Русские и смоленская мистика

РУССКИЕ И СМОЛЕНСКАЯ МИСТИКА

____________________________________По поводу вчерашней конференции МАК
____________________________________и сегодняшней войны в СМИ Речи Посполитой


Вчера СМИ и общественность Польши взорвались. МАК подсунул настоящую бомбу, подготовив доклад, в котором вся «вина» и «ответственность» лежит целиком на польской стороне.

Еще до публикации за два месяца был проект. Польская сторона подготовила замечания и представила их МАК. Но из 150-ти замечаний МАК ответила лишь на двадцать с чем-то.

Этим самым МАК признает, именно косвенно признает, как в польском фильме Дежавю, что недостатки, может быть, и имели место, но они совершенно незначительные, так что их и считать не нужно. «Даже если что-то было, то ничего и не было».

Нужно, нужно было найти мужество и объективность, нужно было обладать чувством такта, чтобы разделить с польской стороной меру ответственности.

Шел человек в гости и споткнулся об порог. Хозяин стоит на крыльце. Идешь – иди. Посмотрим, как дойдешь. И человек спотыкается о первую ступеньку и носом ударяется о последнюю. «Ну, видишь, я же говорил, что можешь и не дойти. Тут у меня дорога в кочках, лампочки не горят, ступеньки считать нужно. В общем, и для своих морока, а тут еще чужие ходят».

И даже не почешется, чтобы исправить недостатки. А зачем? Был военный аэродром, стал наполовину гражданским. Военные ушли, а полугражданственность осталась. Провинция ведь, глушь. Несмотря на то, что провинция находится западнее столицы и ближе к Европе просвещенной ровно на половину пути. И вот так повернулось с исторической точки зрения, что повадились сюда прилетать первые и официальные заморские лица. Тут у них могилы. Потому что…  Да не будем теперь ворошить историю. И что же? Ради них, этих первых заморских физиономий нам перекраивать аэропорт, крыльцо починять? Из третьеразрядного аэропорта первоклассный делать? Ведь это некогда военная база была. Засекреченная. Неча тут посторонним делать.

Так и видишь заспанную небритую рожу хозяина. Не того хозяина, а помельче – наместничка. Которому берданку дали ворон пугать.

Вот если бы поднести ему чарку на опохмел. Тогда может и по-другому разговаривать стал. И подмел бы территорию, и травку бы повыщипал на полосе. Лампочку бы ввинтил. Последнюю. Так как по бюджету больше не предусматривается. Кризис все-таки на дворе, не месяц май.
Ну, это так, мысли в сторону.

Но парадокс заключается в том, что хозяин как бы не хотел визита важного гостя. И даже за официального человека его не держал.

Вон седьмого приезжали официалы. Наш и Ихний, премьеры. Вроде как дружат. Вроде как надо. И навезли с собой локаторы нужные. И увезли потом с собой же. Для важной птицы президентской не оставили.

И как нарочно – нарочно-то не придумаешь – туман. Чудо. Провидение Господня. Какой дурак полезет в этот туман. А ихний дурак полез. Ну, полез. Посмотрим, как пролезет.
Ан, нет,  не пролез. И ту не пролез.

Теперя ихние гости сюда не летают. Автобусами доезжают. Бояться.
 
Тут неверующим был и сразу закрестился, когда дым столбом пошел. А поляки подумали, что мировую скорбь испытывает и в грудь ударяет. Кается. Может, и каялся. Только в другом. Думал: эх, не зря говорят: знал бы где падать – подстелил бы соломки.

Не суйтесь в этот чертов Смоленск. Тут вся наша история, так сказать, на торфах дымится. Туман истории ткется. С узором трагических побед и торжественных поражений.

А ведь можно было…

Можно было бы подойти к этому делу, даже пост фактум, в расследовании, не халатно. Понятно, что туман – вещь, отсылающая нас к сюрреализму. К иррациональности. Туман мистичен. И тут важно как раз иррациональное разрешение. Ведь поляки до того перепугались, что и туман принимают за происки спецслужб. Что вовсе не исключено, особенно если учитывать тот факт, что в нашем государстве произошла смычка спецслужб и капитала. Ну, можно же было учесть и этот факт. Они уже сегодня говорят, что Президента Качиньского второй раз убили. И это говорят даже политические противники и те, кто его терпеть не мог. Потому как гордость задета, и чувства национальные – такая в них мелодия взыграла Шопеном восходящим.

А нам-то что? Стоим и удивляемся. Труп-то в нашем доме нашли. Должны тоже за голову хвататься.

Ведь если говорят, что в такой большой катастрофе, как авиакатастрофа, всегда действует не один фактор, а система факторов, не одна причина бывает, а несколько, которые и подготовляют главную, так почему бы не признать и свою меру в этом. Ведь и халатность налицо. И давление VIP персоны польского борта, даже косвенно, сказалось на диспетчерской работе. Почему бы это не признать. И в Москву звонили, начальству, интересовались (полковник Краснокутский), что делать, испрашивали совета по всегдашней общероссийской привычке слушаться с единственной целью – снять ответственность с себя. И начальство отмазалось, а потом и Краснокутский отмазался, а потом и диспетчера, маленькие люди, в этой системе подчинения снизу вверх, отмазались. Успокаивали, мол «на курсе, глиссаде». То есть – все в порядке, спускайтесь.

Поляков понять можно (а можно ли?), они думают, что не говори диспетчер таких успокаивающих слов, а наорал бы на них матом («етить вашу мать, а ну марш на запасной аэродром») и все было бы в ажуре. Но если шире посмотреть, то не в самих словах дело, а мотивах. И в русском мотиве совершенно не было намерения. Ну, совершенно. И в этом МАК чистосердечно расписалась.

Тут и МАКу не совсем верить хочется. Особенно Анодиной-Адониной, выполнявшей партийное задание, социально-политический заказ, продиктованный не только вопросом чести (защита чести мундира и своих не выдавать), но и корыстно-коррупционными интересами. То что МАК своего рода крыша над разваливающимся отечественным авиапромом, и говорить не хочется. (Та же подмена в названиях: не Международная, а Межгосударственная).

Конечно, эти общероссийские беды  и дурость военная (прости Господи) не перевешивают ту необъяснимую до конца силу причин, потянувшую польских летчиков вниз, когда уже и автоматика на борту вскричала человеческим голосом – кранты. Они, летчики, тоже, наверное, были немного русские, в части анархизма. 

Но все же, как-то нехорошо получается, что мы тут в белых перчатках и с чистыми руками стоим на пороге и ждем: упадет – не упадет.

И выводы: как-то гнусно все это. И мы ничего не скажем, и они нас не поймут. Никогда. Одно слово – непорозумение.