Симпозиум по Архимеду. рассказ

Председательствующий звонко постучал ложечкой по стакану, дождался полной тишины.
– Симпозиум по Архимеду объявляю открытым. Первым с сообщением выступит известный архимедовед, лауреат Нобелевской премии, профессор Марк Сицилианский.
Тот легкой спортивной походкой сделал круг вокруг трибуны и в почтительном реверансе припал к микрофону. Быстро затараторил:
– Самовлюбленные апологеты ложной биографии Архимеда приписывают ему знаменитое изречение:

ДАЙТЕ МНЕ ТОЧКУ ОПОРЫ – И Я ПЕРЕВЕРНУ МИР !

Но весь ход исторического развития, события тех далеких лет, политическая ситуация опровергают это наитие. Сегодня появилась необходимость заново осмыслить и переписать некоторые страницы биографии ученого.
Слушайте, как было все на самом деле. “Сиракузы – самый большой из греческих городов и самый прекрасный в мире…” Такими строчками описывал Сиракузы, не скупясь на похвалы городу, сам Цицерон. Далее его сообщения об Архимеде весьма скудны и противоречивы. Разрешите мне досказать то, что упустил историк.
Итак, механика с ее рычагами временно отошла на задний план, и великий Архимед с присущей ему жаждой познания взялся за гидростатику. Он творил за взвешиванием воды способом погружения своего бренного тела в чрево обычной ванны. Он не отвлекался на повседневность, не отвечал на усмешки местных жителей и приезжих негоциантов, считавших его любителем водных процедур и не ведавших, что ванна была центром научных изысканий.
Особенно его донимал слив с некоторых пор строго фондированной дефицитной воды. Этот процесс был настолько медлителен и тягостен для нетерпеливо жаждущей натуры, что Архимед ощущал: вместе с водой уплывает сама мысль. Этого, естественно, нельзя было допустить. Но как за неё, за мысль ухватиться, и, более того, как за мыслью угнаться? Даже в ту, столь отдаленную смутную историческую эпоху ученый представлял грандиозную скорость мысли в любой среде, и в воде, в частности.
По этой и другим, независящим от него причинам, окунаясь в эмпирическое море ванны, он проводил опыты не на вольном море, плещущемся в двух шагах от городской стены, а в жалкой маломерной посудине, не отвечающей всем требованиям чистой науки и не соизмеренной с амбициями гения.
Трагизм положения усугублялся суровым военным временем, и море для сирых сиракузян было доступно только из смотровых отверстий в городской стене. В море, насколько хватал глаз, завихряя буруны волн, шастали триремы и пентеры римского полководца Марцелла, а легкие и стремительные галеры грозили разрезать надвое каждого, кто осмелился бы появиться в акватории.
Всё ближе и ближе, и вот уже боевой флот Марцелла полощет парусами у самой Аркадины – крепостной стены, защищающей Сиракузы с моря.
Зная целеустремленную, постоянно ищущую натуру ученого и род его деятельности на тот период, можно, без всякого сомнения, логически предположить, что настоящее изречение Архимеда, рожденное в скорбных муках творческого отчаяния, но глубокого оптимизма, было:

ДАЙТЕ МНЕ МОРЕ – И Я ВЗВЕШУ В НЕМ НАШУ ПЛАНЕТУ !

На трибуну взобрался мрачного вида следующий оратор, постоянно подправлявший жидкую челку на залысину.
– Трудно не согласиться с предыдущим выступающим, но настала пора осветить некоторые совсем нелицеприятные для Архимеда страницы его неблаговидной ученой деятельности. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь! Это его зловещая тень пала на все человечество, на тот мрачный период всемирной истории, который называется инквизицией. Надо прямо признать, что этот небезызвестный, в кавычках, деятель на самом деле оказался зловредным, злонамеренным ученым, из-за академической неряшливости и распущенности которого сегодня, это уже не секрет, пострадало столько величайших людей, чего бы не произошло, работай он качественно и ответственно, как того требует жертвенность и отдача в науке. Это благодаря Архимеду, которому вы, уважаемые ученые, незаслуженно расточаете дифирамбы, Коперник и другие ученые взошли на костер!
Архимед был в шаге от открытия вращения Земли.
Задумайтесь, от вращения Земли!
Что ему помешало это сделать? Ничто не препятствовало, но он прошел мимо этой возможности. Поэтому мы, в лице всего мирового сообщества, лучше поздно – чем никогда, должны осознать всю его пагубность своим... своим появлением на свет. Эта одиозная фигура неслучайно ждет сегодня самого грандиозного суда над своей постыдной ролью в истории.
Вы только ПОСЛУШАЙТЕ ! На море тишь да гладь, покой и благодать, и море приглашает всех провести в незатейливых негах свой массовый отдых, а знаменитый Архимед, забывая о пище и прочих земных радостях жизни, пренебрегая заботами о семье и собственном теле, как всегда, маракует у своей классической ванны.
Его мысли непрерывно репродуцируются одна за другой, требуют немедленного практического применения. Глядя на закручивающуюся струю воды слева направо перед сливным отверстием, он решил ускорить слив, достаточным и необходимым условием которого было бы закручивание струи в обратную сторону, как он предполагал, справа налево.
Мысли творца заводили Архимеда в непостижимые доселе глубины ванны, так что он с превеликим трудом, по причине открытой им выталкивающей силы, нащупывал живую пульсирующую струю. Но с еще более напряженным усилием выдергивал из отверстия засосавшиеся было пальцы, когда струя выказывала свой осатанелый норов. Отсюда, кстати, с легкой руки Архимеда пошло выражение “попасть в струю”.
Он дышал на нее и боялся дышать. Плевал на струю. Сбивал ритм движения. Приближал объект наблюдения к своим уже подслеповатым глазам. Несмотря на все страстные ухищрения и авторитет основоположника гидростатики, старания его были напрасны. Струя не желала менять вращение, как того хотел Архимед. В результате, сосредоточившись на малом, из-за сиюминутной научной нераспорядительности этого ученого мужа, я бы сказал, лжеученого, по крутящейся струе, как доказательству, им своевременно не был открыт главный закон о вращении Земли, чем трагически потерявшее от этого научное познание было отодвинуто на много веков назад.
Предлагаю создать суд из самых компетентных и авторитетнейших ученых и вынести Архимеду сначала частное определение, а затем вычеркнуть из списка ученых...
– Как можно... лишаю вас слова... – голос председательствующего потонул в гвалте из зала.
Оратора уже оттирали от трибуны. Энергичная девушка в больших профессорских очках пробралась на трибуну и кричала в микрофон:
– Познание не отодвинуто, а придвинуто! По Архимедовой спирали! По Архимедовой спирали!.. Я, как и все, имеющая прямые доказательства о родственной сопричастности к Архимеду через энное, точнее двадцатое поколение, в защиту своего далекого пращура заявляю: по Архимедовой спирали! Только не назад, а вперед! Таков был плод его уникальных трудов и раздумий о закручивающейся струе. Ведь эта струя, прекрасная в своей изначальной, изящной строгости, заворожила гиганта науки. Простой экстраполяцией точек он донес свою знаменитую Архимедову спираль нам – потомкам!
– Эврика! Эврика! – неслось из зала.
Люди не сговариваясь, дружно взялись за руки, покачиваясь в такт этим словам.