Принцесса и Шут

Музыка била по ушам, голова пульсировала болью, а ноги едва слушались. Но нужно улыбаться, поддерживать беседу, кружиться в танце. Зачем все это, неужели так важно – постоянно давать балы? Тратить бесценное время, изображать кого-то? Маскарад – совсем другое дело. Тогда можно сбежать уже через полчаса после того, как музыканты возьмут первые аккорды. Но сейчас… так хочется отправиться в свои покои, взять потрепанную книжицу и погрузиться в иной мир. Или сесть в уютное кресло около окна и смотреть на улицу. На дворе зима, значит должен идти снег. Девушка представила себе тяжелые белые хлопья, медленно и важно опускающиеся на землю, скрывающие от глаз все огрехи и несовершенства этого мира. Ночью, когда все погружается во тьму, так прекрасны искрящиеся снежинки – они кружатся совсем не так, как днем, а нежнее, легче, грациознее. Они словно танцуют. Но совсем не так, как люди. Это так прекрасно, завораживающе… волшебно. Она могла бы наблюдать за ними вечно.
Наконец, когда почти рассвело, бал окончился. Девушка облегченно вздохнула, потирая виски. Все-таки, это так тяжело – не спать несколько ночей подряд. В бальной зале было душно, слуги сновали в разные стороны, стремясь поскорее закончить с уборкой и отправиться спать – хоть на один ничтожный час. А девушка, с трудом переставляя ноги, поднялась к себе. Заперев дверь, она начала раздеваться. Согласно этикету, ей должны были помочь горничные, но сейчас ей хотелось побыть одной, и она отправила всех восвояси. Однако стоило ей расшнуровать корсет, как послышался тихий смешок. Девушка резко обернулась – за ширмой кто-то прятался, его силуэт четко вырисовывался, словно написанный тушью. Что-то было знакомое в фигуре…
- Шут! – радостно закричала девушка и кинулась к нему. Головную боль как рукой сняло, а от усталости не осталось и следа. Он всегда так действовал на нее – еще с тех пор, как впервые появился.
Тогда тоже стояла зима – холодная, ветреная, колючая. В ту зиму умерла мама девушки – но она совсем не плакала. Нельзя было показывать слабость. Она сидела на троне около отца и с бесстрастным лицом принимала соболезнования. Лицемеры, лгуны – никому из них не было дела до горя тогда еще маленькой девочки. Двенадцатилетняя барышня не слушала сладострастные речи, бередившие еще не успевшую зажить рану, стараясь не думать ни о чем. И тут она услышала тихий, мелодичный перезвон колокольчика. Удивившись, девочка посмотрела на того, кто стоял прямо перед ней. Маска, скрывающие правую половину лица, длинные светлые волосы, пестрая, но элегантная одежда. Юноша, может, на пару лет старше нее, склонился в изящном поклоне и позванивал маленьким колокольчиком, зажатым в правой руке. Она не помнит, что он ей тогда говорил. Но помнила, как она улыбнулась – впервые с пяти лет. А потом, после того, как гости разошлись, она пригласила его на ужин. Они говорили, сначала ни о чем, потом о жизни, и ей было так хорошо, и все тревоги, все печаль – испарились. А потом, когда она читала в гостиной, он подошел и присел рядом, начал говорить о ее матери. И девочка наконец-то заплакала. Слезы все лились и лились, она не могла ничего сказать, но ей казалось, что все так и должно быть. И новый знакомый обнял ее и начал гладить по спине, по волосам, успокаивая. А когда слезы кончились, она рассказала ему все, что держала в себе с самого детства. Она ни на секунду не задумывалась, хороший этот человек или злой – он просто не мог оказаться плохим.
В ту ночь он остался у них. Ему отвели отдельную комнату, чтобы он мог переночевать. На следующее утро девочка заявила, что он должен кем-то работать у них. Тогда он сможет оставаться столько, сколько захочет. Юноша согласился и сказал, что в течение дня решит, на какую должность поступит. Девочка весь день не видела его, но все это время размышляла. Она ведь даже не знает его имени. И что он за человек. Кто он на самом деле? Когда все ее размышления зашли в тупик, маленькая мисс отправилась отыскать юношу и задать ему все накопившиеся за день вопросы. Он сидел в своей комнате, закрыв глаза и слегка покачивая головой, будто в такт неслышной мелодии.
- Как тебя зовут? – первым делом спросила девочка. Она сердито смотрела на юношу, размышляя, нарочно ли он до последнего скрывал свое имя. Тот на секунду замер и открыл глаза.
- Шут.
- Но разве это имя? – удивилась девочка.
- Именно так. И еще одно, я решил, что моя работа должна соответствовать имени. Ты не будешь против? – мягкий, вкрадчивый голос околдовывал. Девочка попыталась стряхнуть наваждение, но ничего не могла с собой поделать. Юноша так и не снял маску, но левый глаз его был столь притягательным, манящим, чарующим… Он был цвета ночного неба – еще не черный, но уже не синий. Ее любимый цвет…
Внезапно Шут мило улыбнулся, приблизился к девочке и нажал пальцем на нос. То было до того абсурдно, что она засмеялась.
- Ну, вот я и приступил к выполнению обязанностей, - живым и веселым голосом произнес Шут.
Уже пять лет прошло с тех пор. Маленькая девочка превратилась в милую девушку, а юный Шут – в симпатичного парня. Они так и были неразлучны – лучшие друзья все делали вместе. Барышня чувствовала себя спокойно и защищено рядом с Шутом. Вот и сейчас – стоило ему появиться, как все проблемы отошли на второй план.
Уже через полчаса девушка мирно спала на плече Шута. На ее лице застыла умиротворенная улыбка. Так она улыбалась только рядом с Шутом.
Внезапно раздался громкий шум. Девушка удивленно открыла глаза. Шут настороженно смотрел в сторону двери. Он еще никогда не выглядел так напряженно. “Что-то сейчас произойдет… что-то нехорошее” – подумала девушка.
Все дальнейшие события происходили крайне стремительно. Когда в дверь забарабанили сразу несколько кулаков, Шут подхватил девушку на руки и быстро запрятал ее за шкаф, для верности поставив перед ним ширму. Сделано это было вовремя – девушка услышала, как кто-то бесцеремонно выбил дверь. С криками вбежало с десяток людей. Все они что-то вопили, Шут что-то отвечал, но нельзя было разобрать ни слова. Наконец, девушка услышала слово, что без устали повторяли десяток ртов: “Измена!”, а затем все внезапно затихли. В образовавшейся тишине девушка отчетливо слышала звук выхватываемой шпаги… затем – что-то тихое и неразборчивое, похожее на стон, и наконец – звук падающего тела. После этого был слышен чей-то неразборчивый шепот, звук передвигаемой мебели…
Девушка выбралась, лишь мысленно досчитав до пяти сотен после того, как затихли последние шорохи. Комната была погружена во мрак, но ее глаза уже достаточно привыкли к темноте, чтобы разглядеть тело, нелепо лежащее перед кроватью и лужу крови под ним. Девушка, все еще не до конца осознавая происходящее, перевернула человека к себе лицом. Светлые волосы, маска, закрывающая правую часть лица… Шут.
***
Когда наутро слуги заглянули в комнату барышни, там не было ни ее самой, ни тела – лишь поблескивала лужа крови, да кровавые следы вели в сторону окна. Все были поражены, никто не мог ничего понять. Отправленные на поиски люди вернулись ни с чем. Было предпринято много попыток, но ни одна не увенчалась успехом. Ни Шута, ни барышни так и не нашли.

август 2010