Прежняя любовь торжествует

После обеда в ГНД Владимир направился в палату, но по пути он повстречал в коридоре девицу в темно-синем в полоску брючном костюме. Острые края воротника розовой сорочки были выпущены наверх пиджака. Большой узел широкого оранжевого в белый горошек галстука был свободно опущен вниз. Угол галстука приходился ровно на середину замысловатой золоченой пряжки брючного кожаного ремня. Одни комнатные тапочки, одетые на босую ногу, выдавали в ней пациентку наркологического диспансера. На ее лице отсутствовали следы косметики, а прическа была сверхкороткой. В то время как Владимир приближался к ней, брови ее приподнялись, а губы чуть приоткрылись, обнажая белоснежные клыки. Владимир, почувствовав, что его хотят о чем-то спросить, замедлил шаг. И действительно услышал голос взволнованный, жесткий, с хрипотцой:
- Здравствуй, это я.
- Салют, - ответил он.
- Ты совсем остался прежним, Вова.
Настало время приподняться в удивлении бровям Владимира. Его глаза широко открылись. Он вглядывался в женское лицо и сокрушался в полном провале памяти.
Пауза затянулась, и женщина прервала ее. 
- Я Ольга.
- Кто бы мог подумать? – Владимир все еще с сомнением разглядывал пациентку.
- Помнишь, как во втором классе ты решал мне контрольные работы по арифметике, а я в знак благодарности расплачивалась с тобой пирожками с капустой.
Да это была Ольга, но вместо милого курносого, похожего на вкусную картошку, выступа надо ртом красовался прямой, без изъяна, миниатюрный носик.
Владимир сглотнул слюну, а его язык облизал губы, и он сказал:
-Я и сейчас помню их вкус и помню, что когда я упивался ими, ты грызла ногти.
- Был грех, но сейчас я стараюсь проявлять о них заботу более квалифицированную, - Ольга приподняла левую руку и показала красивые, ухоженные овальной формы кумачовые ногти, напоминающие ореховую скорлупу.
- Трудно поверить, Оля, ты сильно изменилась.
- Ой, извини, Вова, я ведь нос себе поменяла, но ты все же признал меня.
Теперь и интонация голоса напомнил Владимиру детские годы.
- Надо ж, где свела нас проказница судьба, как она распорядилась, получается, – сказал он и отчего-то почувствовал себя обделенным.
Его нижняя губа самопроизвольно дернулась, и ему захотелось заплакать.
Ольга естественным образом уверенно, как родного, обняла Владимира, который слегка опешил и от встречи, и от порыва подобных нежностей.
- Выписываюсь я сегодня вечером, - сказала она, и ее рука самопроизвольно потянула его плечо, - пойдем ко мне в палату, поговорим.
Когда они подошли к двери ее палаты, Владимир сказал:
- Мне ведь запрещено заходить в чужие палаты, тем более, хозрасчетные и тем более, женские.
- Отбрось прочь все страхи и боязни, будь спокоен за медсестер. С ними все схвачено, потому что я здесь уже второй раз.
- Мне приятно тебя видеть, дорогая. 
Ослабив сжимание локтя, Ольга осторожно повела спутника в свою палату.
Владимир сказал:
- Видишь ли, завтра решится моя судьба. Если я здоровый человек и симулирую алкоголизм, меня ждет уголовное дело, суд и тюрьма. Если же я хронический алкоголик, то мне сейчас трудно представить свою будущность, а мать хочет пристроить меня учиться в институт.
- Когда ты с родителями переехал, я даже ездила искать его по новому месту жительства. Даже при самом отрицательном результате здесь, - она указала рукой на свежий цветной линолеум пола, - получение тобою срока еще вилами на воде писано. У меня есть надежный человек в Коллегии Адвокатов, мировой парень. Так что об этом просто забудь, это пустяки, и расскажи лучше о том, куда тебя свекровь нацеливает, в какой ВУЗ?
- Ей безразлично в какой.
- Может быть, она права. Высшее образование дает общие знания, повышает уровень культуры и учит учиться, и сейчас много людей с двумя и с тремя дипломами высшего образования. Для чего им это, вопрос другого порядка, но суть в том, что, получив образование первый раз, приобрести второе проще, потому как человек уже умеет учиться.
Наступила тягостная пауза.
- А если все же меня осудят окончательно.
- Повторяю тебе - это из области самых смелых фантазий, но я обязательно дождусь тебя, Вова, и буду регулярно привозить тебе передачи.
Она мило улыбнулась и осторожно погладила его по голове.
- Бывает, Оля, пропадают люди там без возврата.
- Гибнут и здесь, я дождусь тебя при любых обстоятельствах, даже при самом плачевном варианте.
- Спасибо на добром слове, - насторожился он.
- Пожалуйста, Вова, родной. Мог ли ты услышать от меня иное?
- Благодарю тебя совершенно искренне, но мне надо многое обдумать. Разве имею я право подвергать опасности тебя, или ломать твою судьбу?
- Извилистую свою судьбу я сама хочу изменить, Вова, я все пять лет жила одними мечтами об этом. Вспомни, нам всегда с тобой было хорошо прежде.
- Сознаюсь, ты мне симпатична, и я испытываю к тебе самые теплые чувства. Но сейчас, прости, в моей голове бурлит малопонятное варево, и нахождение здесь в диспансере многое поменяло во мне. Сейчас я на распутье, и мне придется принимать серьезные решения. И зачем подвергать опасности других?
- Предлагаю принять их вместе.
- Мне нужно бы разобраться с ними самостоятельно, потому что зачем же, Оля, мне винить кого-либо еще, когда обнаружится ошибочность выбранного пути?
- Хочешь, чтобы я ждала уже сейчас?
- Давай остынем, определимся и встретимся через три недели, и решим остальное.
- Конечно.
Ольга достала из сумки визитную карточку темно-бордового цвета с золотыми тиснеными буквами. От роскошной золотисто-желтой гривы льва органично изображенного в левой части визитки  шел приятный запах сандала и ладана.
- Очень скромная карточка, - сказал Владимир.
- Звони в любое время по любому из трех телефонов, я буду терпеливо ждать.
- Хорошо.
Крепкое объятие соединило их тела в одно, губы слились в страстном поцелуе, и Владимир видел, как из уголка глаза Ольги появилась крупная слезинка. Она, медленно накапливаясь, расширялась, и побежала по щеке, затем замедлила движение, но, достигнув края, замерла на мгновенье, вдруг резко сорвалась и упала вниз.
Владимир проводил одноклассницу до выхода и пожелал счастливого пути. Ольга на прощанье подставила ему щеку.
Обитая крашенным кровельным железом, дверь поглотила и давнишнюю любовь Владимира, и он сразу почувствовал себя окончательно обделенным.

Прошло время, все вопросы Владимира решились положительно. Он принес к телефону ароматную визитку Ольги и набрал первый из ее номеров. После трех протяжных гудков в черной трубке зажурчал, знакомый со школьной скамьи голос:
– Добрый вечер, Володя.
– Привет, Оля. У меня все более-менее нормально.
– Значит, мы можем встретиться, – обрадовалась Ольга.
– Хочу предложить тебе совместно посетить клуб «Оптималист».
– Скорее всего, это какой-то новый клуб, я даже затрудняюсь сказать, где он может находиться. Ты хочешь прямо сейчас туда пойти?
– Дорогая, ты, наверное, подумала, что это ночной клуб?
– А какой?
– Это клуб, где читают лекции о трезвости.
– Милый, с тобой я готова куда угодно.
– Там помогают избавиться и от пристрастия к табаку.
– Для меня и это тоже важно.
– Очень хорошо.
– Когда мы встретимся?
– Завтра.
– Володя, я так счастлива.
– Если тебя это устроит, увидимся в три часа дня.
– А где?
Владимир задержался с ответом, а Ольга предложила:
– Я за тобой заеду на машине.
– Что ж тогда до завтра.
– Милый Володя, я крепко-крепко тебя обнимаю и целую.
– Целую, спокойной тебе ночи, Оля.
– Эту ночь я по-настоящему буду спать спокойно благодаря тебе.
– Еще раз целую. До завтра.
Он предполагал услышать гудок, но Ольга держала трубку. И они с минуту слушали молчание друг друга. Наконец Владимир нажал рукой на рычаги телефона.

До обеда он изучал «Чудо голодания» Поля Брэгга, что-то помечал в книге, а что-то конспектировал в толстую тетрадь.
После обеда он оделся, спустился на лифте и, выйдя из подъезда, сразу увидел Ольгу, которая приветственно махала ему рукой из приоткрытой дверцы ультрамаринового «Рено».
Владимир сел в машину. Их уста слились в сверхдолгом поцелуе.
К оптималистам, к дому 34 по улице Чайковского, они приехали за полчаса до вводного занятия. Ольга была удивлены полуподвальным помещением, малокачественными плакатами на зеленых стенах и убогостью обстановки, но Владимир ей объяснил, что иное вряд ли возможно.
К шести часам классная комната была переполнена, припозднившиеся стояли в проходе. Перед Владимиром сидели супруги. От мужа исходил запах свежеупотребленного  портвейна, и окружающие относились к нему с пониманием.
О порядке работы и об идеях клуба высказались три преподавателя, благодарили клуб бывшие выпускники, особенно щедрым на похвалы оказался международный мастер спорта. Он рассказывал, как после окончания спортивной карьеры влетел в кризис, должен был погибнуть от алкоголя, но из пике его вывел Геннадий Андреевич Шичко, и с той поры бывший спортсмен благополучно занимается тренерской работой.
Изюминкой собрания было напутственное слово академика Углова, автора ряда книг, призывающих к трезвому образу жизни. Федору Григорьевичу шел десятый десяток, однако, выглядел он достойно и деятельно. Собравшиеся были откровенно рады видеть патриарха российской трезвости и внимательно слушали каждое его животворящее слово в напряженной тишине.
На лекции Владимир уже решил, что надо от собственного отрезвления идти к отрезвлению страны, поэтому он станет пропагандистом идей Шичко, для чего окончит школу преподавателей при клубе "Оптималист".
По окончанию занятия Владимир похвастался:
– Я сегодня вообще обошелся без ядовитой соски.
– А что у тебя с алкоголем? – спросила Ольга.
– Полное равнодушие. Однажды, правда возникла мысль, что можно употребить чуть-чуть без особых последствий, но я спросил себя: зачем это мне надо? И та мысль позорно разбежалась, растворилась, улетучилась.
Ольге понравились рассуждения Владимира.
Завершив крепкие объятия, они поехали на Васильевский остров.