Дрозды

Душистыми березовыми ветками украшен вход в сельский клуб. Поселок жужжит с утра - вечером в родной восьмилетке выпускной бал. Снуют озабоченные мамаши, капризничают раскудрявленные выпускницы.
А в учительской аврал.
За несколько часов до торжества из района «спустили телегу»:
«К вам едет корреспондент из столичной газеты. Обеспечить информацией на тему «Интернациональное воспитание в школе».
Редкость почти такая же, как если бы на совхозном поле приземлились инопланетяне.
На всякий случай подняли все шестнадцать личных дел педагогов. Есть! Математик- пенсионер оказался удмуртом!
Слава Богу! Вернее - КПСС!
Перетряхнули все библиотечные полки, перепугав насмерть пауков, вытащили из-за шкафов залежалые карты и атласы.
Географ ползал по полу, где распростерлась Евразия, в поисках, ставшего вдруг таким родным и необходимым, уголка, с громким названием -Удмуртия.
Мигом соорудили стенд, четыре плаката, образно и ярко вещавших о том, что вся школа вот уже много лет живет проблемами и чаяниями удмуртского народа. Ошалевший учитель математики уже несколько часов сидел в кабинете директора, по третьему кругу рассказывая свою биографию. То и дело в кабинет врывались заведенные активистки с новыми вопросами.
Ровно в шестнадцать часов по московскому времени грянул марш, и колонна нарядных выпускников проследовала к сцене. Впереди с гордым видом шагал прославившийся за день до крайности учитель математики.
Первый ряд у сцены был любовно огражден от заполненного зала - там восседало столичное светило с фотоаппаратом и диктофоном.
Мужик был так себе - брюки мятые и пыльные, рубашонка не то что не свежая, но какая-то никакая. Однако все это придавало его облику особый шарм, словно пыль была не поселковая, а космическая.
В ближайшие полчаса корреспондент узнал, что лучшие учителя в прибалтийских школах - удмурты, что все дни и ночи напролет, все восемь лет, выпускники готовили себя к тому, чтобы в дальнейшем улучшить благосостояние Удмуртии.
Тут школьный хор, перекроив срочно программу, затянул любимую песню математика -«Вы слыхали, как поют дрозды?» Нет, не те дрозды, а удмуртские - как-то было понятно всем присутствующим.
О выпускниках призабыли, вручив им спешно аттестаты. В углу сцены сидел живой памятник советскому интернационализму, по бороду усыпанный цветами. Букеты возлагал каждый аттестовавшийся.
В конце чумового акта все пятнадцать коллег, словно пятнадцать республик-сестер, расцеловали незаменимого друга, наставника, мудреца, доведя того до полного пофигизма. Выражалось это в остановившемся взгляде, пунцовых щеках, по которым катились капельки пота.
К счастью, энтузиазм организаторов, как пламя, перекинулся на залетного корреспондента- вдохновителя, координатора, и вообще - зачем еще и Политбюро!
Наконец расслабились.
Покатился «сладкий стол» с танцами. Сельские девчата давно нервно переступали ножками на каблучках в ожидании белого танца. Вряд ли еще когда-нибудь прежде корреспондент был так востребован!
Лишь к полуночи взоры устали и переключились на частные моменты, потеряв на время светило из виду.
Ближе к утру, учительница химии опознала в помятой, пыльной и вдрызг пьяной фигуре, прикорнувшей на стульчике в углу, виновника дневной суеты. Но никто из окруживших его соучастников не мог обнаружить ни фотоаппарата, ни диктофона. Т.е. никаких технических средств вообще.
Корреспондент же счастливо улыбался, изредка икал и произносил тосты за процветание Удмуртии.
Кинулись искать аппаратуру.
Кто-то вдруг вспомнил, что даже не посмотрели на удостоверение приезжего. Но это так, между делом, просто возрождался на заре нового дня творческий потенциал коллектива.
В пять утра примчался дворничихин сын с благой вестью - нашли!
Все целехонько, даже из портфеля не выпало! Правда, находка была обнаружена в озере у школы, в двух метрах от мостика, на котором, судя по всему, корреспондент принимал водные процедуры. Но зато отлично просматривалась с берега.
Понимание пришло как-то сразу и ко всем - все пропало!
И аппаратура, и информация на ней, и выпускной бал, и суточные усилия всего дружного коллектива.
Опомнились.
Но на календаре уже было другое число. По радио передавали концерт. Артист самозабвенно пел про дроздов.