Старушка и собака

Помню мы жили в маленькой деревеньке. Тогда, еще мальчишкой, мне казалось, что этот укромный, заброшенный уголок земли, никогда не узнает цивилизацию, никогда на него не ступит нога человека, способного разрушить эту идиллию спокойной, размеренной деревенской жизни. Настолько мала и отдаленна была от людей та земля, где я родился и вырос. Из всех своих детских воспоминаний, самым ярким пятном в моей памяти останется та история, которую я хочу вам поведать.
Дом, в котором я провел свое детство, теперь уже не существует, как и не существует моей деревеньки. В маленьком домике, где жизнь замыкалась на тихом тиканье часов, что висели над моей кроватью, я подолгу любил сидеть у окна и наблюдать за всем, что происходило там, в огромном мире, еще неведомом для меня. Любил смотреть на небо, где яркое сияние звезд сменялось сиянием палящего солнца, на снег, что своей белезной ослеплял мои глаза, на гущу леса, еле-еле виднеющегося вдали через огромный простор, простирающейся в разные стороны, равнины. Любил выбегать на крыльцо, чтобы встретить зарю, что пробуждает спящую природу от сна. И там, на крыльце,  окидывая взглядом все вокруг, я обязательно натыкался на нее, проходящую возле моего дома. Да и где она только не ходила. Она, шаркая ногами по земле, переступая неуверенной старческой походкой, старалась найти хоть какую-то точку опоры в своем существовании. Все в деревне называли ее просто Старухой.  Мне казалось, что ее знает каждый куст, каждое дерево, каждый дом. Никому  не была известна ее жизнь, да и сколько ей лет, сказать было очень сложно. Знали только, что живет она в маленьком перекошенном домике одна и что единственным живым существом, которое она любила, была ее собака, очень походившая на свою хозяйку. Собаку звали Графом. Кто считал, что собака породистая, а кто смеялся и называл ее двортерьером.  Выяснить породу собаки не удавалось, по той простой причине, что она была слишком стара, как и ее хозяйка. На меня эта старушка производила загадочное впечатление. Вся она светилась стариной и чем-то величественным. Старушку звали Руссель. Все в округе думали, что это только ее выдумки и никакая она не Руссель, а может быть Дуся или Груша. Считали, что французское имя было придумано ею самой. Никто не верил в ее благородное французское происхождение. Она же ничего никому не доказывала, а просто жила. С самого утра и до поздней ночи ходила она по улицам со своей собакой, что плелась позади нее. На любопытство окружающих о ее происхождении, она улыбалась приветливой, доброй улыбкой, и покачивая головой, молчала. Люди не старались гнать старушку от себя, а лишь посмеивались и давали ей что-нибудь поесть. Она тихо благодарила, произнося несколько непонятных для окружающих слов, и медленно шла дальше. Я питал к этой старушке особое чувство нежности и уважения, боязни и благоговения. Старался помочь ей как мог. Выносил   ей также поесть, а по вечерам бегал к ее дому и оставлял у калитки, что всегда была открытой, банку молока. Родители ничего мне не говорили, да и не обращали на это внимание. Им, как и многим другим людям казалось, что они обязаны подавать этой старушке хоть корку хлеба. Кто подавал потому, видели ее беспомощность и одиночество, кто из любопытства, думая, а вдруг старушка с ними заговорит, а кто просто, потому что так надо…Все привыкли к ее неожиданным появлениям и приветливой улыбке.
Но тишина нашего маленького рая однажды нарушилась вестью о том, что рядом будут строить дома. Это означало, что город вступает в законные права, беря в свои руки всю прелесть первозданной природы и тишину размеренной жизни. На моих глазах стали расти один дом за другим. И на фоне этих громил наши домики казались такими же нищими и беспомощными, как старушка с собакой. Город всем своим видом смеялся над убогостью нашего существования. И теперь, глядя в окно или выйдя на крыльцо ранним утром, я все труднее улавливал красоту моего уголка жизни и тишину родного сердцу края.
Неожиданно для всех у старушки сдыхает пес. Почему неожиданно, скажете вы? Потому что всем казалось, что этот пес и эта старушка будут жить вечно, будто они неотделимая часть маленькой деревеньки, где ничто никогда не изменится.
Старушка наняла мужиков, чтобы похоронить своего Графа под старой березой, неподалеку которой стояло старинное кладбище. За работу поставила им по бутылке водки и потом долго сидела у могилы, поглаживая землю рукой. Люди по-прежнему подавали ей поесть, а она брала и относила собаке на могилку.
Проснувшись однажды утром и выйдя на крыльцо, я увидел у дома ее, безмолвно смотрящую в мою сторону. Я подбежал к ней, поздоровался и, взглянув ей в глаза, заметил впервые на ее старческом лице слезы.
- Что с вами?-  испуганно спросил я.
Она ничего не ответила, а только рукой указала в сторону кладбища. Я посмотрел туда и увидел, что на месте, где была могила собаки, лежали огромные плиты для еще одного строящегося дома.
Я побежал туда, сказав ей, что помогу убрать их, но этого, конечно, сделать не смог. Справиться с ними мог только подъемный кран. Тогда старушка нашла тех же мужиков, они наняли подъемный кран, убрали плиты и похоронили собаку в противоположном конце деревни у такой же старой березы.
-Дура, бабка, с ума сошла, ради собаки подъемный кран наняла, - сказал один мужик.
- Стока денег  за это чучело отвалила! – воскликнул в ответ ему другой.
 А она не обращала ни на кого внимания и ходила на могилку своего преданного пса. Я тоже бегал и издали смотрел на одинокую старушку.
Вскоре снесли старинное кладбище, а за ним и нашу  маленькую деревеньку. Я же привык к жизни в городе, к городской суете. Но только никак не могу привыкнуть к мысли о невозвратимом, о том, что навсегда останется в моей памяти- моя маленькая деревенька и образ старушки, медленно перебирающей ногами по земле, у ног которой будет вечно плестись,  опустив голову, ее старый пес.