет зари. Хрустален звук.
А дымы из труб, как стебли,
Ветром скошены на юг.

  * * *
Судьба нас вертит всех, как хочет,
И я бросаюсь, горевой,
То вверх, то вниз, то вбок – как кочет
С отрубленною головой.
    * * *
Святым быть даже и не тщусь,
Но я с усердием молюсь
Рукой сухою, как огудина:
«Пусть минет мя и мой народ
Судьба Иудина!
Пускай в ночи настигнет тать,
Пусть станем жертвенными овцами,
Не дай нам, Боже, только стать
Могил отеческих торговцами.

ПОЭТ
Все в мире заняты делами.
Какое множество судеб!
Кто камни делает хлебами,
Кто в камни превращает хлеб.

Найдите дело мне, поэту:
Лишь я один - ни то, ни сё,
Сижу, верчу в руках планету,
Где происходит это всё.

ОСЕНЬ
Вижу осени поздней приметы:
Обнажились леса и сады,
Но деревья, что ветром раздеты,
Не стыдятся своей наготы,

И травой окружённые рыжей,
Стынут лужи в предчувствии вьюг,
Небо стало грустнее и ниже.
…И бомжи потянулись на юг.
* * *
Уберите лавровый венец –
Никогда не ходил я в кликушах,
Но я знаю, что света конец –
Воцарение тьмы в наших душах.

Мне ночами под крики «Ату!»
Сняться злобные страшные хари,
Просыпаюсь в холодном поту –
Коронация в самом разгаре

ВЕТЕР ПЕРЕМЕН
                Светлой памяти Ю.П.Кузнецова
Сдул страну и не заметил,
Будто пыль стряхнул с колен,
Сильный ветер, злобный ветер,
Жуткий ветер перемен.

По развалинам порыскал
И поспать улёгся в ров;
Чем-то тёплым нас обрызгал
И солёным. Боже, кровь!…

Век грядущий дик и мрачен,
Как волчицы старой зев,
Но его мы одурачим,
Раньше срока умерев.

ЛЮБОВЬ ЗЕМЛИ
Она всех любит без разбора,
То право свыше ей дано.
Святого старца или вора
Ей принесут – ей всё равно.

Из трав и снега её платья,
И нрав её, отнюдь, не злой,
Но кто попал в её объятья,
Тот сам становится землёй.

И вновь свободна, вновь невеста
Она, покорна и тиха,
И новое готово место
Для жениха.

  * * *
                Памяти В.Шаповалова
Что вы сделали с Родиной,
Не вернувшись с войны?…
У могилы Володиной
Кустик цвета вины…

Стихли ветры афганские,
Жизнь смертельно мудра…
Над страной уркаганские
Нынче дуют ветра…

Над дорогой не пройденной
Диск печальной луны…
Что вы сделали с Родиной,
Не вернувшись с войны?…

* * *
«И своя, и чужая - потёмки»,-
Столько лет повторяем уже.
Интересно, а наши потомки
Те же скажут слова о душе?..

Тем же всё будет двигаться кругом
И, обижены общей судьбой,
Все не поняты будут друг другом,
Каждый будет не понят собой.


* * *
«Бог есть любовь»
Из   Священного Писания
Боже правый, Твоей высью
Покорён я. Но со злостью
Я слоняюсь с этой мыслью,
Как щенок с огромной костью.

* * *
Под грохот вертолётного полка
Не глупо ли писать стихи о мире?
Войну людьми уж сколько ни кормили,
Но впалы, как всегда, её бока.

Кормили,- страшно думать мне, - людьми.
О чём стихи писать мне? О любви?..

СТАРИК
       «Покой нам только снится».
                А.Блок
Устав с планетою летать
Её избитою орбитой,
Старик глядит на всех, как тать,
С какой-то злобой и обидой.

Бредёт в махорочном дыму,
Вокруг гудят автомобили.
О, как не хочется ему
Летать по кругу и в могиле.

  ***
Целый день, в душе робея,
Занят поиском в себе я
Чистых мыслей, светлых чувств,

Но их словно кто-то прячет,-
Ум стенает, сердце плачет,
Успокоить их я тщусь.

Но старания напрасны.
Опустился вечер ясный,
Тает гул дневной возни,
Кто-то где-то жарит мясо.
Мясо жарит, чёрт возьми!..

  * * *
Память рань же, рань же
Душу, не жалей.
Всё, что было раньше,
Ты напомни ей.
Сыпь на раны солью,
Ужасом знобя,
Ведь душа лишь болью
Выдаёт себя.

К  НАРОДУ СВОЕМУ
Давайте ждать не Разина,
Отец ли сыну тать?
Не хватит крови разве нам?
Христа давайте ждать.

Тужурка-то засалена,
А риза-то чиста.
Давайте ждать не Сталина.
Давайте ждать Христа.

А по всему - поэтому,
Послушайте поэта вы,

Он ведь один из вас.
Послушайте… Хоть раз…

МОЯ СТРАНА
Моя страна… А что в ней моего-то?
Грошовая холопская работа?
Или тесак кривой за голенищем?
Или глухое место на кладбище?
Молчание могильное в ответ…
Страна моя – ты призрак? Тебя нет?
* * *

          В.Сосновскому
Мы спали на русской печи
Счастливые русские дети.
В печи мать пекла калачи,
Вкусней не встречал я на свете.

Ты, память давай, не молчи!
Как вены, вскрывай свои дали
Про то, как на этой печи
Мы русские сказки читали.

Где нынче та русская печь?..
А там, где и русская речь.

О СЕБЕ
Ты заметишь как-то вдруг:
Другом стал тебе твой враг,
А врагом тебе стал друг,
Ты ж как был и есть – дурак.

Дураки не имут сраму –
Это явный плюс в судьбе.
Дураки не роют яму,
Разве только что себе…

Ну, и выроешь, конечно,-
Это, в общем, не секрет.
И друзья с врагами нежно
Назовут тебя: «Поэт».

  ЖЕНЕ
Земного владычица рая,
Прости, что слукавить не смог,
Но ты – мне опора вторая,
А первая – всё-таки Бог.

Такое я мненье имею,
И истины нету другой.
Но всё же куда я сумею
Допрыгать с одною ногой?

* * *
А жить всё страшней и страшнее,
Хоть кто-то и едет в Париж,
Но ты, как с петлёю на шее
На стульчике венском стоишь.

А кто-то собрался и в Ниццу,
Но большая думает часть:
«Хотя бы в дурдом не попасть,
Уж лучше в простую больницу».

Хотя и в дурдоме «не плохо»:
Там кашу дают из пшена…
Такая вот сука-эпоха!
Такие вот, блин, времена!

Я знаю, не дело поэта
Писать о цене на муку,
Поскольку, возможно, за это
Придётся висеть на суку.

  * * *
Мне сегодня немного взгрустнулось.
А что этому было виной?
То, что юность моя, моя юность
Вся пропала у бочки пивной.

И порой долетает оттуда
Сигаретный  с колечками дым…
Ну, подумайте, разве не чудо,
Что когда-то я был молодым?

Мне сегодня напрасно взгрустнулось,
Ну и что, что навечно закрыт
Путь туда, где всегда моя юность
Пиво пьёт и смеётся навзрыд?..

ПУСТЫННИК
…И  в толпе я хожу, как в пустыне,
Никому до меня дела нет.
То ли прах раскалённый, то ль иней
Заметает за мною мой след.

Солнце к вечеру плющется дыней,
Каждый встречный на вид не жесток,
Но ты сядь и скажи им: «Воды мне!»,
Обтекут тебя, словно песок…

ЕЩЁ ЖЕНЕ
Какой не выбери путь – крестный.
Ну, смертный, выбирай любой..
 Я выбрал путь небезызвестный :
Во мрак, где светится любовь.

И я скажу без всякой фальши:
Я до любви сумел дойти,
Хотел пойти я ещё дальше,
Нет дальше смертному пути.

МОЁ  УТЕШЕНИЕ
Да ведь ты сам не знаешь,
Что надобно тебе,
А всё грубить дерзаешь
И Богу, и судьбе.

Глядеть не надо косо,
Кончай качать права,
Засни и успокойся,
Как в снегопад трава.

Будь чист, как лист бумаги.
Доверься небесам.
Ведь что тебе во благо
Ты знать не можешь сам.

МЕЧТА
Уйти от выспренного слога,
От пропитавшей мир весь лжи,
И там, в неведомой тиши,
Хотя бы краешком души
Коснуться Бога…
Но одолеть соблазны века
И разогнать сомнений смог
Дано не многим. Дай мне, Бог,
Хотя б увидеть человека,
Которому Ты так помог.

ВДОХНОВЕНИЕ
Как будто крылья за плечами,
Ты написать готов хоть том…
Насколько искренней молчанье,
Ты понимаешь лишь потом.

  ПОЭЗИЯ
То вдруг Медведицей Большою,
То тенью синей на снегу,
То вдруг зарницей за рекою
Она мне не даёт покою
Как другу, а не как врагу.

В мгновенья те, когда я с нею,
Я сердцем и умом яснею,
Я ближе к Истине и вере, -
Так кажется, по крайней  мере…

ЛОГИЧЕСКОЕ УТЕШЕНИЕ
Хоть не был я в Париже вашем,
Спокоен я, как баклажан.
А кто на хуторе был нашем
Из парижан?

РУССКАЯ ЖЕНА
Ты – воплощение терпенья,
Душа и светлый ангел – ты.
А я? Да кто я? Просто пень я, -
Хоть раз бы подарил цветы.
Ты и с годами не теряешь
Ни красоту свою, ни пыл,
Зачем вот только повторяешь:
«Лишь бы не пил, лишь бы не пил…»

* * *
             «В Россию можно только верить»
                Ф.И.Тютчев
Ни день, ни месяц и не год,
Всегда в Россию верить нужно.
А что касается невзгод,
Они уйдут, как псы, послушно.
Они сбегут в одном исподнем,
Гонимые бичом   Господним.

* * *
Мелодия, звучащая в душе,
Стихает… Вот на нет сошла уже,
Остались кой-какие пустяки,-
Вот их и превращаю я в стихи:
Их сладкий дым и горький чад
Опять мелодией звучат…

* * *
            Памяти В.Шаповалова, С.Иванова,
                погибших в Афганистане

Они со мной коров пасут…
Снежки, как яблоки грызут…
Проходят «зайцами» в кино…
Впервые пробуют вино…

Светло им в памяти моей!

ЕЩЁ РАЗ О ПОЭЗИИ
Это только слов игра,
Это мыслей перепляска,
Это тонкая игла,
Это чувственная сказка.

Это – тоненький рожок,
Петь его не приневолишь.
Это только смерть, дружок.
Только смерть, дружок. Всего лишь…

И когда, готов к отплытью,
И горит прощальный свет,
Ты приходишь вдруг к открытью,
Что и в счастье счастья нет.

СОН
Во сне я молился и плакал,
И свечку сжимал в кулаке,
А воск с неё на руку капал,
И кровью стекал по руке.

И стали стекающей крови
Речные долины тесны,
И мальчик, плывущий на кровле,
Сказал мне, нахмуривши брови:
«Не смей истолковывать сны»!..

Новый Мавзолей
        (из чеченских стихов)
Солдат, убитых на войне, -
Одно, хотя бы, отделенье
Похороните на Луне,
Пусть их тела не знают тленья.

О душах их не сожалей,
Они теперь в раю воспетом…
Ты кружки выжившим, старлей,
Наполни синим лунным светом.

Мы возродим свою страну
С Господней помощью, не сами.
И каждой ночью на Луну
Креститься будем со слезами

   * * *
Это мы с тобой страдальцы?
Не гневи Творца, мой друг.
Вот сидит солдат без рук,
И на мир глядит… сквозь пальцы.

Левша
Как-то утром у трактира,
(А в кармане ни гроша)
С вездесущим князем мира
Хмурый встретился Левша.

Обнял князь Левшу за плечи:
«Друг! Зайдём? За всё плачу!»
Подковать блоху полегче,
Чем ответить: «Не хочу».

И зашли они… И вышли
На бровях – во всей красе.
Был Левша наказан свыше:
Стал правшою, как и все.

СТАРИННОЕ ОРУЖИЕ
Если натовских танков армада
Путь направит на Русь – их вина.
Выйдет старец из кельи с лампадой,
Освещающей все времена,
Оглядит всё всевидящим оком,
Переглянется с миром иным –
И все танки, - сколь было их, - скопом
Станут рылом обычным свиным.
И растащат собаки то рыло
По великой Руси: кто куда…
Кстати, что-то подобное было.
Только вот не припомню когда.

   * * *
Опять я мыслями к России возвращаюсь
С тяжёлой непростительной виной:
Не я с любимой Родиной прощаюсь,
А Родина прощается со мной,
Глядит в глаза мне горько и ревниво…
Смогу ли вспомнить я потом без слёз
Ту «на холме средь жёлтой нивы
Чету белеющих берёз»?..

ХРИСТОС В РОССИИ
Уже распустились фиалки,
Уже разгорелся восход,
Но мрачно и грустно на свалке,
Где люди живут круглый год.

И взгляды давно их потухли,
Один в них остался вопрос.
А тот, раздувающий угли
В костре, не иначе Христос.

А где ж ему быть ещё? В Думе?
Там нет в нём нужды никакой.
Он здесь среди злых и угрюмых,
И Сам Он стал тоже такой.

В лачуге, подобии хлева,-
Здесь много подобных халуп,-
Заметно бледнея от гнева,
Он ест из тухлятины суп.

И слушает мрачно сопенье
Мальца с обеззубевшим ртом.
Кончается Божье терпенье…
Кто знает, что будет потом?

МОИМ ОТЦУ И СЫНУ
Я – русский человек.
Я бедами учённый.
И длится целый век
Порою день наш чёрный.

Примеров – без конца,
Их тысячи, трясина,-
Средь них и жизнь отца…
А может быть, и сына.

* * *
Куда ни глянешь – горе,
Немая стынь в груди.
О, Господи, доколе?!
Доколе, Господи?!

Как галки с колоколен,
Слова слетают с уст.
Кто вечно недоволен
Собою, тот не пуст.

Уж так душе погано,-
Что ж, знамо, не в раю,
Не зря же из стакана
Разит так серою.

Чертяку в певчем хоре
Найди его, поди…
О, Господи, доколе?!
Доколе, Господи?!

             * * *               
Паденье листьев. Ветра вой.
Сырой сквозняк гудит в аллее.
И чувства скорби мировой
Ещё темней, ещё острее.

Пойти в буфет и без закуски
Со скорбью этой мировой
Взять и расправиться по-русски,
Конечно, выход. Но не мой.




* * *
«И не бритый, как русский в раю».
                Ю.Кузнецов       
Русь,- глава за облаками
Средь безгрешной синевы,
И не видно ей, увы,
Что творится под ногами.

И не бритый, как в раю,
Я в сомнении стою:
Воспевать ли, отпевать ли
Нынче Родину мою?

             * * * 
Давно по миру слух ползёт,
В умах родившись не в убогих:
Россия скоро упадёт.
Не веселитесь наперёд!
Коль  упадёт – придавит многих.

А может статься, что и всех.
Что, кроме мокрого следа,
Тогда останется от мира?
Молитесь лучше, господа,
За нашу Русь, а то- беда.

Так мне пророчествует лира.

ЖИЗНЬ
                Павлу Косякову
Когда душа взыскует неба
Лежать, уставясь в потолок,
И мрачно думать: «Жизнь нелепа».-
Вот мой губительный порок

Уже кричит мне Жизнь сама:
«Сойди с порочного ума!
Не представляй меня химерой,
Наполни сердце тёплой верой,
Улыбкой оживи уста,
Поверь мне, видевшей Христа…»

РЯБИНОВАЯ РОЩА НА ОБРЫВЕ
Пусть ваши дни напрасно не мрачатся,
Не привыкать с Россией нам прощаться.
Такая доля нашей выпала Отчизне:
Ни смерти не даёт ей Бог, ни жизни.
Стоять ей так на грани, на краю,
Оплакивая избранность свою
До самого до Страшного суда,
Покачивая нас туда-сюда
В душевной смуте вечной и надрыве
Рябиновою рощей на обрыве…


ОПТИМИСТИЧЕСКОЕ
«Свеча -Россия вся сгорела»,-
Так лгут служители распада,
Не понимая сути дела,
Что не свеча Русь, а лампада.

В ней просто выгорело масло
Всего лишь…

* * *
Молюсь  о раненом солдате,
О горце, ранившем его.
Прошу у Бога благодати
Живущим, всем до одного.

Молюсь о старой проститутке,
Молюсь о банде из юнцов,
Молюсь четыре раза в сутки
По  шесть часов.
 
Молюсь о вышедших в дорогу,
Чтоб  с глаз их спала пелена.
... Когда душа взывает к Богу,
Она для зла затворена.

Сказ о РУССКОМ СОЛДАТЕ
Он разбросан по России:
Сам-то здесь, а ноги там,
Где торгует керосином
Новоявленный имам.

Что  солдат не плачет, —  бросьте
Говорить.
 «Поплачь, сынок».
Сам Аллах играет в кости
Русских рук и русских ног.

И не детские коляски
Запрудили города...
Век прошел в солдатской каске
                По России.
                Как всегда.    
* * *
А грехов – по горло!
Как себе помочь?
Я твержу упорно:
“Бес, изыди прочь!”

Но Создатель видит,
Что я всё же трушу:
А вдруг бес изыдет
И прихватит душу.
       
 * * *
                “Прощай, немытая Россия”.
Не прощусь ни в коем разе.
От натуги пусть хрипя,
Буду Родину от  грязи
Отмывать, начав с себя.


  * * *
Весенний воздух квасом кислым
Шибает в нос, и как в бреду,
Все чувства старые и мысли
Приобретают остроту.

Поёт ручей на дне оврага,
Колотит солнце блюдца льдин.
И мне до мудрости два шага,
А до безумия - один.

* * *
А я видел, как били “бомжа”
За кольцо колбасы. Били долго.
Били с толком его, не спеша,
С беспощадной улыбкой –
                Как волка.

Он пытался им туфли кусать,
Под прилавок хотел закатиться.
И никто не посмел заступиться,
Только я вот решил… написать.

* * *
Помнишь “Утро в сосновом бору?”
Помнишь: тёплый туман? Медвежата?
Гирька ходиков спит на полу…
Ах, как время  мучительно сжато!

Сами ходики нынче лежат,
Полускрыты чердачною мглою.
И следят пауки за игрою
Не стареющих медвежат…

Заброшенное  подворье
Здесь лишь сычи — народ оседлый,
И осы, много диких ос.
А старый сад, когда-то  светлый,
Совсем по-бунински зарос.

Ложится тенью на кустарник
И сыплет крошкой меловой
Кривая хата. И татарник
О  стену бьется головой.

* * *
Разгулялась бесовщина,
Заколдобила наш путь.
“Догорай, моя лучина!”-
Так и тянет затянуть.

Но махнуть на всё рукою
И отправиться в кабак –
Легче лёгкого, не скрою,
Но теперь не будет так.

Хватит ныть! Отголосили.
Время бить в колокола,
А иначе о России
Завтра скажут: “Да, была”.

* * *
Здесь плоть моя, а дух мой там,
Где места нет душевной лени.
И скачет сердце по следам
Давно ушедших поколений.
Там подвиг духа, подвиг ратный
Спасают отчие края,
Сильна там Родина моя…
И горек сердцу путь обратный.

       У  МОРЯ
Какой простор! Какая сила!
Какая... братская могила.

Стою один у края тверди,
На самом древнем рубеже.
И жутко-сладостно душе
Соседство  красоты и смерти.

* * *
Пока я не пошёл ко дну,
Одетый в смертную сорочку,
Господь, даруй мне хоть одну
Во мгле мерцающую строчку.

И чтоб от этого мерцанья
Сказали чисто и светло:
«Он был поэтом отрицанья,
Но отрицал он только зло».

* * *
На берегу родной реки
Сижу и жертва, и палач.
Жить этой жизни вопреки –
Вот в чём задача из задач.

Но как о стену биться лбом,
Храня улыбку на лице?..
Как и в задачнике любом
Ответ, увы, всегда в конце.

СТАНСЫ
Я не сетую вовсе на небо,
Вспоминая прошедшие дни,
Но я все-таки с женщиной не был, —
Попадались лишь бабы одни.

Пил я водку с отчаянной злобой,
Усмехался в тарелке карась.
И любви не питая особой,
Мы в постель с ней ложились,
как в грязь.
Не в себе ли искать мне причину?
Может, каждой под свет ночника
Тихо думалось: «Вот бы мужчину!
А судьба мне опять — мужика».

Осенний  день
Уйти к реке. Уединиться.
Блаженно  слушать   дотемна,
Как в ивняке свистит синица,
Как просто счатлива она.

Потом, вдыхая дым предместий,
Идти при звездах по тропе...
И разрыдаться вдруг, как в детстве,
От жгучей жалости к себе.

ЮНОСТИ
Ничего  о себе не оставила,
Говорю я тебе не в укор.
Сердце дрогнуть, прощаясь, заставила
И тоскует оно до сих пор.
Жизнь с годами щедрее на грубости.
Как дела?  Говорю: ни – че – го.
И шалея от собственной глупости,
Возвращения  жду твоего.

          * * *
Петру Ткаченко
Возвращаюсь с рыбалки ночной,
Диких уток  срываю с ночлега.
Я устал и замерз, как тот Ной —
Капитан  и  строитель ковчега.

Жутковато в суденышке  утлом
В полной темени плыть наугад.
Но сгущается тьма перед утром,
Это мною проверено, брат.

* * *
Египет! Греция! Тунис!
Свет солнца, женщины и зелье!
О, волшебство! Круиз! Круиз —
Непроходящее веселье.

... А у меня круиз — с тоской.
Он у меня особой пробы:
По морю глупости людской
Меж островами лжи и злобы.

Настроение
Строчкой  Ветхого Завета
Тает в небе птичий клин.
Как скорбит душа поэта
Знает только Бог один.

Все  наносное растает
В неподкупной вышине...
Все, чего мне не хватает,
То не нужно в жизни мне.

  ИЗ ДНЕВНИКА
“Отойди от меня Сатана”,-
Повторяю я ночью и днём.
Не отходит. Стоит, как стена.
Богу мерзко нас видеть вдвоём.

Я крещусь! Я кричу прямо в мглу:
“Уходи!”… Но несёт холодиной
Из прихожей, где в тёмном углу
Снова спрятался он за гардиной.

ДВА  БЕРЕГА
Шум, веселье на том берегу,
А на этом безлюдно и тихо,
Только возятся мыши в стогу,
Да облита луной облепиха.

Где-то тихо всплеснулся налим…
Видно, здесь буду встречен рассветом
Я с безумным желаньем моим:
Быть на том берегу и на этом.

• * *
• Ты не тверди, что жизнь преступна,
Забыты верность и любовь,
Любая встречная доступна,
Иудой стать  готов любой.

Не говори: «Душа не рада
Святой заре, теплу руки...»
Все, что неправедно — неправда,
А потому молчи. Не лги.

* * *
Однажды после пьянки
Проснёшься сер и хмур,
В окно посмотришь: янки
На завтрак ловят кур

Чужим гортанным смехом
Буравят тишину,
И тащат на потеху
В сарай твою жену.

Взлетают крик и перья,
Кровавится рассвет,
А у тебя с похмелья
Подняться силы нет.

БЕССОННИЦА
Полночь входит  в лунных ризах
Писк мышиный. Тяжесть вздоха –
Знать, сейчас кому-то плохо,
Кто душой своей мне близок.

Лунный луч, не толще спицы,
Что-то пишет на стене.
Вот бы знать, кому не спиться,
Когда плохо мне?

ЛЮБОВЬ
Со злобным словом на устах,
С гримасой гневною, с размаха
Как часто мы бросаем в прах
Нас сотворившую из праха.

Но не виновная, она
Встаёт с земли не с жаждой мщенья,
Встаёт с улыбкой всепрощенья,
Которая лишь ей дана.


Поэт
Тот вино, как воду, пьёт.
Этот грядки бьёт на даче.
А поэт, друзья, живёт
Чуть иначе.
Да, он тоже пьёт вино,
Грядки бьёт, но всё равно,
Каждый день и каждый час,
Хоть не лезет вон из кожи,
Но он думает о вас,
И за вас, простите, тоже.

  У реки
Высь небесная чиста,
Схожа с ризою Христа.
Дивный вечер! Солнце тает.
Заскользили водомеры.
Только веры не хватает,
Только веры…

    * * *
Где чистых душ высокое родство?
Найти его - искать в стогу иголку.
Нас всех объединило воровство,
Как это ни печально, как ни горько.

И пусть меня хулят лжепатриоты:
« Да как он смеет? Что он говорит?»
Но, мой народ, достоин ли ты оды,
Когда крадёшь цветы с могильных плит?..

* * *
                А. Рудичу
Уйдёт жена, когда придёт недуг.
Друг в спину ухмыльнётся криво.
И лишь Поэзии бессмертный дух
Тебя достанет из обрыва.

Плечо, как брату, потрепля,
Вновь воскресит в тебе Поэта,
И не попросит ни рубля
                За это.

* * *
Целый день как крест несу,
Думая невольно:
«Чем Россию я спасу?»
Вам смешно? Мне - больно.
Замирает даже дух
От тоски и страха…
На Руси любой треух -
Шапка Мономаха.

  Окно
Моё любимое окно,
Чего я в нём не видел только:
Вон из горла мужик вино
Глотает… Вон промчалась «Волга».

А вон последняя модель
Роскошнейшего «мерседеса»…
А за углом стоит бордель
Напротив здания собеса…

Проходит женщина… Одна…
Ворона села на верхушку…

Пока смотрел я из окна,
К нему пристроили психушку.

  * * *
Может, радость моя не уместна
Средь насилья, разврата и лжи,
Но поверил я в то, что известно
Всему свету - в бессмертье души.

Но, увы, коротка моя радость.
Снова веру сомненья сомнут,
Но надолго запомню я сладость
Этих нескольких в Жизни минут.

* * *
Низкий берег. Куст калины.
На меже пустой шалаш.
А над нами журавлиный
Клин длинною в “Отче наш”.
Обесцвечено и постно
Улетает в никуда
Шёпот: “Лучше никогда,
   чем поздно”.

  Баба Яга
Незамужняя ты и бездетная,
В каждом встречном ты видишь врага.
А врождённая женственность где твоя?
Ты ведь всё-таки баба, Яга.
Но молчит, только смотрит зловеще на
Этот мир, населённый людьми…
Вот какою становится женщина
Без  любви.

  Судьба
Муж погиб в Афганистане,
Сын- в Чечне на поле брани.
И остался в этой мгле
Жутким, сумеречным светом,
Вместе с нею в мире этом
Внук, сидящий на игле.

* * *
Жизнь настолько могуча, сынок,
Столько в ней неразгаданной силы,
Что следы от босых её ног
Глубоки… глубоки, как могилы.

Ты ещё словно ангел небесный,
А на мне уже мрака печать.
Я в такие заглядывал бездны,
Что об этом мне лучше молчать.

* * *
Опять зима пришла к нам в гости,
Беседка летняя в снегу.
И я гляжу на мир без злости,
Жаль, что всегда так не могу.

Сижу в беседке над стаканом,
Летят снежинки на таран,
Хочу узнать, пока не пьян,
Снежинка пахнет океаном,
Или снежинкой океан?

* * *
Это чёрные кони заката.
Они досуха выпьют наш пруд,
Огород наш затопчут. У, гады!
Отгоните их, хлопцы, от хаты!
Прочь их. Нечего делать им тут.
У них даже не нашенский запах,
Не такой как у наших коней.
Отгоните их, хлопцы, скорей!
Пусть уходят обратно, на запад…

В ПИВНОЙ
“Иди отсюда, времени не тратя, —
Мне шепчет бес, — иди, твори в тиши.
Тебе не пара эти алкаши.”
И Бог мне говорит: “Иди, пиши,
Но только помни: это твои братья.”

  * * *
Солнце встало. Как и надо,
Голубеют небеса.
Похмелённая бригада
“С матом” лезет на леса.

А прораб, слюнявя чёлку,
Плотью чуя блудный гон,
Голоногую девчонку
Тащит в вахтовый вагон.

Истопник глядит и злится,
И от зависти томится, -
Тлеет “прима” на губе.
А в котле смола курится…

Глянь, Господь, что тут творится.
Это строят Храм Тебе.

*  *  *
О, дни лукавства! Злобы лета!
Лжи и предательства стезя.
Отрадней в дуло пистолета
Взглянуть, чем ближнему в глаза.

Тут даже мало  быть поэтом,
Здесь только Богом надо быть,
Чтобы людей за все за это
Не ненавидеть, а любить.

ВЕЛИКАЯ ЖАЖДА
Великой жаждой обуян,
Он продал старенький баян –
Свою последнюю отраду,
И выпил две бутылки кряду.
Пришёл домой в дымину, в стельку,
Сел на убогую постельку:
Великой жаждой обуян,
Забыл, что пропил свой баян.
И мнимые ремни накинул,
И мнимые меха раздвинул,
И пальцами затеребил,
И всех забыл, и всё забыл.
Одну мелодию лишь помнил,
И ею комнату заполнил.
Хоть пустоту рука встречала,
Звучала музыка, звучала.
И с ужасом жена глядела
На столь невиданное дело.

ДРУЗЬЯМ
Пусть мы в пророки не годимся,
Но что б не так хамели Хамы,
Друзья, давайте созвонимся,
Как храмы…

ГОРДЫНЯ
Мы старый храм восстановили,
И двор очистили от хлама.
А в небесах к плечам Марии
Христос припал: «Мне страшно, мама!»
И в небе ангелы кричали,
Что солнце сплющивалась в дыню,
Но мы, но мы не замечали
Нас обуявшую гордыню.
А ведь с гордыней этой самой,
По всей России сея беды,
Гордясь безбожием, как славой,
Взрывали храмы наши деды


* * *
«Что ты знаешь, стервец, про атаки?
Ты,  я вижу, лишь выпить не слаб.
Мы бросались с гранатой на танки,
Вы бросаетесь только на баб.

А что знаешь ты про артналёты?
А прикладом фашиста убьёшь?
Что ты знаешь? И, собственно, кто ты,
Что на равных со мною тут пьёшь?..»

Молча пил водку сумрачный парень,
Прятал взгляд, что был хмур и тяжёл.
Из-за столика встал и на паре
Заскрипевших протезов ушёл.

* * *
Кружился лебедь над прудом,
Раздался вдруг ружейный гром,
И лебедь на воду упал
Под чей-то крик: «Попал! Попал!»

Потом в кустах взревел мотор,
Стрелок умчался восвояси.
Мутнел смертельно птицы взор,
А полдень оставался ясен.

Неспешно плыли облака,
Качались медленные воды.
И равнодушию природы
Я позавидовал. Слегка.. 


ВОРОНЫ
Летит косынок чёрных стая,
Мрачится неба синева.
Обсядут дерево, - простая
Берёза станет как вдова,
Иль мать, что схоронила сына
Вчера по-страшному: без слёз…
А на Руси этих косынок!
А на Руси этих берёз!

Победа
Был день Победы взрывом счастья,
В нём гасла даже боль потерь.
Стучали радостно и часто
Сердца людские. А теперь?

Идут года,а с ними беды -
Как из прорвавшейся сумы.
И чем мы дальше от Победы,
Тем к пораженью ближе мы.

* * *
Необычная эпоха,
Несуразные года!
У любого спросишь: «В Бога
Веришь?» Сразу скажет «да».
Отчего ж воров, как грязи?
Да и шлюх -  невпроворот.
Он таким быть должен разве,
Православный мой народ?

Не хочу писать пространно.
Только странно. Очень странно.
* * *
Мир ужасен. Зло огромно.
Жизнь – одни шипы, без роз.
Отчего же сердцу ровно
Биться, брат? Пустой вопрос.

Вот оно и скачет, скачет.
Но не так, как воробей,
А как мячик. Да, как мячик:
Всё слабей, слабей, слабей…
* * *
Я ещё полной грудью дышу,
И надеждою полон к тому же,
Что такие стихи напишу:
У бездушных появятся души!..

Утекли в никуда те года,
Как мальчишки, смеясь и толкаясь.
И пишу я стихи иногда,
В том, что это стихи, сомневаясь.

* * *
                «Неужели Бога нет?»
                Николай Рубцов.
Говорили: «Его нету.
Это – опиум и бред!»
Но верилось поэту:
«Неужели Бога нет?»

Это  ж сущее мученье:
Человеку – одному…
И однажды на Крещенье
Он отправился к Нему.


В БОЛЬНИЦЕ
Эта с запахом мерзким палата,
И на окнах решёток штрихи –
Не высокая слишком ли плата
За не нужные людям стихи?

* * *
«Сотри случайные черты
                И ты увидишь: мир прекрасен!»
                А.Блок.

Поэт, поэт в каком же ты
Жил заблужденье милом.
Стереть случайные черты
Возможно только с миром.

Но так прекрасна мысль сама
Великого поэта,
Что отметаешь хлад  ума,
И сердцем  веришь в это.

з дневника

        СУББОТА
Оказалось у Петровны
Из родни — один Христос.
Мы, соседи, как ведется,
Позвонили в комунхоз:

“Так и так, раба Господня
Отбыла, мол, в мир иной.”
Нам ответили: “Сегодня
У бригады выходной.

Утром в девять, в понедельник
Будет все, как надлежит.
А покудова старуха
Пусть лежит, не убежит.”
ПОНЕДЕЛЬНИК
Эх, на голову накинуть
Ей забыли пальтецо
Или коврик, чтобы крысы
Не попортили лицо...

* * *
Осталась от бабушки прялка
И светлая скорбь на душе.
О, Господи, как же мне жалко,
Что нет её с нами уже.

Никто мне «Мыкола» не скажет,
Но в снах моих полных тоски
Я вижу: в раю она. Вяжет
Христу шерстяные носки…

            * * *
Куда, не пойму меня ночка морозная вынесла.
Лечу в окруженье снежинок, как прожитых лет.
Насколько всё в жизни со смыслом,
Настолько без вымысла,
Но как же он всё-таки сказочен жизни сюжет.
Я понял не вдруг со своей ледяною попутчицей
По льдистой дороге к холодному лесу  скользя:
Быть выше любви и не смей – всё равно не получится.
Быть ниже любви, хоть и можно, но только нельзя.
И чувством таким, как строкой непослушною вымучен,
Коленями снег молодой приминая, шепну:
“Дружище, будь другом, пожалуйста, выручи”,-
Замшелому, доброму, очень еловому пню.

Храни меня лес, никогда ни о чём не выспрашивай.
Несчастливы люди с тобою живущие врозь.
Храни, а устанешь, меня тоже очень уставшего
На ветер снежинкой пушистою брось

Попытка пейзажа
И ветер тёпл, и вечер дивен,
В росе прибрежные кусты,
И только я себе противен
До тошноты…

Нет, я не то, что был бы болен,
Как таковой болезни нет.
Но я собою недоволен
Как человек и как поэт.


* * *
                В.Н.Павлюченкову
От вас, молодые, не скрою:
Не Божью, но знал благодать,
Я Родину видел такою,
Какой вам её не видать.

Я видел такую державу,
В Империи жил я такой,
Что вечно за прошлую славу
Я буду держаться рукой,
Иначе я рухну, как древо,
На нынешний глядя народ,
Смотрящий то вправо, то влево.
А мы зрили только вперед.

РУССКАЯ ДОРОГА
«Во имя России
Нас в чреве носили.
Во имя России
Бросают нас в бой.
Во имя России
Дай, Боже, нам силы!»-
Пел мальчик охрипший
С пушком над губой.
Чеченская рядом рванула граната,
И рухнул парнишка, уже не дыша.
И русской дорогой
Незримой и торной
К престолу Творца
Полетела душа.
А утром по части приказ огласили,
Потом известили, как водится, мать…
Во имя ушедших
По русской дороге
Во имя России
Прошу я вас встать!..

* * *
Дорогой мой современник,
Что так сгорбился убого?
Либо очень мало денег,
Либо денег слишком много.

Этих крайностей опасных
Избежать – тяжёлый труд.
Грустно в лагере несчастных,
А счастливых стан не тут…

Звонок жены
Судьба мне пошла на уступку.
Ты мне позвонила! Бог есть!
Я трубку беру, как голубку,
Благую принёсшую весть.

Веду себя, будто контужен,
Слезинки срываются с век.
Неужто кому-то я нужен,
Никчемный, пустой человек?
* * *
Выпив водки бутылку взахлёб,
Заикнувшись каким-то вопросом,
Неуклюже ногами заскрёб
И о землю ударился носом.

Не успел поддержать его я
И вскипела на сердце обида
За тебя, моя Русь, чья земля
И такою вот кровью полита.


* * *
Мой беден стих, как на цветы – зима…
Прости меня, читатель мой и друг;
Я их пишу, чтоб не сойти с ума
От ужаса, творимого вокруг.
Открещиваюсь, аж болит рука,
От бесов, завывающих в метели.
Мои стихи, отнюдь не на века,
А только до восьмого дня недели.


НОЧЬЮ НА КРЫЛЬЦЕ
Зеленый месяц смотрит в лужу,
Мерцают звезды, воздух чист.
Сижу, молчанье не нарушу...
Но вдруг рванут рыданья душу,
Как “хромку” пьяный гармонист.
Молитва
Как когда-то по Европе
Призрак коммунизма,
Нынче бродит по России
Призрак оптимизма.

Обретёт он плоть, иль мучась
В пурпуре заката,
Сообща разделит участь
Своего собрата.

Тьма потушит наши свечи,
Духов зла разбудит.
«Сыне, Сыне человечий!
Пусть же так не будет!..»

Родина-мать
Ты стольких сыновей пережила!
Что может быть страшнее? Я не знаю.
И поступь твоя стала тяжела.
Утешить тебя даже не дерзаю.

* * *
Я наследник любви и печали
Моих предков в аду и в раю.
То не гуси в ночи прокричали,-
Предки душу узнали мою.

Леденеет ночная округа,
И хрустит под ногами листва.
Я не вырвусь из этого круга,
Круга вечной любви и родства.

И не полнись, душа моя, страхом.
И ты, сердце, не бойся: «А вдруг?»
Никогда не рассыплется прахом
Этот вечностью замкнутый круг.