Новые размышления о Божественной Литургии - 1

Старые "Размышления о Божественной Литургии" до нас не дошли. Они сгорели в ночь на 12 февраля 1852 года. Известный сегодня текст - черновой вариант. Цензурный комитет подверг уцелевший черновик значительным сокращениям. Собственно говоря, никаких РАЗМЫШЛЕНИЙ в тексте мы не находим. Да и странно было бы их найти в тексте Гоголя. Ревнивый Гоголь взялся за "Размышления..." под впечатлением от прочитанной статьи Муравьёва «О Литургии», напечатанной без имени автора (впоследствии статья вошла в книгу Муравьёва «Письма о Богослужении Восточной Кафолической Церкви»). Андрей Николаевич Муравьёв имел репутацию друга митрополита Московского Филарета (Дроздова), а также знатока и блюстителя богослужебного устава, чем вызван известный исторический анекдот о нём: "Накануне смерти камергер Андрей Николаевич Муравьев пожелал собороваться. Во время соборования Муравьев был уже так слаб, что не подавал голоса. Но когда службу окончили и архиерей стал разоблачаться, умирающий, ко всеобщему удивлению, неожиданно произнес:
- Благодарю: таинство совершено по чину.
Таковы были последние слова Муравьева на земле, вполне отвечавшие всегдашнему его настроению".

Летом 1836 обер-секретарь Святейшего Синода Муравьёв сыграл важную роль в смещении обер-прокурора Степана Нечаева, масона.
Нечаев - первый исследователь Куликова поля, напечатал в «Вестнике Европы» Карамзина ряд статей о Куликовской битве, о находках оружия на Куликовом поле, часть которого была у него во владении... Нечаев истратил огромные деньги на благотворительную деятельность. В своём дворце в усадьбе Полибино создал первый в России Музей Куликовской битвы. Организовал установку 30-метровой мемориальной колонны-памятника (1848), начал сбор средств на храм Сергия Радонежского на Куликовом поле.
Эти денежные вливания однако не прекратили спора о месте Куликовской битвы www.voskres.ru/history/fomenko.htm

Гоголь создавал "Размышления...", пользуясь в основном творениями восточных отцов, которые описывали и толковали литургическую практику Церкви в современный им период. Судя по всему, Гоголь не сверял описываемые им священнодействия и их порядок с тем, что происходит на современной Литургии. Завесу, по-гречески катапетасму, Гоголь называет «занавесом» или «занавесью», Великий вход — Великим «выходом», благостояние Церквей — «благосостоянием»... Все облачения у него не одеваются, а «воздеваются», хотя глагол «воздевать» стойко ассоциируется с поднятием вверх. Стихарь диакона Гоголь легко назовёт подризником, набедренник - палицей, Ектению троичным славословием заканчивает почему-то диакон, а не священник. Во время чтения Апостола и Евангелия священник, согласно Гоголю, сидит на горнем месте, хотя на горнем месте сидеть может только архиерей... Неточно указывает Гоголь и момент погружения частиц просфор в чашу.
И так далее.
В тексте имеются утверждения, которые, видимо, рождены «домысливанием» Гоголя. Объясняя Трисвятое, Гоголь приводит свою аналогию для понимания Святой Троицы. «Молитву предложения» на проскомидии священник, по Гоголю, читает «для себя одного», что совершенно противоречит содержанию молитвы. Диаконское проведение, или «наведение» орарем перед Трисвятым, у Гоголя становится неким специальным знаком певцам к началу пения. Но это не так. Свидетельство тому — служба без диакона, когда хор начинает петь Трисвятое в нужном месте без всякого знака со стороны священника.

(продолжение следует)