Половинка моя

 Вот уже четыре дня как ее не стало. Он неподвижно лежал на левой стороне двуспальной кровати и смотрел в потолок. Четыре мучительных дня. Два из которых он не находил себе места, где бы что-то не напомнило ему о ней, а последние два дня он просто перестал существовать, как ему самому мнилось. "Любопытно, есть ли вероятность, что она сейчас рядом со мной?" - думалось ему. "А что если все это время она была со мной... И когда я бросился на того типа, и когда напился вдрызг". Тень улыбки пробежала по его лицу, когда он вспомнил хруст ломающегося носа пьяного подонка, что сбил ее на том переходе. Левая рука все еще ныла после такого сокрушительного удара. Эта боль периодически напоминала ему, что он все еще жив. Он повернулся на бок. Тут же в поле его зрения попала их общая фотография в серебряной рамке.
  - Алина, прошу, оветь мне, если ты меня слышишь.. - прошептал он и тут же закашлялся. Вот уже сутки во рту не было ни капли воды. Вдруг он шире раскрыл глаза: ветер распахнул окно и начал радостно трепать занавески. - "Она меня слышит" - подумал он, тяжело поднимаясь с кровати и подходя к окну.

     "Как же ему больно!" - думала она, глядя как чуть прихрамывая, как всегда, он направляется к окну. "Пока я была жива, я не замечала, что настолько нужна ему. Гад, ты ведь никогда мне этого не показывал!" Она подошла к нему ближе и попыталась коснуться каштановых прядей его волос, развеваемых ветром. Волосы танцевали в воздухе прямо сквозь ее руку. Тогда она попыталась тронуть его за плечо, но пальцы проходили сквозь плоть. "В книжках все врали" - невесело усмехнулась она самой себе.

     Он стоял и смотрел как на улице туда-сюда снуют автомобили и вдруг почувствовал как по плечу прошла дрожь. Он машинально положил руку на это место, и дрожь передалась его ладони. Он резко повернулся, но, естесственно, никого не увидел. "Ты начинаешь сходить с ума, Эдуард" - подумал он, все еще напряженно вглядываясь в темноту. Тут зазвонил телефон. Эдуард вздрогнул, но продолжил молча оглядывать такую знакомую, но теперь такую чужую комнату. Телефон продолжал звонить, медленно, но верно вызывая старую головную боль. Эдуард чертыхнулся и сорвал верещащую трубку с аппарата.
  - Эдуард Витальевич? - проскрипел насквозь прокуренный женский голос. То, что голос принадлежал женщине, Эдуард определил, полагаясь только на внутреннее чутье.
  - Ну? - не очень вежливо буркнул он.
  - Я корреспондент ежедн...
  - Да пошли бы вы! - разъярился он, но прервать разговор вовремя не успел.
  - Подождите! Витарков был сегодня выпущен на свободу под залог. Как вы это прокомментируете? - сквозь ярость Эдуард уловил немалую долю ехидства в этом скрипучем голосе, но это была последняя разумная мысль в его разгоряченном мозгу. Из трубки все еще доносился голос корреспондента, когда аппарат ударился об стену и разлетелся тучей осколков.

      Впервые после смерти Алина почувствовала настоящую боль в груди, когда увидела как половина ее души мечется по комнате с безумным взглядом. "Не надо так, прошу!" - крикнула она, когда он со всего размаха ударил кулаком в стену. Раздался приглушенный треск кости, и на обоях осталось кровавое пятно. Эдуард рухнул на колени, Алина опустилась рядом с ним и попыталась убаюкать его боль своими призрачными руками, поцеловать окровавленные ладони мужа, но он не замечал ничего. "Боже, как бы я хотела иметь шанс передать ему хотя бы маленькую весточку! Неужели я обречена ходить за ним до конца его дней и не иметь возможности сказать хоть слово?!" Что-то похожее на слезы появилось в ее глазах. Никто из них и представить не мог на сколько буквальными окажутся слова, которыми они обменивались несколько лет. Во время свадьбы Эдуард шепнул ей на ухо, что теперь они одно целое. Навечно. Тем самым он намертво связал их души.

     Острая боль в сломанном запястье протрезвила его разум, но не принесла никакого облегчения его израненой душе. В голове свербила только одна мысль: "Выход есть!" Он вцепился в нее, как питбуль в горло вора. Он поднялся на ноги, комната перед ним закачалась, но это не остановило его. Взяв ключи наименее покалеченой рукой, он выбежал из комнаты. Алина тенью последовала за ним. "Куда же ты? Хотелось бы верить, что в больницу, но я слишком хорошо тебя знаю"..
     Повозившись с дверью, Эдуард уселся в машину, краем сознания он заметил, что рядом с пассажирским сиденьем замерзло стекло, но теперь это не показалось ему важным. Он нажал на газ, и мустанг сорвался в места. Каким-то чудом Алина смогла удержаться в кабине автомобиля, после чего ей оставалось только со страхом гадать куда же направился ее возлюбленный. После третьего поворота пункт назначения стал очевиден: ущелье, на краю которого он сделал ей предложение. "Какая патетика!" - отстраненно подумала она. Тем временем автомобиль вылетел на конечный участок дороги. Эдуард нажал на тормоз, и Алину вынесло из машины далеко за край обрыва. Она отчаянно боролась с воздушными потоками, чтобы вернуться на площадку, которую так комично покинула, но опыта подобных передвижений у нее было маловато. Тем временем Эдуард вышел из машины и уверенно подошел к краю обрыва. Мельком глянув вниз, он устремил глаза к небу. Там с бешеной скоростью неслись облака. "Всего лишь облака, всего лишь ветер! - подумал он. - Проживи я хоть сто лет, я все равно не получу от небес никаких ответов. А к черту все.."
  - НЕТ! - заплакала Алина, но крик души не был услышан, и Эдуард шагнул за край. Не было никакого замедленного кино, он падал вниз стремительно и без ужаса в глазах.
     Справившись наконец с воздушной стихией, Алина опустилась рядом с телом мужа и обвила его руками. К ее удивлению, руки не прошли сквозь его тело, как это случалось раньше. Вместо этого подняла голову вторая половина ее души. Они медленно поднялись держась за руки.
  - Что же ты наделал? - прошептала Алина, по ее щекам пробежали призрачные слезы.
  - Я воссоединил одно целое, любимая! Я знал, что ты рядом со мной и не мог больше жить не видя твоего лица.
  - Тебе придется существовать не видя его..
  - Теперь мы будем вместе всегда.. Что? Что ты сказала?
      Она отняла у него руки и отошла в сторону. Он смотрел на нее, не понимая к чему она клонит и почему не радуется их вечному союзу. Но тут она повернулась к нему спиной, и Эдуард ахнул. Начиная от плечей и почти касаясь земли вдоль ее тела тянулись белоснежные крылья из мягких сияющих перьев. Они были так прекрасны! Они гармонировали со всем ее обликом так, будто она была рождена с ними, а он просто в своем невежестве никогда этого не замечал. Но если смерть наделяет своих подопечных крыльями, значит у него тоже должны быть такие же! Он повел плечами и почувствовал необычное движение сзади. Алина повернулась к нему лицом, на котором не было и тени радости, и начала медленно поднимать руки. Вместе с тем белые крылья стали медленно расправляться за ее спиной. Эдуард повторил ее движение и с недоумением заметил, что это вызвало новые слезы на прекрасном лице Алины. Она продвинула руки вперед, и ее крылья обернулись вокруг ее плечей. Эдуард сделал то же. И тут он заметил край своего крыла. Край черного, кожистого крыла.
  - О нет... - только и смог выдавить он.
  - Ты связал наши души воедино. Но ты же обрек нас на разлуку длинной в вечность. Прощай, любимый.
     Последний порыв ветра швырнул Эдуарду в руки белоснежное перо.